Глава IV

А тем временем происходили мирные переговоры в Санлисе между королем и эрцгерцогом Австрийским ²⁶, наследником Бургундского дома. Хотя перемирие было уже заключено, в дальнейшем дело застопорилось из-за взаимного недоброжелательства. Ибо король отказался от юной дочери римского короля, сестры эрцгерцога ²⁷, в отношении которой были только словесные обязательства (но они были такими значительными, что больше и быть не может), и взял в жены дочь герцога Франциска Бретонского ²⁸, чтобы мирным путем при соединить герцогство Бретань. Сразу же после заключения брачной, договора он стал владеть всем герцогством, кроме города Ренна, где находилась его невеста, которая ранее вступила в брак с римские королем через его поверенного и публично совершила в церкви церемонию бракосочетания; теперь же ее под руку в качестве поверенного нашего короля вел принц Оранский, ее дядя, и произошло это примерно в 1492 году.

В поддержку эрцгерцогу прибыло большое посольство от императора Фридриха, который пожелал стать посредником при заключении мирного соглашения. Прислали своих людей также римский король, пфальцграф и швейцарцы, чтобы помочь достичь примирения, ибо все понимали, что могут возникнуть большие осложнения, так как римский король был оскорблен тем, что у него отняли ту, которую он называл своей женой, и вернули дочь, считавшуюся несколько лет королевой Франции.

В конечном счете дело закончилось миром, поскольку все устали от войны, особенно подданные герцога Филиппа, настолько пострадавшие как от войны с королем, так и от собственных раздоров, что больше уже не имели сил. Мир был заключен только на четыре года ²⁹, чтобы дать людям отдых и вернуть римскому королю его дочь, что было сопряжено с трудностями, как, по крайней мере, понимали в окружении нашего короля. Я присутствовал при заключении мира вместе с другими делегатами, каковыми были монсеньор герцог Пьер Бурбонский, принц Оранский, монсеньор де Корд и многие другие важные особы. Герцогу Филиппу обещали вернуть все, чем король владел в графстве Артуа, ибо, согласно брачному договору, составленному в 1482 году, если брак не состоится, то все земли, данные за невестой, должны быть возвращены вместе с ней герцогу Филиппу. Но еще до этого люди эрцгерцога захватили Аррас и Сент-Омер, так что оставалось вернуть лишь Эден, Эр и Бетюн, и со временем эти сеньории и доходы с них были возвращены и герцог поставил там своих людей. Но король удерживал некоторое время замки, где мог оставить свои гарнизоны на четырехлетний срок, истекавший в день святого Иоанна 1498 года, а затем обязан был и их вернуть сеньору эрцгерцогу, в чем и было дано клятвенное обещание. [275]

Были ли разорваны эти брачные узы в соответствии с заповедями церкви, я не знаю, ибо одни доктора теологии говорили мне, что да, а другие — что нет, и потому я рассказываю лишь то, как было, Но как бы там ни было, обе эти дамы оказались несчастными из-за своих детей; наша за четыре года родила одного за другим трех сыновей, и никто из них не выжил, и лишь один прожил около трех лет ³⁰. А мадам Маргарита вышла замуж за принца Кастильского, единственного сына короля и королевы Кастильских и наследника нескольким других королевств, но принц умер в первый же год супружества, т. е. в 1497 году, оставив ее беременной, и она сразу же после его смерти разродилась мертвым сыном, что повергло в большое горе короля и королеву Кастильских и все королевство ³¹.

Римский король, как только были расторгнуты те брачные договоры, о которых я рассказал, женился на дочери герцога Галеаццо Миланского ³², сестре герцога Джана-Галеаццо, о котором шла речь, и устроил этот брак сеньор Лодовико. Имперские князья и многие друзья римского короля были крайне недовольны этим браком, считая, что она происходит из недостаточно знатного дома. Ведь род. Висконти, как зовутся те, что правили в Милане, благородством не отличается, а еще меньше благородства у рода Сфорца, основателем которого был герцог Франческо Миланский ³³. Его отец ведь был сыном башмачника из города Коттиньола, хотя считался доблестным человеком. А сам Франческо проявил еще большую доблесть, когда стал герцогом Милана с помощью жены, незаконнорожденной дочери герцога Филиппе Мария; он захватил герцогство и владел им не как тиран, а как истинно добрый государь, и благодаря своей доблести и доброте он заставил уважать себя самых знатных государей своего времени. Я говорю обо всем этом, чтобы показать последствия расторжения брачных уз, но не знаю, что может из-за этого произойти в будущем.