Сцена 8

Отрывок заканчивается мощным аккордом. На сцене Сальери, закончил дирижировать. Аплодисменты. Его забрасывают цветами. К нему подходят вельможи и пожимают руку. Антонио восторженно принимает похвалу. Он счастлив. К нему подходит молодой человек лет шестнадцати.

Людвиг Ван Бетховен: Учитель! Это было потрясающе! Какая экспрессия! Ваша музыка в который раз всколыхнула моё сердце. Как вы и говорили, «Данаиды» покорят их! Я счастлив, что мне довелось видеть ваш триумф, находится в этот час рядом с вами…

Сальери (улыбается): Благодарю тебя. Надеюсь, мой дорогой ученик, что когда ты наконец перестанешь лениться и напишешь что-нибудь гениальное, благо потенциал у тебя для этого имеется, во время твоего триумфа я буду стоять рядом с тобой, гордиться тобой и говорить, что «это мой ученик».

Бетховен (смеётся): Обещаю, учитель. Я перестану лениться.

Сальери: Вот и отлично, так как на следующей неделе во вторник, буду рад увидеть тебя на занятиях.

Бетховен: Учитель, но… Я сейчас не смогу вам заплатить.

Сальери: Никаких но. Для меня не важны деньги, Людвиг. Ты талантлив, и я сделаю всё возможное, что бы твой талант не пропал даром. Так что. Во вторник.

Бетховен: Спасибо, учитель!

Бетховен уходит, к Сальери подходят ещё вельможи, он им кланяется, принимает поздравления, оборачивается и видит, как из зала уходят Терезия с дочерями и сыном. Он устремляется за ними, пытаясь догнать, но сразу попадает в толпу людей. Сальери пытается их растолкать, но когда люди расступились, Сальери оказывается лицом к лицу с молодым человеком в ярком красном камзоле. Всё стихает. Пауза. Человек оборачивается к Сальери.

Человек: О, мой друг, уже уходите?

Сальери: Не думал, что увижу вас здесь…

Человек: Мне было скучно оставаться дома, вот я и решил развеять скуку. Но, увы, я пожалел о своём решении.

Сальери: Вам не понравилась моя новая опера?

Человек (с сарказмом): Что вы, что вы… Ваша опера в очередной раз поразила меня своим нагромождением звуков!

Сальери (растерянно): Да... Хорошо... прошу меня простить, мне нужно идти.

Человек(ехидно): Удачи! Ведь она так нужна неудачникам.

Сальери убегает, человека окружают вельможи, слышатся восторженные крики « это же сам Вольфганг Амадей Моцарт!»)

Сцена 9

Комната Сальери. За роялем сидят он и Бетховен. Бетховен играет отрывок, но начинает путаться и останавливается.

Бетховен: Проклятье!

Сальери: Успокойся, Людвиг. Все ошибаются.

Бетховен: Но, в который раз, как маленький…

Сальери: Меньше эмоций. Страсти управляют нами, но мы не должны им поддаваться.

Бетховен встаёт и идёт по комнате.

Бетховен: Я не могу. Эмоции переполняют меня, когда я играю, когда я пишу. Я не могу так! Только стоит подумать о чём-то плохом, и гнев тут же, сказывается на музыке. Учитель, скажите, как вам удаётся сдерживать свой гнев, ведь я знаю, вы наверняка ненавидите тех бездарностей, которые хают ваши труды.

Сальери: Хают? А…Эти…Хм…Привыкай, что творческая среда- это коробка с ядовитыми змеями. Они будут кусаться, даже если им вырвать зубы. Неприятно, весьма. Но, их просто нужно вовремя ставить на место своими успехами.

Бетховен: Я учту этот совет…Господин Сальери, а что вы думаете, о далеко не лестных высказываниях в ваш адрес господина Моцарта?

Пауза.

Сальери: Я же говорю тебе, про коробку со змеями…Это нормальная реакция выскочки. Он будет ещё долго кусаться, пытаться видеть во мне соперника, но соперничества здесь и быть не может. Есть гении, а есть посредственности. Нужно это вовремя осознать и не лезть.

Бетховен: Но ведь, Моцарта считают гением.

Сальери: Кто считает?

