§ 5. Язык—речь — слово в филологических науках пушкинского времени

Внимательное прочтение учебников словесности, грамматик и риторик и особенно словарей заставляет видеть необычность употребления основной терминологии филологических наук, называвшихся в то время «словесными науками» (понятно, что о «языковедческих науках» речи быть еще не могло).

Основным термином следует назвать слово. Как и ныне, сло­во «слово» многозначно, но акценты расставлены по-иному — в соответствии с письменной культурой того времени. Слово вос­принимается прежде всего как логос — движущая, творящая сила, воплощаемая в самой способности, даре человека мыслить и оформлять мысль в сознательных речениях и звуках. В XVIII веке слову как отрезку текста соответствует слово «речение», а соб­ственно слово воспринимается в соответствии с его библейским смыслом. Общим местом (знанием) для носителя языка являет­ся идея о том, что «в начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог», человек есть образ Божий, имеющий главное отличие от других Его творений — «слово».

Термин язык в весь рассматриваемый нами период до сере­дины XIX века будет толковаться как орудие создания устной речи. Вчитаемся в определение А.Ф. Мерзлякова 1804 года (пер­вое издание его «Краткой риторики»): «Под словомречи вообще разумеется всякое словесное выражение наших мыслей и чувство­ваний, расположенное в некотором определенном порядке и свя­зи. Порядок и связь отличают искусственную речь от языка» [Мерзляков 1828: 2 J

Значит, речь «искусна», а язык еще не требует искусства. Да­лее следует рассуждение о правилах речи, которые изучаются тремя науками: грамматикой, риторикой и поэзией.

Посмотрим, как отчасти смешивается синонимическое упот­ребление слов язык и слово у учителя Пушкина Н.Ф. Кошанско-го в его «Общей реторике» 1829 г. Начало учебника:

«Ничто столько не отличает человека от прочих животных, как сила ума и дар слова. Сии две способности неразлучны; они образуются вместе, взаимно и общими силами ведут человека к совершенству, к великой Небом ему указанной цели» [Кошан­ский 1829: 1J.

О «даре слова» как первой способности человека вообще тол­куют все учебники словесности начала XIX столетия. Но вот тот же Н.Ф. Кошанский начинает «Частную реторику», изданную по­смертно в 1832 г.:

«Язык или дар слова (vox articulata) есть дар свыше, которым Творец отличил любимое сознание свое от всех бессловесных и благоволил, чтобы человек сам образовал сию способность, ру­ководствуясь нуждами, разумом, природой.

Примеч. Язык, сей чудесный дар Неба, соединяясь и никогда не разлучаясь с другим божественным даром разума, созвал людей в общества, основал грады, составил науки и служит орудием чис­тейших, благороднейших, высших наслаждений ума и сердца. «Сло­весность есть главный орган гения и чувствительности». Карамз.ь [Кошанский 1832 — цит. по: Аннушкин 2002: 307].

Однако эта синонимика разводится в последующем рассуж­дении, где четко разделяются язык и литература. Разделение это произойдет не на современных основаниях (одна наука — о сис­теме языка, другая — о художественной литературе), а на основа­нии отнесения к разным родам словесности. Н.Ф. Кошанский пишет:

«В наше время, язык и литература, заключают два разныя по­нятия. Язык — значит ныне изустное употребление дара слова или хотя и письменное, но писанное для удовлетворения первой нуж­ды человека, сообщать мысли и чувствования другому.

Область языка ограничивают ныне знанием грамоты и, мо­жет быть, грамматики и употреблением безыскуственной прозы — первым, необходимым образованием человека.

Литература — значит ныне произведения языка, утвержден­ные письменами и, может быть печатанием, как для современни­ков, так и для потомства; и притом произведения, удовлетворяю­щие второй потребности человека — просвещению ума, наслаж­дению вкуса.

Литература обнимает все словесные науки с их произведе­нием и писателей с отличительными их достоинствами» [Кошан­ский 1832 - цит. по: Аннушкин 2002: 307-308J.

Итак, язык — первичный дар свыше, который должен развить­ся в литературу. С помощью языка создается первичный вид словесности — устная речь («изустное употребление дара слова»), а литература начинается там, где вступает в дело письменная речь — литеры, или письмена. Обратим внимание на то, что литерату­рой охватываются все словесные науки (т.е. и догматика, и на­ука, и документальная проза, и ораторская проза), а не только художественная литература, как это стало после реформы сере­дины XIX века, осуществленной А.А. Потебней и беллетристи­ческой критикой. Термин литература у Н.Ф. Кошанского бли­же всего и к понятию филология, поскольку «обнимает все сло­весные науки» и говорит об отборе культурных текстов, имеющих значение для «просвещения ума», для «потомства».

