1 Дата эта не отличается достоверностью; существует мнение, что он родился позже.

 

    Отдельные части государства распределяются между членами рода, которым, в свою очередь, подчиняются все кочующие на данной территории нойоны со своими нукерами, феодально зависимыми аилами и рабами. Все ото общество является одновременно и военной организацией, ибо разбито на «тьмы» (10000), «тысячи», «сотни», «десятки». Конечно, цифры эти но всегда соответствуют действительной численности отрядов и выражают главным образом военные деления монгольского войска. Деления эти держатся на аилах, которые несут в отношении к своим господам (нойонам) не только феодальные повинности хозяйственного характера, куда входят и облавные охоты, но и военную службу. Аилы обязаны поставлять кадры для «десятков», «сотен», «тысяч» и т. д. Во главе крупных делений (тысячи, тьмы) стоят представители кочевой аристократии, которые и приходят со своими, ополчениями по первому призыву царевича (члены Чинтисова рода) или самого Чингисхана. Над большим монгольским ополчением стояла знаменитая гвардия Чингис-хана, его Keshig («очередная стража>). Б. Я. Владимирцов приводит яркое место из «Сокровенного сказания», которое я позволю себе здесь повторить: «Чингис сказал: „Прежде у меня было только восемьдесят человек ночной стражи и семьдесят охранной стражи, Сань-бань. Ныне, когда небо повелело мне править всеми народами, для моей охранной стражи, Санъбань, и других пусть наберут десять тысяч человек из тем, тысяч, сотен. Этих людей, которые будут находиться при моей особе, можно избирать из людей чиновных и свободного состояния лиц, и избирать ловких, стойких и крепких. Сын тысячника приведет с собой обычно брата,   да   десять  человек  товарищей,   сын   сотника   возьмет с собой одного брата и пять товарищей"»1 и т. д.

 

 1 Б. Я. Владимирцов (см. ук, соч., стр. 97) говорит: «У древних монголов всякое объединение родов, поколений, племен, рассматриваемое с точки зрения зависимости от вождя, хана, нойона, баатура и т. д.,. называется „ulus" (улус)».

 

Если войско Чингис-хана существовало как орудие грабительских и авоевательных походов, то Keshig был орудием наведения порядка внутри страны. Keshig на войну шел только в том случае, когда шел в поход сам Чингис-хан. Положение этой гвардии было исключительно привиллегированным. Простые войны Keshig'a по положению своему стояли, как говорит «Сокровенное сказание», выше командных должностей войска. «Мой рядовой кешихтен (повелел Чингис-хан,—А. Я.) выше любого армейского начальника тысячника».2

Монгольское государство Чингис-хана сложилось в интересах господствующего класса — нойонства, силою ной-чнства и его нукеров. Само же нойонство в конце XII и начале XIII в. представляло собой складывающийся класс феодалов, т. к. процесс формирования монгольского феодализма был еще на ранних ступенях своего развития. Характерно, что основная масса кочевников монголов в начале XIII в. еще не знала закрепощения; это произошло лишь при преемниках Чингис-хана в период расцвета Монгольской империи (1227—1259). Конечно, вся указанная система организации монгольского государства сло-жилась не сразу, и не все отлилось в четкие формы до того момента, когда были осуществлены грандиозные завоеватель тле походы; однако в основном структура государства наметились еще ко времени похода на Китай, т. е. до 1211 г.

   С таким войском и с железной своей гвардией Чингис-хан смог осуществить большие военные грабительские предприятии, которые не всегда обдумывались заранее, а являлись как нечто вытекающее из конкретной обстановки той борьбы, которую он вел в настоящий момент. Одной из главных побуди-тельных причин этих военных предприятий было стремление кочевой скотоводческой аристократии, а также и самого Чингисхана к добыче и даням с культурных стран. В лице завоевателей-монголов мы видим общество, которое не было чуждо некоторым культурным достижениям Китая и среднеазиатских государств, главным образом в области военной техники.

    

 1 Сокровенное сказание, перев. П. Кафарова, стр. 125; перед-С. Л. Козина, стр.   168.

