2. Место ударения.

Ударение в русском языке может падать на любой слог слова и на любую морфему (приставку, корень, суффикс и окончание): вы́́пустить, до́мик, столо́вый, де́ла.

3. Подвижность/неподвижность ударения.

При образовании грамматических форм слова ударение может оставаться на одном месте, т.е. тогда оно называется формообразовательным неподвижным (кни́га, кни́ги, кни́ге, кни́гу, кни́гой, о кни́ге). В русском языке большая часть слов (≈96%) имеет неподвижное ударение, оно может стоять на основе или окончании.

В словах с подвижным формообразовательным ударением происходит перенос ударения с одного слога на другой, с одной морфемы на другую (де́рево – дере́вья), обычно чередуется ударение на основе у ударением на окончании (рука́ – р́уки, рука́м). Такое ударение бывает у существительных, кратких форм прилагательных, местоимений, числительных, глаголов. Слов с таким ударением очень мало, но они входят в основной фонд русского языка.

При словообразовании наблюдаются те же закономерности в месте ударения, что и при формообразовании: ударение в производном слове может быть на той же морфеме, что и у производящего слова (медве́дь – медве́дица, бере́за – бере́зовый). Это неподвижное словообразовательное ударение. В других случаях ударение в производных и производящих словах падает на разные морфемы (глухо́й – глу́хость, звезда́ – зве́здочка). Это подвижное словообразовательное ударение.

4. Тип подвижности ударения.

Каждый морфологический тип (часть речи) имеет свои типы подвижности ударения. Преобладают следующие (тип А – неподвижное ударение на основе; тип В – неподвижное ударение на флексии; тип С – подвижное ударение при словоизменении):

А) у существительных:

1) м.р., ср.р. (реже) – в ед.ч. - на основе,

во множ. ч. – на флексии} неподвижное уд. (А/В)

(ве́чер – вечера́, сло́во – слова́);

2) ср.р., ж.р.на –а,-я – в ед.ч. – на флексии

во мн.ч. – на основе} неподвижное уд. (В/А)

( письмо́ – пи́сьма, страна́ – стра́ны);

3) ж.р.на мягк. согл. – в ед. числе на основе – неподв. уд.

во мн.ч. на основе – подвижное} А/С

(но́чь – но́чи, ноча́м);

Б) у прилагательных – неподвижное ударение на основе и (реже) на

флексии в полных формах – подвижное в

кратких формах (А/С и В/С):

(то́нкий, то́нкого, то́нкому…

то́нок, тонка́, то́нко, тонки́… );

В) у глаголов:

1) в форме наст. вр. – неподвижное ударение на флексии;

в форме прош. вр. – неподвижное ударение на суффиксе

(В/А) (говорю́, говори́шь, говори́т..

говори́л, говори́ла, говори́ли..);

2) в форме наст. вр. – подвижное ударение;

в форме прош. вр. – неподвижное ударение на суффиксе

(корне) (С/А) (люблю́, лю́бишь, лю́бит…

люби́л, люби́ла, люби́ли… );

3) в форме наст. вр. – неподвижное ударение на флексии;

в форме прош. вр. – подвижное (В/С)

(плыву́, плыве́шь, плыву́т…

плы́л, плыла́, плыло́, плы́ли…).

Побочное ударение встречается обычно у многосложных слов. Оно обычно стоит ближе к началу и бывает слабым. Таким ударением обычно выделяются части сложных и сложносокращенных слов: дрѐвнеру́сский, стро̀йматериа́лы, звѐрофе́рма, ста̀рославя́нский (ср.: звѐробо́й, во̀допрово́д). Возможно и три ударения: а̀эрофо̀тосъе́мка.

Фразовое, тактовое и логическое ударение

Запишите в тетрадь функции словесного ударения (проиллюстрируйте их примерами)

Если синтагма (речевой такт) состоит из нескольких фонетических слов, то одно из слов имеет более сильное ударение (обычно это последнее слово такта). Один из тактов фразы также выделяется более сильным ударением, которое называется фразовым (обычно на последнем такте фразы). Например: Лизаве́та Ива"новна/ сиде́ла в свое́й ко"мнате, / еще в ба́льном свое́м нар"яде,/ погруже́нная в глубо́кие размышл"́ения.

Функция тактового и фразового ударения заключается в фонетическом объединении нескольких слов в речевой такт и нескольких тактов во фразу.

Тактовое ударение может перемещаться на другие слова такта, если это связано с актуальным членением предложения: тактовое ударение в этом случае выделяет рему, т.е. новое. В этом случае говорят о логическом ударении (Гра́чи /улетѐли). Оно более интенсивное и связано с явным или скрытым противопоставлением).

Функции словесного ударения

1.Конститутивная (первичная), словообразующая. Ударение – способ произнесения слова, важнейшее средство создания фонетической целостности, фонетического единства слова. Эту функцию ударение выполняет независимо от того, фиксировано оно на каком-либо слоге, морфеме или нет, подвижно оно или неподвижно. Конститутивная функция лежит в основе всех других функций словесного ударения.

2.Парадигматические функции свойственны слову как элементу системы языка. Они характеризуют отдельные слова и классы слов в их противопоставлении ударных полнозначных слов безударным служебным словам, подчиняющихся ударным:

А) словоопознавательная функция. В языках с разноместным ударением, ударение в отдельных словах выступает как примета отдельного слова или класса слов, служит одним из формальных средств системной организации лексики. Системообразующие, классифицирующие свойства ударения прежде всего проявляются в акцентном разграничении частей речи. Кроме того, ударение используется для разграничения собственно лексических группировок. Синонимы чаще различаются ударением, чем антонимы (кандалы́ (В) – око́вы (А) – це́пи (С); зерно́ (В/А) – се́мя (А/В); боро́ться(С/А) – дра́ться(В/С) – би́ться (В/А) – ра́товать (А/А); дру́́г (А/В) – вра́г (В/В); хоро́ший (А/В) – плохо́й (В/С), любить (С/А) – ненавидеть (А/А), и толстый (А/С) – тонкий (А/С), входить (С/А) – выходить (С/А).

Б) словоразличительная функция. Для слов с одинаковым фонемным составом (а́тлас – атла́с, мука́ – му́ка, вы́сыпать – высыпа́ть). О небольшом весе этой функции свидетельствует довольно широкая распространенность варьирования (акцентного) (более 3500 общеупотребительных слов): тво́рог – творо́г, и́наче – ина́че, на́литый – нали́тый…

В) форморазличительная функция. В случае подвижности ударение перестает быть показателем отдельной лексемы и превращается в показатель словоформы, то есть в грамматическую характеристику, например, единственного или множественного числа существительного. Тенденция к грамматикализации ударения в русском языке весьма сильна, особенно у общеупотребительных, высокочастотных слов, для которых дифференциация омонимичных форм наиболее актуальна (например, омонимия окончаний у существительных: лука́ (И.п. ед.ч. от «изгиб, например, седла») – лу́ка (Р.п., ед.ч. от «лук»).

3. Синтагматические функции – это такие, которые ударение выполняет в речевой цепи.

А) слововыделительная функция (у полнозначных слов), а так же фонетических слов. Так, как служебные слова в отношении акцентной организации примыкают к полнозначным, то ударение выделяет не само полнозначное слово, а так называемое фонетическое слово, т.е. полнозначное слово с проклитиками и энклитиками. Количество ударений во фразе может указывать, таким образом, лишь на количество фонетических слов: Семе́н Семе́нович сейча́с_{__}же вскочи́л и в_волне́нии пробежа́лся по_ко́мнате (А.Н.Толстой).

Число фонетических слов не обязательно совпадает с числом полнозначных, ибо в некоторых случаях возможно безударное произношение полнозначных слов (через три дня [чьۥрۥьс-трۥи-днۥа́]. Действенность этой функции в русском языке сильно ослаблена влиянием фразовой интонации на словесное ударение. В повествовании с логическим ударением и в общем вопросе, где фразовая просодия особенно сильно подавляет словесную, соответствие между числом ударений и числом полнозначных слов может быть нарушено.

Б) словоразграничительная функция тоже ограничена в своей действенности по двум причинам:

1) из-за разноместности ударения;

2) вследствие многообразия сегментной и слоговой организации слова;

3) из-за тех изменений, которые слово претерпевает во фразе, внутри синтагмы.

Синтагматическое членение фразы в русском языке далеко от пословного. Переразложение слогов и их акцентная модификация затрудняют разграничение слов внутри синтагмы.

2.4. Русская интонация в функциональном аспекте

Акустическая характеристика интонации

Законспектировать акустические характеристики интонации

Интонация – это совокупность просодических (суперсегментных) средств языка: различные соотношения частоты основного тона, тембра, интенсивности и длительности, служащих для оформления единицы коммуникации – высказывания.

Акустическими элементами интонации являются мелодика (мелодический компонент), интенсивность (динамический компонент) и длительность (временной или темпоральный компонент).

Мелодика – это изменение частоты основного тона, соотнесенное с колебаниями голосовых связок. Чем выше число колебаний в единицу времени, тем выше основной тон и наоборот. Следует различать такие признаки этого компонента интонации, как направление движения частоты основного тона (восходящее: /, нисходящее: \, ровное: ―, нисходяще-восходящее:\/, восходяще-нисходящее:/\); диапазон – шкала градаций частот между минимальным и максимальным значением тона в пределах определенного отрезка речи; интервал – разность между частотой нижней и верхней точек восходящей или нисходящей мелодической кривой; скорость нарастания (подъема) или падения частоты.

Мелодика существенна для выражения и восприятия коммуникативного типа высказывания (повествования, вопроса, повеления), а также субъективного отношения говорящего к высказываемому. Наряду с другими средствами интонации мелодика служит средством членения речевого потока на смысловые отрезки и одновременно связывания их воедино.

Для интонации важен также тембр голоса: он является одним их средств смыслового выделения слова, а также выражения эмоций.

Интенсивность соотносится с напряженностью артикулирующих органов и зависящей от этого амплитудой колебаний голосовых связок. Чем больше амплитуда, тем больше интенсивность. Интенсивность, наряду с мелодикой, выделяет наиболее важные части высказывания, она участвует в эмоциональном выделении слов, в логическом ударении.

Длительность – темп, скорость изменения тех или иных отрезков речи во времени и паузы между речевыми отрезками – прекращение звучания (физиологически - прекращение артикуляции). Темп может быть связан с содержанием высказывания: служебные слова произносятся быстрее знаменательных, наиболее важные слова произносятся медленнее; темп может быть связан с позицией слова во фразе: замедленный темп – в краевых позициях фразы (особенно в конце), убыстренный – в середине фразы; темп может быть связан с индивидуальными особенностями говорящего, со стилями произношения и т.д.

Пауза чаще всего используется для отделения одной части высказывания от другой, а также для связи этих частей.

Все компоненты интонации выступают в тесном взаимодействии между собой.

Лингвистическая значимость интонации

Прочитайте

Существует мнение, что интонация субъективна, что каждый человек интонирует по-своему. Действительно, индивидуальные особенности имеют место в интонации, но они обычно накладываются на то общее, что составляет специфику языка в целом. Все говорящие (с их индивидуальными особенностями) пользуются средствами, объективно существующими в языке. Именно поэтому независимо от того, кто говорит, мы его понимает, связываем с той или иной интонацией определенный смысл. Это значит, что интонация имеет объективное лингвистическое значение: независимо от функциональной нагруженности интонация всегда объединяет слова во фразы, и без интонации фраза не существует. Субъективные же различия в интонации фразы не имеют лингвистической значимости.

Связь интонации с другими уровнями языка

Прочитайте и письменно ответьте на вопрос: что означает фраза «отношения между интонацией и синтаксисом не всегда однозначны»?

Интонация тесно связана прежде всего с фонологией и синтаксисом.

С фонологией интонацию роднит то, что она принадлежит к звуковой стороне языка и что она функциональна, однако от фонологии ее отличает то, что интонационные единицы имеют семантическую значимость сами по себе: например, восходящая интонация соотнесена в основном с вопросительностью или незавершенностью высказывания.

Отношения между интонацией и синтаксисом не всегда однозначны. В одних случаях грамматические образцы, по которым строится высказывание, могут иметь типичное интонационное оформление. Так, предложения с частицей «ли» представляют собой грамматический образец для построения вопросительного высказывания: Далеко ли до города? Данное предложение (высказывание- вопрос) реализует определенную структурную схему, и интонация (вопросительная) соответствует синтаксическому типу.

В других случаях высказывание не совпадает со структурной схемой предложения. Так, высказывание Могу ли я противостоять этим соблазнам? Может означать Я не могу противостоять этим соблазнам. Здесь на базе вопросительного по структурной схеме предложения с частицей «ли» строится не вопросительное, а повествовательное высказывание, интонационная форма (повествовательная) употребляется не в привычном для нее образце, а в другой (вопросительной) структурной схеме предложения.

В то же время предложения различных структурных схем (с вопросительной частицей «ли» и без нее) оформляются одинаково (повествовательной) интонацией.

Таким образом, разные синтаксические структуры могут быть оформлены одной и той же интонацией, а одна и та же синтаксическая структура может быть оформлена разными интонациями. Это говорит об определенной автономности интонации по отношению к синтаксису.

Впервые в русской лингвистике проблему соотношения интонации и грамматики выдвинул А.М.Пешковский, который указал, что интонационные и грамматические средства связаны друг с другом. Из его «принципа замены» следовало, что чем яснее выражено какое-нибудь синтаксическое значение чисто грамматическими средствами, тем слабее может быть его интонационное выражение (вплоть до полного исчезновения) и наоборот, чем сильнее интонационное выражение, тем слабее может быть грамматическое (тоже до полного исчезновения).

Проверка «принципа замены» разными учеными подтвердила в общих чертах положение А.М.Пешковского, но вместе с тем показала, что полной взаимозамены не происходит, а наблюдается разное соотношение компонентов интонации и других средств языка.

Так, интонационное выделение наиболее важного по смыслу слова (логическое ударение) меняется в зависимости от наличия или отсутствия синтаксических или лексико-морфологических средств. Например, в высказывании Мой сы^"н уехал, где слово сын выделено только интонацией, она проявляется более ярко, чем при выделении слова путем изменения порядка слов или с помощью частиц: Это сын мой уехал.

Наряду с синтаксическими средствами, компенсирующими интонацию, выступают и лексические. Так, высказывания с частицей разве могут выражать экспрессивно окрашенное повествование со значением отрицания, создаваемое за счет семантики слов, при этом смыслоразличительная роль интонации оказывается слабой: Разве ты студент? (вопрос со значением предположения). Не волнуйтесь. Не тронут они. Разве они звери? (экспрессивно окрашенное повествование со значением отрицания = Они не звери!). В этом примере роль интонации в выражении смысла высказывания снижена за счет семантики слова звери: сравниваются (сталкиваются) несовместимые понятия люди = звери.

В ряде случаев лексико-грамматические средства способны однозначно предопределять смысловую установку высказывания, и тогда интонация не является средством смыслоразличения. В таких случаях можно говорить об однозначности лексико-грамматического состава высказывания: модель разве + можно, нужно + инфинитив придает вопросительным по форме предложениям повествовательное значение (Разве можно рвать цветы? = Цветы рвать нельзя); модель ну не…ли передает повествовательное значение с экспрессивно окрашенным оттенком (Ну не права ли я? = Я права!).

Если лексико-грамматический состав многозначен, т.е. в смысловом противопоставлении высказываний не является ведущим, то функционально нагруженной оказывается интонация, выполняющая смыслоразличительную роль (Он там. – Он та^'м? – О^'н там?).

Основные функции интонации

Запишите в тетрадь функции интонации (с примерами)

1. Коммуникативная – функция реализации коммуникативных типов высказываний: повествования (Наташа читала), вопроса (Наташа читала?), побуждения (Наташа, читайте!).

Как было показано выше, в формировании и разграничении коммуникативных типов высказываний участвуют все средства языка. В случае если высказывания построены на одинаковом лексико-грамматическом материале, то они различаются в коммуникативном плане только интонационно. В таких случаях интонация выполняет коммуникативно-дифференцирующую функцию.

Активным интонационным компонентом, участвующим в разграничении коммуникативных типов высказываний, является мелодика. В русском языке общий вопрос обычно соотнесен с восходящей мелодикой, повествование – с нисходящей.

В своем коммуникативном аспекте интонация, наряду с лексико-грамматическими средствами, выступает как одно из средств передачи коммуникативно-модальных значений:

А) собственно-общий вопрос – вопрос, побуждающий собеседника сообщить что-либо новое, неизвестное спрашивающему (Вы любите читать книги?). Спрашивающий не предполагает характера ответа.

Б) предположительный вопрос – вопрос, который наряду с запросом определенной информации заключает в себе некоторое предположение относительно ответа собеседника (Отец и мать заметили ее беспокойство, их нежная заботливость, беспричинные вопросы: «Что с тобой, Маша? Не больна ли ты?» раздирали ее сердце).

В) удостоверительный вопрос – вопрос, который задается для того, чтобы удостовериться в правильности высказанной мысли, содержит значительную степень предположения говорящего относительно ожидаемого ответа (Ее знали, за нею следили – это было ясно. – Попалась? – спросила она себя…).

Здесь интонация определяется, главным образом, контекстом (отрезок речевой цепи, составляющий языковое окружение высказывания) и ситуацией (конситуацией – условиями, которые учитываются в процессе общения говорящим и его собеседником: материальное окружение собеседников, события, происходящие в момент речи, жизненный опыт собеседника, его поведение и т.д.) общения.

2. Выделительная функция интонации.

Она заключается в 1) выделении с помощью интонации отрезков высказывания различной смысловой важности, т.е. реализации смыслового (или актуального) членения, а также в 2) особом выделении, подчеркивании какого-либо элемента или элементов высказывания.

В соответствии с теорией актуального членения в высказывании выделяют два смысловых элемента: тему (Т) и рему (Р), один из которых – рема (ядро, новое, предикат) является наиболее важным для говорящего, т.к. в нем дается новая информация, а тема (данное, субъект) – менее важным, выражающим данное, известную информацию: Студ^Тент сда^Рет экзамен.

Интонация активно участвует в выделении слова определенной смысловой важности, при этом она может взаимодействовать с другими языковыми средствами: изменением порядка слов (Экз^Тамен сдает студ^Рент), выделение темы путем вынесения на первое место элемента с добавлением частиц (В гор^Тоде же он тоско^Рвал), выделение ремы частицами (Сегодня вра^Тгом у него был только^Р мороз) и др.

Говоря об особом выделении, подчеркивании какого-либо элемента, обычно имеют в виду логическое ударение. Логическое ударение можно отнести к частному виду выделения, когда выделенное слово имеет внеконтекстный ассоциативно противопоставленный элемент: Студент (а не кто-то другой) сдает экзамен.

Коммуникативная и выделительная функции интонации проявляются в тесном взаимодействии, т.к. каждое оформляемое интонацией высказывание одновременно несет ту или иную коммуникативную установку и характеризуется определенными смысловыми отношениями между коммуникативными частями высказывания.

3. Организующая функция интонации.

Интонация может служить и целям построения, организации высказывания, членения речевого потока на высказывания и далее – на синтагмы и осуществления связи между выделенными отрезками. Как уже говорилось, минимальным отрезком речевой цепи является синтагма (речевой такт). Фонетическую целостность синтагмы создает синтагматическое ударение, обычно совпадающее с последним ударным слогом в синтагме (Подня́лся за"навес. На на́с смо"трят. На́м хло"пают). Синтагма представляет собой фонетическое целое, поэтому в потоке речи она должна отделяться от других синтагм. Такое членение осуществляется при помощи средств интонации (межсинтагменной паузы, специфического мелодического оформления…).

Интонация не только членит высказывания на синтагмы, но и осуществляет их связь.

4. Эмоциональная функция интонации.

При помощи интонации высказыванию могут придаваться определенные эмоции, то есть в интонации заложена эмоциональность, которая отражает состояние говорящего и его желание определенным образом воздействовать на слушающего.

Четко выделяются две группы эмоций (положительного и отрицательного характера), внутри которых устанавливается градация эмоций по степени их интенсивности: отрицательные эмоции – недовольство, раздражение, гнев, ярость; положительные эмоции – удовлетворение, удовольствие, радость, ликование, восхищение, восторг, упоение.

Эмоциональность высказывания зависит от конситуации (фактора экстралингвистического), создающей у автора или слушающего определенный эмоциональный настрой. При этом одно и то же высказывание может нести различный эмоциональный настрой, но эмоции не меняют коммуникативной установки высказывания. Так, независимо от того, с радостью или с грустью будет произнесено высказывание Она уехала, его основное коммуникативное значение (сообщение информации) остается неизменным.

Так как в каждом акте коммуникации, помимо денотативного аспекта (отражения того, о чем идет речь), присутствует аспект коннотативный (отношение говорящего к содержанию своего высказывания), который соотнесен как с категорией модальности, так и с эмоциями, последние следует рассматривать в соотношении с коммуникативно-модальными разновидностями того или иного типа высказывания, а следовательно, и интонацию выражения эмоций следует рассматривать в связи с интонацией оформления коммуникативно-модальных типов высказываний.

Например, вопросы с частицей «разве», которые заключают в себе предположительную модальность:

Вожеватов (Гавриле): Гаврила, дай-ка нам чайку моего, понимаешь? Моего!

Гаврила: Слушаю.

Кнуров: Вы разве особенный какой-то пьете? (А.Н.Островский)

Здесь, в предположительной вопросительной модальности может наблюдаться градация по степени уверенности спрашивающего в предположительном ответе (от маловероятного до сильного предположения, противоположного). Степень уверенности соотнесена с эмоциональной насыщенностью: сомнение, удивление…. Чем сильнее уверенность в противоположном ответе, тем более эмоциональным является высказывание.

- Итак, ты едешь в деревню?

- В деревню.

- Да разве у тебя есть деревня? (предположение с оттенком сомнения).

- Это ты, Олежек? Разве ты не уехал? (предположение с оттенком удивления).

Если в силу конситуативной обусловленности говорящий высказыванием с «разве» выражает уверенность в противоположном ответе, т.е. не запрашивает, а сообщает определенную информацию, то он обычно старается придать своему мнению бо́льшую убедительность, выражая свои эмоции к сообщаемому. Чаще всего категория утверждения сопровождается отрицательными эмоциями: возмущением, гневом, раздражением и др.

Разве это актриса! – говорил он.- Ни фигуры, ни манер, а только одна глупость (А.Чехов).

Эмоционально окрашенная речь взаимосвязана с синтаксисом, с порядком слов: наиболее важное по смыслу слово ставится в начало предложения, изменяя актуальное членение. В результате появляется эмоциональная окраска, появляется экспрессия: Вечера на Оби хороши! Хороши вечера на Оби! Следовательно, интонация в определенной степени коррелирует со словорасположением в высказывании, с его смысловым (актуальным) членением.

Итак, интонация служит средством выражения не только смысловых, но и эмоциональных значений высказывания.

2.5. Особенности русского литературного произношения

Изучением норм произношения занимается орфоэпия. Орфоэпия (от греч. orthós – прямой, правильный + épos - речь) – 1) совокупность норм литературного языка, связанных со звуковым оформлением значимых единиц: морфем, слов, предложений. Среди таких норм различаются произносительные нормы (состав фонем, их реализация в различных позициях, фонемный состав отдельных морфем) и нормы суперсегментной фонетики (ударение и интонация). При более широком понимании орфоэпии к ней относят и образование вариантных грамматических форм; 2) раздел языкознания, изучающий функционирование таких норм и вырабатывающий произносительные рекомендации – орфоэпические правила.

Нормативность литературного произношения

Прочитайте. Выпишите в тетрадь, чем различаются объективные и субъективные литературные нормы. Приведите примеры.

Русский литературный язык имеет определенные правила произношения, определенные нормы этого произношения, которые должны соблюдаться каждым, кто хочет овладеть правильной литературной печью. Однако нормы эти носят различный характер и имеют по существу различное происхождение. С одной стороны, литературные нормы, имеющие объективный характер, - это нормы, диктуемые фонологической системой языка и закономерностями ее реализации в речи, с другой стороны – литературные нормы, так сказать, субъективного характера, т.е. устанавливаемые общественной языковой практикой, обществом, людьми.