Бетховен: Публика, учитель…Да и ваш сын, насколько мне известно, является большим поклонником композитора. Позавчера я видел его…

Сальери(перебивает): Запомни ещё одну истину, публика непостоянна, они за час возносят к звёздам, и за пол часа пускают на дно. Новаторство не признак мастерства.

Бетховен: Но ведь вы же пытались усовершенствовать то, что писал Глюк…

Сальери: И быстро понял, что это бессмысленно. Думаешь, почему публика ценит то, что я написал?

Раздаётся стук в дверь. Входит сын Сальери Алоиз. Бетховен смотрит на него. Кланяется, но Алоиз игнорирует его.

Бетховен: Знаете, я подумаю над этим вопросом позднее…Я пожалуй пойду. Спасибо за урок, учитель.

Сальери прощается с Бетховеном. Алоиз, закрывает дверь. Сальери садится в кресло, наливает себе вина.

Сальери: Ты помешал моим урокам, должно быть у тебя на это есть веские причины.

Алоиз: Я проходил мимо, и услышал, как вы говорили о Моцарте.

Сальери: Да? И что?

Алоиз: Отец, ведь ты врёшь… Я знаю, что Моцарт беспокоит тебя. Пусть, по-твоему я ничего не понимаю в музыке, но его музыка совсем другая, чем твоя.

Сальери: Его музыка всего лишь жалкая пародия на музыку, те, кому она нравится, просто напрочь лишены всяческого вкуса.

Алоиз: Это зависть?

Сальери: Не заговаривайся. Ты сюда зачем-то пришел, говори зачем, и будь добр покинуть эту комнату, она предназначена только для тех, кто достоин называться музыкантами.

Алоиз: А это значит, камень в мой огород. Какая разница? Да, я никогда не хотел идти по твоим стопам! Это не мой путь. И незачем было заставлять меня.

Сальери (вздыхает): Может быть. Какая жалость, что бесталантностью ты пошел в мать…

Алоиз: Не смей оскорблять мать!

Сальери: Я её не оскорблял, я просто констатировал факт. Единственным её талантом всегда было умение вовремя и перед тем человеком расставить ноги.

Алоиз: Да как ты смеешь?!

Сальери: Алоиз, хватит. Ты знаешь, где сейчас твоя мать, я знаю. Всё хорошо. Всем хорошо. Она не мешает мне творить, я даю ей деньги на её услаждения. Ты ради этого сюда пришел?

Аормз: И ты ничего не пытаешься сделать?! Тебя устраивает, что твоя жена спит с другим мужчиной?!

Сальери: Вполне. Главное, что меня устраивает, что моя жена мне не мешает. Ты не представляешь, как я жил, до твоего рождения.

Алоиз: Отец!

Сальери: Я сказал хватит. Разговор окончен.

Алоиз (смеётся): То есть получается, мы тут в твоём доме просто живём и сидим у тебя на шее…Гениальнейший ты наш композитор! Ты нас кормишь, поишь, и мы должны быть тебе благодарны…Эта такая снисходительность. Не трогайте меня, я творю, что бы вы могли развлекаться! Делайте что хотите, пусть семья разваливается…А я первый композитор Вены!

Сальери: Уходи, Алоиз, ты не в себе. Поговорим потом.

Алоиз: Нет! И не собираюсь! Запомни, отец, тебе не стоит даже пытаться писать свою музыку, когда в Вене гостит Моцарт. Этот человек действительно гений. А ты, ты просто посредственность! Ахха! А вся твоя злоба, это просто зависть! Конечно, ведь у него есть всё, чего нет у тебя, начиная от таланта композитора, заканчивая счастливой семьёй!

Сальери встаёт и подходит к сыну. Тот пятится назад.

Алоиз: Что?! Ударишь меня? Как ударил когда-то Мелису? Ну! Давай же, отец! Давай же!

Сальери: Убирайся прочь. Что бы я тебя больше никогда здесь не видел.

Алоиз: А если не уйду?!

Сальери(холодно, спокойно): Уйдешь. Немедленно. Убирайся отсюда, щенок! Сделай для начала хоть что-нибудь, что бы я начал тебя уважать, а потом поговорим.

Алоиз с яростью смотрит на отца, после чего бьёт кулаком об стену и убегает.

Затемнение.