2. Из постановления III Латсранского Собора (1178 г.) против еретиков Южной Франции.

Хотя святой папа Лев говорит, что надо довольствоваться духов­ным судом и не прибегать к кровавым наказаниям, епископы долж­ны, однако, опираться на светские законы и требовать помощи кня­зей для того, чтобы страх светского наказания принуждал людей искать духовной помощи. А так как еретики-катары весьма размно­жились в Гаскони и в округах городов Альби и Тулузы, свободно проповедуя там свои заблуждения и стараясь развратить проста­ков, мы объявляем им анафему с их покровителями и укрывателя­ми. Мы запрещаем всем иметь какое-либо общение с ними. Если они умрут в своем грехе, их не должно хоронить среди христиан и слу­жить по ним заупокойной обедни.

(Цит. по: Герье. Т. II. Ч. 2. С. 11)

3. Донесение папского легата Арнольда, аббата Сито, папе Иннокентию III.

Пока бароны обсуждали, как бы высвободить находящихся в го­роде православных, какие-то сорвиголовы, люди подлого звания и почти невооруженные, не выждав начальников, пошли на приступ и через два или три часа после того, как мы к удивлению нашему услыхали крик: «К оружию! К оружию!», уже овладели рвом и сте­нами, и город Берье был взят, причем наши не оказали пощады ни сану, ни возрасту, ни полу, и пало от меча почти двадцать тысяч человек. Велико было избиение врагов, разграблен и сожжен был весь город — чудесное свидетельство о страшной Божией каре.

(Средневековье в его памятниках. М., 1913. С. 253)

4. Уильям Геккертон об итальянских катарах (ломбардах).

Мы имеем весьма скудные понятия об этой секте, потому что в отличие от других еретических обществ она старалась скрывать свои действия. Она имела большое сходство с манихейством и догматами

198

альбигойцев, подобно последним скрывая свои доктрины не только от света, но даже от своих прозелитов низших степеней. Катары верили в переселение душ, предполагая, что потребно семь подоб­ных переселений для того, чтобы достигнуть света; но, как и в дру­гих случаях, это, вероятно, был эмблематический способ говорить о степенях посвящения. Они... были против брака; как филантропы, они вели трудолюбивую жизнь, соединяли бережливость с милосер­дием, основывали школы и больницы, странствовали по суше и морю, чтобы набирать прозелитов, оспаривали у судей право отнимать жизнь, не порицали самоубийства и опередили тамплиеров в пре­зрении к кресту. Они не могли понять, как христиане могут покло­няться орудию смерти Спасителя, и говорили, что крест есть изоб­ражение зверя в Апокалипсисе и предмет омерзения в святом храме.

(Геккертон. Ч. I. С. 117)

5. Свидетельство Радульфа Глабера о еретиках начала XI в.

(Монах Радульф Глабер, умерший в 1050 г., жил в эпоху правления Ро­берта I и Генриха I. В молодости отличался крайне распущенной жизнью, был отдан дядей в монастырь, но пять раз изгонялся оттуда за те же нравы. Раскаявшись и утвердившись в Клюни, занялся писательством. Автор труда «Пять книг истории своего времени», ценного своими колоритными описани­ями нравов эпохи.)

В 1017 году в городе Орлеане открылась грубая и неистовая ересь, которая, оставаясь долгое время потаенною и посевая гибель, успела поймать многих сетями своего ослепления... Они изложили сущность своей ереси, далеко превосходящей все древние своей нелепостью.

Их разглагольствование тем труднее передать в приличной речи, что оно во всем противоречило истине. Так, они отрицали Троич­ность и единичность Божества. Далее, они утверждали, что земля и небо, как мы их видим, существовали всегда, без того чтобы быть кем-нибудь сотворенными. Так лаяли эти бессмысленнейшие из всех еретиков, подобно псам, и только в одном походили на последовате­лей эпикурейской ереси: они также полагали, что не будет никакого возмездия тем, которые предаются наслаждениям страстей. Все убеждения христиан о благонравии и правде, о вечном вознаграж­дении за труд земной они не признавали...

Когда были употреблены все усилия, чтобы отвратить их ум от вероломства и наставить их в истинах вселенской веры, а они про­тивились всеми мерами, тогда им было объявлено: если они не обра­тятся к истинной вере, то по приказанию короля и определению всего народа, будут сожжены на костре. Но еретики в своем безу­мии не только не убоялись того, но еще хвастались, что выйдут из огня невредимы и надсмехались над убеждавшими их. Король и с

199

ним и все другие, видя, что их нельзя обмануть, приказал невдалеке от города развести большой огонь, в надежде, что страх переломит их упорство.

Когда их повели туда, они в одурении кричали, что сами желают того, и торопили свою стражу. Огню было предано тринадцать чело­век; когда их начало палить, они стали кричать с костра, что их обманул диавол, что они ложно не признавали Творца Вселенной и теперь за свое несчастие подвержены временным и вечным мукам.

Многие из близко стоявших, услыхав их слова и побуждаемые человеколюбием, вознамерились спасти их, хотя полуживых, но было поздно: пламень мести обратил их в пепел. После того, где бы ни отыскивались последователи этого учения, они везде подвергались той же казни. А вследствие того католическая вера, искоренив безу­мие безумных, во всех странах приобрела новый блеск.

Щит. по: Стаскмевич М. История Средних Веков в ее писателях и исследованиях новейших ученых. Пг., 1915. Т. II.

С. 884, 887)