Различия этих норм определяются характером самой фонологической системы русского литературного языка и закономерностями ее реализации, т.е. отношениями звуков в потоке речи. В одних случаях фонологическая система диктует только одну возможность ее реализации, т.е. одну возможность произношения, так как только эта возможность разрешена данной системой. Иная реализация, иное произношение будет нарушением законов фонологической системы, что может привести или к полному разрушению взаимопонимания (например, неразличение твердых-мягких согласных и произношение или только твердых, или только мягких), или, во всяком случае, к нарушению внутренних связей и отношений элементов фонологической системы (например, различение глухих - звонких согласных в любой фонетической позиции). В этих случаях, таким образом, фонологическая система и закономерности ее реализации диктуют литературные нормы, и именно поэтому такие нормы имеют объективный характер. Это не значит, конечно, что любой носитель русского языка, для которого он является родным, усваивает такие нормы вместе с языком: носители различных русских диалектов вместе с языком усваивают и нормы своего диалекта, которые объективно, по характеру диалектной фонологической системы, могут отличаться от литературных норм; да и в устной речи русского городского населения нередки отклонения от объективных литературных норм. Поэтому внимание к соблюдению таких норм должно быть самое пристальное, ибо их нарушение является нарушением законов фонологической системы литературного языка.

В других случаях фонологическая система разрешает не одну, а две или несколько возможностей ее реализации, т.е. несколько вариантов произношения. В таких условиях одна возможность признается общественной языковой практикой литературно правильной, нормативной, а другая (другие) – или оценивается как вариант литературной нормы, или выводится за пределы нормативности, определяясь как нелитературное произношение.

Так, например, фонологическая система русского литературного языка в области гласных строится таким образом, что безударный вокализм покоится на различении гласных двух подъемов – верхнего и неверхнего, причем в области неверхнего подъема выступают только нелабиализованные гласные; в русском литературном языке эти последние реализуются в виде [Λ], [ъ] после твердых и [и^эднако нормы эти носят различный характер и имеют по существу различное прурной печью. того произношения000000000000000000000000], [ь] после мягких согласных. Однако к гласным неверхнего подъема нелабиализованным относятся и такие, как [а], [е], [ы^е], [и^е], [ъ],[ь]. Фонологическая система допускает произношение и этих гласных. Иначе говоря, если носитель русского языка произносит не [в^да́], [д^ ма́], [зۥи^емля́], [нۥи^есу́], а [вэда́], [дэма́], [зۥе]мля, [нۥе]су или [въда́], [дъма́], [зۥа]мля́, [нۥа]су́ и т.п., то он не нарушает законов русской фонологической системы – принцип позиционной мены ударных и безударных гласных сохраняется полностью; однако он нарушает нормы литературного произношения, установленные общественной языковой практикой. Еще один пример: фонологическая система равно разрешает произносить [чۥт] и [шт] – такие сочетания на синтагматической оси разрешены в любой позиции – в начале слова, например, [чۥту] и [шт]аны́, в середине слов, например [по́чۥта] и за[шт]о́пать, в конце слова, например [мачۥт] и Будапе́[шт]. С этой точки зрения правило произношения [шт] в словах что и чтобы есть не объективно диктуемая фонологической системой норма, а норма, установленная общественной языковой практикой. Влияние орфографии на произношение в свое время вызвало появление у некоторых носителей литературного языка произношения [чۥто], [чۥтобы], что первоначально расценивалось как нарушение литературной нормы, а в наши дни признается вариантом литературного произношения. Следовательно, в отличие от объективных норм произношения, диктуемых фонологической системой и потому очень устойчивых, нормы, устанавливаемые обществом, могут меняться на протяжении развития языка, причем эти изменения происходят иногда за относительно короткий промежуток времени.

Динамичность орфоэпических норм

Прочитайте. Сформулируйте в тетради, в чем состоит динамичность орфоэпических норм; почему следует соблюдать нормы произношения, что обеспечивает их единство?

Нормы литературного произношения – это и устойчивое, и развивающееся явление, они направлены как в прошлое, так и в будущее языка. Это значит, что в каждый данный момент времени в этих нормах есть то, что связывает сегодняшнее произношение с произношением, свойственным прошлым эпохам развития литературного языка, и есть то, что возникает как новое в произношении под действием живой устной практики носителей языка, как результат действия внутренних законов развития языковой системы. Современное русское литературное произношение начало складываться еще в ХVIII в. На основе устной речи Москвы как центра русского государства, на основе так называемого московского просторечия, образовавшегося на базе северных и южных русских говоров (в нормах московского просторечия укрепилось, с одной стороны, северное произношение [г] взрывного образования и южное аканье, неразличение в безударных слогах гласных [а] и [о]). К ХIХ в. старомосковское произношение сложилось во всех своих основных чертах и, как образцовое, распространило свое влияние на произношение населения других крупных культурных центров. Старомосковское произношение в определяющих его особенностях сохранялось и как норма современного литературного языка, однако за прошедшие периоды истории, и особенно за последние 60 лет, литературные нормы подверглись изменениям под влиянием различных причин. Поэтому современное литературное произношение, в своих определяющих чертах продолжающее сохранять старомосковские нормы, в целом ряде моментов уже отошло от этих норм и продолжает изменяться.

Можно по-разному относиться к факту изменения произношения под влиянием живой устной речи, разговорной стихии, орфографии и т.д.; можно встать на точку зрения пуристов и отвергать всякие изменения, полагая, что нормы всегда незыблемы (и поэтому, скажем, старомосковское произношение должно сохраняться и культивироваться во всех его чертах и особенностях); можно, наоборот, встать на точку зрения тех, кто считает, что «все дозволено» и что живая разговорная стихия должна беспрепятственно проникать в литературную речь (и поэтому неважно, как говорит человек, - главное, чтобы его понимали). Однако ни та ни другая точки зрения не могут быть приняты.

Пуризм означает отрицание возможности развития языка, насильственное навязывание ему того, что противоречит современной общественной языковой практике, стремление сдержать то, что уже получило свое признание в устной разговорной речи, и не дать уже признанному проникнуть в литературный язык. Но, как известно, навязывать языку что-либо невозможно: язык развивается, и развивается он по своим законам, независимо от воли людей, и поэтому, важно понять эти законы и пути развития языка. С другой стороны, отрицание необходимости единых устойчивых норм произношения, как и вообще норм литературного языка, не может быть принято потому, что при отсутствии таких норм коммуникация, взаимопонимание говорящих и слушающих нарушается или осложняется, так как слушающий начинает обращать внимание не на то, что́ говорят, а на то, ка́к говорят, т.е. не на внутреннее содержание речи, а на ее внешнее выражение. Именно поэтому несоблюдение единых правил произношения если и не приводит к полному нарушению взаимопонимания, то все же затрудняет его (не говоря уже о том, что незнание орфоэпических правил свидетельствует об общем недостаточно высоком культурном уровне человека). Кроме того, необходимость единых норм произношения обусловливается еще и тем, что звуковая сторона языка связана с орфографией, с правилами правописания, которые тоже должны быть едины, чтобы облегчить понимание текста при чтении. Обучение единым правилам орфоэпии облегчается при единстве норм произношения носителей языка.

Единство норм литературного произношения

Таким образом, нормы русского литературного произношения – это устойчивое и динамически развивающееся явление; они опираются на законы функционирования фонологической системы языка и на общественно выработанные и традиционно принятые правила, которые подвергаются изменениям в процессе развития устной литературной речи в результате влияния на эту речь различных факторов языкового развития. Эти изменения первоначально носят характер колебания норм, но если такие изменения не противоречат фонологической системе и приобретают широкое распространение, они приводят к возникновению вариантов литературной нормы, а затем – и, возможно, к укоренению новой нормы произношения.

Необходимость единства норм литературного произношения обусловливает обучение этим нормам в школе, культивирование их средствами массовой информации – через печать, радио и телевидение, через кино и театр. Все это создает условия для распространения норм русского литературного произношения в широких массах народа. В наши дни проблема правильности русской речи, соблюдения норм литературного произношения значительно обострилась в связи с тем, что по ряду объективных и субъективных причин нарушение орфоэпических норм стало проявляться в публичной речи политиков, дикторов радио и телевидения, в выступлениях на митингах, собраниях и т.д. Подобные нарушения расшатывают основы устной русской литературной речи и отражают снижение общего культурного уровня носителей русского языка.

Надо иметь в виду, что полного единства русского литературного произношения никогда не было: крупные культурные центры дореволюционной России всегда имели определенные особенности, местные отличия в литературном произношении, связанные прежде всего с влиянием на произношение в этих центрах окружающих их местных диалектов или влиянием письменности («выговор по письму»). И в наши дни такие отличия сохраняются, но вместе с тем возникают, так сказать, и «национальные» отклонения от норм русского литературного произношения (произношение, например, татар, владеющих русским языком, отличается от русского произношения представителей других народов России, также усвоивших русский язык как торой после родного) и отклонения от норм в русской речи иностранцев, овладевших в достаточной степени русским языкам как средством общения. Эти обстоятельства заставляют с еще большим вниманием относиться к литературным нормам, к их соблюдению, культивированию и к привитию этих норм всем говорящим на русском языке.

Основные орфоэпические правила современного русского литературного языка обычно рассматриваются в курсе «Современный русский язык», поэтому останавливаться на этом повторно нецелесообразно. Отметим лишь, что они охватывают произношение безударных гласных звуков, произношение согласных звуков, произношение согласных перед гласными, произношение некоторых сочетаний согласных, произношение звуков в некоторых грамматических формах.

Орфоэпические варианты

Прочитайте. Выпишите в тетрадь (с примерами), какие варианты произносительных норм существуют в современном русском литературном языке.

К орфоэпии относится вариантность звуковой реализации одних и тех же фонем и вариантность фонемного состава одних и тех же морфем при отсутствии позиционных различий. Так, одни произносят в[и^э]сна́, другие – в[э^и]сна́: разница в характере звуков, фонема (с точки зрения Московской фонологической школы) одна и та же; одни произносят бу́ло[ч’]ная, другие – бу́ло[ш]ная, одни – умы́л[сə], другие - умы́л[с’ъ]: разница в фонемном составе корня (було<ч>- или було<ш>-) и постфикса (-с<а> или -с’<а>). На письме такие варианты обычно не отражаются: весна, булочная, умылся. Однако варьирование фонемного состава корня может обозначаться на письме: бриллиант и брильянт, калоши и галоши, кринка и крынка, матрас и матрац, ноль и нуль.

Орфоэпия отмечает место ударения в слове: кла́дбище и кладби́ще, тво́рог и творо́г, и́скристый и искри́стый; в отдельной словоформе: ко́су и косу́, вкусны́ и вку́сны, ткала́ и тка́ла; на разных лексических единицах, входящих в одно фонетическое слово: на́ руки и на ру́ки, не́ дали и не да́ли; наличие или отсутствие побочного ударения: межплане́тный и межплане́тный.

Орфоэпия рассматривает социально значимые произносительные варианты, т.е. те, которые типичны для разных групп людей, говорящих на литературном языке, а также стилистические варианты, сознательно выбираемые в различных социальных ситуациях. Такие варианты могут характеризовать «младшую» и «старшую» нормы (новое произношение постепенно вытесняет старое, но на определенном этапе развития литературного языка обе нормы сосуществуют; например, для некоторых сочетаний согласных традиционно произношение мягкого согласного перед мягким: [зۥвۥ]ерь, е[сۥлۥ]и, по новой норме первый согласный – твердый: [звۥ]]ерь, е[слۥ]и; общенародную и профессиональную сферу употребления (добы́ча и до́быча, и́скра и искра́); мужскую и женскую речь (например, удлинение согласных в мужской эмоциональной речи и удлинение гласных в женской); территориальные разновидности литературного языка (например, более открытый [а] на юге России по сравнению с севером).

Орфоэпические варианты могут принадлежать разным стилям. Так, для высокого стиля характерно эканье: б[э^и]ру́, вз[э^и]ла́, произношение безударного [о] : н[о]ктю́рн, п[о]эти́ческий, твердого заднеязычного перед окончанием именительного падежа единственного числа имен прилагательных: гро́м[къ]й, стро́[гъ]й, ти́х[ъй]. В нейтральном стиле произносится б[и^э]ру́, вз[и^э]ла́, н[^]ктю́рн, п[ъ]эти́ческий, гро́м[кۥи]й, стро́[гۥи]й, ти́[хۥи]й. В разговорной речи наблюдается выпадение гласных и согласных: проволока – про́во[лк]а, некоторые – не́[кт]орые, вообще – в[а]бще́, тысяча – ты́[шۥшۥ]а, пятьдесят – п[ии]ся́т.

Допуская несколько вариантов, орфоэпия указывает, какое место каждый из них занимает в литературном произношении. В силу своей социальной значимости орфоэпические варианты могут использоваться, например, в сценической речи для социальной характеристики персонажей.

В выработке литературных норм особая роль принадлежит московскому говору. Уже в ХVII в. Сложились основные закономерности современного русского литературного языка. В основу этого языка лег говор Москвы, принадлежащий к среднерусским говорам, в которых сглажены наиболее резкие диалектные черты северного и южного наречий. Старомосковское произношение и сейчас составляет основу орфоэпических норм, несколько изменившихся в ХХ в.

2.6.Звук и смысл. Звуковой символизм. Звуковая организация поэтического текста (звуковые повторы, звукопись).

Внимательно прочитайте. Письменно отметьте этапы образования лексического значения, как оно связано со звуком – выразителем лексического значения; запишите, что такое звуковой символизм, звукопись, звуковой повтор.

Как же возникло важное и нужное свойство звуков речи – их содержательность? Чтобы проследить за этим процессом, нужно углубиться к самым истокам языка.

Обратите внимание – звуки природы не звучат сами по себе, они сопровождают какие-то явления: извержение вулкана или бег воды по камням, сверкание молнии или трепетание листьев на ветру. А явления природы небезразличны даже современному человеку, не говоря уже о животных, начавших в далекие времена свой сложный путь превращения в человека. Этот «предчеловек» был почти полностью зависим от природы. Одни ее проявления угрожали его жизни, были опасными, страшными; другие, напротив, были безопасными, приятными, успокаивающими. Что интересно, опасные, устрашающие явления природы сопровождаются, как правило, звуками одного акустического типа, а безопасные – прямо противоположного. Извержение вулкана сопровождается низкими, сильными, немелодичными (грохочущими, шумными) звуками. Рычание и рев хищных зверей, раскаты грома, грохот горного обвала, шум урагана и шторма – все это звуки того же акустического типа. А с другой стороны, пение птиц, журчание ручья, звон капели, крики мелких животных – звуки другого рода: высокие, негромкие, мелодичные. Быстрые действия и движения сопровождаются краткими, резкими звуками, медленные – протяжными, плавными.

Эта связь «явление – звук» реализуется многократно. Как же должна реагировать высшая нервная деятельность любого существа на воздействие этих двух постоянно связанных факторов? Несомненно, должна ответить образованием условного рефлекса. По Павлову. Рефлекс выработан у нас великим экспериментатором – природой: на звуки мы реагируем, как на явления, этими звуками сопровождаемые. Причем на разные звуки – как на разные явления. На низкие, шумные и громкие звуки – как на опасные, страшные, тревожные явления; на высокие, негромкие, мелодичные звуки – как на приятные, безопасные явления. Вот где была заложена первоначальная возможность наделить звук значением: в восприятии животного и человека устанавливаются связи между типами звучания и типами предметов, явлений и действий.

Но древний человек тоже произносил звуки. Распространялись ли и на них рефлекторные связи? А почему же нет? Ведь это тоже звуки. Среди них были, конечно, низкие и высокие, громкие и тихие, мелодичные и шумные. А поскольку акустические характеристики уже обладали определенной содержательностью, то «отприродная» содержательность и становится значимостью звукового сигнала. Здесь пробивается первый росток значения. Ведь звук теперь не обязательно должен связываться со звучащим предметом. Произнесенный звук имеет собственную содержательность, и это позволяет указать данным звукам на любой предмет, независимо от того, звучит сам предмет или нет.

С первым ростком значения возникают и две основные силы, определяющие жизнь носителя, выразителя значения – знака. Одна из этих сил – тенденция к мотивированности, другая – тенденция к произвольности. Тенденция к мотивированности – порождение природы, тенденция к произвольности – порождение разума. Мотивированность старается сохранить связь знака с предметом, с материей, стремится сохранить знак таким, чтобы его форма соответствовала его содержанию. Для знака это важно, потому что улучшает условия его функционирования. Но степень мотивированности знака имеет пределы – нельзя, чтобы мотивировка стала слишком жесткой. Потому что слишком жесткая, абсолютная мотивировка намертво свяжет знак с предметом и не оставит ему свободы для изменения, для развития. А поскольку знак и все множество знаков, вся знаковая система должна все же развиваться, начинает действовать тенденция к произвольности, которая стремится оторвать знак от конкретного предмета, дать ему свободу изменяться, развиваться.

Вначале «естественная» мотивированность почти полностью властвует над знаком, тогда как тенденция к произвольности едва начинает проявляться. Но это еще не языковое значение. Это еще только общая содержательность тех звуков, которые едва начинают превращаться в звуки речи. Это содержательность тембра, голоса, интонации, ритма. Но с течением времени в процессе развития и «человеческой» организации звуковых сигналов, звуковых знаков, начинают формироваться и по-настоящему языковые типы значений. Постепенно все более четко формируются звуки речи, и они начинают вбирать в себя, начинают оформлять в себе все более конкретные, все более специфические значимости звучания в соответствии с акустическими характеристиками каждого отдельного звука речи. Скажем, гласные оказываются более мелодичными и потому в общем более приятными, чем согласные. Шумные согласные вроде Х, Ш, Ж оказываются более «страшными», чем звонкие, такие, как Б,Д,Г, взрывные (К,Г, Б,П) – более «быстрыми», чем фрикативные (Ф, Ш,С) и т.д.

К тому же эти значимости поддерживаются еще и произносительной мотивировкой, которая оказалась сходной с акустической. Например, громкие звуки уже по своим акустическим свойствам приобретают значимость «сильные, агрессивные», а тут еще и артикуляция помогает: их произношение требует более энергичной работы речевого аппарата, и это добавляет им «силы». Взрывные, такие, как Б, Г, К, или дрожащие звуки, такие, как Р, требуют быстрой работы органов речи, и это поддерживает уже существующую у них значимость «взрывной, дрожащий» - значит, «быстрый, активный».

Так возникает и постепенно закрепляется в языке фонетическая значимость. Она еще не соотносится с предметом или понятием, а имеет довольно расплывчатый характер. Такую содержательность можно описать только с помощью признаков: «страшное» звучание, «нежное» звучание, «быстрое» звучание и т.п. Именно такой фонетико-признаковой значимостью, вероятнее всего, обладали первоначальные комплексы звуков, которые еще нельзя назвать словами. Следы этого этапа развития языка сохранились, пожалуй, только в междометиях и экспрессивных выкриках вроде Ах!, Ух!, Ой!, Ха! и т.п.

Звуковые комплексы с первоначальной фонетико-признаковой значимостью постепенно, в результате постоянного употребления, оформляются все более четко. И все более определенно за ними закрепляется «свое» значение. Звуковые комплексы становятся словами привычного нам типа: прыгать, прыжок, скакать, топать, топот, хватать и т.д.

Так формируется все более четкое и осмысленное понятийное ядро значения, так завершается формирование полноценного Слова.

А от звукооценочных признаков остаются лишь окружающие это ядро ореолы «атмосферы»: более плотный – признаковый, разреженный – ореол фонетической значимости. Например, топот: понятийное ядро – «шум, стук, производимый ударами ног при ходьбе, беге»; признаковое значение – «что-то громкое, быстрое, грубое, глухое, неприятное»; фонетическая значимость – «быстрый».

Сильное и четкое понятийное значение делает ненужным осознанное обращение к значимости звучания. Оно как бы заслоняет собою фонетическую значимость от говорящего. Но это не значит, что влияние звучания исчезает вообще, оно оказывает на нас хоть и незаметное, но сильное влияние. Просто мы в первую очередь реагируем на понятие, не вслушиваясь специально в звучание, не оценивая его сознательно. Но скрытое действие звучания, поддерживая понятийный образ, помогает функционированию этого слова, оживляет его значение.

Однако язык, сформировав понятийное значение, не останавливается в своем развитии. Напротив, языковая система бурно развивается по разным направлениям. А это укрепляет тенденцию в произвольности в языке, которая действует все более заметно, оттесняя, ослабляя тенденцию к первоначальной фонетической мотивированности. Она порождает другие виды мотивировки – смысловую и морфологическую. Так, прыгает кошка, прыгает мяч, прыгает давление, прыгает изображение на экране и т.п. – все это порождение смысловой мотивировки; прыг → прыгать, прыжок, прыгун, попрыгунчик и т.п. – это морфологическая мотивировка.

Эти виды мотивировок более сильны, более определенны, чем фонетическая, потому что вполне осознаются нами. Мотивировки такого рода связывают слово уже не с предметом, а с исходным словом, т.е. являются вторичными. Этот путь оказывается очень эффективным: постепенно развитие значения переключается на «новые», вторичные мотивировки. Процесс формирования новых слов на базе фонетической значимости постепенно затухает и наконец почти прекращается.

В русском языке примеров образования новых слов на основе фонетической значимости почти нет. Разве что изредка писатели в художественных произведениях оживляют этот древний способ словообразования. Например, Бибигон, Бармалей, Карабас-Барабас.

Примеры намеренного отказа от смысловой мотивировки и использования только фонетической можно наблюдать в современной поэзии. У Вознесенского есть стихотворение со странным названием «Скрымтымным». Это типичный идеофон, построенный на основе фонетической значимости. Поэт так истолковывает его значение:

«Скрымтымным» - это пляшут омичи?

скрип темниц? или крик о помощи?

или у Судьбы есть псевдоним,

темная ухмылочка – скрымтымным?

Чем мотивированы именно такие «значения» этого звукосочетания: «скрип темниц», «темная ухмылочка», «крик о помощи»? Рассчитайте его фонетическую значимость, и вы получите: «темный», «страшный». Явная фонетическая мотивировка, точно раскрытая поэтом! Обращение к «первобытному» способу словопроизводства в этом стихотворении вполне оправданно. «Скрымтымным - языков праматерь», - пишет автор, и речь здесь идет о «вырастании» значения, а следовательно, и языка из первоначальной содержательности звуков.

Звуковой символизм

Это связь между звуками и образными представлениями или ощущениями, которые они вызывают у говорящих.

Давно было замечено, что некоторые слова своими звуками как бы изображают то, что называют.

М.В.Ломоносов писал: «В российском языке, как кажется, частое повторение письмени а способствовать может к изображению великолепия, великого пространства, глубины и вышины, также и внезапного страха; учащение письмен е, и, ю – к изображению нежности, ласкательства, плачевных или малых вещей; через я показать можно приятность, увеселение, нежность и склонность, через о, у, ы – страшные и сильные вещи: гнев, зависть, боязнь и печаль». В одном опыте маленьким детям показали две матрешки, отличающиеся размером: одна большая, другая совсем маленькая. Сказали: «Вот две сестрички, одну зовут А, другую – И. Отгадай, какую зовут И». И большинство детей показали на маленькую матрешку.

Многие люди связывают звуки, чаще всего гласные, с определенным цветом. Так, звуку [а] обычно соответствует красный цвет, [о] – светло-желтый, [и] – голубой, [э] – желто-зеленый, [у] – сине-фиолетовый, [ы] – темно-коричневый. Противопоставление согласных чаще строится на других признаках: светлый – темный, маленький – большой, хороший – плохой и др.

