1 Francesco Balducci Pеgа1оtti. La pratica della mercatura Изд. Allan Ewans, Cambridge, ш6, стр. 21, 22—23.

 

Вернемся однако к Ибн-Батуте. Выше мы остановились на Ургенче. Отсюда он отправился торговым путем на Бухару и Самарканд. Нельзя пройти мимо впечатлений и замечаний Ибн-Батуты на этом участке караванной дороги. Ехал он также на верблюдах. От Ургенча до Бухары он проехал в 18 дней. Через 4 дня он был в Кяте, древнейшем из хорез-мийских городов. Характерно, что кругом в этом районе не было никаких поселений, в домонгольское же время это был цветущий, культурный район. Отсюда большая часть, пути до Вабкенда была также безводной.1 Все это были последствия монгольского погрома.

Интересны впечатления Ибн-Батуты от Бухары и Самарканда. Автор отмечает, что ни тот, ни другой город не избавились еще от следов разрушений.

В источниках сохранились сведения о характере повозок, на которых в те времена передвигались в степях Золотой Орды. В этом отношении представляет интерес посмертно изданная статья В. В. Бартольда «О колесном и верховом движении в Средней Азида.2 Выше мы видели, что из Судака, Керчи и Таны ходили четырехколесные крытые телеги (повозки), запряженные волами, лошадьми и верблюдами.

   Был еще один тип крытых повозок, который отмечается источниками. По словам Шереф-ад-дина Али Иезди: «Жилищем степняков в этой безграничной пустыне являются шатры „кутарме", которые делают так, что их не разбирают, а ставят и снимают целиком, а во время передвижений и перекочевок едут, ставя их на телеги».3 Эти слова относятся тоже к Дешт-и-Кыпчак,.

 

 1 Voyages d'ibn Batoutah, т. III, стр. 21.

 2 ЗИВ, VI, 1937, стр. 5 след.

 3 В. Г. Тизенгаузен, ук. соч., т. II, стр. 172—173

 

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ЧЕРТЫ КУЛЬТУРНОЙ ЖИЗНИ ЗОЛОТОЙ ОРДЫ

 

Можко ли говорить о культуре Золотой Орды, как мы это обычно понимаем? Говоря о культуре, мы предполагаем и носителя культуры, т. е. создавший ее народ.

В Золотой Орде не было единого народа. Были покоренные пароды и были пришельцы-кочевники — татары, их завоеватели и угнетатели. Следовательно на территории Золотой Орды не могло быть единой культуры. В Хорезме, Булгарах, Крымских городах была своя древняя и сложная культурная жизнь, стоявшая неизмеримо выше того, что имели завоеватели.

Да и сами завоеватели слились постепенно, как мы выше видели, с местными кочевниками — половцами. Пантюркисты всех направлений стремятся всячески преувеличить культурные достижения тюркско-монгольской среды в Золотой Орде, забывая, что до конца существования Золотоордынского государства татары не выходили в подавляющей массе из кочевого состояния, а следовательно и не могли породить того, что кочевому образу жизни несвойственно. Достижения же городской жизни в городах, созданных при татарской власти в Поволжье (Сараи и другие города), были делом рук не самих татар, а, как увидим ниже, покоренных ими народов.

Мы не раз отмечали, что широко распространенное представление о монголах (татарах) как о варварах; стоявших на чрезвычайно низком уровне цивилизации, не соответствует действительности. Уже самый факт военно-феодального государства, осуществленный организаторским дарованием Чингисхана, является прекрасным опровержением представления о полной дикости монголов начала XIII в.

Однако нельзя впадать и в другую крайность, нельзя ставить их на один уровень с окружавшими их земледельческими народами — китайцами, таджиками и оседлыми тюрками, — особенно в области духовной культуры.

Общеизвестно, что монголы были язычники, причем у них широко был распространен шаманизм. Плано Карпини, Вильгельм Рубрук, Марко Поло, а также армянские авторы XIII в. оставили нам ряд ценных наблюдений в области их религиозных воззрений. По словам Карпини, «у них есть какие-то идолы из войлока, сделанные по образу человеческому, и они ставят их с обеих сторон двери ставки и вкладывают в них нечто из войлока, сделанное наподобие сосцов, и признают их за охранителей стад, дарующих им обилие молока и приплод скота. Других же идолов они делают из шелковых тканей и очень чтут их. Некоторые ставят их на прекрасной закрытой повозке перед входом в ставку и всякого, кто украдет что-нибудь с этой повозки, они убивают без всякого сожаления.

«...Вышеупомянутым идолам они приносят прежде всего молоко всякого скота: и обыкновенного и вьючного. И всякий раз, как они приступают к еде или питью, они прежде всего приносят им часть от кушаний и питья. И всякий раз, как они убивают какого-нибудь зверя, они приносят на каком-нибудь блюде сердце идолу, который находится на повозке, и оставляют до утра, а тогда уносят сердце с его вида, варят и едят.

«...Сверх того, они набожно поклоняются солнцу, луне п огню, а также воде и земле, посвящая им начатки пищи и питья и преимущественно утром, раньше чем станут есть или пить».1