В корейском конфликте не было нужды...

Ликвидацию тех трудностей, которые мы преодолевали путем осторожного взвешивания применяемых мер, нельзя приписать исключительно вызванному событиями в Корее бурному оживлению. Утверждать противное означало бы извращать исторические факты. Неуступчивость по отношению ко всем требованиям отказаться от борьбы за устойчи­вость валюты уже до этого дала положительные результаты. Индекс производства поднялся с 90,9 в январе 1950 г. до 107,6 в июне того же года, причем это почти двадцатипро­центное увеличение было гораздо более значительным, чем соответственное повышение в те же месяцы предыдущего года.

В самой Германии продолжалось снижение цен и соот­ветственно этому расширялся рынок покупателей, что делало экспорт вдвойне привлекательным. Экспорт в соответствии с этим вырос с 485,5 миллионов немецких марок в декабре 1949 г. до 651,9 миллионов в июне 1950 г. За эти шесть ме­сяцев превышение импорта над экспортом сократилось с 532,7 миллионов в январе 1950 г. до всего лишь 138,6 мил­лионов марок в июне того же года. За это полугодие число безработных сократилось на 360.000 человек; число рабо­тающих увеличилось еще сильнее.

Сегодня мы располагаем всеми статистическими дан­ными и знаем: для дальнейшего подъема германской эконо­мики или для того, чтобы темпы этого подъема были уско­рены - для этого в корейском конфликте не было нужды. Правильнее будет противоположная оценка - «бум» корей­ского конфликта принес германской экономической полити­ке больше трудностей, чем полезных стимулов.

Достаточно представить себе, сколь благоприятный для потребителя период оказался прерванным: в сентябре 1950 г. т. е. к тому времени, когда стало сказываться связанное с корейскими событиями повышение цен, индекс цен на жиз­ненно необходимые товары значительно снизился - с 168 в январе 1949 г. до 148, в то время как ставки зарплаты сохра­няли тенденцию к повышению (1938 год равен 100). К тому моменту, когда в связи с началом корейского конфликта мир был охвачен чувством страха, самым сильным за весь период после 1939 г., германская экономика как раз успела создать предпосылки для своего дальнейшего развития. Здоровое и естественное развитие было, таким образом, самым чувст­вительным образом нарушено.

Людвиг Эрхард. "Благосостояние для всех" - Глава III. Последствия корейского кризиса и их преодоление

Война в Корее вызвала беспокойство и ощущение неуве­ренности, что повлекло за собой значительное увеличение спроса. Надежды на то, что потребитель будет спокойно реа­гировать на создавшееся положение, оказались обманчивы­ми. Но следует отметить и тот положительный факт, что со времени денежной реформы были сделаны довольно большие капиталовложения; правда большая часть этих капиталовложений, вследствие отсутствия достаточного рынка капиталов, оплачивалась по завышенным наценкам. Такую практику можно весьма по-разному оценивать, в зависимо­сти от того, подходить ли к ней с точки зрения морали или руководствоваться только интересами разумно ведущего­ся народного хозяйства. Все же не следует забывать, что за первые пять месяцев корейского конфликта увеличение спро­са повлекло за собой и увеличение продукции, определяю­щееся изменением индекса с 107,6 в июне до 133,3 в ноябре 1950 года. Одновременно, однако, повысился и индекс цен на промышленное сырье (1938 = 100) с 218 до 265, а индекс фабричных цен на готовые товары со 178 до 195. Несмотря на такую тенденцию бурного подъема, рост цен у нас, бла­годаря поразительной эластичности производства, был все же более слабым, чем в других западноевропейских странах.

К сожалению, не удалось избежать того, что и потреби­телю пришлось почувствовать это повышение. Индекс стои­мости жизни упорно повышался с низшей точки (148) в сен­тябре 1950 г., до 151 в конце 1950 года и даже до 170 в конце 1951 года (1938 = 100, по потребительской схеме 1949 го­да). В этих изменениях индексов ясно отражаются как повы­шение цен на мировом рынке, так и состояние нервной на­пряженности потребителя и покупателя.

Лишь немногие были склонны верить тому, что «свобо­да потребления», которая для меня является одной из самых существенных основных человеческих свобод, сможет пережить этот кризис. В своем выступлении 6 февраля 1952 года в Цюрихе, оглядываясь на прошедшее время, я отмечал:

«Естественно и понятно, что такое событие, как война в Корее, особенно чувствительно отразилось на немецком народе, испытавшем на себе столько инфляции. Иначе говоря, все как-то заколебались и несколь­ко вышли из равновесия. Одни стремились запастись сырьем по любой цене и любыми путями, что вполне понятно в такой бедной сырьем стра­не, как Германия. С другой стороны нужно было считаться с наученным горьким опытом потребителем, который был обеспокоен тем, будет ли вообще завтра достаточно товаров для удовлетворения насущных нужд, и опасался того, что, может быть, опять придется вернуться к системе планового хозяйства или карточной системе нормированного снабжения товарами. Немецкий потребитель был поэтому готов скорее заплатить сегодня высокую цену за плохой товар, чем остаться завтра вообще без ничего. И все это происходило в такой обстановке, которая в области денежной и валютной политики предоставляла довольно ограниченные возможности для маневрирования».