Все звуки противопоставлены друг другу по тону: есть звуки высокие (и, э; с, з, т, д, ц, л, н, ч, ж, ш, р) и низкие (а, о, у; г, к, х, б, п, в, ф). Низкие звуки образуются в большей по объему и менее расчлененной ротовой полости, высокие – в меньшей по объему и более расчлененной. Так, гласные [и], [э], образующиеся в передней части полости рта, высокие, а непередние гласные [а], [о], [у] низкие; согласные, периферийные по месту образования, т.е. губные и заднеязычные, низкие, а согласные центральные, т.е. передне- и среднеязычные, высокие (исключение – низкий [л]). С высокими звуками связаны представления о светлом, высоком, легком, тонком, гладком, горячем, с низкими звуками – о темном, глубоком, тяжелом, толстом, шероховатом, холодном.

В различных опытах аудиторам предлагалось описать при помощи этих признаков логотомы, составленные из высоких звуков (например, диче́с, нези́ч, тери́лья, дес, тин) и из низких звуков (например, буко́ф, мову́к, пум, вумп, буф). Большинство аудиторов слова первого типа описывали при помощи признаков из первой группы, а слова второго типа описывали при помощи признаков из второй группы.

Эту особенность звуков хорошо чувствуют и используют в своих стихах поэты. Вот начало стихотворения А.С.Пушкина «Зимнее утро»:

Мороз и солнце; день чудесный!

Еще ты дремлешь, друг прелестный, -

Пора, красавица, проснись:

Открой сомкнуты негой взоры

Навстречу северной Авроры,

Звездою севера явись!

Безмятежное, радостное, светлое настроение передается и преобладание высоких звуков над низкими: их соотношение 61:39%. Совсем иная эмоциональная тональность в стихотворении «Зимний вечер»:

Буря мглою небо кроет,

Вихри снежные крутя;

То, как зверь, она завоет,

То заплачет, как дитя,

То по кровле обветшалой

Вдруг соломой зашумит,

То, как путник запоздалый,

К нам в окошко застучит.

Здесь и иное соотношение высоких и низких звуков – 44:56%, низкие преобладают.

Очень вероятно, что оценки звуков языка, их образное восприятие, различны у представителей разных языковых групп.

Есть целая наука об искусстве звуковой организации стиха, описание различных «узоров» из повторяющихся звуков, которыми можно украсить поэтическую речь. Простейшие из них – аллитерация, то есть повторение согласных, и ассонанс – повторение гласных. Попробуйте узнать их в таких, например, хорошо известных отрывках: Быстро лечу я по рельсам чугунным, Думаю думу свою (Н.Некрасов); Задремали звезды золотые. Задрожало зеркало затона… (С.Есенин).

Звуковые повторы – эвфонический прием, заключающийся в повторении внутри стиха и в соседних стихах группы одинаковых или похожих звуков. Звуковые повторы усиливают фонетическую выразительность стиха. Звуковые повторы образуются на базе аллитераций, поддержанных общей смысловой направленностью данного отрезка художественного произведения. Звуковые повторы встречаются в народном творчестве, например в стихоподобных поговорках: Тише едешь – дальше будешь.

Звуковые повторы обычны в стихах русских поэтов:

Одеты темные поляны

Широкой белой пеленой (М.Лермонтов).

Звукоподражание

Можно изучать звуки речи с точки зрения их соотношения с содержанием, образом.

Дело в том, что в речи звучание слов иногда гармонирует с выражаемым им содержанием. Это находит свое выражение в звукоподражании.

Звукоподражание – это передача звуками, из которых составляется слово, характерного звука самого явления, обозначенного этим словом. Звукоподражанию обязано происхождение многих слов: жужжать, шуршать, хлопать, свистеть, мяукать, мычать, куковать и т.д.

Звукопись

Звукоподражанием часто пользуются в художественной литературе, в которой оно выступает в виде звукописи, то есть литературного приема, когда с помощью подбора определенных сочетаний звуков раскрываются особенности описываемого явления. Так, И.С.Тургенев специально подбирает слова со звуком [р] при описании грома: Трескучий и короткий удар грома раздался («Бирюк»).

Использование в стихе звукописи требует от поэта большого артистического такта. В этом отношении образцом является пушкинская звукопись; например, звуковая характеристика в «Евгении Онегине» шумных старинных балов и балов, современных Пушкину:

Мазурка раздалась. Бывало

Когда гремел мазурки гром

В огромной зале все дрожало,

Паркет трещал под каблуком,

Тряслися, дребезжали рамы:

Теперь не то, и мы, как дамы

Скользим по лаковым доскам.

Более сложной формой звукописи является использование - для описания особенностей изображаемого явления – общего звучания речи, ритмомелодии данной фразы. Так, у Некрасова в стихах Быстро лечу я по рельсам чугунным. Думаю думу свою общее звучание (ритмомелодия) характеризует движение поезда.

Вопросы для самоконтроля:

1. Какие существуют звуковые единицы?

2. Назовите два аспекта фонетики.

3. Что такое звук?

4. Что такое фонема?

5. Какие признаки фонемы называются дифференциальными и интегральными?

6. Какова система гласных фонем русского языка?

7. Какова система согласных фонем русского языка?

8. Что такое позиционная мена фонем?

9. Что такое сильные и слабые позиции фонем, какие они бывают?

10. Что такое позиционные изменения звуков?

11. Что такое модификация гласных звуков?

12. Какие в языке существуют суперсегментные единицы?

13. Каковы особенности русского ударения?

14. Какова лингвистическая сущность интонации?

15. Какие функции выполняет интонация в речи?

16. Каковы основные особенности русского произношения?

17. Какие произносительные варианты вы знаете?

18. Как связан звук и смысл?

19.Что такое звуковой символизм?

20. Что такое звуковой повтор, звукопись?

Выводы (сжатое резюме)

Изучение фонетики имеет большое теоретическое значение. Звуковые единицы и их сочетания образуют материальную оболочку морфем, слов, словосочетаний, предложений, т.е. значимых единиц других уровней языка. Различные коммуникативные типы предложений оформляются в речи разными фонетическими средствами, разной интонацией. Поэтому изучение звуковой, материальной стороны языка является необходимой частью изучения самого языка. Без изучения и знания фонетики невозможно изучение грамматического строя и словарного состава языка.

Фонетика тесно связана с фонологией, которая изучает звуки речи в их функциональной значимости, т.е. как фонемы. Фонологическая система имеет как синтагматическую, так и парадигматическую оси, причем вторая зависит от первой. При функционировании фонем происходит их позиционная мена. В потоке речи звуки – представители фонем – позиционно чередуются, гласных звуки модифицируются.

Единство, взаимосвязанность смысловой и звуковой стороны (при ведущей роли первой из них) является исходным принципом организации и членения основных единиц языка – морфемы и слова. Это единство служит также основанием для организации и членения потока речи.

Объединение более мелких сегментных единиц в более крупные осуществляется при помощи суперсегментных или просодических, единиц (ударения и интонации), которые как бы накладываются на сегментные. Суперсегментные единицы выполняют в речи свои особые функции.

Русский литературный язык имеет определенные правила произношения, определенные нормы этого произношения, которые должны соблюдаться каждым, кто хочет овладеть правильной литературной речью.

Звуки речи обладают специфической содержательностью, которая называется фонетической значимостью. Сильное и четкое понятийное значение делает ненужным осознанное обращение к значимости звучания, но скрытое действие звучания, поддерживая понятийный образ, помогает функционированию этого слова, оживляет его значение. Существует связь между звуками и образными представлениями или ощущениями, которые они вызывают у говорящих. Эту связь часто умело используют поэты при инструментовке стиха в виде звукописи, звукоподражания, звуковых повторов.

Практическое занятие 1. Тема: Фонетика.

Задание 1. 2б. Определите, какими фонемами различаются следующие слова. Укажите дифференциальные и интегральные признаки этих фонем.

выть – вить

лён - моль

медь – мёд

суда (мн.ч.) – судья

цена – жена

шут – шьют

фетр – метр

щека – чека́

Задание 2. 2б. Определите фонемный состав данных слов.

Вялый, жиры, мед, ряд, красного, легкий, облако, грозить, втирать, весна, праздник, смог, сжечь, ложь, холод, род, яма, лестица, мое, ног, будка, гроза, любовь, зубки, сделать, мясной, спят, часок, тетя.

Задание 3. 2б. Сделать фонетико-фонологический анализ слов неподкупность, дорожка, пирог, используя схему.

Схема анализа

1. Слово затранскрибировать.

2.Указать количество слогов в слове, их признаки (ударный/неударный, открытый/закрытый, прикрытый/неприкрытый).

3. Охарактеризовать словесное ударение (подвижное/неподвижное).

4. Определить количество букв и звуков.

5. Назвать гласные и согласные звуки.

6.Дать артикуляционную характеристику гласных звуков (по ряду, подъему, лабиализованности).

7. Охарактеризовать согласные звуки по участию голоса и шума, по месту образования, по способу образования, по палатализованности.

8. Сделать анализ фонем: указать редукцию, аккомодацию (для гласных);

показать позицию; ассимиляцию, диссимиляцию, оглушение на конце слова, выпадение (для согласных).

9. Охарактеризовать позиционные чередования звуков и исторические чередования фонем в каждой морфеме.

Образец анализа

В скошенных травах дремлют стога (Г.Поженян).

1. Дремлют - [др’^.э́мл’ут]

2. В слове 2 слога: дре – млют;

дре- - ударный, открытый, прикрытый;

-млют- - безударный, закрытый, прикрытый.

3. Ударение падает на 1-й слог, подвижное (дремлю).

4. В слове 7 букв и 7 звуков.

5. Гласные звуки: [^.э] – переднего ряда, среднего подъема, нелабиализованный;

стоит в сильной позиции (под ударением); представляет фонему <э>;

[у] – заднего ряда, верхнего подъема, лабиализованный;

стоит в слабой позиции II степени (заударный слог), подвергается редукции II степени; представляет фонему <у>;

6. Согласные звуки: [д] – шумный (звонкий); язычный (переднеязычный); смычный; твердый;

по звонкости-глухости находится в слабой позиции (перед согласным звуком); по твердости-мягкости находится в слабой позиции (перед согласным); представляет фонему <д>;

[р’] – сонорный; язычный (переднеязычный); смычно-проходной (дрожащий); мягкий;

по звонкости-глухости находится в сильной позиции (перед гласным); по твердости- мягкости находится в сильной позиции (перед гласным непереднего ряда); представляет фонему <р>;

[м] – сонорный; губной (губно-губной); смычный (носовой); твердый;

по звонкости-глухости находится в сильной позиции (перед гласным); по твердости-мягкости находится в слабой позиции (перед гласным); представляет фонему <м>;

[л’] – сонорный, язычный (переднеязычный), смычно-проходной (боковой), мягкий;

по звонкости-глухости находится в сильной позиции (перед гласным); по твердости-мягкости находится в сильной позиции (перед гласным непереднего ряда; представляет фонему <л>;

[т] – шумный (глухой), язычный (переднеязычный), смычный, твердый; по глухости-звонкости находится в слабой позиции (абсолютный конец слова); по твердости-мягкости находится в сильной позиции (абсолютный конец слова); представляет фонему <т>.

7. Дремл-ют

Наблюдается позиционное чередование гласных в корне: э//э^и (дре́млют – дрема́ть); э//о (дремлют – дрёма); историческое чередование в корне: м//мл’.

Задание 4. 2б. Прочитайте парами данные фразы и определите, какую функцию выполняет в них интонация.

1. Они, говорят, здесь впервые? – Они говорят здесь впервые. 2. Идут! – Идут? 3. Она, вероятно, нездорова? – Она, вероятно, нездорова. 4. А где вы были, когда я вам звонил? – А где вы были, когда этот вопрос обсуждался на собрании! 5. Я завтра еду в Москву? – В Москву я еду завтра. 6.´ Что вы говорите? Что-то не слышно! – Что вы говорите! Что-то не верится!

Задание 5. 2б. Определите функции ударения в словах

Молодец – молодец, белка – белка, хлопок – хлопок, пили – пили, потом – потом, воды – воды, иначе – иначе, дорогой – дорогой, далеко – далёко, руки – руки, хаос – хаос, парить – парить.

Задание 6. 2б. Определите особенности инструментовки отрывка из поэмы «Дом у дороги» А.Твардовского: Таков завет, и звук таков,

И по косе вдоль жала,

Смывая мелочь лепестков,

Роса ручьем бежала.

Покос высокий, как постель,

Ложился, взбитый пышно,

И непросохший сонный шмель

В покосе пел чуть слышно.

И с мягким махом тяжело

Косье в руках скрипело.

И солнце жгло,

И дело шло,

И все, казалось, пело:

Коси, коса,

Пока роса,

Роса долой –

И мы домой.

Раздел 3. Тема: Морфологический уровень

3.1.Грамматическая система языка. Грамматическое значение, грамматическая категория, грамматическая форма. Способность грамматических значений к транспозиции, их многозначность.

3.2. Морфологический уровень. Морфема и морф. Типы морфов. Формальные и семантические различия морфов. Правила объединения морфов в морфему. Синтез значения слова.

3.3. Теория частей речи. Принципы выделения частей речи.

3.4. Основные особенности морфологического строя русского языка.

3.5.Формальное и функциональное описание грамматических категорий: устойчивые стилистические значения, функциональная характеристика грамматических средств.

Ключевые слова: морфология, грамматическое значение, грамматическая категория, грамматическая форма, морфема, морф, часть речи, функциональная характеристика, синтетизм, флективность

Цели и задачи изучения раздела

Успешное изучение раздела позволяет:

- углубить знание магистрантами о грамматической системе русского языка;

- усвоить новые для них понятия – транспозиция, синтетизм, флективный и др.;

- узнать, как формально и семантически могут отличаться морфы;

- иметь представление о правилах объединения морфов в морфему;

- получить новую для магистрантов информацию о видах транспозиции частей речи при их функционировании.

Методические рекомендации по изучению раздела:

При изучении пункта 3.1. необходимо усвоить такие абстрактные понятия, как: грамматическое значение, грамматическая категория, грамматическая форма; осознать многозначность грамматических значений и их способность к транспозиции.

В процессе работы над материалом пункта 3.2. необходимо уяснить различие между морфемой (языковой единицей) и морфом (единицей речевой). Выяснить, в чем состоят формальные и семантические различия морфов и каким образом они объединяются в морфему; как синтезируется значение слова.

В пункте 3.3., для полноты картины, напоминается о существующих в вузовской и школьной практике классификациях частей речи, но принципы их выделения и признаки не рассматриваются, т.к. магистранты уже изучали эти признаки в курсе «Современный русский язык», поэтому предлагаем обновить этот материал в памяти.

В ходе изучения материала пункта 3.4. предлагается ознакомиться с основными особенностями морфологического строя русского языка; осознать его как язык флективный, синтетический.

Изучая материал пункта 3.5., необходимо сосредоточить внимание на типах соотношений между грамматическими значениями и формальными показателями одной и той же грамматической категории, а также усвоить понятие «транспозиция» и уяснить, какие виды транспозиции наблюдаются в русском языке.

3.1.Грамматическая система языка. Грамматическое значение, грамматическая категория, грамматическая форма. Способность грамматических значений к транспозиции, их многозначность.

Внимательно прочитайте. Законспектируйте особенности грамматики как системы; определение грамматического значения, его характеристики, разновидности; определение грамматической категории, ее характеристики, виды; определение грамматической формы.

Грамматическая система языка (ГСЯ)

ГСЯ – это система языка, т.е. система морфологических категорий и форм, синтаксических категорий и конструкций, способов словопроизводства. В триаде, организующей язык в целом – в его звуковой, лексико-фразеологической и собственно формальной системах, это категории и все явления формального, собственно строевого уровня языка. Грамматикой называется вся несобственно звуковая и нелексическая организация языка, представленная в его грамматических категориях (ГК), грамматических единицах и грамматических формах (ГФ). Грамматика в этом значении представляет собой строевую основу языка, без которой не могут быть созданы слова (со всеми их формами) и их сочленения, предложения (шире – высказывания) и их сочленения.

Грамматика имеет дело с абстракциями, обобщениями. Характер этих обобщений различен. Это может быть, например, обобщение способов словесного называния (в словообразовании), разнообразных отношений (в падежных значениях, в соединениях слов и форм слов, в строении предложения), обобщенно выраженных в языке ситуаций (таких, например, как отношение между субъектом и его действиями или состоянием, между действием и его объектом). Грамматика как система абстрактных категорий, представляющих собой единство отвлеченных грамматических значений и их формальных выражений, является той основой, без которой язык не существует и не функционирует. Грамматические категории находятся друг с другом в сложных и тесных взаимоотношениях, имеющих свойства системы. ГК противопоставлены друг другу как категории, принадлежащие слову, и как категории, принадлежащие предложению.

Грамматический строй русского языка определяется как неодноуровневая система, которая организована абстрактными грамматическими категориями в их отношении не только друг к другу, но и к определенным лексико-семантическим множествам и подмножествам.

Характеристики слова, относящиеся к его звуковым преобразованиям, вызываемым его формальными изменениями и его соседством, принадлежат в языке к сфере морфонологии. Явления, связанные с образованием слова как отдельной единицы, относятся к словообразованию. Все явления, связанные с синтагматикой слова, а также с построением и синтагматикой предложения, относятся к синтаксической сфере языка. Отдельной единицей грамматического строя может считаться морфема, т.е. минимальная значимая часть слова или словоформы. Средствами морфем конструируются слова и их формы. Явления, которые относятся к образованию и функционированию словообразовательных и словоизменительных морфем, могут быть выделены в качестве отдельной сферы внутри грамматики слова – его морфемики, однако традиционным является рассмотрение морфем в системах словообразования (словообразовательная морфемика) и морфологии (словоизменительная морфемика).

Таким образом, грамматика как строй языка представляет собой сложную организацию, соединяющую в себе словообразование, морфологию и синтаксис. Эти подсистемы, особенно морфология и синтаксис, находятся в самом тесном взаимодействии и переплетении, так что отнесение тех или иных грамматических явлений к морфологии или синтаксису часто оказывается условным (например, категория падежа, залога). Вопрос о принадлежности к грамматике особенностей текста не решен в науке; однако несомненно, что эти закономерности имеют качественно иной характер, чем грамматические законы языка.

В определенный момент своего развития грамматический строй языка представляет собой, с одной стороны, относительно стабильную систему, организованную по строгим и твердым законам; с другой стороны, эта система находится в состоянии постоянного и активного функционирования, предоставляя свои средства для организации бесконечного количества отдельных, конкретных слов и высказываний. Двойственность самой природы грамматического строя языка – его относительная стабильность, сложная внутренняя организация и многообразные явления функционирования этой организации свидетельствуют о том, что в грамматическом строе языка сочленены свойства стабильной системы и заложенных в ней возможностей.

В соответствии с основными характеристиками грамматического строя языка – его формальной организацией и его функционированием – в русской науке с наибольшей определенностью, начиная с работ Л.В.Щербы, намечается противопоставление грамматики формальной и функциональной как разных подходов к изучению одного объекта. Под формальной грамматикой понимается описание грамматического строя языка, идущее от формы к значению. Под функциональной грамматикой – описание, идущее от значения к выражающим его формам. По принципу формальной грамматики построены все описательные и нормативные грамматики русского языка. В них представлены системы формальных средств на уровне словообразования, морфологии и синтаксиса и описаны грамматические значения, заключенные в этих формальных средствах. При этом значимая сторона явлений описывается с разной степенью детализации и глубины. Такому описанию противостоят так называемые активные грамматики, в основе которых лежат определенным образом сгруппированные грамматические значения. Здесь возможны разные подходы, но в их основе будет лежать общность семантических функций разноуровневых средств языка, рассматриваемых в единой системе. При описании языкового материала используется направление от функции к средствам как основное, определяющее, в сочетании с направлением от средств к функциям. Например, одним из подходов функциональной грамматики может явиться тот, при котором первым шагом станет выделение собственно функций (предназначений) языка в самом обобщенном их виде (функции номинативная, коммуникативная, квалифицирующая). Исходя из этих предназначений можно выделить единицы функциональной грамматики – сложные семантические комплексы, объединяющие вокруг семантического инварианта разноуровневые единицы.

Грамматическое значение

Самым важным и основным для грамматики является понятие грамматического значения (по-другому, граммемы).

Грамматическое значение – обобщенное, абстрактное значение, присущее целому ряду слов, словоформ, синтаксическим конструкциям и имеющее в языке свое регулярное и стандартное выражение. Можно сказать по-другому – это формально выраженное значение.

В морфологии это значение предметности, признаковости, процессуальности, указательности и т.д. (то есть общие категориальные значения, присущие определенным частям речи), а также более конкретные значения слов и словоформ, такие, например, как значения времени, лица, числа, рода, падежа и т.д.

В синтаксисе это значение предикативности, субъекта, объекта, квалификатора, обстоятельственное, семантика тема-рематических отношений в простом предложении и отношений между предикативными единицами в составе сложного предложения.

В отличие от лексического грамматическое значение характеризуется следующими признаками:

1) высшей степенью абстракции. Для грамматики слова дом, город, шкаф – всего лишь предметы; слова дома, города, шкафа, седьмого, читающего, его – объединены одинаковым значением Р.п., которое не связано с лексическим значением этих слов. Если лексическое значение индивидуально для каждого слова, то ГЗ – общее для целых групп и классов слов.

2) ГЗ не обязательно соотнесено с внеязыковым референтом. Многие ГЗ имеют лишь языковую природу. Например, существительные озеро, водоем имеют разное родовое значение, хотя сходны по лексическому. О необязательной связи ГЗ с внеязыковым референтом свидетельствует то, что не всегда в разных языках соответствуют ГЗ слов, которые имеют одни и те же референты. Например: укр. – дах (чол.р.) – русск. крыша (ж.р.); укр. – мова (ж.р.) – русск. – язык (м.р.) и т.д.; одну и ту же ситуацию можно описать разными способами: Ученик читает книгу (ГЗ активности) – Книга читается учеником (ГЗ пассивности).

3) ГЗ характеризуется регулярностью своего выражения. Каждое ГЗ имеет ограниченный набор способов своего выражения. Например, значение совершенного вида однократного действия выражается суффиксом – -ну- (стукнуть, крикнуть), значение Д.п. существительных выражается при помощи окончания -у (столу), -е (весне), -и (ржи), т.е.разными морфемами. В отличие от лексического значения, которое является относительно свободным, т.е. оно может быть выбрано говорящим по его усмотрению, грамматическое значение не выбирается, оно задано грамматической системой, если выбрано какое-либо слово (например, буран из синонимичного ряда), то оно должно быть оформлено как существительное муж.р. при помощи соответствующих окончаний, т.е. его ГЗ рода должно быть объективировано определенным образом. ГЗ являются заданными языковой системой.

4) ГЗ характеризуются обязательностью. Этот признак связан с предыдущим, т.е. с регулярностью.

ГЗ – это такие, без которых нельзя употреблять определенный класс слов. Например, существительное нельзя употреблять без ГЗ рода, числа, падежа. Обязательность выражения ГЗ является универсальным, независимым от типа языка критерием определения грамматических явлений.

В системе ГЗ объективируются – через систему понятий – знания о предметах и явлениях действительности, их связях и отношениях: так, понятие действия (в широком смысле – как процессуального признака) абстрагированно выявляется в общем значении глагола и в системе более частных категориальных значений, присущих глаголу (время, вид, залог и др.); понятие количества – в ГЗ числа (категория числа, имя числительное как особая часть речи и др.); различные отношения предметов к другим предметам, действиям, свойствам – в системе ГЗ, выражаемых падежными формами и предлогами.

Различаются ГЗ референциальные (несинтаксические), отражающие свойства предметов и явлений внеязыковой действительности, например, значения количественные, пространственные, временные, орудия или производителя действия, и ГЗ реляционные (синтаксические), указывающие на связь словоформ в составе словосочетаний и предложений (соединительные, противительные значения союзных конструкций) или на связь основ с составе сложных слов (соединительные, словообразовательные значения). Особое место занимают ГЗ, отражающие отношение говорящего к тому, о чем идет речь или к собеседнику: субъективная модальность, субъективная оценка, вежливость, непринужденность и др.