 2 УК. соч., перев. С. А. Козина, стр. 170.

 

Еще до Чингис-хана Монголию посещали китайские и мусульманские купцы. Вместе с торговыми караванами приходили в Монголию и разнообразные ремесленники, которые оседали при ставках крупных монгольских племенных вождей (ханы, нойоны, баатуры и т. п.), прививая верхушке кочевого общества ряд знаний, навыков и потребностей, которые тесно связаны с определенным ремесленным производством, преимущественно военным. Особенно усилилось влияние представителей среднеазиатского купечества в годы, когда выдвинулся Чингис-хан. Немало сведений в порядке шпионских донесений почерпнул он от мусульманских купцов о странах и областях среднеазиатского и Ближнего Востока, немало помощи получил он от них и в той борьбе, которую вел за пределами собственно Монголии со своими врагами.

По ходу своей темы мы не можем даже в общих чертах остановиться на самом процессе завоевания Чингис-ханом Китая и Средней Азии. Нет сомнения, что такой исключительный успех не может быть объяснен одними только качествами монгольского войска и дарованиями самого Чингис-хана. Не поможет объяснению и тот большой важности факт, что монголы благодаря постоянному притоку к ним ремесленников из культурных стран Востока обладали и большим количеством осадных орудий, столь необходимых при взятии больших городов. Покорить Среднюю Азию (а это было решающим) можно было в значительной мере потому, что в государстве хорезмшаха,1 несмотря на численность войска, богатство казны, блеск двора,  культурность городов,   размах ремесленного производства и торговли, — все было полно таких противоречий даже внутри господствующего класса,  что трудно было организовать серьезное сопротивление. 

 

 1 В эту эноху на мусульманском феодальном Востоке самым крупным государством было государство хорезмшахов с центром в Ургенче. Кроме Средней Азии (до Сыр-дарьи), в состав его входила большая часть Ирана и северо-западного Афганистана.

 

   Хорезм-шах Мухаммед (1200—1220)  не решался сосредоточить боль-шиe военные силы в одном месте, ибо боялся своих военачальников, имея все основания думать, что последние могут повер-нуть  оружие против него.  Вот почему он нигде не выставил большой армии, которая дала бы генеральное сражение главным силам Чингис-хана. Последний мог бить противника   по частям,   сосредоточивая  войска  там,   где  ему представлялось в данный момент наиболее целесообразным. Собственно говоря, иго завоевание Средней Азии произошло этим путем. Генераль-ного сражения между противниками не было. Бухара, Самарканд, Мерв, Ургенч и другие менее значительные города Сред-ней Азии были взяты по одиночке при очень плохой организации обороны. Почти повсеместно только народные массы горячо защищали свои селения и города, а что касается высших слоев господствующего класса (чиновники,  купцы,  высшие предста-вители мусульманского духовенства), то они делали все, чтобы скорее подчиниться власти завоевателей, надеясь этим сохранить свою жизнь и имущество.

Завоевание Средней Азии произошло менее чем в три года — 1219—1221 гг. Подробно эти события описаны в капитальной работе В. В. Бартольда «Туркестан в эпоху монгольского нашествия"

Как мы увидим ниже, монгольское завоевание обрушилось на Среднюю Азию, как ураган, который сносил вместе с материальными ценностями и жизни сотен тысяч людей. В первые гиды после завоевания города и селения представляли собой развалины и пепелища, которые стали отстраиваться лишь через несколько лет после установления новой власти. В некоторых районах, как, например, в Мерве и Мервском оазисе, n Хорезме, в некоторых пунктах Зерафшанской долины, культурная жизнь не восстанавливалась в течение почти всего монгольского периода.

