2) Состав церкви римской

Одним кажется, что Римская Церковь состояла преимущественно из иудеев, другим — что из язычников. Вернее будет сказать, что сначала больше было иудеев, а потом стало больше язычников, — и это даже ко времени написания Послания. Вот что наводит на эту мысль! Как только показались иудеи в Риме, они начали привлекать к себе прозелитов полных или неполных. Благородным душам тяжело становилось от языческих суеверий и недобрых нравов. Истина, скрывавшаяся в иудейском исповедании веры, успокоительно повеяла на их дух, и они стали преклоняться пред нею. Это дело пошло так успешно, что не могло не быть замеченным; и Сенека, смотря на это, сказал, что побежденные дают законы веры победителям, а Ювенал смеялся над иудействующими римлянами и особенно римлянками. Но если иудейство так привлекало возбужденные души, не тем ли паче могло это делать христианство? Христианство давало не одну истину, но вместе с нею сообщало и новую, благодатную жизнь. Это было для всех осязательно. Такое осязательное преимущество могло ли оставаться без особого действия на тех, кои искали лучшего?! И видим, что прозелиты иудейские везде почти тотчас переходили к Евангелию, как только оно касалось их слуха, и становились христианами. Это и потому, что христианство давало полное удовлетворение их духу, и потому, что, становясь христианами, они делались полными членами верующего общества, тогда как иудейское прозелитство держало их будто за воротами дома Божия, в каком живущими представляли себя иудеи. Как бывало везде, так было и в Риме. С самого начала больше было верующих из иудеев, но не подавляющим множеством. Было не мало их и из язычников.

За что иудеи изгнаны были Клавдием из Рима? За то, как заметил Светоний, что среди них поднимались все смуты из-за Христа. Это дает мысль, что вера во Христа Господа победоносно действовала среди иудеев и сильно раздражала беспокойных ревнителей иудейства. Если припомним, что было с архидиаконом Стефаном или потом с апостолом Павлом в Филиппах и Солуни, в Коринфе и Ефесе; то можем вообразить, что происходило и в Риме от иудеев, — смятение за смятением. Ныне шум и крик, завтра — тоже. Правительство унимало унимало, и порешило — выгнать их всех из Рима, чтоб не нарушали общего спокойствия. Оно не входило глубоко в дело; слышало только, что возмутители покоя выкрикивали имя Христа, и остались при мысли, что это Он как-нибудь возбуждал их. Разбредутся по разным местам, полагало оно, и не будут иметь возможности составлять таких буйных партий, какие составляются ими в Риме; но всяко Рим останется без них в покое.

Из этого обстоятельства нельзя заключать, что первые христиане были только из иудеев и что смуты поднимались среди них, то отцами на сынов, то сыновьями на отцов, то соседями на соседей и подобное, — по причине отступления их от веры отцов. Не мало могло быть и таких случаев, когда смятение зарождалось из-за потери прозелитов или прозелиток, как дают разуметь смуты против святого Павла, бывшие в Филиппах, Солуни и других местах. В таком случае смятение из их квартала должно было переходить и в самый город. Это-то, может быть, особенно и побудило правительство принять строгие меры. — Отсюда вот что выходит: как изгнание иудеев было не за веру, а за смуты, то эта кара не должна была коснуться верующих из язычников. Они остались в Риме и начали христианствовать одни, развиваясь и внутренно, в духе, и внешно, в числе: ибо благодать Божия не вяжется внешними стеснительными мерами и не зрит на лица. Могли остаться среди них и пастыри — руководители, — и общество зреть и полнеть. — Вот обстоятельство, которое дало в Риме перевес верующим из язычников над верующими из иудеев. Ибо хотя и из изгнанных иудеев иные могли уверовать в Господа в изгнании и воротиться в Рим верующими, но другие, из веровавших прежде изгнания, могли найти себе покойное место где-либо во время изгнания и остаться там навсегда. Таким образом верующие из иудеев могли не возрасти в числе; тогда как верующие из язычников, покойно пребывая на месте, не могли не привлекать к себе других верующих и не расти в числе.

Это же обстоятельство послужило поводом и к тому, что христианское общество совсем отособилось от иудеев. Верующие из язычников и сами по себе не могли тяготеть к ним, а теперь, после нескольких лет жития и действования особо от них, и заставить их нельзя было вступать с ними в какое-либо общение. Но и верующие из иудеев, в изгнании, имея более свободы жить сами по себе, по духу новой веры, привыкли особиться от других иудеев, а особенно удалявшиеся в местности, которые входили в круг действования святого Павла. Тут они всюду встречали общества христиан, отособленные от иудеев, и от них научались, как вести подобного рода жизнь религиозную. — С такою подготовкою верующие иудеи, возвратясь в Рим, не затруднялись и никаким недоумением не были смущаемы касательно того, как им отнестись к иудеям. Они прямо отделились от них и вступили в общение с верующими из язычников, составив с ними таким образом единое целое. Из приветствий святого Павла некоторым из сих возвратившихся видно, что они вступили там и в чин руководящих и заправляющих делами религиозной жизни. У Акилы и Прискиллы уже есть и домашняя церковь; другие приветствуются не одни, но с сущею с ними братиею, или всеми святыми сущими с ними, — что также указывает на домашние у них церкви. — Из сего заключить надобно, что верующие иудеи, возвратившись в Рим совсем очищенными от иудейства, слились с верующими из язычников. Церковь Римская стала Церковию совершенно в духе святого Павла, то есть такою, как следует быть истинно-христианской Церкви. Такое отособление верующих от иудеев резко обозначилось при вступлении святого Павла в Рим, года два спустя после Послания. Верующие выходят к нему навстречу до Аппиева торга и трех корчемниц; из прочих иудеев никого. И потом целых три дня прошло, а из них никто не пришел приветить его: так что святой Павел принужден был сам пригласить их к себе, чтоб дать им точное о себе сведение, — что он не по вине какой в узах, а надежды ради Израилевы обложен веригами сими (ср.: Деян. 28, 20). Это сделал он для того, чтоб не распустили о нем неверные худой молвы и не помешали тем приходить к нему желавшим слышать слово благовестия. Приглашены были перваки; и с какою холодностью отвечали они святому Павлу: не слышали о тебе и писем не получали! Это притворно сказано. А в следующих за тем словах: да слышим, яже мудрствуеши: о ереси бо сей ведомо есть нам, яко всюду сопротив глаголемо есть (ср.: Деян. 28, 22) — слышится и нескрываемое уже отвращение к Евангельскому благовестию. Но не все были таковы; ибо когда в назначенный день святой Павел потолковал с собравшимися в большом числе иудеями, многие уверовали (см.: Деян. 28, 24), а многие приходили слушать его после и, конечно, тоже прилагались к верующим.

Этим ограничиваются все сведения о Римской Церкви; но и их достаточно, чтоб составить правильный взгляд на Послание святого Павла к Римлянам.