Нужно, безусловно, различать лексическое и грамматическое значения, но нельзя считать, что между ними лежит пропасть. В одном и том же языке одно и то же значение может быть передано и лексически, и грамматически (совершенный вид может передаваться при помощи формообразующей приставки, несовершенный вид – при помощи суффикса, мены суффиксов и др.; а может супплетивным способом: брать – взять, ловить – поймать, т.е. лексически); временное значение может выражаться лексически (Я вчера иду домой и думаю… Я шел домой). При лексическом выражении ГЗ мы имеем синтагматическое удобство, потому что используем одно слово с нерасчлененным выражением лексического и ГЗ (наблюдается упрощение, укорочение текста, т.е. языковая экономия), но при этом возникает парадигматическое неудобство, т.к. увеличивается число единиц языкового кода. При грамматическом выражении происходит все наоборот.

Грамматическая категория (ГК)

Прежде чем говорить о ГК, необходимо дать определение грамматической формы (ГФ). ГФ – в широком смысле слова это знак, в котором обобщенное, отвлеченное ГЗ находит свое регулярное (стандартное) выражение.

Конкретное слово в его определенной морфологической форме называется словоформой. Так, например, одна и та же морфологическая форма И.п. мн.ч. существительных представлена в русском языке разными словоформами (столы, окна, стены…). Все формы изменяемого слова составляют его парадигму.

ГК – это система противопоставленных друг другу рядов грамматических форм с однородными значениями. (ГК времени глагола объединяет – форму настоящего времени (ГЗ настоящего времени) + форму прошедшего времени (ГЗ прошедшего времени) + форму будущего времени (ГЗ будущего времени). В русской грамматике выделяются именные ГК – рода, одушевленности-неодушевленности, числа, падежа, степени сравнения; глагольные – вида, залога, наклонения, времени, лица. Количество противопоставленных членов в рамках ГК различно: категория рода – три ряда словоформ, категория числа – два ряда словоформ, категория падежа – шесть рядов словоформ.

ГК характеризуется двумя признаками:

1. противопоставленность ГЗ;

2. имеет формальное выражение. Наличие или отсутствие формального выражения является основным критерием различения грамматических и понятийных категорий. Например, понятийная категория пола присуща всем говорящим независимо от того, на каком языке они общаются: все различают мужской и женский пол. Такое разделение опирается на неязыковую действительность, поэтому понятийные категории являются универсальными, интернациональными. В противовес понятийной категории пола грамматическая категория рода существует только в тех языках, где она имеет формальное выражение (славянских, балтийских, немецком, романских) – специальные окончания (или артикли). А например, в английском, тюркских языках таких показателей нет, следовательно, нет и такой категории, как род.

ГК не являются неизменными. В процессе исторического развития язык может утрачивать или приобретать ГК, или изменять ее структуру. Например, ГК времени в древнерусском языке состояла из 3-х членов (единственное, двойственное, множественное числа), а в современном русском языке – из двух (единственное и множественное).

Все ГК можно разделить на морфологические и синтаксические. К морфологическим относятся категории рода, числа, падежа, вида, времени, наклонения, лица. Границы использования понятия ГК в синтаксисе еще не до конца определены. Очевидно, сюда можно отнести категорию коммуникативной направленности (повествовательные, вопросительные, побудительные), категорию активности и пассивности, категорию утвердительности и отрицательности, категорию синтаксического времени и синтаксического наклонения, которые формируют парадигму предложения.

Морфологические категории в свою очередь подразделяются на классификационные и словоизменительные.

Классификационные – это такие, члены которых не могут быть представлены формами одного и того же слова. Например, число, падеж, время, наклонение, лицо, степень сравнения – словоизменительные категории (т.е. такие, члены которых могут быть представлены разными формами одного и того же слова, в пределах его парадигмы); род в именах прилагательных – словоизменительная категория, а в именах существительных – несловоизменительная (т.е. классификационная), т.к. существительные по родам не изменяются.

От грамматических категорий следует отличать лексико-грамматические разряды (категории). Это такие группировки слов, которые характеризуются сходством лексического значения и при этом имеют те или иные особенности в образовании форм и в выражении морфологических категориальных значений. Эти разряды слов выделяются внутри той или иной части речи и непосредственно связаны с определенной грамматической категорией или категориями. Так, среди имен существительных выделяются разряды имен собственных и нарицательных; отвлеченных, вещественных, собирательных, конкретных, причем эти противопоставления связаны с особенностями выражения категории числа. Среди имен прилагательных выделяются разряды качественных и относительных, из которых качественные прилагательные обладают специфической категорией степени сравнения, образуют краткие формы и имеют ряд других особенностей. В глаголе аспектуальные разряды (способы глагольного действия) непосредственно связаны с категорией вида и выражением видовой парности, разряды возвратных глаголов – с категорией залога, разряд безличных глаголов – с категорией лица; все они имеют особенности и с точки зрения глагольной парадигмы. Свои грамматические особенности имеют также разряды количественных и порядковых числительных, семантические разряды местоимений, разряды качественных и обстоятельственных наречий.

Морфологическое описание каждой из знаменательных частей речи включает рассмотрение ее лексико-грамматических разрядов, морфологических категорий и парадигматики (словоизменения). Служебные части речи и междометия характеризуются с точки зрения их функций и структуры.

3.2. Морфологический уровень. Морфема и морф. Типы морфов. Формальные и семантические различия морфов. Правила объединения морфов в морфему. Синтез значения слова.

Письменно охарактеризуйте морфологический уровень. Запишите характеристики морфа и морфемы. Приведите примеры выделения морфов в конкретных словах.

Морфологический уровень

Морфология – 1) система механизмов языка, обеспечивающая построение и понимание словоформ; 2) раздел грамматики, изучающий закономерности функционирования и развития этой системы. Предметом изучения в морфологии является, согласно одной из наиболее распространенных точек зрения, структура значимых единиц языка, по протяженности не превышающих синтагматического слова (словоформы). Максимальная единица морфологии – словоформа – является вместе с тем минимальной единицей синтаксиса.

До настоящего времени не существует единого взгляда на основную единицу морфологического уровня. Одни ученые считают такой единицей морфему, другие – слово, третьи – словоформу. Существуют и отдельные взгляды на эту проблему. Например, Б.М.Головин считает неправильным выделение любой из названных единиц как основной и предлагает в качестве единицы морфологического уровня грамматическую категорию. С такой мыслью трудно согласиться, так как все языковые единицы вычленяются сегментно (фонема, слово, предложение), а грамматическую категорию так выделить нельзя. Проблематично и отнесение к морфологическому уровню в качестве основной единицы слова, т.к. оно является основной единицей лексико-семантического уровня, а каждый уровень должен иметь свою единицу. Именно поэтому самой приемлемой является точка зрения Г.Глисона, поддержанная В.Скаличкой, А.А.Реформатским и многими другими учеными, что основной единицей морфологической системы является морфема.

Морфема – минимальная двусторонняя единица языка, в которой за определенной формой закреплено определенное содержание и которая не членится на более простые единицы того же рода.

Морфема – результат так называемого первого лингвистического членения (А.Мартине), т.е. членения синтагматической цепочки на двусторонние единицы (знаки языковые). Второе лингвистическое членение – это сегментация текста на слоги – односторонние, формальные единицы. Это различение существенно для языков синтетического типа, в которых морфемное и слоговое членение не совпадают (берез-а – бе-ре-за), тогда как в корневых языках морфема совпадает со слогом (китайский язык), и ее тогда называют морфосиллабемой – минимальной фоно-морфологической единицей.

Морфема как языковая единица – это абстрактный инвариант, который реализуется в речи в виде вариантов – морфов. Отсюда следует, что морф – минимальная значимая единица текста (речи), текстовый представитель морфемы. Если говорить о функционировании морфем в речи, то, значит, говорить о морфах.

Что же такое морф?

В русском языке есть слова, не имеющие между собой ничего общего ни по форме, ни по значению (убить – чернильница, любимый – уксус). Найдутся также слова, похожие по форме (дом, договор, дописать или мать, читать, хватать), но не обладающие общностью значения. Можно также найти слова, похожие по значению, но лишенные формальной общности (варить – котелок, любить – патриот, корова – телячий), а также слова, обладающие как формальной, так и содержательной общностью (подосиновик – пододеяльник – подоконник; писать – письмо – писатель).

Общие по форме и значению части у нескольких слов обладают рядом особенностей:

1. они обычно не употребляются самостоятельно, без сопровождения других элементов;

2) эти части могут быть выделены при условии, что оставшиеся части тоже могут быть осмыслены;

3) они не могут быть разделены на более мелкие по форме значимые части;

4) обладают как элементарным значением, так и комплексом значений.

Еще раз повторимся, минимальная по форме значимая часть слова называется морфом.

Опираясь на названные выше особенности морфов, попытаемся вычленить их в конкретных словах. Например, в словах побегать, поговорить, почитать, поспать и т.д. может быть выделен морф по-, который во всех словах имеет одинаковую форму, а также одинаковое значение (‛в течение некоторого ограниченного времениۥ). Однако морф по- в этом значении никогда не может употребляться самостоятельно, без сопровождения других частей слова. И хотя он обладает вполне определенным значением, но не выражает это значение сам по себе, а лишь как составной элемент слова. В этом отношении морф по - близок к служебным словам (предлогам – к, в, за и др.; союзам – и, если, когда и др.; частицам – ведь, же и др.) и отличен от полнозначных слов (дом, крыша, красивый, строить и др.). Но в то же время морф может составлять и отдельное слово (пальто, беж, ах).

Слова корова, коза, кобыла обладают формальной (начинаются на ко- и оканчиваются на –а) и содержательной (обозначают одну самку домашнего животного) общностью. Однако морф ко- в этих словах не выделяется, поскольку оставшиеся части –ров-, -з-, -был- не могут быть осмыслены в качестве значимых частей соответствующих слов. Иное дело элемент -а, указывающий на число предметов (корова – коровы, коза – козы, кобыла – кобылы) и на возможность сочетаемости данного слова с другими (есть корова, коза, кобыла, но нет коровы, козы, кобылы). Остающиеся за вычетом этого элемента последовательности вполне осмысляются как значимые части соответствующих слов. Поэтому -а в словах корова, коза, кобыла – морф.

В слове чистота – морфы: чист- (‛лишенный грязиۥ), -от (‛предметностьۥ), -а (ед.ч., им.п., ж.р.); толстеет – морфы: толст- (‛широкий в поперечнике), -е- (‛становиться), -ет- (наст.вр., 3 л., ед.ч., изъявит. накл.);честное – морфы: чест- (нравственное достоинство), -н- (признак), -ое (ср.р., ед.ч., им.п.).

При этом ни один элемент не может быть разделен на более мелкие части, каждая из которых имела бы значение, соотносимое со значением слова в целом.

В то же время морф, будучи нечленимым на более мелкие части, элементарным на уровне формы, вовсе не обязательно является элементарным на уровне значения. Например, морфы -от, -е, -н- имеют элементарное значение, а морфы -чист-, -а-, -толст-, -ет-, -чест-, -ое- - содержат комплекс значений. Т.о., получается, что в членении слов на морфы проявляется принципиальное расхождение между членением языковых единиц по форме и по значению: членение на единицы, элементарные по форме, обычно не дает единиц, значение которых является элементарным. И наоборот, выделение элементарных семантических характеристик, совокупность которых составляет значение слова, не адекватно членению слов на морфемы.

Типы морфов

Прочитайте. Вспомните, что вы знаете о морфах, которые изучали в курсе «Современный русский язык».

Корневые морфы. Аффиксальные морфы.

Корень – такая часть слова, которая в нем непременно присутствует. Существуют слова без окончаний (пальто, вдруг), без приставок (домик, писать), без суффиксов (запеть, прадед), но не бывает слов без корней. Суффиксы и приставки противопоставляются корням, как факультативные части слова – обязательным.

Приставки противопоставляются суффиксам по их положению относительно корня. Однако между этими видами аффиксов существует не только формальное (позиционное) различие, но и содержательное.

Суффикс обычно указывает на принадлежность слова к той или иной части речи, например: - ость-, -тель-, -ик- (на существительное), -ну-, -ива- (на глагол), -енн-, -оват- (на прилагательное).

Передавая информацию о частеречной принадлежности, некоторые суффиксы могут и не содержать никакой другой информации (смелость, быстрота, белизна, городской, чернить и т.д.), а могут передавать и более частные значения (слоненок, медвежонок; полноватый, седоватый, староватый).

Иное дело – приставки. Они всегда содержат только конкретное значение (выход, вынести – ‛направление движенияۥ, пригород, придворный – ‛близостьۥ, перегрев, переохлаждение – ‛чрезмерностьۥ).

	Частеречные значения	Конкретные значения
Суффиксы	+	+ или –
Приставки	–	+

Формальные различия между морфами

Запишите, в чем состоят формальные различия между морфами; перенесите в конспект таблицу стандартных чередований согласных в корне.

1. Чередования одной материально выраженной формы с другой.

Это различие представлено, как правило, у конечных согласных корневых морфов:

г, к, х // с шипящими: срок – срочный, дорога – дорожный;

т, д, з, с, ц // с шипящими: свет – свеча, бродить – брожу, носить – ноша;

тв. согл.// с мягк. согл.: стол – столик, бороться – борьба;

б//блۥ, в//влۥ, м//млۥ, ф//флۥ, д//ждۥ//жд, т//щ: свет - освещение. гребной – гребля,

Различие в конечных согласных корневого морфа не говорит о том, что перед нами разные морфы.

Таблица стандартных чередований согласных в конце корня.

б

п

в

ф

г

к

х

ц

д

т

з

с

л

н

р

м

бۥ

пۥ

вۥ

фۥ

гۥ

кۥ

хۥ

ч

дۥ

тۥ

зۥ

сۥ

лۥ

нۥ

рۥ

мۥ

блۥ

плۥ

влۥ

флۥ

ж

ч

ш

ж

ч

ж

ш

млۥ

ждۥ

ц

жд

В словах с заимствованными корнями представлены иные чередования:

с//тۥ (хаос – хаотический), з//т (наркоз – наркотик).

к//ц (провокация – провоцировать); т//ц (инспектор – инспекция)…

гласные (молча – замалчивать), е//о (смерть – мертвый);

неконечные согласные редко могут чередоваться (послать – пошлю).

2. Различие в количестве фонем, составляющих морф.

Наиболее распространенным различием такого типа является наличие или отсутствие гласных О и Е. Оно может быть представлено в середине корневых морфов (сон – сниться, день – дневной); -о может появляться или отсутствовать в конце приставок (стащить – содрать, поджечь – подобрать); в начале суффиксов – чаще -е (рижский – княжеский) или –о (бросок – броска).

Многие корневые морфы могут оканчиваться либо на гласный, либо прибавлять к этому гласному согласные ј, в, л (кофе – кофейник, петь – певец, жить – жилище).

Корневые морфы, оканчивающиеся на гласный, могут выступать и без него (пальто - пальтишко, кенгуру – кенгуренок, Батуми – батумский – батумец).

Варьируется количественный состав фонем, когда совпадает конец корня и начало суффикса (такси – таксист, Свердловск – свердловский).

Количественные различия в составе фонем могут наблюдаться не только в морфах, оканчивающихся на согласную, но и в других (космос – косм-ический, утка – утенок, палец – бес-пал-ый, лягушка – лягуш-онок).

3. Сочетание качественных и количественных различий в составе фонем, составляющих морф.

На практике качественные и количественные различия одновременно различают разные морфы (конец – кончик, заяц – зайчишка, лгать – ложь). Наиболее сложно это проявляется в глагольных корнях (под-ня-ть – под-ним-ать, вз-я-ть – вз-им-ать, на-ча-ть – на-чин-ать).

Семантические различия между морфами

Законспектируйте трудности при определении семантической тождественности морфов.

Часто сложно определить ту часть значения слова, которая принадлежит морфу. Еще сложнее определить, тождественны ли по значению два морфа.

Трудности:

1. Значения морфов могут относиться к одному ЛСП (лексико-семантическому полю), однако их нельзя считать тождественными абсолютно. Например, в словах стол – столовая – столяр; сватать – свадьба; век – вечный семантическая связь между словами обеспечивается благодаря многозначности их корней, их семантической близости. Суффиксальные морфы в словах ученик – творожник, учитель – выключатель, где суффиксы обозначают лицо и предмет, обладают общностью лишь на уровне частеречной принадлежности (все они существительные). Но нередко значения морфов не просто пересекаются друг с другом, но одно полностью включается в другое: журнал – журналист (‛работающий не только в журнале, но вообще в системе средств массовой информацииۥ), госпиталь – госпитализировать (‛положить в любое лечебное учреждениеۥ).

2. Некоторые морфы в одних словах могут значить «несколько больше», чем в других (гордец – ‛чрезмерно гордый человекۥ и петербуржец - ‛человек, живущий или родившийся в Петербургеۥ).

Несмотря на отмеченные различия, обычно в этих случаях выделяют тождественные морфы. Не следует, однако, забывать, что между морфами может существовать омонимия (формально они похожи, но семантической общности нет): вода – водитель; слететь – сделать.

Правила объединения морфов в морфему

Выясните и запишите в тетради, чем нужно руководствоваться при объединении морфов в морфему.

Морфы, имеющие формальное сходство, а также семантическую близость, образуют одну морфему. В отличие от морфов, представляющих собой конкретную наблюдаемую единицу, морфемы представляют собой абстрактную сущность. Принципиально отношения между морфом и морфемой такие же, как между звуком и фонемой.

Процедура объединения морфов в морфему не всегда легко осуществляется. Причины кроются в некоторой нечеткости представлений о том, где проходит граница между семантическим и формальным тождеством и различием. Для объединения морфов в морфему необходимы оба указанных тождества. Например, морфы -ов и – ей (столов, чертей) имеют значение Р.п. мн.ч., -енн и –ущ (толстый, злющий) – общее значение ‛высокая степеньۥ; морфы –тель и –ун, -ец (читатель, бегун, торговец) имеют значение ‛лицоۥ , но все они не могут быть объединены в одни морфемы, т.к. между ними существует большое формальное различие.

С другой стороны, морф с- (сделать, съехать), морф стрел- (стрелка, стрелять), -ов (столовый, коньков) тоже не могут быть объединены в одну морфему, т.к. не имеют семантической общности (а формальную имеют). Еще примеры: горох – огорошить, глобус – глобальный, вода – водяной – водный – водник – водянка…

Синтез значения слова

Прочитайте. Запишите, какие существуют задачи получения значения слова; в чем заключается прием зачеркивания морфем, для чего он нужен.

Деление слов на морфемы нередко представляет трудность. Однако знание принципов морфемного членения, а также знание конкретных морфем с их значениями может в некоторой степени помочь в синтезировании значения неизвестного имеющегося слова из значений составляющих это слово морфем.

Рассмотрим различные типы задач получения значения слова из значений составляющих это слово морфем с точки зрения их разрешимости или неразрешимости.

Полностью разрешимые задачи синтеза значения слова:

1. Значение многоморфемного слова представляет собой простую сумму значений составляющих это слово морфем. Например, синтезирование прямых значений слов, содержащих суффикс невзрослости и корень, обозначающий животное: слоненок, олененок, лисенок и др.

В ряде случаев разрешимой оказывается задача правильного выбора значения из омонимичных морфем. Например, суффикс -ец может иметь значение лица (хитрец), предмета (шлепанец), уменьшительности (народец). Однако в словоформе гордец значение суффикса определяется однозначно, методом исключения, по семантическому согласованию со значением корня.

2. Значение многоморфемного слова представляет собой сумму значений морфем, составляющих слово, плюс дополнительное, «приращенное», значение. Оно редко возникает при сложении корней, при префиксальном образовании слов. Однако «приращение» значения – обычный (хотя и не постоянный) спутник суффиксального способа словообразования. Существенно, что это значение может быть выведено из значения корня и суффикса. Например, в слове скандалист суффикс -ист имеет значение лица, а в качестве дополнительного, невыраженного, «приращенного» значения выступает ‛имеющий склонность к…ۥ. Именно это значение всегда возникает в случае соединения в одном слове значений лица и занятий лица (моторист, шахматист, гандболист).

3. Возможны и такие случаи, когда по составляющим морфемам можно синтезировать несколько значений целого, и каждое из этих значений будет соответствовать возможному значению целого слова. Например, песенник может быть синтезировано как «предмет»

(-ник), «представляющий собой собрание» (приращенное значение) «песен» (значение корня). Ср.: задачник, справочник и др.

Значение того же слова может быть интерпретировано как «лицо» (-ник), «создающее» (приращенное значение) «песни» (значение корня). Ср.: фокусник, затейник.

Подобная возможность более чем одного правильного синтеза значения характеризует не только случаи с «приращенными» значениями, но и без такового. Например, заговорить – «начать говорить» (заплакать, закричать) и «утомить говорением» (замучить, закормить, засыпать).

Принципиально неразрешимые задачи синтеза значения слова

В процессе словообразования возникают и такие задачи, которые не могут быть решены. Речь идет о таких многоморфемных словах, в которых суффикс имеет общекатегориальное значение, а корень обозначает такую характеристику лица или предмета, которая может быть приложима к огромному множеству предметов и лиц. Таково, например, существительное зимник, обозначающее: 1) ‛лицо, круглый год живущее на дачеۥ и 2) ‛зимний санный путьۥ.

Разумеется, синтезировать эти – реальные – значения слова практически невозможно. Причина в том, что значение «зимнее существование» характеризует слишком широкий круг объектов (зверей, птиц, явлений природы, атрибутов быта и даже людей).

Причина невозможности синтеза значения целого в нашем примере состоит еще и в том, что не удается определить то «приращенное» значение, которое в слове формально не выражается – «на даче» и «санный».

Например, в слове чистильщик довольно легко синтезировать значение ‛лицо (-щик), профессионально занимающееся («приращенное» значение, ср.: строгальщик, точильщик и т.п.) чисткойۥ (значение корня). Однако определить, что речь идет о чистке именно обуви, а не ковров, пиджаков или вилок, практически невозможно.

Итак, неразрешимость задачи синтеза значения многоморфемного слова объясняется либо расплывчатостью семантической структуры многоморфемного слова, либо невозможностью определения «приращенного» значения, либо одновременно и тем и другим.

«Зачеркивание» одинаковых и противоположных сем

В морфемной структуре слова могут быть обнаружены одинаковые и противоположные категориальные значения. В таких случаях слово в целом имеет такое категориальное значение, которое придает ему последний морф в слове. Так, в слове жал-ост-лив-ость категориальная принадлежность слова неопределенна – это может быть и действие, и признак, и предмет. Следующий за корнем суффикс -ость зачеркивает эту неопределенность, создавая значение предмета, последующий суффикс -лив, зачеркивая значение предмета, создает значение признака, а последний в слове суффикс -ость вновь возвращает все на прежние места, сообщая всему слову в конце концов значение предметности. В слове част-от-н-ость корень обладает категориальным значением признака, суффикс -от(а) придает слову значение предметности, суффикс -н-, зачеркивая «предметность», сообщает слову значение признака, а суффикс -ость ставит точку в этой «борьбе», зачеркивая «признаковость» и давая всему слову значение «предметности».

3.3. Теория частей речи. Принципы выделения частей речи.

Прочитайте, вспомните, что вы знаете о принципах выделения частей речи.

Одним из самых важных для морфологии является понятие частей речи, которые образуют четкую подсистему.

Части речи – классы слов, которые выделяются на основании общности логико-семантических (понятийных), морфологических и синтаксических особенностей.

Поскольку в частях речи тесно переплелись лексические (понятийные), морфологические и синтаксические особенности, то научное определение частей речи оказалось нелегким делом.