   Один из монгольских отрядов Джебе и Субэдея, направленный Чингис-ханом в 1220 г. для преследования бежавшего и» Средней Азии хорезмшаха Мухаммеда,1 прошел огнем и мечом почти весь Северный Иран, откуда вышел на Кавказ, взял ряд больших городов, разбил военные силы Грузии и с огромной добычей двинулся через Ширванское ущелье, на Северный Кавказ, в земли аланов и кыпчаков. Сумев разными обещаниями отговорить последних от военного союза с первыми, татары разбили сначала аланов, а потом, нарушив слово, напали на кыпчаков. Разбитые кыпчаки покинули свои кочевья и двинулись на юго-восток Европы к кыпчакам, кочующим между Волгой и Днепром, в надежде получить у них помощь, В погоне за ними татары дошли до Крыма, где захватили город Судак.

Вот что пишет о результатах взятия Судака Ибн-ал-Асир.. хорошо осведомленный об этом как современник: «Придя к Судаку, татары овладели им, а жители его разбрелись; некоторые из них со своими семействами и своим имуществом, взобрались на горы, а некоторые отправились в море и уехали в страну Румскую,2 которая находится в руках мусульман из рода Килиджарслана».3 Взятие Судака не дало, однако, татарам ничего, кроме награбленного имущества; им предстояло сразиться еще с соединенными военными силами половцев и русских, которые не забыли своих феодальных распрей даже перед лицом общего врага.

 

 1 Подробный рассказ о нем см. у Инб-ал-Асира, арабского историка первой оловины XIII в., современника монгольского  нашествия, отрывок которого о походе Джебе и Субэдея помещен в переводе у В. Г. Тизеигаузена  (Сборник материалов..., т. I, стр. 25—28).

 2 Ионийский султанат под властью сельджукской династии.

 3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 26; Иби – ал - Асир, т. XII, стр.  253.

 

В «Истории России с древнейших времен» Сергея Соловьева, чей труд пользуется заслуженной славой обилия достоверных фактов в области внешнеполитических событий, как раз по вопросу о первом нашествии татар и битве на Калке допущена

большая ошибка. Вот слова С. Соловьева: «В 1224 г. двое полководцев Чингис -хановых, Джебе и Субут, прошли обычные ворота кочевников между Каспийским морем и Уральскими горами, попленили Ясов, Обезов и вошли в Землю Половецкую. Половцы вышли к ним навстречу с сильнейшим ханом своим Юрием Кончаковичем, но были поражены и принуждены бежать к русским границам, к Днепру».1 Выше мы видели, что татары прошли совсем не указанным С. Соловьевым путем — «между Каспийским морем и Уральскими горами», — а с противоположной стороны, из Северного Ирана через весь Кавказ. Неверно — на один год — указана и самая дата похода: татары были в Дешт-и-Кыпчак не в 1224 г., а в 1223 г. Псе восточные источники, и в первую очередь Ибн-ал-Асир, говорят о 620 г. х., который при переводе на наше летоисчи-с.ление дает время от 4 февраля 1223 до 23 января 1224 г.

   Осведомленность Ибн-ал-Асира в данном случае бесспорна, и его данные вполне совпадают с другими, независимыми от него, восточными источниками. Поход Джебе и Субэдея, как хорошо известно всем, привел в том же году к знаменитой битве при Калке, где русские и половцы были совершенно разбиты. Однако Калка не дала татарам господства над юго-востоком Европы, ибо дальнейшее их продвижение на Среднюю Волгу к устью Камы в Булгар закончилось если не полным разгромом, то очень большой неудачей. Разбитые булгарами у города Булгар, они вниз по Волге спустились к Саксину и к степям у северных берегов Каспийского моря. Не став, однако, хозяевами всего Дешт-и-Кыпчак, татары нанесли временно большой удар не только половецким кочевьям, но и той хорошо налаженной торговле, которую вела юго-восточная Европа.

    Ибн-ал-Асир пишет о последствиях похода Джебе и Субэ-дги следующее: «Пресекся было путь [сообщения] с нею (Дешт-и-Кыпчак, — А. Я.) с тех пор, как вторглись татары в нее, и не получалось от них [кыпчаков] ничего по части буртасских мехов, белок, бобров и [всего] другого, что привозилось из этой страны; когда же они [татары] покинули ее и вернулись в свою землю, то путь восстановился и товары опять стали привозиться, как было [прежде]». 3

 

 1 С. Соловьев. История России с древнейших времен, т. I, гтр. 642.

