Тени Маркса.

Говорят, что марксизм изжил себя: одни считают его изначально ложным, а другие – устаревшим. Но идеологии не делятся на истинные или ложные, ибо опираются на ценности. Как считают левые интеллектуалы, причиной утраты популярности марксизма на Западе стала бездеятельность рабочих партий, руководство которых увлеклось политическими играми и забыло свою главную задачу – воспитание рабочих, призвание их к выполнению своей исторической миссии. В СССР партийная верхушка имела власть, но была практически лишена частной собственности. Если старая гвардия в ней не нуждалась, ибо государство обеспечивало все потребности, то молодые функционеры, мечтавшие жить в соответствии с западными более комфортабельными стандартами, чувствовали себя обделенными. В общем, логично и справедливо: кто управляет «имением», тот считает его своей собственностью, и имеет на это "моральное" право. Собственно, такова была логика рабочих, считавших справедливой экспроприацию капиталистической собственности.

После ХХ съезда КПСС, а также в эпоху Перестройки и у нас и в Европе поднимались дискуссии о марксизме. Перестал быть марксизм актуальным, и можно ли о нем свободно философствовать? Или призрак Маркса все еще преследует нас, и тогда марксизм остается идеологией или подсознанием, что предполагает исследование его методами критики идеологии или психоанализа? Революционная политика Маркса, Ленина, Сталина и Мао сегодня расценивается не без помощи историков как преступление. Главные понятия "массы" и "партия" тоже пытаются дезавуировать. Масса объявляется либо инертной, либо разнузданной, а партия – обюрократившейся кликой. Марксизм был убит государственной и партийной бюрократией. Сегодня у него нет большого реального референта (государство, партия, рабочий класс). Но именно это обстоятельство и открывает возможность возрождения марксизма. Например, Бадью предлагает не отбрасывать основные понятия марксизма, а вернуть им подлинно революционное значение, которое они имели до того, как оказались подчиненными государству. По его мнению, марксизм – это не реальность, не идеология и не рефлексия (критика идеологии), а способ переживания политического опыта: "Марксист – это тот, кто при разрушении марксизма находится в субъективной позиции: кто имманентным способом провозглашает то, что должно умереть и что, следовательно, само умирает, марксист же использует эту смерть в качестве причины для перестройки политики".³.

Прежде всего, следует перечислить причины, как популярности, так и отказа от марксизма. Доверие к нему было вызвано: 1. Возникновением социалистических государств на основе революционного разрушения государства как орудия угнетения рабочих. 2. Крушением империализма. 3. Рабочим движением на Западе, когда компартии, профсоюзы стали важнейшими политическими факторами.

Кризис марксизма обусловлен: 1. Разоблачением сталинизма и распадом СССР. 2. Переосмыслением результатов национального освобождения. Сначала в Европе протестовали против американской агрессии, но потом разочаровались во вьетнамском социализме. 3. Отсутствием органической связи марксизма с рабочим движением. Польская «Солидарность», с одной стороны, подтвердила способность рабочих к борьбе за освобождение, а с другой, выступала против марксизма.

Надо признать, что разоблачение сталинизма и маоизма во многом было литературным и журналистским актом. Но и антимарксизм не является адекватной критикой, ибо он реактивен. "То, что современный антимарксизм называет крахом и ложью марксизма, даже не доходит до уровня радикальной мысли о последствиях разрушения марксизма. В кризисе марксизма проблем столько, сколько антимарксизму и не снилось" ⁴ Антимарксизм объединил интеллектуалов критикой тоталитаризма и необходимостью защиты прав человека, но он же привел к реставрации классического понятия политического. То, что марксизм отжил свое, что оно мертв – это банальность. Что отсюда следует, что делать дальше? Чтобы сориентироваться, необходимо, и особенно нам, воспитанным на основе марксистко-ленинской идеологии, разобраться с марксизмом и понять его границы и возможности.

