Сцена 4. Во дворе.

Маша (задумчиво): Я до войны совсем не кушала макароны. Вот дурочка! Борька: Макароны по – флотски - мировая еда! По-честному, я бы сейчас еще целую кастрюлю слопал и добавки бы попросил!

Маша: А я бы две, нет, три кастрюли сразу!

Таня: Вкуснее бабушкиных котлет нет ничего на свете…

Борька: А я бы гору картофеля или гречки съел!

Маша (вскакивая): А я овощи люблю! У меня мама морковку с луком и помидорами, знаете, как вкусно жарит?

Таня: А мне все равно! (быстро говорит) Я бы съел гречку, котлеты, картофель и морковку с луком твоей мамы!

А еще мороженого и апельсиновый сироп…

Борька: Довольно! Если перед нашим школьным обедом – щами на голой капусте - рассуждать о всяких вкусностях... (делает паузу) мы сегодня же умрем от голода!

Таня: Все же школьный обед – это еще один, какой-никакой, обед…

Борька (кивая):Да... Но не о еде надо думать, а о том, как нашей армии помочь! Самое верное оружие против вражеской брони – зажигательная бутылка. Сделать противотанковую зажигалку пара пустяков. (показывает руками действия) Берется жидкость, которая сама вспыхивает на открытом воздухе, заливается до горла, затыкается пробкой, заливается сургучом — и все. Врежут такой штуковиной по танку — бац! Стекло вдребезги — и пожар! Просто и дешево. Одна бутылка — один танк!

Таня: А самолеты ими сбивать можно?

Борька (снисходительно посмотрев на него, кивает Маше): Растолкуй.

Маша (быстро, сбиваясь): Ими же не из пушек выстреливают, вручную кидают, как гранаты. Подпустят танк совсем близко — и бац!

Таня (тихо): Не всякая бутылка в цель попадет. Что тогда…

Борька (сурово): А никто и не говорит, что это безопасно. Однако нам Родину защищать надо. Всё, за дело! Буфеты, шкафы и шкафчики, антресоли, кладовки, чуланы мы уже обыскали. Пошли шарить по чердакам и подвалам!

Сцена 5. Нина, эвакуация и телефон.

Таня возвращается домой с прогулки. Дома – мама, дядя Вася, бабушка – в УЖАСНЕЙШЕМ НАСТРОЕНИИ.

Мама (мрачно): Нина уехала. Прямо с работы забрали. В эвакуацию.

Таня (ошеломленно): Куда? В какой город?

Мама: Не сказала. Сама, видимо, не знает!

Вася: Сейчас многих в эвакуацию отправляют. Соседи Каширины свою девочку на Урал отвезли. Там безопаснее.

Бабушка: Надо бы и нашу Танюшу вывезти подальше от войны.

Мама (вздыхая): Куда? Все родственники остались там, где немцы близко...

Вася: Не все еще эвакуированы. Детские дома, например...

Бабушка (возмущенно перебивая): С ума сошел! Как можно подумать этакое?! Маленькую нашу — в сиротский приют!

Таня (обнимая бабушку, грустно): Не эвакуируйте меня, не отдавайте никому! Не хочу одна... Я должна нашей армии помочь! Мы с ребятами зажигательные бутылки будем делать!

Бабушка вздыхает, обнимает Таню.

Бабушка (уже после объятий говорит): Хорошо, что Нину забрали. Она ужасно изменилась за несколько недель, пока окопы рыла: исхудала вся, измученная тяжелой работой... Видели ее одежду? Испачканную глиной и землей, в дырах и пятнах. И запах от вещей шел какой-то неведомый: дымный, кислый, с примесью прогорклого... А кормили-то как...

Дядя Вася: Пока она в Рыбацком работала, кормили нормально. А под Колпином все другое. И кормежка, и жизнь. Как налетят, так все забудешь. Окопы еще до колена, лопатами от бомб закрывались.

Мама: Гатчину, Вырицу, Чудово уже взяли... И Октябрьскую железную дорогу оккупировали. И Волхов...

Бабушка (качая головой): Не может такого стать, чтоб Ленинград от Москвы отрезали. Такое не допустят!

Дядя Вася (мрачно): Допустили. Германские войска уже в четырех километрах от Кировского завода. Самолеты каждый день летают, сколько бомб уже пустили...

Мама (в сердцах): Убийцы!

Бабушка: Ох, а на днях-то что было? Как Бадаевские склады пылали, страшно подумать! Черные холмы и горы, зловеще подкрашенные снизу багровым и желтым, вздымались, разбухали, клубились, расслаивались тяжелым жирным дымом. Зерно горелое, жженый сахар, пережаренное масло – всюду эти запахи стояли. (помолчав, снова говорит): ничего, выстоим. Это же Ленинград, а не просто какой-то город. Ничего, я тут три революции и третью войну, наш город не сдается.

Звонит телефон. Таня радостно вскакивает.

Таня (радостно кричит): Нина, Ниночка звонит! (снимает трубку) Алло, Ниночка, родная!

Телефонистка: Номер семьдесят семь-ноль-три?

Таня (растерянно): Да, семьдесят семь-ноль-три...

Телефонистка (резко): Ваш номер отключается.

Таня (не понимая): Что? (передает трубку маме)

Мама (взволнованно хватает трубку обеими руками): Алло, слушаю!

Телефонистка: Ваш номер отключается.

Мама: Как отключается? Надолго?

Телефонистка: До конца войны.

Мама растерянно кладет трубку.

Мама: Телефон отключают...

Бабушка (разводя руками): Как же Нина даст о себе знать?