 2 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 26; Ибн-ал-Асир, т. XII, стр. 253.

 3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. I, стр. 28; Ибн-ал-Аоир, т. XII, стр. 254,

 

Завоевание монголами Средней Азии в 1219—1221 гг. и поход Джебе и Субэдея в Северный Иран, Кавказ и юго-восточную   Епропу   (1222—1224)   произвели  на  умы  современников столь сильное впечатление,  что в 20-х и 30-х   годах XIII  в. о нашоствии монголов — татар говорили во всех странах Средней Азии, Северной Африки и Европы как о величайшем несчастии, постигшем тогдашний мир. В этом отношении наиболее показательными являются следующие слова крупнейшего из   арабских  историков начала  XIII  в.  Ибн-ал-Асира,  современника   Чипгис-хана   и   его   походов   (Ибн-ал-Асир  родился в 1160 г., умер в 1233 г.). Он пишет о нашествии монголов как об «огромном несчастии,  которому подобного не производили дни и ночи и которое охватило все создания, в особенности же мусульман; если бы кто сказал, что с тех пор, как Аллах всемогущий и всевышний создал человека,  по настоящее время мир   не  испытывал  [ничего]  подобного,   то  он был бы прав: действительно летописи не содержат ничего [сколько-нибудь] сходного и подходящего. Из событий, которые они описывают, самое ужасное то, что сделал Навуходоносор с Израильтянами но части  избиения  [их]   и  разрушения  Иерусалима.   Но  что такое Иерусалим в сравнении с [теми] странами, которые опустошили эти проклятые, где каждый город вдвое больше Иерусалима? И что такое Израильтяне в сравнении с теми, которых они перебили! Ведь в одном [отдельно взятом] городе жителей, которых они избили, было больше, чем [всех] Израильтян... [Татары] ни над кем не сжалились, а избивали женщин, мужчин,   младенцев, распарывали утробы беременных и умерщвляли зародышей». Дальше, переходя к рассказу о завоевании Чингис-ханом Средней Азии, Ибн-ал-Асир пишет, что это было «событие, искры которого разлетелись [во все стороны] и зло которого простерлось на всех; оно шло по весям, как туча, которую гонит ветер». 1

   В ближайшие после завоевания годы общая картина жизни в Средней Азии должна была производить ужасное впечатление. Города дымились грудами развалин в результате бесчисленных грабежей и пожарищ. Работоспособное городское население частично было убито, а частично (особенно ремесленники) уведено победителями в Семиречье, Уйгурию и Монголию. Масса мужского сельского населения была угнана в действующие монгольские отряды в качестве подсобной военной силы. Первое время монголы не могли сами организовать управление такой огромной страной с такой сложной хозяйственной и социально-политической жизнью, как бывшее государство хорезмшахов и Караханидов. Не могли прежде всего потому, что у них не было соответствующего опыта.

   Улус Чагатая, в состав которого формально входили культурные области по Зерафшану и Кашка-дарье, первоначально ограничивался кочевьями в долине реки Или. Чагатай и его семья первое время фактически и не управляли Мавераннах-ром (Туркестаном). Последний был подчинен непосредственно великому хану, который и передавал часть доходов дому Чага-гая. В качестве правителя в Мавераннахре великим ханом Угэдеем (1229—1241) (Чингис-хан умер в 1227 г.) был поставлен Махмуд Ялавач, крупнейший купец и ростовщик, который своей резиденцией сделал город Ходженд, откуда и управ-лял порученной ему страной. В распоряжение Махмуда Ялавача были даны монгольские военные отряды, во главе которых стояли даруги и баскаки, т. е. лица, являвшиеся одно-временно военачальниками и сборщиками всех повинностей, по-лагающихся с сельского земледельческого и городского ремесленного и купеческого населения. Отряды эти располагались по городам и их ближайшим окрестностям; баскаки приставлялись к местным правителям, которых они контролировали, строго следя, чтобы все полагающееся шло в казну хана без задержки и утайки.