Маркс подходил к оценке капитализма не как обыватель, с подозрением во всеобщем обмане. Вряд ли общество стало бы долго мириться с насилием. В конце концов, те, кого обманывают и эксплуатируют, находят способ к освобождению. Колонии добились независимости, пролетарии поднялись с колен и борются за свои права. Так или иначе, возможность увеличения капитала обманом и насилием постоянно уменьшается. Очевидно, что в том случае, если буржуазия живет обманом и эксплуатацией остальных, то рано или поздно она окажется низвергнутой. Поскольку Маркс настаивал на неизбежности революции, постольку он не был чужд этому христианскому взгляду на историю, как угнетение. Но все-таки было бы преувеличением понимать его на манер левых гегельянцев, которые и в своем атеизме оставались фанатиками. Маркс не отрицает, что буржуазное общество основано на эквивалентном обмене, исключающем обман и нечистоплотность в делах. Суть рынка не в возможности обмануть покупателя, а, наоборот, в возможности справедливого обмена.

Хотя во всяком обществе есть обман и коррупция, однако, если брать буржуазное общество, так сказать, в идеале, то оно является по-своему справедливым. Это реализуется в формулах обращения товаров Т-Д-Т и денег Д-Т-Д. Согласно им, расход и доход должны сходиться и, таким образом, если эти формулы справедливого обмена работают, то нет никакой возможности обмана или "эксплуатации", если понимать их как некое насильственное принуждение к неоплачиваемому труду. Моральные и социальные формулы рынка жесткие, но по-своему справедливые: "Кто не работает, тот не ест", "Как ты мне, так и я тебе". История показывает, что они могут применяться по разному, в зависимости от того, как понимается "паразитический" класс. На заре буржуазного общества изоляции и перевоспитанию подлежали нищие, бродяги, сироты, юродивые и т.п. После революции в России трудовая повинность была наложена на "бывших", т.е. на остатки не эмигрировавшего "праздного" класса. Но речь не шла о том, чтобы превратить их в новых рабов или крепостных. Ни буржуа, ни тем более пролетарии не мечтали стать новыми рабовладельцами или помещиками. Они боролись за то, чтобы источником богатства был труд, и за справедливое распределение продуктов.

Но откуда же берется "нетрудовое" в буржуазном обществе? По Марксу, его источником является специфический товар, в качестве которого выступает рабочая сила. Она покупается по “потребительской” стоимости, а в процессе труда производит товар, который продается уже по другой цене. Сегодня ясно, что в качестве таким образом "эксплуатируемой" рабочей силы выступает не только пролетарий, но, вообще говоря, всякий получающий за свой труд заработную плату. Вычеты, на нее налагаемые, часто невозможно контролировать и тем более трудно оправдать, ибо в нее входят, кроме кажущихся разумными, множество таких налогов, которые направлены нередко против самого работающего, например, на содержание бюрократических и даже репрессивных органов, ограничивающих свободу работника. Они скорее составляют не источник прибыли предпринимателя, а остаются следом насильственного принуждения к труду со стороны господина, которым сегодня в основном выступает "Левиафан" – государство, берущее свою дань в виде налогов.

Проблема рабочей силы состоит не в ее несправедливом использовании. В конце концов, никогда и никто не будет получать столько, сколько он заработал собственным трудом, ибо сама оценка труда и его результатов оказывается принципиально относительной. Даже такой достойный и почти священный труд как обработка земли и производство самых необходимых продуктов сопряжены с экологическими последствиями и поэтому могут расцениваться как излишние. Двойственная оценка труда становится еще более яркой, если речь заходит о производстве вооружения, предметов роскоши и иных ненужных вещей. По большому счету этот труд скорее вреден, чем полезен. Не меньше проблем возникает и с экономической оценкой интеллектуального и творческого труда. Однако главным аргументом Маркса против буржуазного общества является не обман и эксплуатация рабочего, а всеобщее отчуждение, от которого может избавить только пролетарская революция, ибо, освободив себя, рабочий освободит все общество. Ведь именно он своим трудом – тем, что ходит на работу, а потом за покупками – воспроизводит и поддерживает существующий порядок отчуждения. Человек превращен не просто в рабочую силу, а в товар, который продается и покупается. Так люди становятся функционерами системы. Они не могут представлять себя, их представляют другие. Речь идет не просто о службе в обмен на пенсию. Например, экономика не только работает на удовлетворение потребностей, но является ничем иным как способом производства желаний. И опасность состоит в том, что они становятся все более оторванными от естественных потребностей. Таким образом, анализ товарного фетишизма в "Капитале" Маркса оказывается актуальным и для критики современности.