4. Социокультурные и бытовые отличия духовенства, светской знати и дворянства, горожан и крестьян.

Данная сторона темы имеет особое значение. Дело в том, что различные стороны быта – одежда, украшения, убранство жилища, структура питания и т.п. были помимо прочего средством выражения общественных функций и статуса человека, проявлением стремления утвердить их или изменить. В организации быта, в вещах отражаются нормы и стереотипы поведения, религиозно-этическая обусловленность, эстетические устремления отдельно взятого человека и социума, к которому он принадлежал. Они же, в свою очередь, зависели от общественной психологии и ментальности, от господствующего мировоззрения эпохи.

Целью средневекового дома было отгородиться от окружающего мира, от воздействия внешних (и уже потому враждебных) сил, для чего служили заборы и глухие стены, двери, окованные железом, окна со ставнями (отсюда, по-видимому, и возникла английская поговорка «Мой дом – моя крепость»). Такой взгляд на дом, должно быть, восходит к общегерманской модели мира, в которой обнесенное оградой жилище было Митгардом - «срединном двором», своеобразным центром мироздания, вокруг которого простирался Утгард – враждебный людям мир хаоса. Соседи не должны были видеть то, что происходило внутри дома – быть увиденным означало потерять свободу. Неприкосновенность жилища была принципом средневекового права (о чем ярко говорит, например, уже «Салическая правда» /титул XIV/), хотя этот принцип и часто нарушался в войнах. Такая же изоляция была присуща и для монастыря, обнесенного стеной, и недоступного для мирян.

Для средневекового жилища была характерна устремленность вверх, особенно в городе, где пространство было ограниченным. Помещения лепились в беспорядке, выступы домов нависали над улицей. Многоярусной была и сельская усадьба. Однако эта черта объясняется еще и «вертикальностью» ориентации средневекового сознания. Тип и материал жилища зависел как от местных традиций, так и от социального и имущественного состояния владельца. Большая часть жилищ крестьян и ремесленников вплоть до конца средних веков да и позднее - в раннее новое время - воздвигалась из ивняка, покрытого обмазкой, самана, или бревен, иногда - плохо отесанного камня, который чаще всего если и использовался, то не выше фундамента. Встречались и полуземлянки, крытые соломой.

Городские дома еще в XII в., как правило, ничем не отличались от сельских, но в городах каменное строительство получило гораздо большее распространение. Камень служил признаком престижа и богатства. Подражая благородным, богатые бюргеры строили в городах «дома крепкие и прекрасные». Здесь появляются дома с деревянными полами, в отличие от прежних земляных, а позднее - и выложенные каменными и керамическими плитками, двухэтажные с мезонином, верхний этаж делился на комнаты. Трудовая деятельность, рабочее время еще не выделились из бытового, домашнего пространства и времени: в нижних этажах горожане устраивали мастерские, лавки и т.п. Такое разделение произошло лишь в XVIII в.

Окна в холодное время года закрывали промасленной материей, пергаменом, бумагой, пластинками гипса. Стекло в XIII-XV вв. было роскошью и использовалось, прежде всего, в ратушах и церквях, а также домах особо знатных лиц. Оно было очень толстое и малопрозрачное. Маленькие куски такого стекла вставлялись в толстую свинцовую раму. Света не хватало, особенно в зимнее время, не только в домах бедноты, но и состоятельных людей. Для освещения использовали очаг, печь, камин (в очень богатых домах), жаровни, светильники из глины, стекла и металла, от которых шла большая копоть, а также свечи. Свечи делались из сала. Восковые же свечи были очень дорогими и использовались только светскими и духовными феодалами.

Отопление происходило с помощью открытого очага. Тепла в холодное время года не хватало, причем не только беднякам, но и знати. Замки были сырыми и холодными, так как толстые каменные стены не прогревались ни летом, ни зимой. Ковры были дороги и использовались состоятельными людьми для украшения стен и лавок, поэтому в замках для создания хоть какого-то уюта на полу чаще всего разбрасывали ветки, цветы, сено (то же самое делали и на первых этажах городских домов). Влажные стены отделывали расшитыми гобеленами для той же цели. Внутреннее пространство зала замка разгораживали теми же гобеленами, чтобы создать подобия комнат, более уютных, чем огромное и плохо отапливаемое помещение. В XV в. появились обойные ткани, а также бумажные обои, что явилось «революцией» в отделке помещений.

Что касается монастырей, то здесь намеренно создавалась спартанская обстановка – монахи должны были «умерщвлять плоть», думая о спасении души. Наиболее ярко в этом смысле идея аскезы проявлялась в образе жизни обитателей пещерных монастырей, которые автору довелось видеть в Малой Азии, Каппадокии (современная Турция, район г. Невшехира). Вырубленные прямо в голых скалах помещения, где люди обитали круглогодично, потрясают своей суровостью. На протяжении более тысячи лет (со II по XIII в.) монахи (принадлежавшие, правда, не к западной, а восточной церкви) самоотверженно вгрызались вглубь горной породы, совершая подвиг самоограничения.

