Глава 2

СТАНОВЛЕНИЕ ИДЕИ ПРИМАТА В РИМСКОЙ ЦЕРКВИ

ПАПА СВ. ЛЕВ ВЕЛИКИЙ И IV ВСЕЛЕНСКИЙ СОБОР

Идея первенства Римского епископа впервые получает ясное и полное выражение в учении св. Льва Великого (440—461 гг.). Время, в которое св. Лев занял Римскую Кафедру, требовало от него реше­ния разных и невероятно трудных задач.

Всюду кипела борьба: Церковь раздиралась лжеучениями, им­перия распадалась под ударами варваров. Манихеи, присциллиане, пелагиане наводняли Рим и западные римские провинции, на Восто­ке широко разливалась монофизитская ересь, готы, постоянно угро­жавшие Риму, исповедовали арианство.

В 451 г. произошла битва на Каталаунских полях, в которой вы­дающийся римский полководец Аэций, объединив вокруг себя готов и франков, нанес поражение гуннам, кочевникам азиатского проис­хождения, возглавлявшимся Аттилой, которого прозвали «бичом Бо-жиим». Эта одна из самых великих битв, которые знала история Европы, оказалась последним воинским подвигом Рима.

Однако уже через год Аттила снова внезапно напал на Италию, оставшуюся беззащитной, так как Аэций со своим войском не мог, находясь в Галлии, успеть на помощь. Когда Аттила появился у стен Рима, сенат послал ему навстречу делегацию для переговоров, в ко­торую был включен и св. Лев. Впервые Римский епископ был учас­тником важного политического акта, и народное предание именно ему приписало спасение Рима: после беседы с ним Аттила пощадил «вечный город» и отошел со своими ордами, удовлетворившись еже­годной данью.

Сам св. Лев ничего не рассказывал о встрече с Аттилой, но ле­генда, появившаяся позже, гласит, что за спиной папы Аттила уви­дел старца в одежде священника, грозившего ему мечом. По одним объяснениям это был ангел, по другим — апостол Петр или Павел. Символична и другая легенда — о том, что св. Лев, вернувшись из

26

своей славной миссии, велел перелить статую капитолийского Юпи­тера в бронзовую фигуру апостола, которая и поныне находится в соборе Святого Петра.

Вскоре после нашествия Аттилы над Римом нависла новая угро­за: из Африки приплыли на кораблях вандалы, предводительствуе­мые Гейзерихом (455 г.). Снова предстоятель Римской Церкви вы­шел навстречу завоевателю, но остановить его на этот раз не уда­лось. Гейзерих обещал лишь не предавать город огню, ограничить срок грабежа двумя неделями и оставить неприкосновенными три храма, в которых могли бы спасаться жители. Это вторичное (после нашествия готов во главе с Аларихом в 410 г.) опустошение Рима сделало нарицательным слово «вандализм».

В области вероучительных споров Лев Великий вошел в исто­рию как победитель монофизитства и богослов, сформулировавший Халкидонский догмат.

В 449 г. собрался Собор в Эфесе, получивший потом название «разбойничьего». На нем преобладали монофизиты во главе с Диос-кором, заручившиеся поддержкой императора. Диоскор зачитал Седь­мое правило III Вселенского Собора, по которому запрещается «со­ставлять, или писать, или слагать иную веру, кроме определенной» в Никее, на I Вселенском Соборе в 325 г. На этом основании Диоскор заявил, что Флавиан — патриарх Константинополя — и Евсевий (оба православные), должны быть низложены, так как они исповеду­ют учение о двух природах во Христе, не содержащееся в Никейс-ком догмате.

В поднявшемся шуме Флавиан воскликнул, обращаясь к папс­ким легатам: «Взываю к вам!». Тогда один из легатов, диакон Ила-рий, напрягая голос, произнес свое историческое: «Contradicitur», т. е. «Опровергается».

