2. Основные этапы войны

24 мая 1337 года, король Франции Филипп VI в присутствии курии и в соответствии с принятыми в то время законами и порядком судопроизводства объявил о конфискации французских земель, принадлежавших «королю Англии, герцогу Аквитанкому, пэру Франции, графу Понтье». В ответ Эдуард III наложил арест на французскую собственность в Англии, издал манифест к своим подданным и 7 октября вновь предъявил свои права на французский престол, так же, как он сделал это девять лет тому назад после смерти Карла IV. Через два с лишним года, 26 января 1340 года, в ходе большой придворной церемонии в Генте, Эдуард III принял титул «короля Англии и Франции», который его потомкам предстояло носить почти пять столетий. Он повелел внести в свой герб цвета Франции и выбить на печати геральдическую лилию, появлялся на публике в мантии, расшитой геральдическими львами и лилиями, и датировал указы «четвертым годом правления в Англии и первым годом правления во Франции»¹. Тем самым Эдуард положил начало политике, от которой ни он сам, ни его преемники не могли отказаться, не потеряв лица и не создав себе непреодолимых трудностей; так был дан толчок к развитию событий, в ходе которых трехлетняя война перешла в конфликт, длившийся более века. Историки окрестили это противостояние «Столетней войной» и обычно датируют её 1337-1454 гг.

I этап (1338 – 1360 гг.): антифранцузское восстание во Фландрии (1337), создавшее базу для английского вторжения; формальное объявление войны Эдуардом III французскому королю Филиппу VI (1338); победа англичан в морском сражении при Слейсе (1340); боевые действия в Бретани (1341 – 1343); вторжение французской армии в Гиень (1346); победа англичан в битве при Креси (1346); взятие англичанами Кале (1347); перемирие (1347 – 1354); английские рейды в Северной и Южной Франции (1355); разгром французской армии при Пуатье (1356); заключение мира в Бретиньи (1360).

II этап (1368 – 1396 гг.): инспирированный французами антианглийский мятеж в Гаскони и возобновление войны Эдуардом III (1368); победа французов в битве при Валене и устроенная Эдуардом Черным Принцем «Лиможская бойня» (1370); победа французов в морском сражении у Ла-Рошели и в полевой битве при Шизе (1372); перемирие (1375 – 1383); победа англичан в морской битве при Маргите (1387); заключение мира в Париже (20-летнее перемирие – 1396).

III этап (1415 – 1420 гг.): объявление войны Генрихом V французскому королю Карлу VI, осада Барфлера, победа англичан в битве при Азенкуре (1415); взятие англичанами Руана (1419), Парижа (1420); заключение мира в Труа (1420).

IV этап (1422 – 1471 гг.): провозглашение французской знатью (партией арманьяков) дофина Карла Валуа королем Франции (1422), сражения при Краване (1423), Вернейле (1424) и Сен-Жаме (1426), в итоге поставившие арманьяков на грань поражения; завершение английского покорения Северной Франции и начало осады Орлеана (1428); победа англичан в «битве селедок» при Рувре (1429); прибытие Жанны Девственницы в Орлеан и снятие осады с города (1429); победы французов в битвах при Жаржо и Пате, поход в Реймс, коронация Карла VII Валуа (1429); неудачная атака французов на Париж (1429); осада бургундцами Компьена и пленение Жанны Девственницы (1430); расширение партизанской войны (1430 – 1435), заключение мира между Карлом VII и Филиппом Бургундским в Аррасе (1435); взятие французами Парижа (1436); перемирие (1444 – 1449) взятие французами Руана (1449); победа французов при Форминьи, овладение Каном и Шербуром (1450); борьба в Гиени (1451 – 1452); победа французов в сражении при Кастильоне, взятие Бордо, прекращение боевых действий на континенте (1453); морские десанты французов на побережье Англии, сожжение Сендвича (1453 – 1457), за-ключение мира (1471).

Наряду с англо-французскими войнами эпоха Столетней войны была насыщена, как уже указывалось, большим количеством «периферийных» конфликтов. С 1350 по 1400 гг. шотландцы при поддержке французского экспедиционного корпуса вели боевые действия в Северной Англии. Наиболее значительное сражение этой войны – при Оттерберне (1388) – закончилось полным разгромом английской армии.