Иными словами, комфорта, порой, не хватало даже богатым людям, и вообще представителям первых двух сословий (от которого отказывались, как видим, и по идейным соображениям), а что уж говорить о бедняках, которым еще больше не хватало тепла и света.

Внутренние покои господских домов в XII в. часто представляли собой единственный просторный зал, где помимо камина, кое-какой грубой мебели, сделанной плотником при строительстве, и сундуков ничего не было. В домах победнее также была одна жилая тесная комната, к которой примыкали хозяйственные помещения. Такое положение не изменилось в деревне и у зажиточных людей вплоть до раннего нового времени включительно. Характерной приметой дома, особенно богатого, была большая кровать для целой семьи, куда могли положить с собой и гостя. Монахи в монастырях также часто находились в общих спальнях, а не отдельных кельях. Зато через два столетия внутреннее пространство богатого дома уже разделено на небольшие покои, ставшие более удобными, уютными, гораздо лучше обставленными и, так сказать, интимными. Это было проявление феномена «приватизации личности», когда члены семьи уже стремились обособиться друг от друга в отдельных комнатах. В эпоху Ренессанса городские дома состоятельных и именитых граждан, частные дворцы уже отличались просторными и многочисленными помещениями. В XVII в. анфиладное расположение комнат, открывавшихся одна в другую, ранее характерное для богатого городского дома, заменяется на изолированные комнаты, сообщающиеся между собой через коридор. Более богатой, разнообразной и прихотливой становится с XV в. мебель в жилищах состоятельных слоев (сундуки, посудные шкафы, секретеры, столы, стулья), украшенная скульптурой, резьбой, живописью, обивкой, сделанная в богатых домах из редких и дорогих сортов дерева. Обстановка крестьянского дома по-прежнему оставалась крайне скудной, мебель – сработанной от руки хозяином дома.

В теме «Средневековый город» речь уже шла о внутреннем благоустройства городов, где практически отсутствовала канализация и нечистоты выбрасывались прямо на улицу, соседствуя с мусором и пищевыми отбросами, хотя городские власти и запрещали это делать. Туалеты не были правилом даже в королевских дворцах. Неудивительно, что эпидемии буквально косили население городов. Улицы были кривыми и узкими, к тому же часто незамощеными. Впрочем, гигиена, в том числе личная, все же постепенно распространялась, особенно среди жителей городов. Магистрат вменял в обязанность жителям следить за состоянием улиц, вплоть до сбора и вывоза нечистот и найма мусорщиков. Наиболее грязные рынки и «экологически вредные производства» (бойни, красильни, кузницы) переносились на окраины города. Во Флоренции с конца XIV в. запретили проезд телег и торговлю отдельными товарами, «дабы не нарушать красоту места», а также стали стремиться к обустройству в городской черте зеленого пространства. В конце XIII в. в Париже, например, было, как минимум, 26 бань. Имелись они и в Германии и других странах. Интересно, что после XVI в. они становятся все более редкими, как по причине боязни сифилиса, так и моральным соображениям, так как при них оказывали услуги и сомнительного характера. Впрочем, отмеченное стремление к чистоте и соблюдению «экологических норм» было, скорее, исключением, чем правилом и в раннее новое время. Даже знать отнюдь не подавала в этом отношении примера. Например, Лувр времен Генриха III, столько ярко описанных А. Дюма в романах “Королева Марго” и “Графиня де Монсоро”, отнюдь не благоухал изысканной парфюмерией - королю, прославившемуся своим стремлением к соблюдению порядка и этикета, в 1578 г. пришлось издать специальный указ о том, чтобы залы его дворца каждое утро очищались от экскрементов. Дело нисколько не продвинулось в эпоху Людовика XVI и Антуанетты. В это время французские придворные (подлинные консерваторы в данной области) расценивали английский ватерклозет как пресмыкательство перед иностранщиной. Что уж говорить о простом народе. В Париже, например, вплоть до 1780 г. зазевавшийся уличный прохожий во вполне «патриотическом духе» мог получить на голову содержимое «ночной вазы».

Особая тема – это пища средневековья. Основу пищи крестьянства составляла жидкая каша, бобы, а дополняли ее плоды огородничества. С XII в. среди всех социальных категорий распространяется еда с хлебом. Хлеба ели много. В конце раннего средневековья во Франции монахи и светские люди ели в день по 1,6-1,7 кг. В более поздний период состоятельный горожанин съедал в день до килограмма хлеба, солдату или моряку выдавали до 700-750 г. Хлеб был ржаным и невысокого качества. Белый хлеб был редкостью и был пищей праздничной или для больных. Распространенной повседневной едой была также рыба, реже сыр, доля же овощей и фруктов была небольшой, из-за чего не хватало витаминов, особенно витамина С. Не случайно, что отшельники, питавшиеся дикорастущими плодами, отличались долголетием. Пище не хватало остроты и ее часто приправляли соусами из чеснока, лука, а также уксусом и горчицей – пряности стоили очень дорого. Многие люди страдали от несварения. Верхушка общества демонстрировала свое превосходство как раз именно в области питания. Рацион знати был значительно более разнообразен. Она часто питалась мясными блюдами, в том числе, дичью. За столом знати были и пряности и изысканные кушанья. Монахи должны были соблюдать вегетарианскую диету – мясо разрешалось только больным. Но вчерашние рыцари, постригшиеся в монахи, не могли обходиться без него и потихоньку отправлялись за мясом в монастырскую больницу. А когда папы запретили эту практику, братия стала поглощать мясо в особых комнатах, не оскверняя ни трапезную, ни больницу.

