Библиотека в помощь советскому писателю и литературному критику

Полвека тому назад слой читателей художественных произведений был очень узок. Это была передовая часть господствующих классов и слой разночинной интеллигенции.

Постепенно слой читателей расширялся за счет главным образом средней и мелкой буржуазии; в деревне читала больше зажиточная верхушка и лишь отдельные лица из бедняков и середняков. Рос, и усиленно рос, по мере развития рабочего движения читатель-рабочий.

Как правило, писатель мало ориентировался на трудящиеся массы.

Октябрьская революция выдвинула на первый план массы. Проблема познания революционных масс встала во весь рост перед писателями. Писатель чувствовал себя приблизительно так, как чувствует себя оратор у микрофона. (Перед глазами нет живой массы, нет людей. ) И в первые годы после революции мы имеем ряд художественных произведений, пытавшихся вскрыть, что по существу представляет из себя масса. Мы имели очень крупные, интересные художественные произведения, рисовавшие массу чем-то нечленораздельным, действующим стихийно. Мы имели ряд художественных произведений, дававших очень, яркие эпизоды из жизни рабочей и крестьянской массы, поднявшейся на революционную борьбу. Наряду с этим мы имели ряд произведений, пытавшихся делать обобщения. Литературная критика должна дать анализ всех этих произведений, не упуская ни на минуту из виду быстро растущую сознательность широких читательских масс.

За истекшие шестнадцать лет масса все время росла, меняла свое лицо. Сейчас это совершенно не та уже масса, которую мы знали в первые годы революции. Развитие индустрии, коллективизации и механизации сельского хозяйства, рост грамотности, а главное – весь советский уклад, съезды, совещания, соцсоревнование, вся та борьба, которая идет за построение социалистического общества, совершенно изменили лицо трудящихся масс и города и деревни.

Не отдельные «культурные одиночки», не только «авангард», а чрезвычайно широкие слои трудящихся хотят теперь читать художественные произведения. Это превращает современного советского писателя, автора художественных произведений, в очень большую силу, повышает его удельный вес, но это же возлагает на него большую ответственность, во-первых; а во-вторых, это требует такого сближения его с массой, такого понимания им, чем живет масса, чем она интересуется, чем она дышит, какого раньше, как правило, не бывало.

Масса живет настоящим, а не прошлым, и прошлое интересует ее постольку, поскольку оно способствует пониманию настоящего.

Мы стараемся сделать доступными массам наших классиков литературы. Но как далека эта литература от настоящего. Нет ничего удивительного в том, что учащимся-рабочим и работницам труднее всего дается классическая литература. Никак они не могут понять Лизу из «Дворянского гнезда», не могут понять, зачем это надо изучать какого-то Рудина. Им чуждо, что думали, чем волновались, к чему стремились люди того класса, который они громили, – класса помещиков. Понятнее, ближе им Гоголь, вообще те книги, которые высмеивали старый быт. Рабочая масса, крестьянская масса хотела и хочет книжек «о жизни», о той бурностремительной жизни, которая кипит кругом, участниками которой они являются и в которой надо разбираться, которую надо направлять вперед к социализму.

Сейчас больше всего спрос на художественные произведения, говорящие о настоящем, говорящие о современности, под углом зрения разрешения целого ряда вопросов, ответов на которые требует жизнь.

Художественная литература у нас сейчас очень быстро, как выражаются наши библиотекари, «морально устаревает». -Значит ли это, что эта литература должна быть сброшена в макулатуру или пойти на оклейку стен? Конечно, нет.

Есть способ актуализировать «морально устаревшую» художественную литературу. Есть способ обезвредить художественную литературу с классово чуждыми нотками. Это старый, испытанный способ.

Нужно широко поставить литературную критику.

Но гвоздь вопроса в том, чтобы эту критику сделать близкой и понятной массам. Литературный критик должен научиться писать для масс, для рабочих и колхозных масс, научиться критиковать с точки зрения современности, с точки зрения тех вопросов, которые волнуют массы, писать так, чтобы вооружать массы умением критически относиться к художественным произведениям, вооружать массы пониманием этих произведений.

Такая литературная критика не только повысит качество чтения художественных произведений, углубит их понимание; такая литературная критика подымет новый слой писателей, стоящих в гуще жизни, думающих живыми образами, но не умеющих еще ими выражать свои мысли.

Когда-то в начале своей революционной деятельности Владимир Ильич писал П. Б. Аксельроду: «Я ничего так не желал бы, ни о чем так много не мечтал, как о возможности писать для рабочих»⁸⁴. И он научился. Он научился писать для рабочих так, как редко кто умел. В его брошюрах, листках, статьях, написанных для рабочих, не было никогда и тени какого-нибудь сюсюканья, выхолащивания содержания, упрощенчества. Рабочие отзывались о речах и статьях Ильича так: «Он говорит с нами всерьез». Он прекрасно знал, чем живет в данную минуту рабочий, что его в данную минуту волнует, он умел взяться за нужное звено, его статьи особенно убеждали.

Я думаю, что современный литературный критик должен также прежде всего научиться писать для рабочих, для. колхозных масс, прямо и открыто поставить себе эту задачу.

Точно также и современный писатель-художник должен поставить себе цепью научиться писать для рабочих и колхозных масс. Очень многие писатели уже поставили себе эту цель, но это такое большое, такое важное дело, что каждому еще надо этому учиться и учиться.

