§ 2. Строение юридической конструкции

Характеризуя понимание юридической конструкции в современном отечественном правоведении, мы уже установили, что сложное внутреннее строение, структурность признается одной из существенных черт конструкций. Обычно в качестве элемента юридической конструкции выделяются субъективные права и обязанности, юридические факты и иные единицы¹⁵⁹. Однако, к сожалению, авторы, исследующие данный вопрос, не приводят сколь-либо развернутых обоснований того, почему именно эта, а не какая-либо иная единица признается элементом юридической конструкции.

Бесспорно, рассмотрение юридической конструкции с точки зрения ее строения является важным шагом в понимании специфики объекта, обозначаемого данным термином. Морфологический аспект позволяет «увидеть» в соответствующем объекте, во-первых, его элементы, а во-вторых, структуру связи между этими элементами¹⁶⁰.

При всей кажущейся простоте вопроса об элементе юридической конструкции ответ на него далеко не очевиден. Необходимо учитывать, что выделение элемента рассматриваемого объекта является в известной степени произвольным делом исследователя¹⁶¹. В этом смысле вряд ли можно утверждать, что применительно к тому или иному объекту, в том числе, к юридическим конструкциям, существуют неизменные и обязательные способы его расчленения. В методологической литературе при рассмотрении проблемы части и целого, отмечается: «Необходимо различать два типа расчленения: во-первых, когда исходный сложный объект расчленяется на такие составляющие, которые сами выступают как целостности. <…> В этом случае сам процесс расчленения не имеет внутреннего предела – ведь каждая из частей в принципе может снова быть снова расчленена на части, являющиеся целостностями. Нижний предел расчленения здесь определяется в конечном счете тем, какие мельчайшие части могут рассматриваться в данное время научных представлений как целые»¹⁶².

Если следовать данному принципу в нашем случае, исходя из традиционного представления о юридической конструкции как типовой комбинации, типовом сочетании прав и обязанностей, то, очевидно, частью юридической конструкции необходимо будет признать либо субъективное право, либо субъективную обязанность, либо и то, и другое вместе. Но в этом случае в ходе познания структуры юридических конструкций встанет целый комплекс серьезных проблем методологического уровня, именуемых «проблемами неаддитивности» (равенства или неравенства (превосходства или, напротив, недостаточности) целого его частям и свойств целого свойствам частей целого). В частности, встанут сложные вопросы о том, что именно и почему нужно признавать «реально существующим», «первичным»: юридическую конструкцию как целое или субъективные права (обязанности) как части целого? Можно ли объяснить свойства юридической конструкции как целого исходя из свойств его частей или следует считать, что свойства целого принципиально отличны и не зависят от них? Предшествует ли конструкция своим частям или же части предшествуют конструкции?

В теоретических исследованиях выделяется также функциональный способ расчленения целого. «Его схема в самом общем виде такова: задается набор функций, или функциональных потребностей, рассматриваемого целого; тем или иным путем рассматривается или просто постулируется, что удовлетворение этих потребностей является необходимым и достаточным условием для поддержания существования данного объекта (системы). Далее этот набор функций становится основанием для расчленения целого: при этом каждая функция обслуживается отдельной структурной составляющей системы. <…> При функциональном расчленении исходными являются функции и уже через них задается структура»¹⁶³. Как видим, проблема при таком подходе состоит в том, что необходимо заранее, до выделения частей целого, иметь некоторое представление о функциях целого, что в известной степени превращает процесс познания целого в подведение, «подгонку» этого целого под заранее имеющиеся представления.

