2.2. Академическая «философия жизни»: в. Дильтей и г. Зиммель

Творчество Вильгельма Дильтея и Георга Зиммеля относят к академической версии «философии жизни». В отличие от маргинала Ницше, указанные мыслители были респектабельными университетскими профессорами, излагавшими свои взгляды в виде строгих академических трактатов.

В основе концепции Дильтея лежит противопоставление «наук о духе» и «наук о природе». Его позиция противостоит тенденции, наметившейся после Научной революции и возобладавшей в XIX в. – перенесению на социально-гуманитарное знание принципов естественных наук. По мысли Дильтея, «науки о духе» описывают особую реальность, которая познаётся специфическими методами и описывается с помощью специфических терминов.

Рассуждая о жизни, Дильтей почти всегда имеет в виду её человеческое, духовное и историческое измерение. Человек, по его мнению, есть высшее проявление жизненной стихии, а дух – главное выражение человеческого бытия. Если физический мир может быть описан в категориях пространства, то жизнь вообще и духовная жизнь в частности – в категориях времени. Временность, историчность, ограниченность рождением и смертью – в этом состоит сущность человеческого бытия, как на уровне индивида, так и на уровне сообществ. «Духовное» и «историческое» в системе координат Дильтея совпадают.

«Природа» и «дух» представляют собой два абсолютно разных типа бытия, отсюда принципиальное различие в методах их постижения. Природная реальность (у Дильтея «природное» тождественно «физическому») чужда человеку, появилась самопроизвольно, независимо от деятельности духа, поэтому она не обладает сознанием, не способна на духовные порывы, поэтому она всегда останется для познающего человека потусторонней, непроницаемой. Полноценное познание возможно только при условии родства, подобия познающего и познаваемого, а так как между живым и неживым лежит пропасть, человек не может претендовать на сколько-нибудь полное знание о природе. Он может рассчитывать лишь на познание внешней оболочки природных явлений. Взаимная отчуждённость субъекта и объекта ведёт к специфическим, также построенным на отчуждённости, методам познания. Таково «объяснение», рассуждение о чём-то, предполагающее отстранённость от объекта рассуждения. Объяснение предполагает абстрагирование, отвлечённое мышление, иными словами, искусственное, существующее только в нашем сознании, дробление реальности на элементы, выделение одних (существенных) и отвлечение от других (признаваемых несущественными). Таким образом, данные чувственного опыта подгоняются под рассудочные схемы. Так как опытным путём установить связи между явлениями природы невозможно, они допускаются гипотетически, то есть – до-думываются, при-мысливаются, конструируются. Взгляд на природу – это всегда взгляд со стороны, а полученное знание – всегда внешнее знание, мертвая схема мёртвой реальности.

Методология «наук о духе», напротив, базируется на «переживании» и «понимании». Переживание является способом существования человека в истории, оно же даёт ключ к познанию духовной (=исторической) реальности. Именно способность к переживанию является критерием, на основании которого различаются природное и историческое. Процесс переживания включает в себя волевые импульсы, выдвижение и реализацию целей, оценивание, творчество, чувство ответственности, а на это способен лишь человек. Природе такая духовная динамика неизвестна.

Человеческое бытие не исчерпывается духовным измерением. По Дильтею, человек – это единство внешнего и внутреннего, физического и духовного. Но в этой связке первично духовное, так как именно оно образует особое, сугубо человеческое измерение бытия. Физическая сторона жизни или, по выражению Дильтея, «внешняя суета истории», важна не сама по себе, а только как свидетельство о внутренней жизни субъекта истории – человека, как объективация внутреннего, материализация духовной жизни. Для учёного, представляющего «науки о духе», важны не звуки, образующие музыкальное произведение, не холст, на котором написана картина – важны смыслы, скрытые за материальной оболочкой, переживания, приведшие к рождению музыкальных и живописных произведений.