Отголоском подобного понимания термина язык представля­ется и употребление его у другого учителя А.С. Пушкина — Алек­сандра Ивановича Галича, который пишет об «ораторском язы­ке» в учебнике «Теория красноречия» [Галич 1830J. «Общие свой­ства ораторского языка» возможны только вследствие того, что оратор пользуется «изустной речью», которая создается с помо­щью орудия устной речи — «языка». Выражение «литературный язык» бессмысленно с точки зрения филологии пушкинского времени. Поэтому когда тот же А.И. Галич будет писать о литера­туре, о слоге и стиле, словосочетание «литературное произведе­ние» понимается им буквально — как написанное с помощью «ли­тер», как и термин стиль, имевший ясную этимологию для всех образованных людей («палочка», «перо» как орудие письма) [цит. по: Аннушкин 2002: J.

Пожалуй, наиболее понятен термин «речь». Вот что об этом пишет К.П. Зеленецкий, сочинения которого могут быть призна­ны вершиной развития этого логосического периода русской филологической науки.

«Предмет риторики составляет вообще речь. Речь есть пол­ное, устное или письменное, прозаическое или стихотворное, выражение наших мыслей» [(Общая риторика. Одесса. 1849) — цит. по: Аннушкин 2002: 378J.

В составе каждой речи К.П. Зеленецкий находит три сторо­ны.

«Первую, внутреннюю сторону речи составляют законы мыш­ления, которые утверждают логическую основу каждой речи. Они будут изложены нами в первом отделении общей рито­рики, в учении о логических основаниях мышления. Здесь рассмотрим мы главнейшие законы, формы и действия мыс­ли нашей и укажем на формы ее словесного выражения. За­метим, что полное учение о законах, формах и действиях мыш­ления излагается в науке, называемой логикой. Вторую, внешнюю сторону каждой речи составляют состав и построение сей последней, во многом зависящие, как легко понять, от внутренних, логических ее условий. Это собствен­но риторическая сторона нашего предмета. Ее изложим мы в учении о риторическом образовании речи. Здесь покажем мы, во-первых, условия, по которым речь строится и которые пря­мо зависят от законов мышления, рассматриваемых в первой части, а во-вторых, различный состав речи.

В-третьих, в каждой речи находим мы условия языка, на ко­тором она излагается. Условия эти могут быть названы линг­вистическими и предполагают ближайшее ознакомление со словарем языка и духом его грамматики. Мы изложим их в приложение к языку русскому. Потому третье отделение на­шей Общей Риторики составят лингвистические условия речи в приложении к языку русскому. Здесь сперва будем мы го­ворить об отношении языка русского к церковно-славянскому, затем рассмотрим лексическую сторону языка нашего и его главнейшие особенности и, наконец, в главе о граммати­ческой его чистоте покажем погрешности, которые от небреж­ности или незнания вкрадываются в него и вредят этой чис­тоте» [цит. по: Аннушкин 2002: 378—379J. Наиболее интересна система наук, которую выстраивает К.П. Зеленецкий. Она отличается от словесных наук переходным характером к новому языкознанию второй половины XIX века. Покажем ее:

Риторика — часть науки о Слове. Характерно, что К.П. Зеле­нецкий исключает из риторики учение о изобретении как спосо­бах создания мыслительного содержания речи.

«Риторика всегда предметом своим имела расположение и выражение мыслей, именно с целию их письменного изложе­ния. Следовательно, речь, как полное выражение мысли со всех ее сторон, составляла постоянный, исконный предмет нашей науки...

Сколько же форм представляет нам собою слово человечес­кое? представляя другому случаю логический вывод числа и построения сих форм, мы удовольствуемся теперь простым их исчислением, тем более, что, по своей общеизвестности, число это несомненно. Необходимые формы слова суть:рече­ние, предложение, период и речь, сия последняя — в смысле полного, устного или письменного изложения. Само собою разумеется, что сии формы находятся в органической зависи­мости между собою и составляют одно здание науки о слове. Таким образом из частей сей последней лексикология объем­лет собою значение, образование и свойства речений; грам­матика — значение, состав и изменения предложений; син­таксис — периоды, в их значении, составе, разделении и проч.; наконец риторика имеет предметом своим речь в ее грамма­тическом построении предложений, в логическом расположе­нии ее частей, словом в ее образовании и составе и, наконец, в ее особых чисто-реторических условиях и свойствах» [цит. по: Аннушкин 2002: 375-376].

Необычность этих построений должна быть в светлой точке сознания нашего современника. Особенно ценно в этих рассуж­дениях благоговейное отношение к языку, сознание роли «отече­ственного слова для благосостояния государства».