Исходя из изложенного, мы полагаем, что выбор исходных единиц расчленения и строения все же не предопределяется однозначно самим объектом исследования как таковым, а зависит, в том числе, от целей исследователя, то есть от его предметной установки, задающей те аспекты, который ему необходимо выявить в исследуемом объекте¹⁶⁴. Образно говоря, если нам необходимо понять принцип работы, в частности, радиоприемника, то именно в зависимости от этого должно находиться то деление, которому мы его мысленно подвергаем. Исследуя радиоприемник, мы, в принципе, можем разложить его мысленно на молекулы или на атомы, а можем – на стандартные конструкционные детали: транзисторы, резисторы и так далее. При этом обе картины – приемник как совокупность молекул и как совокупность деталей – будут одинаково истинными, по крайней мере, мы не сможем сказать, что та или иная картина не соответствует действительности приемника¹⁶⁵.

Другое дело, что, разложив радиоприемник на атомы, мы получим такие знания, которые сами по себе нисколько не приблизят нас к пониманию сущности приемника как такового, так как приемник будет представлен как «физический объект вообще». Для того, чтобы понять сущность радиоприемника – то есть принцип, закон его работы в качестве именно радиоприемника, – такой набор единиц расчленения, как атомы или молекулы, нас не удовлетворит. Для этого нам необходимо расчленить его на стандартные конструкционные детали.

Полагаем, что сказанное полностью справедливо применительно и к юридической конструкции как предмету исследования. Наша задача – понять принцип работы юридической конструкции в том виде, в котором мы рассмотрели его выше, то есть как мыслительного средства, интеллектуального изделия, предназначенного для решения юридических задач, для осуществления юридической деятельности, то есть для преодоления ситуации «недостаточности» норм (их дефициентности или полного отсутствия). Строение юридической конструкции должно быть рассмотрено именно исходя из этой конечной задачи.

Если вернуться к примеру с радиоприемником, то выделение в нем стандартных деталей, делающих его приемником, происходит при рассмотрении его с точки зрения его практической функции. Приемник создается из тех и только их тех элементов, которые необходимы для осуществления его функции. Функция приемника, как любого искусственного изделия, проявляется лишь тогда, когда он составлен из обязательного количества определенных элементов. Именно они закладывались в проект радиоприемника при его создании и именно они в своем конструкционном единстве обеспечивают «работу» радиоприемника, то есть проявление его функции.

Поставим вопрос таким образом: что «работает» в юридической конструкции и в совокупности с работой всех иных элементов обеспечивает выполнение ей свой практической функции?

Вспомним, что юридические конструкции создаются либо индуктивно - на материале конкретных норм позитивного права, которые признаются функционально дефициентными, то есть недостаточными по тем или иным причинам для необходимого регулирования тех или иных отношений, либо путем дедукции – выведения объективно требуемого способа юридического упорядочения отношений из «общих принципов и идей» при отсутствии необходимых юридических норм. Таким образом, в первом приближении можно считать, что юридическая конструкция «состоит» из того, что в нее закладывается на стадии «проектирования», то есть на той стадии, когда решается вопрос, каким именно образом юридически урегулировать ту или иную область отношений, исходя из имеющихся правовых норм, регулирующих ее недостаточно, или при отсутствии таких норм.

В принципе, мы можем сказать, что на этой стадии рассматривается вопрос, какими правами и обязанностями наделить участников тех или иных нормируемых отношений, в рамки каких юридических процедур ввести эти отношения, за счет каких механизмов обеспечить существование этих отношений в заданных рамках и т.п. Другими словами, при проектировании юридической конструкции речь идет, в первую очередь, о субъективных правах и обязанностях участников отношений. Эта общая категория охватывает все то содержание, которое закладывается в юридическую конструкцию и которое впоследствии выражается на практике. Соответственно, с учетом этого, наиболее очевидным является ответ, что первичным структурным элементом юридической конструкции являются субъективные права и обязанности, что именно они образуют структуру любой юридической конструкции. При таком понимании юридические конструкции действительно могут быть представлены как «строго определенная модельная схема или типовое построение правомочий, обязанностей, ответственности, процедур»¹⁶⁶.

