Возраст 6-7 лет: 38 человек (16 м и 22 д)

"Цыплят" воспринимают 68% детей (при сравнении с возрастом 3-4 лет результат статистически значим, р0,002), при этом обособленное восприятие птиц с их пересчетом присуще около 19% детей. Уменьшается, по сравнению с возрастом 5-6 лет, процент детей, воспринимающих на заднем плане "петуха" (с 21% до 13%), что связано, на наш взгляд, с определенной тенденцией в разрешении эмоциональных конфликтов в этом возрасте после некоторого пика ранее, а также с окончательным установлением характера идентификации и развитием стабильной половой идентификации и соответственно следующим шагом формирования рациональной структуры самосознания. В связи с этим возрастает и реалистичность восприятия. Для этого возраста характерна тенденция к специальному проговариванию при восприятии стоящей на заднем плане фигуры, что это не просто "курица", а "курица-мама", либо просто "мама". Это связано с формированием устойчивых образов социальной идентификации, их стабилизацией, а также объективацией, определяющей способность отстраненно относиться к образам идентификации, хотя в возрасте 6-7 лет форма проекции социальных отношений явно существенно не изменяется (около 58% детей спонтанно прямо проецируют семейную структуру, в 5-6 лет процент аналогичен). Содержание проецируемого же в 6-7 лет отображает уже новые социальные отношения, разрешение предыдущих конфликтов. Хотя, при более пристальном рассмотрении, мы можем заметить далее и изменение формы проекции в 6-7 лет, в частности, изменение ее защитной функции.

В частности, впервые в этом возрасте появляется следующий феномен восприятия, когда единая стимульная единица (фигура на заднем плане) разбивается на две, которые последовательно сменяют друг друга ("петух уходит, приходит курица"). Таким образом, становится очевидным не только то, что через материал данной картинки дети склонны видеть специфику отношений в семье, но и то, что формируются устойчивые образы идентификации обоих родителей. И посредством отождествления с этими устойчивыми родительскими образами и одновременно их объективацией и рациональным оформлением решается задача дальнейшей рефлексии и постоянства "Я" ребенка, а также становится выполнимой задача защиты. Кроме того, стабильная, рационализированная структура восприятия (в частности, семьи) начинает превалировать над внешней стимуляцией, появляется потребность квалифицировать вовне представленные стимулы посредством этой структуры. Именно ради сохранения и экспликации внутренней структуры самосознания, на наш взгляд, дети склонны к "дублированию" персонажа, создавая, таким образом, две одинаковых картины восприятия, отличающиеся лишь наличием мужского либо женского обозначения фигуры на заднем плане. Интересно также, что факт подобной трансформации стимула, настораживающий в плане патологии у взрослых испытуемых при проведении ТАТа, для детей в этом возрасте является некоторой точкой роста и развития.

Помимо обозначенного, привлекает внимание тот факт; что вновь наблюдается феномен игнорирования фигуры на заднем плане (в 42% случаев, р0,024 по отношению к возрасту 3-4 лет), что связано, во-первых, с тем, что 5 детей из 38 склонны размещать семью за пространством стола, и таким образом, персонаж "курицы" становится ненужным и избыточным; во-вторых, с сильной тревогой, с угрозой, исходящей от взрослого, и выраженными чувствами озлобленности (дети говорят, что "эта картинка мне не нравится") — 2 детей; в-третьих, с так называемой "бедной", недифференцированной структурой рассказа, напоминающего рассказ 4-летних детей ("регрессивная защитная структура") — 4 детей; в-четвертых, с акцентом на значимости конкурентных отношений сидящих за столом детей — 2 человека; в-пятых, с подчеркнутым обособлением от взрослого с ощущением, что "я уже и сам взрослый", при этом в рассказе доминируют "взрослые" проблемы (добыча пропитания, устройство дома, зарабатывание денег и т.п.) — 2 детей; с бесшабашной самостоятельностью и нарушением всех запретов в отсутствие взрослого — 1 ребенок. Все это, вероятно, означает всплеск эмансипации по отношению к родителям и вообще ко "взрослому" на фоне интенсивного развития процессов идентификации со взрослыми персонажами. В этом процессе прорабатываются также новые социальные роли ребенка, формируется новая социальная позиция, связанная со скорым поступлением в школу. Согласно нашим данным, это означает и новый виток сложностей в семье, усложняющиеся процессы идентификации, а также различного рода защитные реакции, возникающие в ответ на неблагоприятные внешние условия.

Ранее присутствовавшее недифференцированное целое в восприятии персонажей сидящих за столом, разветвляется на сложные вариации. Так, среди встречающихся вариантов явно присутствует "задача" на сравнение и последующий пересчет изображенных фигур, выделение одного (двух) персонажей в процессе еды ("этому дала, а этому не дала"), присутствие формально разных персонажей, но действующих схожим образом или же выражающим спектр реакций в рамках единой ролевой позиции — например, шалуна ("один цыпленок вертел головой, а другой — болтал ногой" и т.д.). И, наконец, персонажи действительно начинают выступать своей особостью, показателем чего выступают различные позиции в конфликтных ситуациях, где каждый из них будет вести себя по-разному. Это говорит о понимании и проработке в воображении различных типов возможного поведения и их рефлексивного сравнения. Все это оказывается возможным только через глубокую проработку социальных идентификаций, через формирование социальных ролей и их социально-нормативную рефлексию.

Среди функционально значимых предметов, обозначаемых детьми, по-прежнему, лидирует "стол" (39%, р0,004 по отношению к возрасту 3-4-лет), что, по всей видимости, отражает расширение спектра использования стола в повседневной жизни ребенка (так, дети теперь не только едят за столом, но и усиленно занимаются за ним и т.д.). На втором месте, по прежнему "тарелки (а)"(21%) и ложки (21%, p0,03 по отношению к возрасту 5-6-лет). Начинают упоминаться "стулья" (около 8%), чего раньше не было ни в одной из возрастных групп. Все это свидетельствует о дальнейшем расширении способности предметно-функциональной рефлексии.

В этой связи можно говорить об изменении значения детализации в связи с возрастом. Первоначально предметное восприятие мира (уяснение функции, которую выполняют те или иные предметы), где социальные отношения только имплицитны, сменяется восприятием мира как мира человеческих отношений (ролевых, позиционных), далее детализация начинает выполнять интерактивную функцию, позволяя определить место в социальной иерархии (выше — ниже; оценить каждого из персонажей посредством его атрибутов). Таким образом, в возрасте 6-7 лет через детали и их предметное описание просвечивается неявным, косвенным образом динамика социальных отношений, которые уже не размещаются преимущественно в пространстве семьи, но выходят в более широкий социальный контекст (детский сад, общение со сверстниками и т.д.). Предметное восприятие в 6-7 лет как бы возвращается на новом уровне к форме восприятия в 3-4 года, когда также доминирует внешний, предметный аспект перцепции. Но теперь предметность восприятия более абстрактна и содержит в себе в свернутом виде все предыдущие этапы социальной рефлексии.