Некоторые ученые предлагали в основу классификации частей речи положить какой-либо один или два признака. Так, например, П.Ф.Фортунатов и его ученики предлагали выделять части речи на морфологической основе. А.А.Шахматов развивал понятийную концепцию частей речи (слова, которые обозначают субстанцию, он относил к существительным, слова со значением качества, свойства – к прилагательным, а со значением действия или состояния – к глаголам). А.А.Потебня и И.И.Мещанинов поддерживали синтаксическую концепцию. Л.В.Щерба считал, что следует учитывать все три признака. Именно на концепции Л.В.Щербы и базируются все современные теории частей речи.

В системе частей речи наиболее четко оформлены существительные и глаголы. Есть основания утверждать, что в этой системе есть ядро и периферия, в частности, к периферии должны быть отнесены слова с неполным набором словоформ.

Не все части речи выделяются по одному принципу. Например, существительное, прилагательное, глагол, наречие выделяют по морфологическим и синтаксическим признакам (ведущим), а местоимение и числительное по понятийным (логико-семантическим).

Вообще проблема выделения частей речи до сих пор остается дискуссионной. Наиболее распространенными сейчас являются две классификации: школьная (традиционная) и В.В.Виноградова.

В.В.Виноградов к частям речи относил лишь те слов, которые могут быть членами предложения. Поэтому он выделял 7 частей речи – существительное, прилагательное, числительное, местоимение, глагол, наречие, категорию состояния. Кроме этого, он выделял частицы речи: собственно частицы, предлоги, союзы, связки, а также модальные слова и междометия.

Что касается создания одной универсальной для всех языков системы частей речи, то это невозможно.

3.4. Основные особенности морфологического строя русского языка.

Законспектируйте, что такое синтетизм, флективность (ее особенности). Проиллюстрируйте эти термины фактами из русского языка. Сделайте вывод, присущи ли синтетизм и флективность русскому языку. Запишите, в чем выражаются аналитические тенденции русского языка.

Русский язык по своему морфологическому строю – язык преимущественно флективный, синтетический. Последние два термин требуют пояснения.

Синтетизм – греч.sýnthesis - соединение, составление – типологическая черта языковой структуры, состоящая в объединении в пределах одного слова нескольких морфем (лексических, словообразовательных, словоизменительных). Понятие синтетизм применяется прежде всего к морфологическим формам, в которых основа неразрывно связана с формантами, представляющими грамматическую категорию. Такие формы называют также простыми, например, формы будущего времени (прочитаю – ср. с аналитической формой буду читать), степени сравнения (крупнее – ср. с более крупный), наклонения (пиши – ср. с писал бы), залога (делается – ср. с был сделан) и т.п. Синтетические случаи противопоставляются случаям, когда слово остается неизменным, а грамматическое значение выражается служебными словами, порядком слов или соотнесенностью данного слова с другим в предложении. Ср. категорию лица «хожу» и «(я) ходил», выражение синтаксических отношений падежами, а не предлогами. Языки с преобладанием синтетических форм называются синтетическими (это флективные и агглютинативные).

Флективность – тенденция к словоизменительной аффиксации. Флективные языки характеризуются следующими особенностями:

1. кумуляцией – постоянным совмещением в одном словоизменительном аффиксе нескольких ГЗ, принадлежащих к разным ГК (падежные окончания существительных совмещают ГЗ падежа и числа, у прилагательных – падежа, числа и рода – это сложнозначность);

2. омосемия – наличие ряда равнозначных аффиксов для передачи одного и того же ГЗ (в русском языке ГЗ Т.п. передается окончанием -ом (столом), -ой (стеной), -ью (солью);

3. фузия – наложение контактирующих морфем (на границе основы и окончания) - мужицкий← мужик, печь;

4. возможность использования нулевых флексий (и во вторичных формах тоже – рук, сапог);

5. частая несовместимость основы, т.е. невозможность ее употребления в качестве самостоятельной словоформы (глагольные основы – виде-, терпе-, зва-).

Большая часть ГЗ слов выражается в русском языке внутри самого слова – флексиями или – реже – словоизменительными суффиксами (например, суффиксом глаголов прошедшего времени -л, суффиксами причастий и деепричастий, сравнительной и превосходной степени).

При этом одна флексия выражает обычно сразу несколько морфологических значений. Так, у именных флексий, как правило, совмещаются значения числа, падежа и рода: флексия -а в словоформах типа сестра выражает значения ед.ч., И.п.; флексия -ую в красную – значение ед.ч., В.п., ж.р. и т.д.

У глагольных флексий совмещается значение лица со значением числа, времени (наст. или буд.) и наклонения: -у в словоформах типа несу выражает значения 1л., ед.ч., наст.вр., изъявит. наклон.

Случаи, когда указанные значения выражаются раздельно, разными аффиксами, редки. Например, в формах повелительного наклонения значение множественного числа выражается отдельно от значения лица (постфиксом -те): встань, нес-и - (2л., ед.ч.) – встаньте, неси-те (2л., мн.ч.); в формах прошедшего времени и сослагательном наклонении раздельно выражаются значения времени и наклонения (суф.-л), рода и числа (флексиями); значение рода и падежа выражаются раздельно у слова оба (род – суф. -о-, -е-; падеж – флексиями): ср.: об-о-их, об-е-их, обо-им, обе-им.

С другой стороны, одно и то же морфологическое значение (или один и тот же комплекс морфологических значений) выражается у разных слов несколькими различными флексиями. Так, значение Д.п., ед.ч. выражается у существительных флексиями -у (столу), -е (жене), -и (кости).

Широко распространена в русском языке и омонимия флексий. Так, флексия -а в словоформах типа сестра, умна, пришла выражает значения ж.р., ед.ч.; в словоформах типа окна, дома – значения И.п., мн.ч.; в словоформах типа существа – оба эти комплекса значений (синкретизм). Флексия -и в существительных 3 склонения выражает значения Р., Д., П.п. ед.ч.

Все эти явления – способность флексий выражать одновременно (совместно, синкретично) несколько морфологических значений, синонимия и омонимия флексий – характерны для языков флективного типа. План выражения (звуковая и фонематическая сторона) и план содержания (семантическая, функциональная сторона) морфологических форм здесь асимметричны, т.е. их соответствие не однозначно.

Широко представлены в русской морфологии также морфонологические чередования – частичные изменения фонемного состава основ в разных словоформах, вызываемые присоединением к основе тех или иных аффиксов. Ср.: бро[сۥа]т (бросят) – брош-у, брош-енн-ый; оскор[бۥа]т – оскорбл-ю, оскорбл-енн-ый; вяза-ть – вяж-ут, иска-ть – ищ-ут; пек-у – печ-ешь, лг-ут – лж-ешь; богат-ый – богач-е, сух-ой – суш-е; сон – сн-а, ремень – ремн-я; пес[нۥа] – песен и т.п. Такую же роль играют усечении и наращения основ: читала – читаю-ј-ут, жила – живут, ходи-л-а – ход-ят, узкий – уже, широкий – шире и т.п.

Все эти явления характерны для словоформ синтетического типа, преобладающих в русском языке.

По характеру выражения морфологических значений в сфере имен русский язык противопоставлен таким языкам, как английский или французский, где падежная система не развита; выражаемые русскими падежными формами отношения существительного (и аналогичных ему по синтаксической функции слов) к другим словам выражаются в этих языках почти исключительно с помощью предлогов, т.е. аналитически. Существенно отличен русский язык по своему морфологическому строю и от агглютинативных языков (например, тюркских): в них аффиксы, присоединяясь к словам, не вызывают фонематических изменений, и при этом каждое морфологическое значение (например, падеж и число) выражается в слове специальным аффиксом. Элементы агглютинации в русском морфологическом строе можно усмотреть только в глагольной постфиксации, где постфиксы -ся/-сь и -те присоединяются к целой словоформе: пишет-ся, катала-сь, идем-те, нагните-сь.

Аналитическое выражение ГЗ слов – вне пределов слова, средствами контекста – также представлено в русском языке, однако чаще выступает наряду с синтетическим (внутрисловным) выражением, сопровождая его. Так, значения рода, числа и падежа существительных часто выражаются не только в формах самого существительного, но и формами согласуемых или координируемых слов (ср.: большая комната – в больших комнатах и т.п.). Значения лица и числа глагола выражаются не только самой глагольной формой, но и координируемым с этой формой в предложении словом (ср.: Я читаю – Мы читаем и т.п.). Залоговое значение глагола выражается не только в самом глаголе, но и синтаксически – конструкцией предложения (активной или пассивной). Отношения существительных к другим словам в словосочетании и предложении выражаются не одними только падежными формами (беспредложными), но и – с большей степенью семантической дифференциации – падежными формами в сочетании с предлогами (предложно-падежными формами).

Однако в ряде случаев в русской грамматике аналитическое выражение морфологических значений является единственным.

Сюда относятся:

1. Аналитические формы слов, состоящие из основного (знаменательного) слова и вспомогательного (служебного) слова. Такими формами в русской морфологии являются: формы будущего времени у глаголов несовершенного вида (буду читать), сослагательного наклонения (читал бы), «совместного действия» повелительного наклонения [давай (те) читать]; некоторые специалисты относят к ним также формы сравнительной и превосходной степени типа более интересный, самый интересный, формы повелительного наклонения типа пусть (пускай) читает.

2. Несклоняемые существительные, у которых только аналитически – средствами контекста (формами согласуемых или координируемых слов) – выражаются морфологические значения рода, числа, падежа. Ср.: новое пальто – нового пальто – новые пальто – пальто висело/висели и т.п. В современном русском языке разряд несклоняемых существительных активно пополняется словами, заимствуемыми из других языков и аббревиатурами. Количественный рост этого разряда свидетельствует о расширении черт аналитизма в морфологическом строе русского языка. То же относится к разряду несклоняемых прилагательных.

3. Аналитически выражаются также:

А) у существительных общего рода – родовое значение (круглый/круглая сирота);

Б) у существительных pluralia tantum – числовое значение (одни сутки/трое суток);

В) у глаголов прошедшего времени и сослагательного наклонения – значение лица (Я/ты/он читал (бы); Мы/вы/они читали (бы); любое существительное в роли подлежащего является выразителем значения 3л. (Брат читал (бы). Студенты читали (бы);

Г) у двувидовых глаголов – видовое значение (начать атаковать – несов.вид; Рота атаковала высоту на рассвете – сов.вид).

Таким образом, морфологический строй русского языка можно типологически определить как синтетический в своей основе, но при этом характеризующийся существенными элементами аналитизма.

3.5.Формальное и функциональное описание грамматических категорий; функциональная характеристика грамматических средств.

Законспектируйте материал, особо выделите типы соотношений между ГЗ и формальными показателями одной и той же ГК. Запишите определение термина «транспозиция». Особо выделите, какие бывают виды транспозиции.

Уже говорилось о том, что ГК – это система противопоставленных друг другу рядов грамматических форм с однородными значениями. Можно выразиться по-другому: ГК – это реально существующее в языке единство некоторого ГЗ и формальных средств его выражения. Ведущей, организующей стороной ГК является ее значение. Между значением и формальным показателем, выражающим это значение, не обязательно однозначное соотношение. Могут наблюдаться такие типы соотношений между грамматическими значениями и формальными показателями одной и той же ГК:

1. одно ГЗ выражается одним формальным показателем (значение прошедшего времени у глаголов – суффиксом -л : чита-л, писа-л);

2. одно ГЗ выражается несколькими формальными показателями (Р.п. существительных – ча-я, ча-ю; В.п. – читать книг-у, (не) читал книг-и);

3. один формальный показатель выражает несколько ГЗ, здесь может наблюдаться три разных случая:

а) несколько ГЗ существуют как обязательные спутники друг друга и регулярно выражаются одним формальным показателем (-ешь – значение наст. времени, 2л., ед.ч., изъявительное наклонение);

б) несколько ГЗ существуют раздельно, чередуются друг с другом в процессе функционирования языковых единиц, но выражаются одним и тем же формальным показателем (-ой в именах прилагательных ед.ч. выражает ГЗ Р.п., Д.п., Т.п., П.п.);

в) ГЗ существуют раздельно и принадлежат разноименным категориям (-а может выражать ГЗ Р.п., ед.ч. существительных; И.п., ж.р., ед.ч.; И.п. мн.ч. мужского и среднего рода + ж.р. кратких прилагательных + ж.р. в глаголах прошедшего времени: стол-а, весн-а, профессор-а, сел-а, красн-а, читал-а);

4) несколько ГЗ выражаются несколькими формальными показателями (Р.п. имеет несколько ГЗ: значение принадлежности – руки матери, подарок отца; значение объекта – не читал книги, ждать поезда, уборка снега; значение субъекта – разговор друзей, выпадение снега; количественное значение – десять дней, много денег; определительное значение – страна лесов, человек принципов).

5) Особенно любопытны с точки зрения теории грамматических явлений языка такие соотношения ГЗ и формальных показателей, когда и ГЗ несколько, причем существующих раздельно, и формальных показателей тоже несколько. Наглядный пример такого соотношения – Р.п. имен существительных. Этот падеж располагает набором ГЗ, которые чередуются в речи, не выступая в совокупности. Они выражены разными формальными показателями (окончаниями -а, -ы, -и, -ов, -ей, -о), причем любой из этих формальных показателей в определенных условиях речевого применения имени существительного может стать выразителем любого из ГЗ.

Значения Р.п.:

1. значение принадлежности (рука матери, подарок отца);

2. значение прямого объекта:

- при глаголах с отрицанием (Я не знаю этих работ; Я знаю

эти работы.);

- при глаголах без отрицания (ждать поезда, желать успехов, избегать волнений);

- при отглагольных существительных со значением действия (чтение книги, уборка снега);

3) значение субъекта при отглагольных существительных со значением действия или состояния (разговор друзей, выпадение снега);

4) количественное значение:

- при количественных числительных и других счетных словах (три книги, много друзей, десять дней);

- при степенях сравнения (Он старше сестры);

-при существительных, обозначающих ограниченную меру вещества или совокупности предметов (стакан воды, литр молока);

- при глаголах, обозначающих приобретение или накопление предметов в некотором количестве (достать денег, дать воды);

- в отрицательных предложениях (Нет денег. Не сказал ни слова);

5) определительное значение (человек высокого роста, товар первого сорта);

6) временно́е обстоятельственное значение (Это было шестого мая).

Как наше языковое сознание «собирает» столь пестрый и многоликий материал в одну ГК? Видимо, это происходит так. Какое-то из значений (например, значение принадлежности) воспринимается нами в связи со всеми перечисленными формальными показателями, устанавливается их тождественный по выражаемому значению ряд. С этим же функциональным рядом показателей ГЗ связывается другое значение – скажем, значение части целого или определительное. Затем сознание устанавливает внутреннюю взаимосвязь значений по их принадлежности падежной системе и, может быть, их внутренним семантическим переходам. Таким образом, сознание связывает один и тот же функциональный ряд формальных показателей с одним и тем же пучком значений. Что и требовалось установить.

Необходимо, изучая соотношение ГЗ и формальных показателей, ввести понятие транспозиции. Под транспозицией (лат.transpositio – перестановка) понимается использование одной языковой формы в функции другой формы – ее противочлена в парадигматическом ряду. В широком смысле слова транспозиция – перенос любой языковой формы. Например, использование настоящего времени вместо прошедшего или будущего (Раздатчица вытерла руки и уходит; Вообразите, что вы встречаетесь с ней потом… - воображаемое будущее); прошедшее время в значении будущего (Как же! Пошла я за него замуж!); употребление императива (повелительного наклонения) в значении индикатива или условного наклонения (Ему бы в сторону броситься, а он возьми да прямо побеги; Знай я ремесло – жил бы в городе. Над ним хоть крыша упади, так он не испугается); употребление вопросительных типов предложения в значении повествовательных (риторический вопрос).

В основе транспозиции лежит семантическое или функциональное сопоставление языковых единиц: это отношение и процесс, в котором различаются 3 элемента: исходная форма (транспонируемое), средство транспозиции (транспозитор), результат (транспозит).

Транспозитор представляет собой знак связи между определяемым и определяющим. Транспозиция – одно из следствий и форм проявления асимметрии в языке, она играет большую роль в устройстве и функционировании языка. Благодаря транспозиции расширяются номинативные возможности языка, сочетаемость слов, создаются синонимы для выражения оттенков значения.

В более узком смысле транспозиция – или функциональная Т. – перевод слова из одной части речи в другую или его употребление в функции другой части речи. Различают 2 этапа транспозиции:

1) неполная, или синтаксическая транспозиция, при которой изменяется лишь синтаксическая функция исходной единицы без изменения ее частеречной принадлежности. Средство такой Т. – словоформа (отец → дом отца), служебное слово, десемантизированное слово в служебной функции (старый → человек, т.е. старик; быстрый → идти быстрым шагом, т.е. быстро), окружение (Я живу на втором [этаже]);

2) полная, или морфологическая транспозиция, при которой образуется слово новой части речи. Средством ее является аффиксация и конверсия (конверсия: играть → игра, ходить → ходьба, молодой → молодость, старый → стареть, руль → рулить, - «процессуальность», лес → лесной, луг → луговой, вчера → вчерашний – «признаковость».

В зависимости от категории, а которую или в функцию которой переходит слово (его основа) различают:

1. Субстантивация – переход в существительные – прилагательных и причастий. Субстантивируясь в форме мужского рода, прилагательные и причастия приобретают значение «лицо – носитель признака, названного прилагательным или причастием». Ср.: Ухаживать за больным ребенком (больной – прилагательное) и Больной уже встал с постели (больной – существительное); взрослый, военный, раненый, дежурный, заведующий, управляющий, учащийся, обвиняемый, угнетенный (ср. угнетенные и угнетатели), эксплуатируемый (эксплуататор) и т.д.

В форме женского рода субстантивированные прилагательные обозначают, как правило, помещение, где что-нибудь находится, происходит: приемная, проходная, столовая, операционная, ванная, парикмахерская, булочная и т.п.

В форме среднего рода субстантивированные прилагательные и причастия называют обобщенный, отвлеченный носитель признака (прошлое, будущее, новое, прекрасное, предстоящее; повторение пройденного, удивительное рядом и т.п.), а также являются названиями кушаний, лекарств (съестное, заливное, сладкое, мороженое, снотворное), представителей различных видов и классов растительного и животного мира (млекопитающее, земноводное, цитрусовые, хвойные). Субстантивированные прилагательные в форме множественного числа представляют собой pluralia tantum, обозначающие различные виды денег и платежей (командировочные, премиальные, суточные, ср. также – позывные).

Субстантивированные прилагательные и причастия омонимичны соответствующим прилагательным и причастиям, которые со словообразовательной точки зрения являются для них мотивирующими (производящими словами). Грамматический механизм субстантивации основан на том, что родо-падежно-числовая парадигма прилагательного или причастия сокращается: от нее остается лишь часть – система словоформ одного рода (в единственном числе) или только множественного числа. Субстантивированные прилагательные и причастия составляют подавляющее большинство существительных адъективного склонения.

Субстантивироваться могут и другие части речи – например, наречия (наше завтра, дорога в никуда); междометия (Далече грянуло ура), личные местоимения в форме И.п. (имеет собственное «я», говорить на вы), а также любые другие словоформы и их сочетания при передаче произносимых кем-либо слов (работать через «не могу». Ее взволнованное «не надо» я запомнил надолго).

Во всех таких употреблениях субстантивированные слова и их сочетания выступают как несклоняемые существительные среднего рода. Сущность этого явления в отличие от субстантивации прилагательных и причастий, - чисто синтаксическая; оно сводится к постановке того или иного слова, словоформы, сочетания слов в синтаксическую позицию существительного.

2. Адъективация (переход в прилагательные) причастий. Сущность этого явления – семантическая: потеря причастием глагольных признаков вследствие его семантического отрыва от соответствующего глагола, например: выдающиеся, блестящие способности; выдающийся, блестящий ученый; убитый, растерянный, потерянный, потрепанный и т.п. в сочетании со словами типа вид, взгляд, лицо. Такие причастия отрываются от глагольной парадигмы и становятся самостоятельным словом–прилагательным при сохранении адъективного склонения.

3. Адвербиализация (переход в наречия). Адвербиализуются деепричастия, теряя глагольные признаки и отрываясь от глагольной парадигмы, подобно причастиям при адъективации (Он сделает это шутя – «очень легко, без напряжения»; играючи; лежа). Адвербиализуются также формы косвенных падежей и предложно-падежные формы существительных, например формы Т.п. в наречиях типа осенью, зимой, летом, шагом, рысью; формы В.п. с предлогами в наречиях вбок, вверх, вниз, вдаль, в одиночку, наудачу, наполовину и т.п. При этом, отрываясь от парадигмы существительного, такие формы становятся неизменяемыми словами, а флексии и предлоги исходных падежных форм функционально преобразуются: флексии становятся суффиксами наречий, а предлоги – префиксами.

4. Прономинализация (переход в местоимения) – явление чисто семантическое. Существительные, прилагательные и причастия, переходя в местоимения, приобретают функцию указания на предмет или признак. Таковы, например, существительные вещь (Бал – вещь хорошая), дело (Отпуск – хорошее дело; Восток – дело тонкое), человек (при указании на лицо: Он человек неплохой), брат (в разговорной речи также указание на лицо, в некоторых конструкциях: пришлость, вышло по три рубля на брата); прилагательные известный, определенный в значении «некоторый, кое-какой» (в известном смысле, на определенном этапе). Как указательные местоимения употребляются прилагательные и причастия данный («этот; тот, о котором идет речь»: в данном случае, в данную минуту), последний («этот, только что упомянутый»), следующий («тот, который сейчас будет упомянут»), указанный… Прономинализуется также числительное один (Один человек рассказывал…- «этот», какой-то»).

5. Широко распространен переход знаменательных слов и словоформ в служебные слова. Функционально преобразуясь, знаменательные слова, их словоформы и предложно-падежные сочетания приобретают различные служебные функции – становятся предлогами, союзами, частицами. Такие словоформы обособляются от парадигм соответствующих знаменательных слов, например:

Существительное → в предлог: путем чего (Это можно решить только путем тщательного анализа); в силу чего, ввиду чего и т.п.

Существительное → в союз: правда (в значении «хотя»: Чьи-то шаги, правда еще далекие, заставляли ребятишек насторожиться), благо (в значении «тем более что»: Собаки залезли в конуру, благо не на кого было лаять).

Наречие → в предлог: согласно чему, внутри чего, вокруг чего, накануне чего (Он приехал накануне – наречие и Он приехал накануне праздника – предлог), напротив чего (Через аллею луг, а напротив лес и Напротив дома – лес).

Наречие → в союз: едва (Ср. едва живой. Она едва могла удержаться от смеха – наречие и Едва он ушел, как ему позвонили по телефону – союз), чуть, пока (Ср. Я пока подожду – наречие и Пока он спал, она готовила завтрак – союз).

Наречие → в частицу: просто (Просто видеть его не могу), прямо (Он прямо герой), решительно (Этот человек нужен решительно всем).

Глагол (в форме деепричастия) → в предлог: благодаря чему, несмотря на что, спустя что (часа два спустя), не считая чего, кончая чем.

Глагол (чаще всего в форме повелительного наклонения) → в частицу: пускай, давай, дай (Дай я попробую это сделать), смотри (Смотри не упади), было (Хотел было остаться, но раздумал).

Местоимение в союз: что, чем, как и т.п.

Местоимение в частицу: оно (разг.: Вот оно что!), себе (Ступай себе домой).

6. Широко распространена грамматическая омонимия служебных частей речи:

союз → частица: чтобы (Тороплюсь, чтобы успеть на поезд – союз; Чтобы этого больше не было! – частица), будто (Уверяет, будто сам видел – союз; Будто я этого не видел – частица), именно, да;

предлог → частица: вроде (Пальто вроде моего – предлог, Улыбнулся вроде Теркин…- частица).