Известный своими симпатиями к католичеству Владимир Соло­вьев так оценивал этот факт: «Все бессмертное могущество Церкви сосредоточилось для восточного христианства в этом простом юри­дическом термине, произнесенном римским диаконом: «Contradicitur». У нас привыкли упрекать Западную Церковь за ее крайне юриди­ческий, законнический характер. Без сомнения, в Царствии Божием принципы и формулы римского права не признаются. Но «Ефесское разбойничество» поневоле оправдало римскую склонность к юсти­ции. Contradicitur римского диакона — это было провозглашение принципа против факта, права против грубой силы; это была невоз­мутимая нравственная твердость ввиду торжествующего порока од­них и малодушия других; это была, словом, неодолимая скала Церк­ви, противопоставленная вратам адовым».

IV Вселенский Собор, собравшийся в 451 г. в Халкидоне, закон­чился поражением монофизитов и принятием догмата на основе «То-

27

моса» св. Льва — предложенного им изложения учения о двух при­родах во Христе.

Халкидонский Собор поднял авторитет Рима на такую высоту, которой он не достигал прежде. Но этот же Собор одновременно принял определение, наносящее тяжелый удар идее папства.

Послание Собора к папе с особой охотой используется защитни­ками этой идеи, так как в этом послании употребляются выражения, ставящие Вселенский Собор в положение совещательного органа при папе. «Ты был для нас истолкователем голоса блаженного Петра», «по твоей инициативе мы показали чадам Церкви наследие истины», «ты в лице своих наместников управлял нами с благосклонностью, как глава членами», «все дело началось от твоей святости, и по всег­дашней твоей благосклонности мы и осмелились утвердить, зная, что всякое исправление, производимое детьми, относится к их собст­венным отцам», — подобными выражениями пестрит все послание.

Однако тот же Собор принял знаменитый 28-й канон о положе­нии и преимуществах Константинопольского Престола. Папские ле­гаты отказались участвовать в обсуждении канона и покинули засе­дание, считая свое отсутствие достаточным основанием для недей­ствительности постановления. Но Собор не остановился перед этим и принял канон, в котором преимущество Константинопольской ка­федры обосновывалось не догматически, но связью со столичным положением города:

«Престолу ветхого Рима отцы прилично дали преимущество, по­тому что он был Царствующий град. Следуя тому же побуждению, и сто пятьдесят боголюбезнейших епископов предоставили равные преимущества Святейшему Престолу нового Рима, справедливо рас­судив, чтобы град, получивший честь быть градом царя и синклита и имеющий равные преимущества с ветхим Римом, и в церковных делах возвеличен будет подобно тому, и будет второй по нем. Поэто­му митрополиты областей — Понтийские, Асийские и Фракийские, и также епископы у иноплеменников вышереченных областей да поставляются от вышереченного Святейшего Престола святой Кон­стантинопольской Церкви».

Св. Лев резко протестовал против этого в письмах к императору, императрице и Константинопольскому патриарху Анатолию. Основ­ным аргументом папы был отказ от принципа выдвижения кафедр по их политическому значению, хотя, по мнению восточных, именно политическое значение Рима обусловило первенство Римской ка­федры.

Со своей стороны, патриарх св. Анатолий (J 458 г.) пытался убе­дить папу принять 28-й канон, всячески превознося роль Римского епископа и утверждая, что возвышение второго Рима — Константи­нополя способствует еще большему возвышению первого Рима.

Папа, однако, был неумолим и категорически отказался признать

28

28-й канон, лишавший его надежд установить свою юрисдикцию над Восточной Церковью. Из-за этого 28-й канон долгое время был как бы под подозрением и часто не вносился в сборники. Но в конце концов он прочно вошел и в жизнь и в списки соборных постановле­ний, хотя католические канонисты считают его отмененным папой, а письма патриарха Анатолия рассматривают как обращение к папе за окончательным решением вопроса о положении Константинополь­ской кафедры.

