Глава III

Когда сеньор Лодовико захватил замок и почувствовал, что вся власть и военные силы герцогского дома в его руках, он замыслил пойти дальше. Ведь кто владеет Миланом, тот распоряжается и всей сеньорией, поскольку в городе живет вся знать сеньории и все, кто ведает охраной и управлением других городов. Что касается состояния этого герцогства, то мне никогда не приходилось видеть более прекрасного и более богатого края, и если бы герцог довольствовался 500 тысячами дукатов в год, то его подданные жили бы в безмерном довольстве, а он в полной безопасности; но он, как настоящий тиран, взимает 650 или 700 тысяч дукатов, и поэтому народ только и ждет, что смены сеньора.

Оказавшись, как я сказал, столь близко у цели, сеньор Лодовико, женившийся на дочери герцога Феррарского, от которой имел несколько детей ²⁰, стал прилагать усилия, чтобы приобрести друзей как в Италии, так и за ее пределами. В первую очередь он объединился с венецианцами ради безопасности их государств и стал их большим другом в ущерб собственному тестю, у которого венецианцы перед тем отняли небольшую область Полезино, со всех сторон окруженную водой и на диво изобилующую всякими благами; захватив ее, венецианцы придвинулись к Ферраре на расстояние в пол-лье. В Полезино есть два добрых городка, которые я видел,— Ровиго и Бадия. И потеряна эта область была во время войны, которую венецианцы вели в одиночестве против короля Неаполитанского Ферранте, выставившего все силы под командованием своего сына герцога Калабрийского Альфонса, а также против представлявшего Милан сеньора Лодовико, флорентийцев, папы и Болоньи ²¹. Тем не менее венецианцы, почти разгромленные или, по меньшей мере, оказавшиеся в очень тяжелом положении после потери многих крепостей и истощения ресурсов, сумели, к своей чести и выгоде, заключить мир с помощью сеньора Лодовико, так что все остались при своем, за исключением бедного герцога Феррарского, который начал эту войну под влиянием сеньора Лодовико и короля Ферранте, на [272] чьей дочери был женат. Он вынужден был уступить венецианцам область Полезино, которую они держат и поныне. Говорят, что сеньор Лодовико получил за это от венецианцев 60 тысяч дукатов, но не знаю, правда ли это; однако герцог Феррарский, как мне известно, был в этом уверен. Но в то время сеньор Лодовико еще не был женат на его дочери; таким образом и завязалась его дружба с венецианцами.

Ни один приближенный и ни один родственник герцога Джана-Галеаццо Миланского не попытался воспрепятствовать сеньору Лодовико в захвате герцогства, кроме юной и мудрой жены герцога, которая была дочерью вышеупомянутого герцога Альфонса Калабрийского, старшего сына короля Ферранте I Неаполитанского. В 1493 году сеньор Лодовико начал засылать к ныне царствующему королю Карлу VIII послов, чтобы убедить его явиться в Италию и завоевать Неаполитанское королевство, разбив и изгнав названных мною его владельцев. Ибо, пока те были в силе, сеньор Лодовико не осмеливался сделать то, что он впоследствии сделал ²²; ведь и король Сицилийский Ферранте I, и его сын Альфонс в то время были могущественными и богатыми, весьма опытными в военном искусстве и известными своей храбростью, хотя впоследствии они не проявили этих достоинств. Сеньор же Лодовико — человек чрезвычайно мудрый, но весьма опасливый и нерешительный, особенно когда испытывает страх (говорю об этом так потому, что я знал его лично и много раз вел с ним переговоры), к тому же он коварен и ради выгоды готов изменить своему слову.

Таким образом, в 1493 году он начал, как я сказал, искушать нашего юного 22-летнего короля славой похода в Италию, убеждая, как я говорил, в его правах на это прекрасное Неаполитанское королевство, которое ему искусно расхваливал и превозносил. По всем делам он обращался к Этьену де Веку, которому казалось, что на посту сенешала Бокера он недостаточно обогатился, и к его большому другу генеральному сборщику Брисоне, человеку богатому и знающему толк в финансах; сенешал посоветовал Брисоне стать священником, дабы затем получить кардинальскую шапку, тогда как сам рассчитывал на герцогство ²³.

Приступая к этому делу, сеньор Лодовико в данном году направил к королю в Париж большое посольство, во главе которого стоял граф да Каяццо, старший сын Роберто да Сан-Северино, о котором я говорил; в Париже граф разыскал принца Салернского, которому, как было выше сказано, приходился кузеном, а тот был главой дома Сан-Северино и жил во Франции, изгнанный королем Ферранте, о чем Вы уже слышали, и добивался организации похода против Неаполя. С графом да Каяццо приехали также с большой свитой граф Карло да Бельджойозо и мессир Галеаццо Висконти, два миланца, оба прекрасно одетые. Это было первое их большое посольство, направленное к королю; их публичные речи представляли собой лишь общие слова по случаю приезда. [273]

Но, опережая их, сеньор Лодовико прислал одного секретаря, чтобы договориться о принесении герцогом Миланским, его племянником, оммажа за Геную через поверенного, что и было сделано, хотя и не по праву; однако король мог оказать ему такую милость — направить кого-либо для принятия оммажа, ибо такое уже случалось, и когда герцог находился под опекой матери, то я ее принимал в ее миланском замке, будучи послом покойного короля Людовика со специальным поручением насчет оммажа. Но тогда Генуя была не в их руках, а ее держал мессир Баттиста да Кампофрегозо. А к тому времени, о котором я говорю, сеньор Лодовико вернул ее ²⁴; и чтобы добиться инвеституры, он раздал некоторым камергерам короля 8 тысяч дукатов, и те, приняв их, нанесли ущерб королю, поскольку если бы они захотели, то несколько ранее могли бы добиться передачи Генуи под власть короля; ну а коли они решили взять деньги за инвеституру, то должны бы были требовать больше, ибо герцог Галеаццо в свое время выплатил королю Людовику, моему господину, 50 тысяч дукатов, из которых король Людовик — да простит его господь и осенит своей милостью! — подарил мне 30 тысяч экю наличными. Правда, они утверждали, что взяли эти 8 тысяч дукатов с согласия короля. Одним из получивших их был Этьен де Век, сенешал Бокера, и я уверен, что сделал он это ради того, чтобы посодействовать сеньору Лодовико в деле подготовки похода, которого тот добивался.

Когда послы, о которых я выше рассказал, находились в Париже, граф Каяццо, пользовавшийся большим доверием в Милане (но доверие, выказывавшееся его брату мессиру Галеаццо да Сан-Северино, было гораздо большим), имел частный разговор с королем, преимущественно по поводу армии. Он предлагал королю услуги и большую помощь как людьми, так и деньгами, ибо его господин располагал уже Миланским государством как своим собственным и убеждал, что поход будет легким. Несколько дней спустя он и мессир Галеаццо Висконти откланялись королю и уехали, а граф Карло да Бельджойозо остался, чтобы продвигать дело. Он немедленно переоделся во французское платье и проявил столь большое усердие, что многие стали прислушиваться к нему. Король послал в Италию одного человека по имени Перрон да Баски ²⁵, выросшего при Анжуйском доме у герцога Жана Калабрийского и ставшего рьяным поборником этого похода; тот побывал у папы Иннокентия, у венецианцев и флорентийцев. Эти поездки и переговоры продолжались семь или восемь месяцев, может, немного больше или меньше, и всюду между теми, кто знал о плане похода, на разные лады шло его обсуждение, но никто не считал, что король собственной персоной должен его возглавить. [274]