В 1363 – 1364 гг. английские и французские войска активно действовали в Бретани и Наварре. В мае 1364 г. французы разгромили англо-наваррскую армию в битве при Кошереле, однако в сентябре того же года англичане взяли реванш в битве при Оре, что повлекло за собой упрочение независимости Бретани от французской короны.

С середины 60-х годов XIV в. французские и английские войска приняли участие в боевых действиях на Пиренейском полуострове. Французы поддерживали Арагон, англичане – Кастилию. Одним из важнейших сражений этой войны стала битва при Наваретте (1367), в которой франко-арагонские войска были наголову разгромлены англичанами. Однако в сражении при Мутине (1369) французам удалось взять реванш.

Помимо того, имели место едва ли не постоянные стычки и даже кровопролитные бои в период так называемых «мирных передышек»: сожжение французским десантом Плимута в 1403 г., участие французских войск в мятеже валлийской знати в 1405 г., разорение французами и бургундцами предместий Кале в 1406 г. и т. д.

Многие кампании не имели военно-политического планирования и протекали спонтанно, полностью отвечая духу средневековья. Интересно, что хрестоматийные сражения Столетней войны – Креси, Пуатье (Мопертюи) и Азенкур носили, по крайней мере со стороны англичан, самый что ни на есть случайный характер. Да и схема проведения этих битв практически идентична. Обращает на себя внимание стремление французской жандармерии адаптироваться в новых условиях боя, навязанных им противником. Однако рыцарство оказалось не в состоянии ни в конном, ни в пешем строю опрокинуть английский «частокол». Начальная инерция удара жандармов неизменно «гасилась» залповым огнем английской легкой пехоты. Акцентируя внимание на оборонительном характере Кресийского и Пуатусского сражений, Г. Дельбрюк рассматривал битву при Азенкуре как наступательное сражение со стороны англичан. С этим трудно согласиться. Выдвижение английских лучников вперед было не чем иным, как провокацией, идентичной той, что применил Черный Принц при Пуатье.

Без сомнения, и при Креси, и при Пуатье, и при Азенкуре англичане использовали оборонительно-наступательную тактику. Именно глухая защита с последующим нанесением мощного контрудара обусловила блестящие тактические успехи англичан во многих сражениях Столетней войны, например, при Оре, Наваретте, Рувре и т. д.

Такие талантливые французские военачальники, как дю Геклен, Ришмон и Клермон сумели перенять тактические приемы англичан. Классический пример – битва при Форминьи (1450), в которой французы артиллерийским огнем спровоцировали английских пехотинцев на стихийную атаку. Повторился Азенкур с точностью до наоборот.

Показателен пример и двух сражений Орлеанской кампании: при Рувре (1428) и Пате (1429). В первом случае французам и шотландцам удалось застать противника врасплох, к тому же англичане двигались в проходной колонне. Однако французская кавалерия также растянулась на марше. Командующий экспедицией маршал Клермон, решив дождаться свои основные силы, упустил инициативу и в итоге потерпел поражение. При Пате ситуация повторилась, однако на этот раз французы сразу перешли в атаку и добились решительного успеха.

Несколько озадачивает некритичный подход большинства исследователей Столетней войны к цифрам потерь противников, в частности, в битвах при Кресси, Пуатье и Азенкуре, которые предлагают хронисты. Дельбрюк был, пожалуй, первым, кто обратил внимание на явное несоответствие французских и английских потерь в указанных битвах: 11500 французов против 200 англичан при Креси, 4500 французов против нескольких сотен англичан при Пуатье...

Таковую роспись потерь нам предлагает Ж. Фруассар в своих «Хрониках». Однако, являясь французом по рождению и космополитом по духу, Фруассар пик своей сознательной жизни провел при английском королевском дворе. Поэтому, несмотря на все уверения «писать правдиво», Фруассар не смог избежать в своей работе известного англофильства.

Миф об огромных людских потерях французской жандармерии повлек за собой рождение мифа о почти невероятной меткости английских лучников. Под пером беллетристов и историков, далеких от реалий военного дела, английский йомен превратился в сказочного героя, сродни Робину Гуду или Вильгельму Телю, с расстояния в 200 метров без особых усилий поражающего рыцаря в смотровую щель забрала или в стыки между латами. Менее же меткие стрелки, не мудрствуя лукаво, просто прошивали тростниковой стрелой закованного в сталь воина насквозь!