Иногда многозначное слово представляет собой систему нескольких взаимосвязанных значений, относящихся к разным частям речи и потому являющихся грамматическими омонимами. Таковы, например, только – 1) частица (многозначная: ср. Осталось только три дня; Только бы уехать; Зачем только я сказал!); 2) союз (Только скажешь, я приду; Я согласен ехать, только не сейчас); 3) наречие (Он только проснулся); раз – 1) имя существительное (На этот раз); 2) наречие (Раз поздно вечером); 3) союз (Раз обещал, значит сделаю); 4) междометие (Раз!).

Явление грамматической омонимии шире, чем явление перехода слов из одной части речи в другую. Так, с синхронной точки зрения можно говорить только об омонимии, например, для качественных наречий и кратких форм среднего рода прилагательных (Ср.: Она красиво одета и Ее платье красиво; Выразить мысль понятно и Твое волнение мне понятно), в ряде случаев для омонимичных неизменяемых слов (чтобы, да, только) и др.бозначают, как правило, помещение, где что-нибудь находится, 000000000 взрослый, военный, раненый, дежурный, заведующий, управляющий, учащийся, обвиняемый, угнетенный (ср. ы для выражения оттенков

Вопросы для самоконтроля:

1. Что изучает морфология?

2. Что такое морфема?

3. Что такое морф?

4. Какие типы морфов вы знаете?

5. Каково правило объединения морфов в морфему?

6. Каковы формальные различия между морфами?

7. Каковы семантические различия между морфами?

8. Как происходит синтез значения слова?

9. На основе каких принципов выделяются части речи?

10. Каковы особенности морфологического строя русского языка?

11. Как соотносятся ГЗ и формальные показатели одной и той же ГК?

12. Что обозначает термин «транспозиция»?

13. Какие виды транспозиции в современном русском языке вы знаете?

Выводы (сжатое резюме)

Грамматический строй русского языка определяется как неодноуровневая система, которая организована абстрактными грамматическими категориями в их отношении не только друг к другу, но и к определенным лексико-семантическим множествам и подмножествам.

Морфология – 1) система механизмов языка, обеспечивающая построение и понимание словоформ; 2) раздел грамматики, изучающий закономерности функционирования и развития этой системы. Предметом изучения в морфологии является, согласно одной из наиболее распространенных точек зрения, структура значимых единиц языка, по протяженности не превышающих синтагматического слова (словоформы). Максимальная единица морфологии – словоформа – является вместе с тем минимальной единицей синтаксиса.

Основной единицей морфологической системы является морфема. Морф – минимальная значимая единица текста (речи), текстовый представитель морфемы.

Морфы могут отличаться формально и семантически.

Знание принципов морфемного членения, а также знание конкретных морфем с их значениями может в некоторой степени помочь в синтезировании значения неизвестного имеющегося слова из значений составляющих это слово морфем.

Проблема выделения частей речи до сих пор остается дискуссионной. Наиболее распространенными сейчас являются две классификации: школьная (традиционная) и В.В.Виноградова.

Морфологический строй русского языка можно типологически определить как синтетический в своей основе, но при этом характеризующийся существенными элементами аналитизма.

ГК – это реально существующее в языке единство некоторого ГЗ и формальных средств его выражения. Ведущей, организующей стороной ГК является ее значение. Между значением и формальным показателем, выражающим это значение, не обязательно однозначное соотношение.

Транспозиция – одно из следствий и форм проявления асимметрии в языке, она играет большую роль в устройстве и функционировании языка. Благодаря транспозиции расширяются номинативные возможности языка, сочетаемость слов, создаются синонимы для выражения оттенков значения.

В более узком смысле транспозиция – или функциональная Т. – перевод слова из одной части речи в другую или его употребление в функции другой части речи.

Раздел 4. Тема: Словообразовательный уровень

4.1.Общая характеристика словообразовательного уровня. Единицы словообразовательного уровня. Подходы к изучению словообразования.

4.2. Производное, производящее, формант (дериватор). Словообразовательная мотивация. Словообразовательное значение.

4.3. Типология словообразовательных отношений между словами: а) способ словообразования; б) словообразовательный тип; в) словообразовательный семантический образец и морфонологическая модель; г) словообразовательная цепочка, словообразовательная парадигма, словообразовательное гнездо.

4.4. Словообразование в разговорной, детской и поэтической речи.

Ключевые слова: словообразование, производное, производящее, формант (дериватор), словообразовательная мотивация, словообразовательное значение, способ словообразования, словообразовательный тип, словообразовательный образец, словообразовательная цепочка, словообразовательное гнездо.

Цели и задачи изучения раздела

Успешное изучение раздела позволяет:

- лучше изучить словообразовательную систему русского языка;

- знать, в каких отношениях находятся производное и производящее;

- иметь представление о типологии словообразовательных отношений между словами;

- владеть понятиями: способ словообразования, словообразовательный тип словообразовательная модель, словообразовательное гнездо, словообразовательная цепочка.

Методические рекомендации по изучению раздела

Изучая пункт 4.1., сосредоточьтесь на общих вопросах словообразования; обратите внимание на то, что является единицей словообразовательного уровня; как этот уровень связан с другими уровнями языковой системы.

Во время работы над пунктом 4.2. постарайтесь понять, в каких отношениях находятся производное и производящее, внимательно изучите примеры. Обратите внимание на такое явление, как словообразовательная мотивация.

Материал пункта 4.3. поможет вам подробнее разобраться в типологии словообразовательных отношений между словами.

В пункте 4.4. Вы сможете познакомиться с ролью словообразования в речи; обратите внимание на то, как используются словообразовательные возможности языка в СМИ.

4.1.Общая характеристика словообразовательного уровня. Единицы словообразовательного уровня. Подходы к изучению словообразования.

Внимательно прочитайте. Законспектируйте, обращая особое внимание на подходы к изучению словообразования.

Словообразовательный уровень располагается между морфологическим и лексико-семантическим уровнями. Суть межуровневых связей состоит в том, что основная единица морфологического уровня – морфема – используется для создания единиц лексико-семантического уровня – слов (лексем). Однако нельзя не заметить связи между словообразованием и синтаксисом. Эта связь состоит в том, что образование сложных слов, как правило, сводится к свертыванию словосочетания в одно слово (три угла → треугольник – «предмет, который имеет три угла», второй курс → второкурсник – «студент, который обучается на втором курсе», плавает по морю → мореплаватель – «тот, кто плавает по морю»; нефтебаза, пятиэтажный), и в том, что почти все словообразование связано по своей мотивации с предложением (он учится в школе – школьник, он что-то пишет - писатель, он дает работу – работодатель и т.д.).

Последнее время нередко утверждают, что словообразование является отдельным самостоятельным уровнем языка. Однако с этим трудно согласиться. Словообразование не может быть отдельным уровнем, т.к. не имеет собственной (специфической) единицы. «Признаком того, что какая-то единицы лежит в основе самостоятельного уровня, может быть только возможность исчерпывающего разделения текста на эти – и только эти – дискретные единицы. Можно представить какой-нибудь текст (при этом весь, полностью) в виде цепочек фонем, можно записать его в терминах морфемы или как последовательность определенных структур предложения. В другой форме, очевидно, запись текста (кроме обычной записи в словах) и невозможна. Во всяком случае, невозможно представить текст в виде символов и правил образования одних производных, т.к. они – это только ограниченная часть текста» [Общее языкознание.- М., 1972. – С.349].

Термин словообразование употребляется в двух значениях: 1) образование слов, которые называются производными и сложными, на базе однокоренных слов, которыми они мотивированы, т.е. выводятся из них по значению и форме, по имеющимся в языке моделям (образцам) с помощью аффиксации, сложения, конверсии и других формальных способов; 2) раздел языкознания, который изучает способы образования новых слов.

Поскольку словообразование обеспечивает процесс номинации, то его можно рассматривать как часть ономасиологии.

Разграничивают диахроническое словообразование и синхроническое словообразование.

Диахроническое словообразование – то, которое изучает пути возникновения производных слов в разные периоды развития языка и их этимологическое словообразовательное строение, а также исторические изменения словообразовательной структуры слов.

Синхроническое словообразование – то, которое изучает систему словообразовательных значений, имеющихся в языке на определенном этапе его развития, и структуру слов, которая определяется ее синхронными мотивационными отношениями с другими словами.

Синхроническое словообразование – это легко определяемые связи между родственными словами с точки зрения современной мотивации и соответственно словообразовательной структуре слова. Например, слово любовь сейчас воспринимается как образованное от любить, хотя генетически оно восходит к древнему существительному любы (ср. Р.п. любъве).

Слова чернила, медведь являются в современном языке непроизводными, хотя в действительности они имели в качестве своих «предков» слова черный и мед есть. Только «предки» эти если не умерли, то настолько изменили свои отношения с «потомками», что в современном русском языке эти отношения не являются уже отношениями производности, мотивированности. Таким образом, на определенном этапе развития языка для возникновения новых слов по модели уже когда-то созданных слов существенной является не диахроническая (этимологическая), а синхроническая словообразовательная структура. Между диахроническим и синхроническим словообразованием не всегда легко провести границу. Именно поэтому некоторые современные языковеды (О.М.Трубачов) в целом отвергают синхроническое словообразование. Не удивительно, что вплоть до середины ХХ века практиковалось только диахроническое словообразование.

Словообразовательная система является довольно сложной. Эта сложность обусловлена разнообразнейшими связями с другими уровнями языка (не только с морфологическим и лексико-семантическим, но и с фонологическим и синтаксическим, а также с промежуточными уровнями – морфонологическим и фразеологическим); с явлениями синкретизма в области словообразования и словоизменения (формы типа писать – переписать, горох – горошина – трактуются неоднозначно: то как разные слова, то как формы одного и того же слова); с трудностью разграничения синхронического и диахронического словообразования и большим количеством единиц, категорий и теоретических понятий.

Подходы к изучению словообразования.

1. От производного к производящему. Грамматики русского языка описывают словообразовательную систему русского языка именно в этом направлении. Например, в Русской грамматике (1980) прямо утверждается, что «объектом изучения в словообразовании являются словообразовательно мотивированные слова, т.е. слова, значение и звучание которых обусловлены другими однокоренными словами». При таком подходе основные понятия словообразования, характеризуясь определенной общей теоретической ценностью и конкретными достижениями, имеют ограниченное употребление в практике преподавания русского языка.

2. Более целенаправленным в этом отношении является подход от производящего слова к производному. Здесь важным становится не столько выяснение того, от чего образовано производное слово, сколько знание правил, позволяющих образовать от одного слова (производящего) другие слова (производные). Это не так просто, как может показаться на первый взгляд.

Во-первых, следует четко представлять, какие именно семантические различия могут быть реализованы в производном слове. Во-вторых, необходимо знать, какие словообразовательные средства могут быть использованы. В-третьих, словообразовательные средства обычно не сочетаются свободно с производящим. В-четвертых, в процессе образования производного слова в самом производящем могут происходить фонетические изменения.

Рассмотрим слова рука, нога, нос, щека. Образуются ли от них прилагательные, существительные со значением уменьшительности и увеличительности?

Щека – прилагательное не обр.; щечка к//ч

Рука, нога, нос – прилагательные с суф.-н- , -ов- (руч-н-ой, нож-н-ой, нос-ов-ой)

г, к//ч

Следует иметь в виду, что словообразование русского языка (как и других славянских языков), изучено в настоящее время в направлении от производящего к производному значительно хуже, чем в направлении от производного к производящему.

4.2. Производное, производящее, формант (дериватор). Словообразовательная мотивация. Словообразовательное значение.

Законспектируйте текст, выделяя основные определения. Подчеркните особо, как установить, где производное слово, а где производящее.

К основным теоретическим понятиям словообразования относятся – словообразовательная мотивация, способ словообразования, словообразовательный тип, словообразовательный образец и морфонологическая модель, словообразовательная цепочка, словообразовательная парадигма, словообразовательное гнездо.

Словообразовательная мотивация – семантическая и формальная обусловленность значения производного слова значениями его составляющих: семантические и формальные отношения между производным и производящим словом.

Словообразовательные отношения состоят в том, что одно слово может быть истолковано через другое: столик ← маленький стол, бледноватый ← немного бледный, отговорить← кончить говорить.

При этом толкующее слово обычно является производящим (мотивирующим), а толкуемое – производным (мотивированным). Однако такие элементарные отношения, при которых формальная сложность сопровождается сложностью семантической, существует в отношениях между производным и производящим не всегда. Так, например, одно слово может быть сложнее другого только семантически, а их формальная структура может быть одинаковой. Например, в таких отношениях находятся между собой слова художница (женищина-художник) и художник, физик (занимающийся физикой) и физика. Возможно и обратное, когда одно слово формально проще другого, а семантически - сложнее. Именно такие отношения связывают стилистически нейтральные магнитофон, преферанс и стилистически окрашенные маг, преф.

Более того, существуют такие случаи, когда формально производное имеет в качестве производящего одно слово, а семантически производящим для него же выступает другое слово. Именно так складываются словообразовательные связи слов типа по-дачному, по-городскому. Формально их производящими являются слова дачный, городской, а семантически – слова дача (как на даче), город (как в городе). Выяснение словообразовательных отношений может быть затруднено еще и тем, что некоторые производные могут иметь в качестве производящего не одно-единственное слово или словосочетание: бестолковый ← без толку, толковый, неточность← неточный и точность и т.д.

Чтобы правильно установить словообразовательные отношения, необходимо знать, в каком значении употребляется производящее. Например, слово учительство (коллектив учителей) ← учитель, а учительство (род занятий) ← учить.

Наиболее часто разнообразные трудности в определении того, где производное, а где производящее слово, возникают тогда, когда в паре слов представлена одинаковая формальная сложность, а семантически они различаются только принадлежностью к разным частям речи: высокий от высота или наоборот, стремиться от стремление или наоборот, юлить от юла или наоборот и др. В этих случаях следует пользоваться таким общим принципом: производящим следует считать то слово, в котором значение окончания совпадает с категориальной частью значения основы, а производным – то слово, в котором значение окончания противоположно категориальной части значения основы. Поэтому высокий (значение признака заключено и в основе, и в окончании) будет производящим для высота (в корне заключено значение признака, а в окончании – предмета); стремиться (значение действия заключено в основе и в окончании) → стремление (в корне заключено значение действия, а в окончании – предмета); юла (значение предмета заключено и в основе, и в окончании) → юлить (в корне заключено значение предмета, а в окончании – действия).

Однако в целом ряде случаев этот принцип оказывается неэффективным и определить для пары слов, какое из них производное, а какое – производящее, оказывается невозможным. Например, звучать - звук, злой – зло и др.

В процессе определения словообразовательных отношений важно установить не только направление отношений производности, но и найти «ближайших родственников», т.е. слова, связанные отношениями непосредственной производности, мотивации. Например, слово накрахмалить связано отношениями производности и со словом крахмал, и со словом крахмалить. Однако непосредственно производящим (мотивирующим) для накрахмалить является именно крахмалить, для которого производящим в свою очередь является крахмал.

Наличие семантических связей и различий между мотивированными словами обычно сопровождается и наличием формальных различий между ними. Тот показатель, формальный и семантический, которым мотивированное слово отличается от мотивирующего, обычно называют формантом (дериватором).

Словообразовательное (деривационное) значение – это новое значение, которое возникает в производном слове вследствие соединения производящей основы с формантом; результат воздействия форманта на производящую основу и ее лексическое и грамматическое значение. Словообразовательное значение представляет собой формально выраженный тип значения, общий для целой группы мотивированных слов с одним и тем же формантом, которым эти слова отличаются от производящих слов.

В рамках деривационной семантики выделяют: синтаксическую деривацию (производящее и производное отличаются друг от друга исключительно принадлежностью к разным частям речи, семантических различий нет): бороться – борьба, синий – синева; глаголы → существительные (желать – желание); прилагательные → существительные (глупый – глупость); прилагательные → наречия (веселый – весело); лексическую деривацию (производящее и производное отличаются друг от друга семантически, могут принадлежать к одной части речи и к разным): ехать – приехать, олень – олененок, синий – синяя, бороться – борец. Среди фактов лексической деривации выделяют: модификационную (охватывает отношения, при которых производное получает некоторое дополнительное значение по сравнению с производящим; частеречная принадлежность их совпадает): дом → домик (маленький дом), петь → запеть (начать петь); мутационную деривацию (охватывает соотношения, при которых производное отличается от производящего тем, что обозначает совершенно иной феномен окружающей действительности): плавать → пловец, чай → чайник, толстый → толстяк, лист →листать.

4.3. Типология словообразовательных отношений между словами: а) способ словообразования; б) словообразовательный тип; в) словообразовательный семантический образец и морфонологическая модель; г) словообразовательная цепочка, словообразовательная парадигма, словообразовательное гнездо.

Законспектируйте, отразите в конспекте типологию словообразовательных отношений между словами.

Словообразовательные отношения между словами могут определяться различной степенью обобщенности. Наиболее обобщенной единицей словообразовательных отношений является способ словообразования. Количество способов словообразования устанавливается разными учеными по-разному, однако составляет число порядка десяти. Более мелкой единицей словообразовательных отношений является словообразовательный тип. Количество словообразовательных типов, также разнящееся у разных ученых, составляет число порядка ста. В качестве самых мелких единиц словообразовательных отношений выступают словообразовательный образец и морфонологическая модель.

Способ словообразования характеризует отношения между производящим словом (или словосочетанием) и словом производным с точки зрения типа формальных средств, отличающих первое от второго: морфологические способы;

неморфологические способы (основные способы русского словообразования изучались в курсе «Современный русский язык»).

Словообразовательный тип (модель, образец) – такое отношение между производным и производящим, при котором одновременно соблюдаются три следующие условия:

1. Любые две пары слов принадлежат к одному и тому же словообразовательному типу, если производящие в обеих парах принадлежат к одной и той же части речи и производные в обеих парах также принадлежат к одной и той же части речи.

2. Любые две пары слов принадлежат к одному и тому же словообразовательному типу, если формальные различия между этими парами в основном совпадают.

3. Любые две пары слов принадлежат к одному и тому же словообразовательному типу, если семантические различия между этими парами в основном совпадают.

Например, пары сидеть – посидеть, говорить – поговорить, читать – почитать принадлежат к одному и тому же словообразовательному типу, поскольку: 1) по частеречной принадлежности производящие во всех парах совпадают (глаголы) и производные тоже совпадают (глаголы); 2) формальные различия между парами совпадают (по-); 3) семантические различия между парами совпадают (‛ограниченность действия во времени’). Пары слов говорить – говорение, сидеть – сидение, читать – чтение тоже принадлежат к одному типу, а пара читать – читка – уже к другому, поскольку между парами говорить – говорение и читать – читка нет формальных совпадений, хотя и по частеречным характеристикам, и по семантическим различиям эти пары совпадают. Очевидно, что пары говорить – поговорить и строить – построить относятся к разным словообразовательным типам, т.к. у них в парах не совпадают семантические различия (‛ограниченность действия во времени’ и ‛результат действия’).

Пары зеленый – зелень, синий – синь принадлежат к одному словообразовательному типу, а пара стонать – стон – уже к другому, поскольку она отличается от двух первых и по частеречным, и по формальным, и по семантическим характеристикам. У всех трех пар совпадает лишь дериватор – нулевой суффикс, однако этого недостаточно, чтобы отнести все три пары к одному словообразовательному типу.

Пары жить – жилец, бороться – борец, плавать – пловец образуют один словообразовательный тип по частеречной принадлежности, семантической характеристике (они все обозначают действие и лицо, характеризующееся данным действием), однако формальные различия в парах не совпадают. Впрочем, эти различия в значительной степени и одинаковы: всюду представлен суффикс -ец, лишь производящее претерпевает различного рода формальные преобразования.

Пары учить – учитель, читать – читатель, писать – писатель образуют словообразовательный тип по частеречной и формальной принадлежности, однако семантические различия в парах не полностью совпадают (учитель – не всякий, кто учит; писатель – не всякий, кто пишет). Но совпадение семантическое весьма значительно (‛действие’ и ‛лицо, характеризованное этим действием’). Это и позволяет отнести все три пары к одному словообразовательному типу.

Количество пар в пределах одного словообразовательного типа может колебаться от одного (Франция – француз) до нескольких тысяч (глагол – отглагольное существительное на -ение типа читать – чтение).

Малочисленные типы считаются нерегулярными (пасти – пастух, пить – питух, петь – петух).

Многочисленные типы считаются регулярными (плакать – заплакать, кричать – закричать; рука – ручка, нога – ножка). Те типы, по которым образуются новые слова, называются продуктивными. Те типы, по которым новые слова не образуются, считаются непродуктивными. Обычно продуктивными бывают лишь регулярные типы.

Словообразовательный семантический образец и словообразовательная морфонологическая модель.

Выше уже отмечалось, что семантические отношения в парах, относящихся к одному словообразовательному типу, могут быть и не полностью тождественными. Поэтому внутри одного словообразовательного типа можно часто выделить еще и семантические образцы. Любые две пары принадлежат к одному и тому же семантическому образцу, если семантические различия между членами пар полностью совпадают.

Так, например, внутри словообразовательного типа «глагол – существительное» + дериватор -лк(а) (значение ‛действие’ – ‛предмет, охарактеризованный этим действием’) можно выделить несколько семантических образцов. Например, косить – косилка, молотить – молотилка (‛действие’ – ‛предмет, предназначенный для выполнения этого действия’); читать - _разг. читалка, курить – _разг. курилка (‛действие’ – ‛место совершения действия’). Возьмем другой словообразовательный тип – «прилагательное – существительное» + дериватор -ин(а) (‛признак’ + ‛предмет, которому принадлежит этот признак’). В этом словообразовательном типе можно выделить такие семантические образцы: свиной – свинина, телячий – телятина (‛признак животного’ – ‛мясо животного’); жадный – жадина, вредный – _разг. вредина (‛признак лица’ – ‛название лица по признаку’).

Хотя словообразовательные семантические образцы обычно выделяются внутри словообразовательного типа, найдутся и такие семантически тождественные словообразовательные пары, которые будут принадлежать к разным словообразовательным типам. Например, в парах повар – повариха, поэт – поэтесса, юбиляр – юбилярша семантические отношения тождественны (‛лицо, пол которого неизвестен’ – ‛лицо женского пола’), хотя в силу абсолютно различных формальных средств, реализующих это значение, все эти пары принадлежат к разным словообразовательным типам. В то же время пары юбиляр – юбилярша, генерал – генеральша, например, принадлежат к одному словообразовательному типу, но к разным семантическим образцам, поскольку юбилярша (‛женщина – юбиляр’), а генеральша (не ‛женщина-генерал’, а ‛жена генерала’).

Указанное обстоятельство подчеркивает, что словообразовательные типы устанавливаются с учетом и формы, и значения словообразовательных средств. Однако при строгом анализе значения выясняется, что оно не всегда укладывается в одинаковую форму. И в этом, в частности, проявляется асимметричность между формой и значением языкового знака.

Внутри одного словообразовательного типа могут находиться пары, формальные различия между которыми совпадают не полностью. Здесь возможны такие же типы различий, которые были описаны в связи с варьированием формы морфов одной морфемы. Например, темный – темнеть, влажный – влажнеть, скудный - скудеть входят в один словообразовательный тип, хотя в последней паре имеет место усечение конечного согласного в производящем слове, а в других парах усечения нет.

Пары слов сова – советь, сатана – сатанеть, столб – столбенеть принадлежат к одному словообразовательному типу, хотя в последнем примере есть наращение производящего, а в других парах оно отсутствует.

Таким образом, внутри одного словообразовательного типа могут оказаться пары, формальные различия в которых не совпадают. Любые две пары слов принадлежат к одной и той же морфонологической модели в том случае, если формальные преобразования производящего в производном в обеих парах полностью совпадают.

Существуют такие словообразовательные типы, внутри которых представлена только одна морфонологическая модель. Например, внутриглагольные образования с префиксами на гласный типа кричать – закричать (‛начать действие’) или кричать – покричать (‛некоторое время производить действие’). Количество морфонологических моделей внутри одного словообразовательного типа обычно не превышает двух-трех и значительно уступает по количеству семантическим образцам.