Сейчас в связи с организацией Библиотечного управления в Наркомпросе приходится очень много вращаться среди библиотекарей. Слой квалифицированных библиотекарей у нас очень тонок. Но это очень интересный слой. Это энтузиасты своего дела, это люди, живущие интересами своих читателей. Они бьются за то, чтобы нужная книга, в первую голову художественная и политическая, доходила своевременно до читателя. Недавно в Московском коллекторе было совещание с библиотекарями о комплектовании библиотек. Пришло около двухсот библиотекарей – и сколько ценных мыслей они высказывали! Вскрылась прямо-таки героическая борьба библиотекарей за комплектование библиотек нужной читателю книгой. Они говорили о том, как мало им помогает Критико-библиографический институт, как скудно снабжаются библиотеки из-за малых тиражей и малой брони нужных для библиотек книг, несвоевременной их доставки; они говорили о том, как остро нужна сейчас современная художественная книжка рабочему и колхозному читателю, как нужна, необходима самая тесная смычка писателей с библиотекой, с читательским активом.

Слушая высказывания библиотекарей, я думала о том, что нам надо Критико-библиографический институт превратить в центр критики нового типа – критики для масс. Нам надо всю работу Критико-библиографического института поставить на службу выработке вместе с рабочими, вместе с колхозниками мотивированных рекомендательных списков. Надо создать ряд соответствующих, заботливо подработанных рекомендательных каталогов, надо создать ряд пособий по чтению литературы. Я думала о том, что сделать это без участия писательского актива нельзя, и как много писатели могут дать своим участием в критико-библиографической работе делу продвижения в массы самой нужной, самой актуальной книги; как могут они помочь через критико-библиографическую работу оживить все ценное, сделать путем понятной массе критики классово далекие, но высокохудожественные произведения орудием борьбы за марксистско-ленинское мировоззрение.

Думала я и о том, что может дать библиотека писателю и писатель библиотеке.

Каждый писатель заинтересован в том, чтобы его книга читалась как можно большим числом людей, во-первых; чтобы его книжка попадала к тем, для кого она написана, во-вторых. Если книжка идет просто в продажу, ее покупает тот, у кого есть деньги. Таким образом, она часто не попадает как раз к тем, для кого она написана. Читатель случаен.

Другое депо, если книга попадает в библиотеку. Одну и ту же книгу читают многие. Библиотека фактически повышает во много раз тираж. У библиотеки есть тысячи возможностей сделать так, чтобы книга попадала именно к тому читателю, который особенно важен писателю. Вот почему каждый писатель заинтересован в развитии сети библиотек, в правильной постановке библиотечного дела. Писатель – естественный друг библиотеки. Но это не все. Наш советский писатель внимательно изучает массы не по книжкам, а из жизни: ему необходим ряд личных наблюдений. Но этого мало. Он постоянно проверяет себя. Если пишешь для массы, надо знать, как масса на твои писания реагирует, удовлетворяют ли эти писания запросы и интересы массового читателя.

Опытные библиотекари умеют прекрасно организовать высказывания читателей о прочитанных книгах. Писателю надо столковаться с библиотекарями, чье именно, какого именно слоя мнение он хочет знать и что его особенно интересует. Опытный библиотекарь знает, как «разговорить» читателя, как организовать коллективные высказывания. Конечно, умеет это не всякий библиотекарь, но хороший, квалифицированный умеет, и чем теснее его смычка с писателем, тем лучше знает он писателя, тем лучше может он организовать высказывания читателей. Для авторов эти высказывания, правильно организованные, очень ценны. Иногда отдельный, заданный мимоходом вопрос заставляет автора очень сильно перестраивать свое произведение. Мне вспоминается, как когда-то, когда я занималась книгоношеством, обслуживая рабочих, удивляли меня отзывы рабочих о книгах. Из одного и того же художественного произведения различные слои населения вычитывают совершенно различные вещи. Одно вычитывает из произведения человек с буржуазным мировоззрением: обращая внимание на то, что созвучно его настроениям или резко идет вразрез с ними, он часто проходит мимо того, что составляет стержень произведения; другое вычитает рабочий: он не заметит тех или других художественных недочетов, но зато может так углубить своими замечаниями мысли и намерения автора, что автор сам уже другими глазами взглянет на свою работу. Разнообразные отзывы различных слоев населения имеют громадное значение для роста писателя, для отшлифовки его таланта.

Библиотека может прийти на помощь писателю, если она сумеет организовать правильно высказывания. Это не всегда, конечно, бывает. Для правильного высказывания по поводу той или иной книги надо, во-первых, чтобы у библиотекаря был правильный классовый подход, чтобы он знал классовое лицо высказывающихся; во-вторых, необходимо, чтобы была умелая, точная запись их высказываний, а не «приблизительное» изложение; в-третьих, надо, чтобы высказывания шли по вопросам, интересующим автора, а не вообще. Это тоже надо уметь организовать.

Нужна тесная связь между авторами и библиотекарями.

Организуемые библиотекой высказывания читателей имеют большое значение и для литературного критика, который хочет научиться писать свои критические статьи для масс. Он не научится этому, если не научится слушать правильно организованные высказывания масс о книжках. Библиотека может ему помочь. С другой стороны, и библиотекарю нужна помощь со стороны писателя. Беседы с писателями могут дать библиотекарям лучшее понимание ими своих задач. Беседы с писателями дадут им ту зарядку, которая поможет им правильно ставить все библиотечное дело.

И еще на одну сторону дела надо обратить внимание. На библиотеки возлагается теперь обязанность организовать инструктаж читателей. Это правильно. Писатели-беллетристы, взяв на себя часть этой работы, организуя ряд вечеров, лекций, бесед с читателями, могут вызвать повышение у читательских масс интереса к художественной литературе, к художественному творчеству.

Вся советская обстановка, весь советский уклад вызывают к жизни новые силы. Самое главное – создание организующих очагов. Развитие библиотечной сети является в то же время развитием сети таких организующих читательские интересы масс очагов. Писатели и литературные критики должны использовать их для придания нового размаха всей области художественного творчества.

1933 г.