В действительности английские лучники поражали не столько самих рыцарей, сколько их лошадей. Кроме того, нужно помнить, что стрельба производилась залпами, очень массированно, в основном «по площадям» (при максимальной интенсивности, бесприцельно, английский лучник был способен произвести 10-12 выстрелов в минуту, прицельно, в среднем 6 выстрелов). Таким образом, на долю каждого атакующего конника на «финишной стометровке» приходилось по несколько десятков стрел.

Тем не менее многочисленность корпуса английских лучников, их дисциплинированность и готовность к рукопашной схватке попортили, в прямом и переносном смыслах, немало крови французскому рыцарству. До самого окончания Столетней войны французская армия могла противопоставить английскому «частоколу» лишь внезапные нападения или массированное применение артиллерии.

Пожалуй, ни один эпизод Столетней войны не «оброс» таким количеством легенд, как история о полуторагодичном участии в военных действиях Орлеанской Девственницы. (Следует сразу оговориться, что фамилию Д’Арк Жанна обрела лишь... в 1831 году стараниями французского историка и директора Национального архива Франции Жюля Мишле, который был современником революционных событий и, попросту говоря, выполнял социальный заказ). История о героизме девушки из народа, спасшей в трудную годину короля, не примирила французскую общественность XIX столетия с режимом последнего Бонапарта, однако до крайности усложнила и запутала реконструкцию действительных событий переломного момента Столетней войны. Тем не менее у вдумчивого читателя «Жития Жанны Д’Арк» возникает ряд вопросов, на которые сторонники версии Ж. Мишле пока не дали вразумительных ответов.

1. Почему Робер де Бодрикур, губернатор Вокулерского кастелянства, в которое входила родная деревня Жанны – Домреми, – оказался столь наивен и покладист, что последовал, мягко говоря, странноватым советам безродной девчонки и не только направил ее к дофину Карлу, но и выделил эскорт?

2. На основании чего дофин доверил простолюдинке собственную армию, создал для нее штат прислуги из 12 человек и оплатил все связанные с этим расходы?

3. Почему крестьянская дочь носила на одежде герб Орлеанского герцога и столь сильно пеклась именно о Карле Орлеанском, пребывающим со времени Азенкурской катастрофы в английском плену? «Я пришла сюда, чтобы вернуть королевскую кровь», – так писала Девственница из-под Орлеана в письме к английскому королю, предлагая за выкуп пленного герцога любую сумму.*5

4. На каком основании безродная пастушка получила собственное знамя с символикой королевского дома – исключительную привилегию лиц королевской крови?

5. Почему к мнению якобы неграмотной простолюдинки прислушивались французские маршалы и капитаны? Неужели бравые вояки типа Этьена Ла Гира в одночасье преисполнились духом божественной благодати?

6. Почему девушка, проведшая всю юность в деревне, умела читать и писать, великолепно держалась в седле и, наконец, с негодованием отвергла утверждение инквизиции о том, что она якобы занималась сельским трудом?

7. Почему во время ее казни народ был оттеснен от эшафота, а лицо самой казненной было закрыто капюшоном и колпаком?

8. Почему через несколько лет после «казни» Девственница вдруг целой и нередимой объявилась во Франции, причем ее опознали как соратники, так и родственники?

9. Наконец, как объяснить найденный в 1907 году французским профессором Альбером Байе брачный контракт между Жанной, Девственницей Франции, и дворянином Робером д’Армуазом от 1436 года, собственноручно подписанный якобы сожженной в 1431 году народной героиней?

Сторонники Жанны-пастушки приводили различные доказательства своей версии. Таким образом, Жанна, женщина из плоти и крови, превратилась действительно в Божью избранницу, что забавно выглядело в опусах советской историографии.

На наш взгляд, гораздо больше шансов на жизнь имеет версия, согласно которой Жанна (или Клодт) являлась внебрачной дочерью Людовика Орлеанского и королевы Франции Изабеллы Баварской. Жанна не была сожжена на костре в 1431 году, а умерла своей смертью в 1449 году, будучи матерью двоих детей и нося титул графини д’Армуаз.