Обжорство знати было притчей во языцех. Изобилие еды было символом могущества и власти, а неумеренное потребление ее – своего рода развлечением. На свадьбе одного баварского феодала в конце XV в. съели 300 бычьих туш, 62 тыс. кур, 5 тыс. гусей, 75 кабаньих туш, 750 тыс. раков, 440 бочек вина. Правда, нужно сказать, что состоятельные горожане в праздничные и торжественные дни стремились по-своему не уступать феодалам. На свадьбе дочери аугсбургского пекаря Гудлингера было съедено 20 быков, 49 коз, 500 штук птицы разного рода, 1006 гусей, 25 павлинов, 46 телят, 95 свиней, 15 индюков. Но простые люди, чаще подверженные угрозе голода, как бы наедались впрок. По Ф. Броделю, до потребности современного человека, определяемой в 3,5-5 тыс. калорий в день «дотягивали» лишь верхи общества. Средняя масса ограничивалась 2 тыс. калорий в день. Недаром в средние века существовала поговорка, которая гласила, что только ангелы едят три раза в день. Людям по ней полагалось есть два раза в день, а зверям – и вовсе один раз. Эпоха Ренессанса внесла изменения в европейскую кухню. На смену необузданному обжорству, простой и незатейливой пище приходит изысканно, тонко представленное изобилие. Италия, а затем Франция превращаются в центры кулинарного искусства. Проявлять заботу о телесном уже не стеснялись. Появляются книги по гастрономии, стихи, восславляющие застолье.

Пили много. Например, во Флоренции в 30-х гг. XIV в. на душу населения приходилось 248-293 литров вина в год. Член купеческой семьи в Венеции потреблял до 700 л вина в год. Вино, правда, было некрепкое и часто его пили разбавленным. Кроме того, столь обильное потребление вина было связано не сколько с пристрастием к этому напитку, сколько с плохим качеством питьевой воды, так что вино давали и детям. С XII столетия источники постоянно упоминают о пиве. Изготовление спирта было изобретено около 1100 г. и долгое время находилось в руках аптекарей, которые видели в нем лекарство. Но во второй половине XIV в. «народные умельцы» стали гнать спирт из зерна и его потребление стало превращаться в общественную проблему.

С обжорством городские магистраты пытались бороться, ограничивая количество приглашенных (скажем, не более 24) и количество подаваемых блюд (не более 3-4), характер напитков (местные вина, а не иностранные), число музыкантов и т.п. Еду ели руками и даже знатные люди не стеснялись вытирать их о скатерть, которую за время застолья меняли несколько раз. Любопытно, что у королей в XIV в. в лучшем случае была одна вилка, и та для торжественных случаев. Нельзя сказать, что в раннее новое время в этом отношении произошли кардинальные перемены. Знаменитая своей красотой и воспитанием французская королева Анна Австрийская, известная, опять-таки, по романам Дюма-отца, брала во время еды руками мясное рагу, что никого не шокировало. В высшем свете не хватало индивидуальных кубков и бокалов. В то же время аристократы стремились иметь у себя в доме как можно больше престижной серебряной (иногда золотой) посуды.

Очень большую социальную значимость имела одежда. Она точно указывала на социальную принадлежность человека. Носить не ту одежду, которая подобала человеку по его положению, означало совершать грех гордыни или падения. Недаром ношение мужской одежды было поставлено в вину Жанне д´Арк и послужило поводом для ее осуждения на смерть. Среди богатых распространилась роскошь в одежде. В конце XIII в. появились законы против роскоши. Они предписывали разницу в одежде, которая должна была поддерживать установленный общественный порядок. В городах за этим порядком следили магистраты. Запрещалось носить в обществе одежды из шелка, атласа, бархата, обилие украшений, за которые нужно было иногда платить специальный налог, и т.п. Регламентировалась длина одежды, ее покрой, материал и пр. Но ограничения эти распространялись, главным образом, на простонародье. Иногда власти пытались поступать оригинальным образом. Любые украшения и в любом количестве разрешалось носить только «путанам», чтобы устыдить состоятельных модниц с положением, но это мало помогало. Пожалуй, идеалом для людей состоятельных являлось высказывание Людовика Святого: «Одеваться и снаряжаться нужно так, чтобы люди честные не обвинили вас в излишествах, а молодежь – в бедности».