Очевидно, что одна и та же морфонологическая модель может быть представлена в парах, относящихся к разным словообразовательным типам. Например, чередование д//ж представлено в типе «глагол – существительное + -ение» (удить – ужение), а также в типе «существительное – существительное со значением детскости + -онок» (верблюд – верблюжонок). Однако в отношении других типов чередований т//ч, с//ш, з//ж эти словообразовательные типы различаются: светить – свечение, но кит – китенок; носить – ношение, но рысь – рысенок. Одинаковые чередования г, к, х с шипящими представлены и в уменьшительных существительных от существительных с суффиксом -к(а) (нога – ножка, рука – ручка, муха – мушка) и в прилагательных, образованных от существительных с помощью суффикса -н- (дорога – дорожный, брюки – брючный, воздух – воздушный).

Словообразовательная цепочка.

В словообразовании изучаются как комплексные типы отношений, только формальные или только семантические, которые существуют между парами слов, между производящим и производным, так и целые ряды однокоренных слов, связанные отношениями последовательной мотивации. Такие ряды называют словообразовательными цепочками. Например, цепочка от глагола читать → читатель → читательница → читательницын; окно → оконный; книга → книжный. Пустой → пустошь → опустошить→ опустошитель → опустошительный. Записывать→ назаписывать → поназаписывать.

Очевидно, что цепочка как последовательность однокоренных слов, связанных непосредственной мотивацией, в разных своих «сочленениях» может ветвиться, образуя различные последовательности. Например,

Писать – писатель → писательница

писательский

писец

писарь

Таким образом, мы имеем дело уже со словообразовательным гнездом.

Словообразовательное гнездо – совокупность словообразовательных цепочек, имеющих одно и то же исходное слово. Например,

смелость

смело

смелый смельчак

смелеть →→→→ → осмелеть

осмелиться посмелеть

храбрость

храбрый храбро

храбрец

храбриться →→→→→ похрабриться

расхрабриться

Отношения между словами, входящими в словообразовательное гнездо, можно рассматривать не только по горизонтали, но и по вертикали, т.е. в парадигматическом плане.

Словообразовательная парадигма – это совокупность производных, имеющих одно и то же производящее и находящихся на одной и той же (обычно первой) ступени словопроизводства. Понятие парадигмы в словообразовании принципиально отличается от парадигмы в фонологии, где этим термином обозначают варианты одной фонемы, и совпадает с парадигмой в морфонологии (совокупность форм слова).

В отличие от словообразовательных типов, типология словообразовательных цепочек, гнезд и парадигм изучена применительно к русскому языку довольно слабо. Причем несколько более продвинутой является формальная сторона изучения словообразовательных отношений цепочек, гнезд, парадигм, нежели их семантическая сторона. Наиболее полно соответствующие факты представлены в гнездовом «Словообразовательном словаре русского языка» А.Н.Тихонова (М., 1984).

4.4. Словообразование в разговорной, детской и публицистической речи.

Прочитайте, обратите внимание на случаи намеренного нарушения словообразовательной нормы, на примеры детского словотворчества; на то, как представители СМИ создают новые (окказиональные) слова. Письменно ответьте на вопросы: 1.С какой целью писатели (поэты), маленькие дети и корреспонденты создают новые слова?; 2. Нормативны ли эти образования?; 3. Какие способы образования новых слов вам известны? (по материалу пункта 4).

Правил, норм словообразования должны придерживаться все пользующиеся литературным языком, будь то мастера художественного слова или люди, не искушенные в тонкостях языка. Однако в практике разговорной речи этих правил придерживаются далеко не всегда. Тут надо различать «игру не по правилам», которую часто сознательно ведут писатели и поэты, создавая особый слог, или стиль, речи, и нарушения словообразовательных норм со стороны тех, кто эти правила знает недостаточно (например, дети), т.е. нарушения, связанные с недостатком речевой культуры.

Рассмотрим некоторые случаи игры «не по правилам», которая ведется сознательно, с определенными стилистическими целями. Если вас, например, спросили, названием чего служат слова Лобково, Бровково, вы, не задумываясь, ответили бы: населенных пунктов. И сразу же привели бы первые попавшиеся на память названия типа Чудово, Крюково, Ушково. Однако тут недалеко и от ошибки. Приведем шуточное стихотворение В.Шукшина из книги «Я пришел дать вам волю». В нем говорится, как герой повел рукой

Нимо (мимо) Лобкова,

Нимо Бровкова,

Нимо Глазкова,

Нимо Носкова,

Нимо Щечкова,

Нимо Ушкова,

Нимо Роткова,

Нимо Губкова,

Нимо Ускова,

Нимо Бородкова.

Нимо Шейкова,

Нимо Грудкова,

Нимо Ручкова,

Нимо Плечикова…

Шутливый оттенок здесь придают стихотворению своеобразные производные, образуемые от производящих слова с тем же значением, но оформленные по образцу наименований с другим значением. Действительно, названия Лобково, Бровково, Глазково и т.п. имеют то же значение, что и слова, от которых они образованы, - лоб, бровь, глаз и т.д. Форму же (суффикс и окончание) эти названия получили по типу наименований населенных пунктов на -ово-, -ково-: Чудово, Крюково, Ушково. Расхождение между смыслом и формой создает столь явственно ощущаемый нами комический эффект.

Есть и такой стилистический прием, когда новые слова образуются писателями по внешней аналогии с уже существующими, хотя и в противоречие действующим ныне правилам. Например, приставка на- образует глаголы со значением «постепенно накопить(ся) в определенном количестве с помощью действия, которое называется производящим глаголом»: варить – наварить, рассказать – нарассказать, шептать – нашептать, дышать – надышать. В стихах Л.Григоряна можно встретить образование намолчать, хотя очевидно, что производящий глагол молчать не обозначает действия, которое содействует накоплению:

Перед ней (землей) словеса на мечи –

Наклоняйся смиренней и тише,

Нашепчи, надыши, намолчи –

И услышишь глубинное:

«Слы-ы-шу…».

Внешне (с учетом принадлежности производящего слова к глаголам и общей приставки на-) новый глагол намолчать как будто бы и входит в ряд нашептать, надышать, но только внешне. Внутренне же – по значению – он незакономерен, как незакономерно и само приставочное образование такого типа.

Теперь познакомимся с некоторыми из тех случаев «игры не по правилам», которые допускаются не сознательно, а по незнанию правил словообразования. В детской речи особенно много таких отступлений от правил словообразования.

Для нас очевидно, что большую часть слов ребенок заучивает путем подражания: "Дай-дай", - обращается к годовалому сынишке мать и берет у него из рук игрушку; "дай-дай" - повторяет малыш. "Киса, это - киса",- показывает на кошку взрослый; "ки-и" - как эхо, отзывается ребенок. Но если внимательно прислушаться к детской речи, мы заметим множество слов, которые малыши как будто не могли заимствовать у нас, взрослых.- Я - правдун! - заявляет четырехлетний Алеша.- Фу, какая капота! - морщится от дождя трехлетний Игорек.- Посмотри, какая букарашка! - умиляется Стасик 3 лет 5 месяцев, глядя на маленького жучка. Дима 3 лет 2 месяцев стоит с отцом в зоологическом саду перед вольерой, в которой помещается несколько птиц разных пород, и, показывая то на одну, то на другую, добивается: "Ну, папа, как ее зовут?" Папа пожимает плечами и молчит. Тогда Дима дергает его за рукав, решительно объясняет: "Та, бошая, называется бабука, а маленькая - кука. Запомнишь?" - и идет дальше, очень довольный, что оставил позади не каких-то неизвестных птиц, а совершенно определенных: куку и бабуку. Мама похвалила пятилетнюю Марину за то, что она сама додумалась подмести пол и вытереть пыль: "Ты у меня совсем самостоятельная стала". Девочка очень серьезно посмотрела на мать и ответила: "Я не только самостоятельная - я и самолежательная и самосидетельная!" Появление таких новых слов в речи детей и называют словотворчеством. Словотворчество составляет одну из важнейших особенностей развития речи ребенка. Это явление изучали как у нас в стране (Н. А. Рыбников, А. Н. Гвоздев, К. И. Чуковский, Т. Н. Ушакова и др.), так и за границей (К. и В. Штерны, Ч. Болдуин и др.). Факты, собранные многими исследователями - лингвистами и психологами, показывают, что первые годы жизни ребенка являются периодом усиленного словотворчества (Некоторые родители не отмечают словотворчества у своих детей. Это объясняется, скорее всего, тем, что они недостаточно внимательно относятся к речи своих детей). При этом оказывается, что некоторые "новые" слова наблюдаются в речи почти всех детей (например, всехний, всамделишний), другие же встречаются у одних детей и не отмечаются у других ("мама, ты моя мояшечка!", "какой ты диктун, папа!" и т. д.). К. И. Чуковский подчеркивал творческую силу ребенка, его поразительную чуткость к языку, которые выявляются особенно ярко именно в процессе словотворчества. Н. А. Рыбников поражался богатством детских словообразований и их лингвистическим совершенством; он говорил о словотворчестве детей, как о "скрытой детской логике, бессознательно господствующей над умом ребенка". Что же представляет собой эта удивительная способность ребят создавать новые слова? Почему взрослым словотворчество так трудно, а дети радуют, смешат и удивляют нас множеством новых слов, созданных по всем законам языка, которыми ребенок, в сущности, еще только-только начинает овладевать? Наконец, как объяснить словотворчество наряду с той стереотипией усваиваемых ребенком речевых шаблонов, о которых мы уже довольно подробно говорили? Попробуем разобраться в этих вопросах. Прежде всего посмотрим, как проявляется словотворчество в речи малышей. Здесь интересно привести некоторые наблюдения психолога Т. Н. Ушаковой, которая много сделала в изучении словотворчества детей. Т. Н. Ушакова выделяет три основных принципа, по которым дети образуют новые слова: а) часть какого-нибудь слова используется как целое слово ("осколки слов");

б) к корню одного слова прибавляется окончание другого ("чужие" окончания)

в)одно слово составляется из двух ("синтетические слова"). Вот примеры, взятые из работы Т.Н.Ушаковой: "Слова-осколки":1.Лепь (то, что слеплено): "Мы лепили-лепили, и получилась лепь" (3 года б месяцев).2.Пах (запах): "Бабушка, чем это пахнет, какой здесь пах?" (3 года 6 месяцев).3.Прыг (прыжок): "Собака прыгнула большим прыгом" (3 года 10 месяцев). 4. Дыб (существительное от наречия "дыбом"): "Твои волосики стоят дыбом".- "Это дыб?" (4 года11месяцев). Как получаются "слова-осколки", понять нетрудно. А. Н. Гвоздев обратил внимание на то, что, начиная говорить, ребенок сначала как бы вырывает из слова ударный слог. Так, вместо слова молоко он произносит только ко, позднее моко и, наконец, молоко. Отсюда "осколки слов" в речи детей раннего возраста. Взять хотя бы слово лепь (то, что слеплено). Мы говорим: лепим, слеплено и т. д. - ребенок же выделяет ударный слог леп. Прибавление к корню "чужого"окончания:1. Пургинки (снежинки): "Пурга кончилась, остались только пургинки" (3 года 6 месяцев).2.Рваность (дырка): "Я не вижу, где на кофточке рва-ность" (3года 8 месяцев).3.Светло (свет): "На полу кусочек светла" (3 года 8 месяцев). 4.Помогание (помощь): "Самому одеваться, без помогания?" (3 года 8 месяцев).5.Правдун (говорящий правду): "Я - правдун!" (4года).6.Пахнота (запах): "Зачем меня водите в эту пахноту?" (4года7месяцев).7.Сухота (сухость): "Вы знаете, что бегемоты могут умереть от сухоты?" (5 лет).8.Бурота (существительное от прилагательного "бурый"): "Это бурый медведь - смотри, какая бурота" (5 лет 10 месяцев).9.Иметель (тот, кто имеет): "Я иметель сала" (6 лет).10.Страшность (страшное): "Не рассказывайте про ваши страшности" (6 лет). Этот способ создания ребенком новых слов - присоединение к корню слова "чужого" окончания - также очень распространен. Эти слова звучат особенно своеобразно: пургинки, добрость, умность, пахнючий, радованье и т. д. Мы, взрослые, не говорим таких слов. И все же если присмотреться внимательно, то именно от нас дети получают образцы для создания таких словообразований, поэтому и здесь, в конечном счете, действует механизм подражания. Ведь пургинку ребенок создал по образцу слова снежинка. А разве мало в русском языке слов, похожих на горькоту и буроту? Достаточно вспомнить глухоту, дурноту, тесноту и множество аналогичных слов. Ребенок придумал слово умность ("Коты первые по умности") - а разве он не слышал слов глупость, слабость, робость? Интересно добавить, что новые глаголы дети образуют обычно с помощью присоединения "чужих" приставок. Налить, набрать, накидать - это наши "взрослые", обычные слова, а вот новые детские глаголы: набулькать, напирожить ("Вот набулькаю полную бутылку и уйду", "Спасибо, я уже полный живот напирожила"). В некоторых случаях малыш, услышав какую-то словесную форму, сейчас же подражательно создает новую. "Какое это наказанье, что из-за кашля ты не можешь идти в садик",- говорит мама. "А для меня это не наказанье, а вовсе радованье", - отвечает пятилетняя дочка. В подобных случаях подражательное происхождение нового слова для нас очевидно. В большинстве же случаев образец, по которому создается новое слово, был усвоен ребенком когда-то ранее, и поэтому для окружающих людей "новое" слово ребенка является откровением."Синтетические слова":1.Ворунишка - вор и врунишка (3 года 6 месяцев).2.Бананас - банан и ананас (3 года 9 месяцев).3.Вкуски - вкусные куски (4года).

4.Бабезьяна - бабушка обезьяны (4 года). В детской речи много "синтетических" глаголов и прилагательных: ледоколить ("ледокол, он лед ледоколит"), почайпить ("мы уже почайпили"), огромадный (огромный и громадный - "дом такой большой, просто огромадный!"), мапин ("я - мапина дочка", т. е. я мамина и папина), всехлюдная ("это не твоя воспитательница, она всехлюдная!" - т. е. общая). Интересно также посмотреть, как создаются "синтетические слова". В таких словах, как ворунишка, бананас, огромадный, происходит сцепление тех частей слова, которые звучат сходно: вор - врунишка, банан - ананас, огромный - громадный и т. п. Иначе соединяются те слова, которые звучат различно, но постоянно применяются вместе, например, слова чай и пить (получается глагол чайпить), вынь и возьми (выньми мне занозу), все люди, всех людей (всехлюдная), в самом деле (всамделишный). Эти слова строятся по тому же принципу, что и "синтетические слова" взрослых: колхоз, совхоз, самолет, всеобщее и множество подобных им. В такой форме словотворчества тоже проявляется значение речевых шаблонов, которые ребенок постоянно слышит... Словотворчество, как и усвоение обычных слов родного языка, имеет в своей основе подражание тем речевым стереотипам, которые дают детям окружающие люди. Ни одно "новое" детское слово нельзя считать абсолютно оригинальным - в словаре ребенка обязательно есть образец, по которому это слово и построено.

Таким образом, усвоение речевых шаблонов и здесь является основой. Использование приставок, суффиксов, окончаний в новых словах детей всегда строго соответствует законам языка и грамматически всегда правильно - только сочетания неожиданны. В этом отношении совершенно правы те, кто подчеркивает тонкое чувство языка у детей. Но это же тонкое чувство языка отличает весь ход формирования детской речи, оно не проявляется только в словотворчестве. Более того, если рассматривать детское словотворчество не как отдельное явление, а в связи с общим развитием речи ребенка, то напрашивается вывод о том, что в основе его лежат не особые творческие силы ребенка, а, напротив, ярко выраженная стереотипия работы его мозга. Главный механизм здесь - выработка речевых шаблонов (шаблоны наиболее затверженных глагольных форм, склонения имен существительных, изменения имен прилагательных по степеням сравнения и т. д.) и широкое использование этих шаблонов. Образец для "создания" нового слова может быть дан сейчас, а может быть усвоен ранее, но он всегда есть. Когда дети достигают примерно пятилетнего возраста, их словотворчество начинает угасать. Все реже и реже вы слышите "новые" слова. Почему это происходит? Иссякают творческие способности ребенка? Но ведь мы уже говорили, что речь идет не о творчестве, а об общих принципах развития речи. Просто к пяти годам малыш уже прочно усвоил те обороты речи, которые используют взрослые, теперь он тонко выделил различные грамматические формы и стал свободно ориентироваться в том, какую из них и когда нужно применить. Так исчезают моя мояшечка, плохайка и другие удивительные слова, которые придают такую прелесть речи маленького ребенка. Итак, словотворчество на определенном этапе развития детской речи представляет собой закономерное явление и выражает недостаточное овладение разнообразием грамматических форм родного языка; в основе его лежат те же принципы работы мозга, что и в основе прямого усвоения того словесного материала, который мы сознательно даем нашим детям. Вероятно, эти выводы звучат более прозаично по сравнению с распространенной точкой зрения на детское словотворчество, но они позволяют ближе подойти к пониманию сущности этого интереснейшего явления.

Окказиональное словообразование

В самой языковой системе заложены предпосылки для известной неустойчивости и свободы. Э.В. Кузнецова считает одной из таких предпосылок потенциальные возможности языковой системы, например, то, что « из нескольких тысяч морфем, существующих в морфологической системе русского языка, можно образовать гораздо большее количество слов, чем отражено в самом большом словаре русского языка и во всех словарях, вместе взятых. В любой момент эти потенциально возможные слова могут стать реальными, если в этом возникнет необходимость. И именно наличие в потенциале лексической системы этих возможных единиц придает ей качества неограниченной системы» [Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка/Эра Васильевна Кузнецова.-2-е изд., испр. и доп. – М.: Высш. шк., 1989.-219с.- С. 14].

Именно этой потенциальной возможностью языковой системы объясняется появление множества новых слов, так называемых лексических и семантических неологизмов, а также окказиональных новообразований.

Окказионализмы (от с.-лат. Occasionalis - случайный) – слова, не соответствующие общепринятому употреблению, обусловленные специфическим контекстом. Чаще всего они используются в разговорной речи, делая ее выразительной. Однако часто они обнаруживаются и в письменных текстах (художественных, публицистических). Особенно они частотны в газетных текстах, ориентированных на массового читателя, оказывающих на него не только информационное, но и эмоциональное воздействие. Язык газеты характеризуется раскрепощенностью, использование окказионализмов максимально сближает автора и массового читателя, делает их общение посредством газетного текста более непринужденным.

Наблюдения показывают, что чаще всего окказиональные слова образуются по продуктивным моделям.

Для удобства описания сгруппируем новые образования по частеречной принадлежности.

Имена существительные

1.Образование слов на основе имен собственных (чаще всего это имена общественных и политических деятелей): кучмизм (от Кучма + суффикс -изм- со значением «предметность+абстрактность»; бондиана ( от Д.Бонд + суффикс -иан- со значением «предметность+процессуальность»).

Иногда наблюдается присвоение какому-либо деятелю в газетном тексте окказионального имени собственного, не отвечающего ни одной словообразовательной модели имен существительных. Например: Поздравляю Вас, господин Соврамши [ЛП, 15.11.08] (образование имени собственного от просторечной формы деепричастия).

2.Очень активно образование окказиональных существительных со значением лица. Уточним это общее значение:

а) лицо, принадлежащее к коллективу или сообществу людей, объединенных по какому-либо признаку: госдеповец← Госдеп←Государственный департамент;

нацсоветовец← Нацсовет ←Национальный совет; бютовец← БЮТ ← Блок Юлии Тимошенко; нунсовец ←НУ– НС ← Наша Украина – Народная Самооборона; ЛДПРовец← ЛДПР← Либерально-демократическая Партия России (суффикс -овец- со значением «лицо» присоединяется к основе - аббревиатуре); единоросс ← Единая Россия (сложное слово с интерфиксом между двумя основами - полной и усеченной); регионал←Партия Регионов (суффиксальное образование от опорного слова); нацбол, нацмен (от национальное большинство/меньшинство – сложение частей основ).

б) сторонник чего-либо: игроман, пироман, бутылкоман (суффикс –ман- от гр. mania со значением «безумие, страсть, влечение» присоединяется к полным или усеченным производящим основам; игро-, клепто-, наркоманы [МК, 19.09.08] (условно сложная лексема, содержащая однородные первые элементы, присоединяемые к общей стабильной части -ман-); евроатлантист – Евроатлантический блок (НАТО) (суффикс –ист- со значением «лицо» присоединяется к сложной производящей основе); оранжист (сторонник оранжевой коалиции; тот же суффикс присоединяется к усеченной основе); самооборонец (суффикс -ец- со значением «лицо» присоединяется к основе последнего слова названия партии «Наша Украина – Народная Самооборона»); нашеукраинец (тот же суффикс, но присоединяется к сложной основе, производной от первых двух слов названия той же партии); коалициант (суффикс - ант- с тем же значением присоединяется к основе слова коалиция); юлианцы, тимошенковцы (суффиксы -анец, -овец- присоединяются к основе имени собственного, вносят значение «лицо») и т.д.

в) слова-характеристики: еврострадалица (о В. Сердючке), сигаретолюб, дерьмократия, задолизы (такие новообразования практически всегда сложные или созданы приемом контаминации).

г) наименования лиц по профессии: радийщик (от радио), газетчик (от газета), киношник (от кино), катальщик (от катать: о фигуристе) и т.д.

3. Наименования процессов: украинизация, американизация (суффикс -изациj- со значением «процесс» присоединяется к основам названий государств); компьютеризация, суверенизация, федерализация, социализация (тот же суффикс имеет значение «наделение теми или иными свойствами того, что обозначает базовая основа»); ваучеризация, долларизация (тот же суффикс присоединяется к основе иноязычного слова); заробитчанство (суффикс -ств- со значением «предметность+процесс» присоединяется к основе украинского слова заробітчани); прихватизация (модель та же; контаминированная лексема); майданократия (по аналогии с партократия).

4. В газетном тексте частотны слова, образованные путем префиксации: антирынок, антикумир, антипутинцы, антиспикериада, антиглобалисты (приставка анти- вносит значение отрицания); деприватизация, декоммунизация, денационализация (приставка де- вносит значение «уничтожение того, что существовало раньше»); суперзвезда, суперпрофессия, суперпрофессионал, супермодель, суперсервис (приставка супер- вносит высокую степень экспрессии); ниспровергатель (приставка нис- вносит значение направленности); необандеровцы (приставка нео- вносит значение «новый») и т.д.

5. Довольно распространено появление в газетной речи существительных-универбатов с суффиксом -к-, которые характерны для разговорной речи. Универбаты являются результатом компрессии словосочетания до одного слова – названия предмета: учредиловка (учредительное собрание), первичка (первичное жилье), вторичка (вторичное жилье), ювелирка (ювелирный магазин), принудиловка (принудительная работа) и т.д. По аналогии образованы: ширка (широкая коалиция), ПорКа (посторанжевая коалиция: одновременно наблюдается и сложение частей производящих основ), мажоритарка (мажоритарная система).

6. В тексте газет часто образуются и активно функционируют абстрактные имена существительные (используются различные суффиксы): помаранчевость, коалициада, спикериада, толпизм, шопоголизм, девушкость, говорильня, мазеповщина, ющенковщина, словоблудие, примадонство (от примадонна).

7. Активна также аббревиация, позволяющая сэкономить речевые усилия при воспроизведении громоздких названий: ПР, БЮТ, НУ-НС, бу, бомж и т.д. По аналогии в газетах иногда подвергают аббревиации часто повторяющиеся развернутые имена собственные. Например: ЮВТ (Юлия Владимировна Тимошенко).

Нередко аббревиатуры маскируют под обычное слово: ЯБЛОКО, БАРС, КЕДР, МИФ. Широкое функционирование аббревиатур часто способствует появлению и производных от них. Чаще всего это прилагательные и существительные: эсэнговый, эсэнгэшный (СНГ), sms-ка, эсэмэска(SMS), бэушный (БУ), Vipы (настоящие Vipы не пользуются услугами турагентств [АиФ в Укр., №47, 2007]).