Касательно участия Жанны в боевых операциях необходимо заметить, что именно религиозно-патриотическая одержимость девушки, помноженная на опыт капитанов и героизм солдат, позволила французам одержать очень важную в стратегическом плане победу под Орлеаном. Думается, что весенне-летняя кампания 1429 года на Луаре и коронация дофина в Реймсе, в значительной степени инспирированные Девственницей, предопределили те кардинальные изменения, которые произошли в недрах французского общества.

В целом деятельность Жанны и ориентирование французского генералитета на активные формы вооруженной борьбы – внезапные короткие удары и расширение базы партизанского движения – дали Карлу VII Валуа необходимую финансовую поддержку городского патрициата юго-запада и севера страны, а также привели к значительным изменениям в непосредственном окружении короля.

При дворе возобладало мнение о необходимости борьбы с англичанами до победного конца. «Партия войны», возглавляемая коннетаблем А. Де Ришмоном и премьер-министром Ж. Кером, провела целый ряд мероприятий по реорганизации французской армии, по качественному и количественному улучшению артиллерийского парка. Решающее значение имело окончание гражданской войны во Франции и примирение партий арманьяков и бургундцев в 1435 г.

Все это, помноженное на социально-политический кризис, в котором по вине своего бездарного и больного короля Генриха VI Ланкастера оказалась Англия, предопределило конечную победу Франции в Столетней войне.

В итоге войны Англия лишилась всех своих владений на континенте, кроме Кале, который оставался в составе Англии до 1558 года. Английская корона потеряла обширные территории в юго-западной Франции, которыми она владела с XII века. Сумасшествие английского короля ввергло страну в полосу анархии и междоусобиц, в которой центральными действующими лицами выступили враждующие дома Ланкастеров и Йорков. В связи с развернувшейся гражданской войной Англия не имела сил и средств для возвращения потерянных, как оказалось, навсегда, территорий на континенте. Вдобавок ко всему казна была опустошена военными расходами.

В течение войны менялся её характер: начавшись с классического феодального конфликта между двумя претендентами на земли, подчинённые французской короне, она затем переросла в войну двух суверенных монархов, всё более приобретая национальный характер с широким вовлечением в конфликт представителей самых разных слоёв общества. Война оказала сильное влияние на развитие военного дела: на полях сражений возросла роль пехоты, требовавшей меньше затрат при создании больших армий, появились первые постоянные армии. Были изобретены новые виды вооружения, появились благоприятные условия для развития огнестрельного оружия.

Однако противоречия между Англией и ее континентальным соседом так и не были разрешены, что привело обе страны к дальнейшим военным столкновениям, развернувшимся в эпоху Высокого и Позднего Ренессанса и Нового Времени.

Лекция 5. Великие географические открытия европейцев - отправная точка мировой истории.

1. Социально-экономические предпосылки географических открытий эпохи раннего капитализма.

2. Поиски новых путей на Восток.

Великие географические открытия – термин, принятый в литературе для обозначения крупнейших географических открытий европейских путешественников конца 15 – 17 веков, как имеющие наиболее важное значение. К Великим географическим открытиям относятся в первую очередь открытие Х. Колумбом Америки (1492), положившее начало ее завоеванию и колонизации Испанией, а затем и другими странами; открытие Васко да Гамой морского пути в Индию (1497-99), послужившее исходным пунктом европейской колонизации в Южной Азии, Океании и Австралии. Захват и ограбление открытых земель, способствуя развитию процесса первоначального накопления капитала и зарождению мирового рынка, положили начало эпохе колониализма.

Открытие Америки и, относящийся к тому же периоду, целый ряд других замечательных путешествий и открытий ознаменовали собой по существу новую историческую эпоху, которую так и принято называть - эпохой великих географических открытий. Уже само по себе это обстоятельство (ведь не так много найдется во всемирной истории явлений, которые дали название целой эпохе) свидетельствует об исключительной важности и самих путешествий конца XV-XVI веков, и особенно тех последствий, которые они имели как для Европы (Старого Света), так и для Нового Света. Неслучайно дата первого путешествия Христофора Колумба (1492 г.) стала тем хронологическим рубежом, который по периодизации, принятой многими европейскими учеными, отделяет средневековую эпоху от эпохи Нового времени.