Говоря о понимании юридических конструкций как структур прав и обязанностей, вполне обоснованно предположить, что распространенность такого понимания конструкций обусловлена самой этимологией, общеязыковым значением слова «конструкция» - как все то, что имеет структуру и то, что создается специальным усилием. Эта этимология сама по себе заранее в значительной степени ориентирует на понимание юридических конструкций исключительно как структур – структур прав и обязанностей.

Однако более детальное рассмотрение юридических конструкций с точки зрения их внутреннего строения заставляет нас признать, что далеко не все юридические конструкции изначально создаются как типовые структуры субъективных правомочий и обязанностей.

Необходимо учитывать, что сами по себе субъективные права и обязанности закладываются также и при создании отдельных юридических норм, в первую очередь, казуистических. Более того, исторически большинство норм только так и создавалось и продолжает создаваться, а именно, как инструктивное правило, устанавливающее, что при определенных условиях (юридический факт - гипотеза) один субъект имеет определенное право, а другой – несет определенную обязанность (диспозиция). Вспомним при этом, что сама идея юридической конструкции впервые была сформулирована как исторически прогрессивная альтернатива казуистической юридической норме. Поэтому традиционная точка зрения, согласно которой юридическая конструкция является типовой схемой, соединяющей именно субъективные права и обязанности, является, с нашей точки зрения, недостаточной и не приводит нас ни к пониманию специфики юридической конструкции (в отличие от нормы), ни к пониманию принципа функционирования юридической конструкции.

Например, вряд ли кто-либо станет возражать против того, что «сделка» есть юридическая конструкция. Но эту конструкцию невозможно представить как типовую комбинацию, схему субъективных прав и обязанностей¹⁶⁷. Точно так же невозможно представить в виде структуры прав и обязанностей юридические конструкции «дееспособность», «вещь», «юридическое лицо» и т.д.. Таким образом, поскольку юридическая конструкция по определению, по своей сути является чем-то принципиально иным, чем юридическая норма, мы не можем признать, что ее органическими структурными элементами являются субъективные права и обязанности.

Исходя из обозначенной выше точки зрения, что «видение» строения определяется «видением» практической функции, мы должны принять во внимание, что основная, сущностная функция юридической конструкции, - операционально-мыслительная. Напомним, что на всем протяжении существования понятия юридической конструкции этому образованию приписывалась именно такая функция. Юридическая конструкция есть, в первую очередь, способ мышления, определенная модальность, форма мышления, сквозь которую можно «увидеть» тот или иной материал. Юридические конструкции работают, проявляют свою сущность, как понятия, а понятие как таковое внутреннего строения не имеет, оно однородно, целостно и неделимо, в нем нет и не может быть каких-либо «частей». В этом смысле правильно будет считать, что юридические конструкции являясь структурными элементами юридического мышления, сами внутренней структуры не имеют.

Однако при этом определенные юридические конструкции, очевидно, могут быть раскрыты, выражены в позитивном праве через систему, типовую комбинацию субъективных прав и обязанностей: «собственность», «договор» и т.д. Такой способ их объективации – в виде определенной регулятивной схемы, элементами которой выступают отдельные правовые средства - является условием их практической эффективности в качестве юридических регуляторов общественных отношений. Мы полагаем, что именно этот частный аспект юридических конструкций затронут в традиционном их понимании, при котором все юридические конструкции признаются типовыми комбинациями, моделями правомочий и обязанностей.

Соответственно, с нашей точки зрения, следует различать конструкции, представимые и выражаемые в позитивном праве в виде типовой структуры прав и обязанностей, оснований их возникновения (эти конструкции удобно назвать «институционными»), например, «договор поставки», и, соответственно, - непредставимые и невыражаемые («моно-конструкции»), такие как «сделка». Однако, с учетом изложенного, сама по себе структурность юридической конструкции, по нашему мнению, является не ее имманентным свойством, а, скорее, свойством способа ее объективации в позитивном праве.