Метод, посредством которого «науки о духе» постигают переживание – понимание, то есть вчувствование, вживание, повторное переживание ситуации. Оно возможно только в том случае, если познающий и познаваемое принадлежат реальности одного типа. В «науках о духе» человек оказывается как бы «у себя дома», здесь всё своё, «родное», здесь нет непроходимой дистанции между субъектом и объектом познания: живое постигается живым, человек способен понять другого человека. Метод понимания работает только применительно к человеку и его внутреннему миру: природу можно конструировать, но понять невозможно. И наоборот, человеческий (духовный, исторический) мир нельзя объяснить, его можно только понять. История, дух, общество – то, что произведено человеком, а потому более податливо для познания в сравнении с абсолютно чуждыми человеку природными явлениями. В процессе понимания и переживания происходит перенесение-себя-на-место-другого, то есть повторение переживания. Только обладатель собственного жизненного опыта способен понять другую жизнь. Это не столько логическая процедура, сколько иррациональное соприкосновение душ. «…Остатки прошлого связываются друг с другом путём сопряжения с жизненным опытом… <…> Мы вносим сюда наше знание нравов, привычек, политических взаимосвязей, религиозных процессов, и изначальную предпосылку этого переноса всегда составляют взаимосвязи, которые историк пережил сам в себе» [7, с. 207-208]. И далее: «На основе переживания и понимания самого себя… формируется понимание проявлений другой жизни и других людей» [7, с. 253]. В «науках о природе» невозможна автобиография, эта «высшая и наиболее поучительная форма, в которой нам представлено понимание жизни» [7, с. 249], как назвал её Дильтей.

Согласно Дильтею, благодаря «наукам о духе» познающий субъект выходит за пределы своего наличного, ограниченного существования, видит горизонты, недоступные ему в повседневной жизни. «Возможность пережить в моей собственной экзистенции религиозные состояния как для меня, так и для большинства моих современников весьма ограничена. Однако, читая письма и сочинения Лютера, свидетельства его современников, акты религиозных собраний и церковных соборов, равно как и документы, касающиеся его служебных отношений, я переживаю религиозное событие, когда решался вопрос о жизни и смерти, с такой бурной мощью, с такой энергией, которая совершенно чужда любым возможным переживаниям моих современников. Однако я могу повторно пережить его. И переношу себя в другие условия: всё в них требует такого же столь необычного развития религиозной жизни души. <…> …Этот религиозный мир расширяет горизонт возможностей человеческой жизни, которые делаются для нас доступными лишь таким образом. Итак, человек, внутренне детерминированный, может пережить в своём воображении и множество других человеческих экзистенций. Человек, ограниченный определёнными условиями, открывает для себя красоту неизвестного ему мира и жизнь стран, которые он никогда не сможет посетить» [7, с. 264-265].

Другой представитель академической «философии жизни», Георг Зиммель, настаивает на трагическом характере культуры, на неизбежном конфликте между жизнью как чистой, бесформенной стихией и культурой как её объективацией и оформлением, между процессом творчества и его продуктами. Жизнь не может не творить, а творчество не может не застывать в законченных формах. Но с позиций витализма любая форма является препятствием на пути жизненной энергии, её границей, её смертью. В этом и заключается трагизм ситуации: смерть приходит не извне, а изнутри, из самой жизни, под личиной культуры. Пока культура находится на стадии становления, сотворения, творческого подъёма, она соответствует жизни, но на стадии ставшего, артефакта, законченного продукта, культура уже не соответствует ей.

С этого момента она перестаёт питаться витальной энергией, отдаляется от жизни, как бы «возвышается» над ней, начинает существовать по собственным законам, утрачивает жизненное содержание. Это прогрессирующее несоответствие между культурной формой и жизненным содержанием легко объяснимо: никакая, даже самая совершенная форма из-за своей ограниченности не может вместить всей полноты бьющей через край жизни.

В интерпретации Зиммеля история культуры предстаёт как вечный круговорот: очередная волна витальной стихии рождает культурные формы, постепенно деградирующие до уровня «отверделых останков», пока следующая волна не разрушит их, и так до бесконечности. «Жизнь движется от смерти к бытию и от бытия к смерти» [9, с. 62].

Контрольные вопросы

1. Что объединяет представителей «философии жизни»?

2. Как, согласно Ницше, соотносятся дионисическое и аполлоническое начала?

3. Почему Ницше признаёт явление Сократа ключевым событием истории?

4. Охарактеризуйте антропологический идеал Ницше и его противоположность.

5. В чём Дильтей видел различие «наук о природе» и «наук о духе»?

6. В чём, по Дильтею, состоит суть метода понимания?

7. В чём Зиммель усматривал трагедию культуры?