Глубокое расхождение Западной и Восточной Церквей в пони­мании структуры Вселенской Церкви на Халкидонском Соборе выя­вилось с достаточной отчетливостью. В дальнейшем оно не только не было преодолено, но даже углубилось, явившись основной причи­ной великого разделения.

Если восточные епископы склонялись к тому, что церковная орга­низация складывается естественным образом под вл^чнием полити­ческих, географических и этнических факторов, то Лев Великий раз­вивает догматический подход к вопросу об организации Церкви как целого. Основные пункты учения св. Льва о первенстве Римского епископа могут быть сформулированы в таком виде (по Болотову):

1. Апостол Петр при равенстве чести избрания есть предстоя-тель апостольского Собора, превосходя других апостолов по власти. Твердость ап. Петра обусловлена не отсутствием у него человечес­ких слабостей, но тем, что Христос особенно молился о нем. Поэтому ап. Петр есть основание всей Церкви, опираясь сам на Христа, сооб­щившего, передавшего ему свою твердость. Будучи принят в тес­нейшее общение со Христом, ап. Петр оказывается как бы звеном, связующим Христа с Церковью. Полнота благодати и власти именно через ап. Петра изливается на других апостолов. Петр есть примас, глава всех епископов, на нем лежит забота о всех овцах Церкви, он есть пастырь по преимуществу.

2. Все другие пастыри Церкви, апостолы, епископы и священни­ки не являются делегатами ап. Петра, так как получили свою власть от Самого Христа. Однако все дары и преимущества священства даны в полной мере и прежде всего ап. Петру и сообщаются другим пастырям при непременном его участии и посредстве. Поэтому всей Церковью управляет Сам Христос и как посредник — ап. Петр.

3. Примат ап. Петра есть учреждение вечное, как вечна истина его исповедания: «Ты Христос, Сын Бога Живого». Невидимо ап. Петр продолжает пасти стадо Христово, а видимым образом осуще­ствляет свою власть через своих преемников на Римской кафедре.

4. Общение Римских епископов с ап. Петром воспроизводит об­щение ап. Петра со Христом. Римская кафедра в лице нового папы принимает Петра на кафедре Петровой; несмотря на личные недо­статки, нравственное достоинство не оскудевает в преемниках апос-

29

тола; сам Петр говорит устами своих преемников. Дарованная Петру благодатная сила всеобщего пастырства изливается на Римских епис­копов, которые не наряду с другими, а прежде всех епископов сле­дуют ап. Петру. Римская кафедра есть духовный центр христиан­ского мира, восшедший на нее епископ своей многообъемлющей лю­бовью должен охватывать всю Церковь и принимать участие в жизни каждой церковной единицы. Имея первенство власти, Римский епи­скоп не имеет при этом первенства чести или иерархического отли­чия от других епископов.

Св. Лев сформулировал практические выводы из этой идеи:

Всякий, удаляющийся от общения с Римской Церковью, ставит себя вне мистического Тела Христова, вне Церкви.

Всякий, не повинующийся апостольскому, т. е. Римскому, Пре­столу, тем самым отказывает в подчинении самому апостолу Петру.

Всякий, отвергающий власть и первенство св. ап. Петра, не умень­шает при этом его достоинства, но, надменный духом гордости, низ­вергает самого себя в преисподнюю.

Вопрос о непогрешимости Римского епископа св. Лев не рассмат­ривает, но, по авторитетному мнению проф. В. В. Болотова, на юри­дической почве все же были уже даны все прерогативы, какие были утверждены на Ватиканском Соборе.

Не рассматривается им и вопрос суда над Римским епископом — суд этот просто не нужен, так как недостатки папы, если они имеют­ся, покрываются, искупаются достоинствами действующего через него ап. Петра.

Таким образом, св. Лев Великий первый разработал системати­ческое учение о примате Римского папы, и при нем же Восточная Церковь на IV Вселенском Соборе впервые сформулировала свое несогласие с идеей примата.

ТЕКСТЫ