8. Окказиональные слова часто строятся путем сложения основ. Здесь у авторов широкое поле деятельности (могут соединяться целые основы части основ, комбинации с аббревиацией): Стабфонд (стабилизационный фонд), наци-скины [МК, 19.09.08], бизнес-среда; голодо-, холодо-, тарифо-, ценомор [Коммунист, 28.11.08], sms-голосование, человек-папочка, рожа-брэнд, грабители-барсеточники, бизнес-идея, сурмама (суррогатная мать), мачо-рык, киндер-спикерство, Госден, эрзац-культура, нуждотворцы, экотуризм, евротоварищи, поллитрбюро, младоэсэсовцы, бандеро-фашизм, пенсионер-«фазендеер», юлефаны (от Юлия Тимошенко).

Возникновение таких наименований свидетельствует о том, что авторы газетного текста разнообразно и экспрессивно стремятся обозначать реалии окружающей нас действительности. Фантазия их в этом процессе безгранична.

Что касается «новеньких» имен прилагательных, то их образование тесно связано с созданными ранее такими же «новенькими» существительными. Чаще всего образуются отыменные относительные прилагательные при помощи суффиксов -ов-, -ск-, -н-. В качестве иллюстрации этого процесса можно привести прилагательные от названных выше окказиональных существительных: ющенковский (от Ющенко), тимошенковский (от Тимошенко), бакмамбетовский (от Бакмамбетов), госдеповский (от Госдеп), бютовский (от БЮТ), нунсовский (от НУ-НС), элдэпээровский (от ЛДПР), антирыночный (от антирынок), антипутинский (от антипутин – одновременное присоединение приставки и суффикса к основе от фамилии Путин, т.е. префиксально-суффиксальное образование), супермодельный (от супермодель), постконопельские (от Конопелькин – комбинированный способ словообразования), фараонический (от фараон), политико-бизнесовый, электоральный, глянцево-гламурно-брэндовая (идеология); ненаучно-фантастическая, майданная лихорадка (от майдан), необандеровская (организация), ВТОшные (законы) и т.д.

Одной из самых активных словообразовательных моделей прилагательных является – приставка анти- +осн.существит./аббревиатура/существит.-имени собственного + суффикс –ск- или –ив-, или их комбинация. Например: антифашистская, антинатовская, антисаакашвиливская акция [Коммунист, 19.09.08], антиющенковский, антиглобалистская.

Значение относительности у таких прилагательных поддерживается при помощи суффиксов -ов-, -ск-. Что касается качественности, то она обычно выражается не аффиксами, а развивается у относительных прилагательных в «родном» контексте.

Среди глаголов меньше окказиональных слов, чем среди имен. Однако и здесь можно отметить образования, например, от иностранных слов: компьютеризировать, спонсировать, ксерокопировать (и прост. ксерить), сынтегрировать, самопроголоситься, омедалить (наградить медалями), героизировать. Особенно интересны контекстно обусловленные: Французские газеты написали, что я похож на их любимого Габена. Зато московские приятели надо мною издевались: «Габенишь?» [БГ, 11.2007]. К окказиональным глаголам можно отнести также: распиарить, пиариться (от пиар), прессинговать, прессовать (от пресс); причастные формы глаголов: анафематствованный гетман [Коммунист, 22.10.08], замайданенные головы [Коммунист,24.1008], креслоустремленный, пропирсингованный (от пирсинг).

Все чаще на страницах газет можно встретить «графические окказионализмы», особенно в позиции заголовка. Такие окказионализмы призваны повысить зрелищность заголовка. Кроме того, выделение автором какой-либо морфемы заглавными буквами (чаще всего - корня) актуализирует его значение, привлекает внимание к теме статьи. В появлении таких графических новообразований чувствуется влияние рекламных приемов. Например: «каДЕТСТВО» кончилось! [АиФ в Укр., 11.2007]; ПРИХВАтизация в разгаре [Коммунист,16.04.08]; Ответь оккУПАнтам, Донецк! [Коммунист, 22.10.08]; Совсем оЗВЕРел?! [МН, 7.11.08]; Эко-логично? [АиФ в Укр., 11.2007]; ТелеНЕНАВИДение [Ком.,17.10.08]; Курьер Культуры (название рубрики).

Особое место на страницах газет занимают контаминированные окказионализмы. Они всегда замечаемы читателем, однако требуют от него повышенных усилий при дешифровке (понимании). Мы уже упоминали выше слово прихватизация (контаминация двух слов приватизация + прихватить). Например, еще: нашист (контаминация, т.е. наложение начального слога на- от названия партии «Наша Украина» на слово фашист);Экс-майдауны были очень заняты [Ком.,24.20.08](контаминация слов майдан + даун); Полный апофигей – слезливые сюжеты о выделении миллионов бюджетных гривен для помощи «разрушенной россиянами Грузии», когда под видом Гори и Тбилиси показывают уничтоженный Кровавым Михо Цхинвал [Коммунист,19.09.08](контаминация слов апогей (2. перен.- ،высшая степень, расцвет чего-нибудь^’ (книжн.)[4, с. 26]) и фига и фиг (прост.). ،То же, что кукиш’[4, с. 695]; В Украину пришел уже не кризис, а настоящий кризец [Коммунист,24.10.08](слово кризис объективировано в тексте, это облегчает понимание слова кризец, которое получилось контаминацией базового слова и просторечного слова типа капец).

Характерной особенностью окказионального слова является его ненормативность, которая колеблется от грубой неправильности до едва уловимой, вызывающей ощущение необычности. Структура окказионализма, построенного по активной словообразовательной модели, прозрачна и не нуждается в поддержке контекста. Чем необычнее, непредсказуемее окказионализм, тем больше он зависит от контекста, не может существовать без него. Контекст обеспечивает понимание и интерпретацию окказионального слова.

Приведем примеры (без комментариев): Мой напарник (хотя он именует себя «напильником», утверждал, что так точнее – мол, наша совместная деятельность суть производное от слова «пить»), у которого после второй бутылки открывается дар толкования сновидений, разъяснил…[2000, 14-20.12.07]; Как заметил мой знакомый поллитролог, простите, политолог (впрочем, и поллитролог он тоже неплохой),- плохая примета [2000, 14-20.12.07].

Из этих примеров следует, что тесная связь окказионализмов с контекстом, к которому они максимально приспособлены, делает их особо выразительными именно в этом контексте, вместе с тем эта же связь препятствует им оторваться от «родного окружения» и обрести самостоятельную жизнь.

Вопросы для самоконтроля:

1. Что является единицей словообразования?

2. Какие подходы к изучению словообразования вы знаете?

3. Что такое производное?

4. Что такое производящее?

5. Что такое формант?

6. В чем состоит понятие словообразовательной мотивации?

7. Что такое словообразовательное значение?

8. Что такое способ словообразования?

9. Что такое словообразовательный тип?

10. Что такое словообразовательный образец и морфонологическая модель?

11. Что такое словообразовательная цепочка, словообразовательное гнездо?

12. С какой целью и как используются возможности словообразования в художественной, детской речи; в речи СМИ.

Выводы (сжатое резюме)

Словообразовательный уровень располагается между морфологическим и лексико-семантическим уровнями. Суть межуровневых связей состоит в том, что основная единица морфологического уровня – морфема – используется для создания единиц лексико-семантического уровня – слов (лексем).

Следует иметь в виду, что словообразование русского языка (как и других славянских языков), изучено в настоящее время в направлении от производящего к производному значительно хуже, чем в направлении от производного к производящему.

Словообразовательные отношения между словами могут определяться различной степенью обобщенности. Наиболее обобщенной единицей словообразовательных отношений является способ словообразования. Количество способов словообразования устанавливается разными учеными по-разному, однако составляет число порядка десяти. Более мелкой единицей словообразовательных отношений является словообразовательный тип. Количество словообразовательных типов, также разнящееся у разных ученых, составляет число порядка ста. В качестве самых мелких единиц словообразовательных отношений выступают словообразовательный образец и морфонологическая модель.

В словообразовании изучаются как комплексные типы отношений, только формальные или только семантические, которые существуют между парами слов, между производящим и производным, так и целые ряды однокоренных слов, связанные отношениями последовательной мотивации (словообразовательные цепочки).

В отличие от словообразовательных типов, типология словообразовательных цепочек, гнезд и парадигм изучена применительно к русскому языку довольно слабо. Причем несколько более продвинутой является формальная сторона изучения словообразовательных отношений цепочек, гнезд, парадигм, нежели их семантическая сторона. Наиболее полно соответствующие факты представлены в гнездовом «Словообразовательном словаре русского языка» А.Н.Тихонова (М., 1984).

В самой языковой системе заложены предпосылки для известной неустойчивости и свободы. Э.В. Кузнецова считает одной из таких предпосылок потенциальные возможности языковой системы, например, то, что « из нескольких тысяч морфем, существующих в морфологической системе русского языка, можно образовать гораздо большее количество слов, чем отражено в самом большом словаре русского языка и во всех словарях, вместе взятых. В любой момент эти потенциально возможные слова могут стать реальными, если в этом возникнет необходимость. И именно наличие в потенциале лексической системы этих возможных единиц придает ей качества неограниченной системы»[1.Кузнецова Э.В. Лексикология русского языка/Эра Васильевна Кузнецова.-2-е изд., испр. и доп. – М.: Высш. шк., 1989.-219с. - С.- 14].

Практическое занятие 2. Тема: Морфологический и словообразовательный уровни языка.

Задание 1 . 2б. Найдите и отметьте (подчеркните) в предложениях случаи функциональной транспозиции, определите ее вид в каждом случае (укажите рядом с подчеркнутым словом в скобках).

Язык должен быть прост и изящен. Лакеи должны говорить просто, без «пущай» и «теперича» (Ч.). Иногда блестящий экипаж с золотой упряжью вдруг неожиданно пронесется мимо какой-нибудь заглохнувшей бедной деревушки… (Г.). Сейте разумное, доброе, вечное. Сейте. Спасибо вам скажет сердечное русский народ (Некр.). Из сада донеслось тихое «ку-ку». Мы стали говорить друг другу «ты». Врач вызвал пятого в кабинет. Это напомнило мне одну историю. Дело под вечер, зимой и морозец знатный (Некр.). Самгин быстро догонял Судакова. Тот шел не торопясь (Г.). Все короче и пасмурнее дни, все чаще горит всю ночь лампа на моем столе, и все крепче дурманят меня мои образы (Ч.). Она была вдова и притом бедная. При том же доме был большой сад.

Задание 2б. Проанализируйте морфемный состав слов, указывая значение каждой морфемы.

Разбудить, обезболить, книжный, упорядочение, перераспределить.

Образец: префикс корень суффикс окончание

про – беж – к - а

завершение действие предметность предметность

действия И.п., ед.ч., ж.р.

Приложение: Наиболее употребительные аффиксы:

приставки

К числу наиболее употребительных приставок и их значений мож­но отнести следующие:

без- в значении «отсутствие чего-либо»: бесчестье, бесправие, без­болезненный, бестолковый;

в- в значении «движение внутрь чего-либо»: ввоз, вклад, вбежать, влететь;

вы- в значении «движение изнутри чего-либо»: вытяжка, вылет, выдавить, выщипать, а также в значении «результат действия»: вы­сушить, выпросить;

до- в значении, «дополнение к чему-либо»: доработать, доплата, а также в значении «достижение намеченного результата действия»: долететь, достучаться;

за- в значении «по другую сторону»: задворки, Замоскворечье, в значении «достичь по пути движения»: заехать, залететь, в зна­чении «результат действия»: закопать, заасфальтировать, в том чис­ле и «нежелательный по причине чрезмерности действия»: заласкать, захвалить, а также в значении «начало действия»: закричать, зашу­меть;

на- в значении «соприкасаясь с чем-либо сверху»: набросить, нале­пить, наледь, наземный, настольный, а также в значении «достиже­ние значительного результата»

(«-получение многих объектов и резуль­тате действия»): набрать (ягод), насолить (грибов), наработаться;

над- в значении «находиться поверх чего-либо»: надводный, над­стройка, надписать, а также в значении «не закончить действие»: надорвать, надрезать;

по- в значении «некоторое время»: помечтать, побеседовать, в значении «результат действия»: побрить, построить, в значении «од­нократное действие»: позвонить, пообедать;

под- в значении «находиться снизу по отношению к чему-либо.»: подбородок, пододеяльник, подземелье, в значении «приблизиться к че­му-либо» : подъехать, подбежать, а также в значении «совершить дей­ствие с малой интенсивностью, слегка»: подлечить, подсинить;

пред- в значении «перед чем-либо в пространстве или во времени»: преддверие, предыстория, предвыборный, предсказать, предостеречь;

при- в значении «около чего-либо»: приморье, пришкольный, в зна­чении «приблизиться к чему-либо»: приехать, притащить, при­шить, в значении «в дополнение к чему-либо»: прирост, приварить, прикупить, а также в значении «не закончить действие»: приоткрыть, привстать;

про- в значении «насквозь»: проколоть, прорубить, в значении «совершить действие со всех сторон»: промаслить, прожарить, в зна­чении «совершить действие в течение некоторого времени»: просидеть, прогулять;

раз- в значении «разделить на части»: разбить, развязать. развешать;

с- в значении «отделить(ся) от чего-либо»: сдуть, сойти, а также в значении «соединение, совместность»: сшить, сочувствовать, соав­тор, созвездие.

суффиксы

К числу наиболее употребительных суффиксов и их значений мож­но отнести следующие:

А. Существительные:

-анин- (-янин-) в значении «лицо»: англичанин, киевлянин;

-арь- в значении «лицо»: библиотекарь, токарь, а также в значе­нии «конкретный предмет»: словарь, сухарь;

-ач- в значении «лицо»: лихач, силач, бородач;

-б(а) / -об(а) [-е'б(а)] в значении «предметность»: борьба, дружба, просьба, учёба, злоба;

-ёж- в значении «предметность»: чертёж;

-эниj- в значении «предметность»: мышление, деление, а также в значении «конкретный предмет»: изобретение, строение;

-онок-(-ёнок-) в значении «невзрослость»: волчонок, тигрёнок, цып­лёнок;

-ент- в значении «лицо»: ассистент, рецензент;

-ёр- в значении «лицо»: контролёр, лифтёр, шахтёр;

-есс(а) в значении «лицо женского пола»: поэтесса, принцесса, стюардесса;

-ец- в значении «лицо»: творец, ленивец, горец, в значении «пред­мет»: резец, холодец, а также в значении «уменьшительность-ласкательность»: морозец, братец;

-ец(о) [-иц(е)];-иц(о) [-ц(е)] в значении «уменьшительность-ласкательность»: письмецо, пальтецо, креслице, маслице, болотце, словцо;

-иj(е), -j(e) в значении «предметность»: бессилие, здоровье, а так­же в значении «место»: заречье, предгорье;

-изм- в значении «предметность»: материализм, коммунизм;

-изн(а) в значении «предметность»: белизна, новизна;

-ик- в значении «лицо»: плановик, выпускник, академик, в значе­нии «предмет»: грузовик, черновик, а также в значении «уменьши­тельность-ласкательность»: домик, столик;

-ин(а) в значении «единичность»: горошина, изюмина, в значе­нии «предметность»: баранина, телятина (с «приращенным» значе­нием «мясо»); впадина, вышина; мешанина, писанина (с «приращен­ной» неодобрительной оценкой), а также в значении «увеличитель-ность»: домина, дурачина;

-up- в значении «лицо»: бригадир, командир;

-ucm- в значении «лицо»: активист, велосипедист, связист;

-их-(а) в значении «лицо (или животное) женского пола»: купчи­ха, портниха, слониха;

-иц(а) в значении «лицо (или животное) женского пола»: мастери­ца, певица, львица, в значении «предметность»: безработица, безвкуси­ца, в значении «конкретный предмет»: больница, лечебница; а также в значении «уменьшительность-лаекательность»: вещица, кожица;

-ич- в значении «лицо»: москвич, пскович, а также в отчествах лиц мужского пола: Иванович, Григорьевич;

-ишк(о), -ишк(а) в значении «уменьшительность-пренебрежи­тельность»: воришка, сынишка, городишко, домишко;

-ищ(а), -ищ(е) в значении «увеличительность»: ручища, голоси­ще, а также в значении «место»: пепелище, пожарище;

-к(а) в значении «лицо», чаще с отрицательной оценкой: белоруч­ка, лакомка, гуляка, писака, в значении «конкретный предмет»: зем­лянка, зачётка, в значении «предметность»: варка, чистка, в значе­нии «лицо женского пола»: иностранка, комсомолка, студентка, артистка, в значении «уменьшительность»: дорожка, канавка, а так­же в значении «подобие»: трубка, стрелка;

-н(я) в значении «конкретный предмет»: пашня, пекарня, а так­же в значении «предметность»: возня, грызня;

-ок-(-ек-) в значении «лицо»: игрок, стрелок, в значении «конкрет­ный предмет»: список, перешеек, в значении «предметность» с «при­ращенным» значением «однократность»: прыжок, бросок, а также в значении «уменьшительность-ласкательность»: дружок, замочек;

-онер- в значении «лицо»: милиционер, революционер;

-онк(а) [ё'нк(а)] и -оньк(а) [-енък(а)] в значении «уменьшительность-ласкательность»: избёнка, берёзонька, дороженька;

-ар- в значении «лицо»: инспектор, ревизор;

-ость- (-есть-) в значении «предметность»: бодрость, близость, ви­димость, свежесть;

-от(а) в значении «предметность»: быстрота, чистота;

-ств(о) /-еств(о) в значении «предметность»: упрямство. зазнайство,

а также в значении «собирательность»: студенчество, человечество;

-тель- в значении «лицо»: воспитатель, учитель и в значении «конкретный предмет»: двигатель, измеритель; .

-ун- в значении «лицо»: бегун, хвастун, редко в значении «конк­ретный предмет»: ползун, шатун;

-ник- в значении «лицо»: грузчик, лётчик, а также в значении «уменьшительность»: колокольчик, стаканчик, редко в значении «конкретный предмет»: счетчик;

-ш(а) в значении «лицо женского пола»: генеральша, лифтерша;

-щик- в значении «лицо» и «конкретный предмет»: барабанщик, часовщик, бомбардировщик;

-j(o) в значении «собирательность»: зверьё, тряпьё;

-j(а) значении «лицо женского пола»: гостья, лгунья.

Б. Прилагательные:

-ан(ый) [-ян(ый)] -янн(ый) в значении «признаковость»: кожа­ный, полотняный, деревянный;

-ат(ый) в значении «признаковость»: усатый, клетчатый, до­щатый;

-енн(ый) в значении «признаковость»: жизненный, огненный, а также в значении «высокая степень качества» в стилистически сни­женных образованиях: толстенный;

-енък(ий) [онък(ий)] в значении «ласкательность»: аленький, су­хонький;

-ив(ый) в значении «признаковость»: красивый, лживый;

-ий в значении «принадлежность»: бабий, рыбачий, бараний;

-ин- в значении «принадлежность»: внучкин, дедушкин;

-ин(ый) в значении «принадлежность»: комариный, ястребиный;

-ист(ый) в значении «содержащий больше нормы»: гористый, мус­кулистый, реже в значении «похожий»: серебристый, шелковистый;

-к(ий) в значении «признаковость»: гладкий, звонкий, липкий;

-лив(ый) в значении «признаковость»: бережливый, пугливый, сча­стливый, терпеливый;

-л(ый) в значении «признаковость»: горелый, тусклый;

-н(ий) в значении «признаковость»: весенний, зимний;

-н(ый) / -ён(ый) [-ен(ый)] в значении «признаковость»: рваный, солёный, жареный, водный, вредный, горный;

-ов (-ев, -ёв) в значении «принадлежность»: дедов, царёв, слесарев;

-оват(ый)[-еват(ый)] в значении «небольшая степень качества»: глуховатый, кисловатый, рыжеватый, темноватый;

-ов(ый) [-ев(ый), -ёв(ый), -ов(ой)] в значении «признаковость»: березовый, окунёвый, цеховой;

-ск(ий) / -еск(ий) в значении «признаковость»: апрельский, герой­ский, вражеский, исторический;

-ущ(ий) [-ющ(ий)] в значении «высокая степень качества» в сти­листически сниженных образованиях: жаднющий, злющий, толсту­щий, худющий.

В. Глаголы:

-ива- (ыва-) / -ва- / -а-(-я-) в значении «действие или состояние» без указания на его «результативность / нерезультативность, однократ­ность / многократность»: обедать, покупать, гулять, взрывать, от­воёвывать, выкручивать;

-е- в значении«становиться каким-либо»: белеть, добреть, дешеветь;

-и- в значении «делать каким-либо»: чистить, белить, солить;

-ну- в значении «однократное действие»: толкнуть, макнуть, а также в значении «длительное или усиливающееся состояние»: мок­нуть, крепнуть, сохнуть.

Выше приведены только наиболее употребительные аффиксы и наиболее употребительные их значения. Кроме того, необходимо помнить не только о вариативности плана выражения аффиксов (графи­ческой, фонетической, а также морфонологической), но и о правилах семантического взаимодействия аффиксов в слове. Так, например, в со­ставе слова может выступать несколько суффиксов, из которых глав­ную роль в создании значения слова сыграет последний, полностью или частично «зачеркивающий» значения предшествующих суффик­сов. В то же время важную роль в создании значения слова играют также формально не выраженные значения.

Задание 3. 2б. Сгруппировать пары слов по словообразовательному типу.

Петь – пение, спорить – спорщик, корова – коровник, конь – конюшня, сидеть – сидение, свинья – свинарник, пилить – пильщик, земля – землица, малина – малинник, салат – салатник, зевать – зевака, выдумать – выдумка, баран – баранина, конь – конина, зарубить – зарубина, осина – осинник, чай – чайник, гуляка – гулять, рубить – рубка, белуга – белужина, виноград – виноградина, голос – голосина, голова – головка, арбуз – арбузик, метод – методика, грузовой – грузовик, бусы – бусина, дом – домина, осетр – осетрина, отметить – отметина, дом – домик, публицист – публицистика.

Задание 4. 2б. Определите для каждой пары слов тип семантических деривационных отношений: желать → желание нищенский → нищенски

цыган → цыганенок плыть → уплыть

носить → носильщик студент → студентка

читать → читальный рыбак → рыбачить

гордый → гордец старый→ стареть

глухой → глушь волк→ волчище

Задание 5. 2б. Сделайте морфемный анализ слов:

Алеть, алчность, альпийский, багрянец, безвестный, безграничность, белее, болтун, будущий, взбираться, взвешивать, взвод, горчица, двоюродный, ежегодник, жаль, завивать, лексический, медлительный, развернуть.

Схема морфемного анализа

1. Выяснить принадлежность слова к определенной части речи: изменяемой или неизменяемой.

2. Выделить окончание и основу слова (основа слова выделяется путем отсечения окончания и формообразующих суффиксов), определить значение окончания, формообразующих суффиксов.

3. Определить тип основы: непроизводная, производная. Если в составе производной основы корень связанный, отметить это.

4. Выделить морфемы в основе (корни, суффиксы, приставки) в последовательности, соответствующей словообразовательным отношениям слова (так называемый принцип «матрешки»), с подбором одноструктурных и однокоренных слов и определением значения суффиксов, приставок.

5. В итоге показать морфемный состав слова с помощью условных обозначений частей слова, принятых в школе, например: убед – и – тель – н – ый

Образец анализа

Познание

1. Существительное.

2. Основа - познани[j], - [э → ь] – окончание, оно выражает грамматическое значение ср.р., ед.ч., им.-вин. пад.

3. Основа производная.

4. Корень -зна- (знаю, знает, познать…);

Приставка по- (поучение, построение);

Суффикс -ни[j] отвлеченных существительных ср. рода (ср.: умени[j]е, страдани[j];

5. По – зна- ни[j] - е

Задание 6. 2б. Сделайте словообразовательный анализ слов:

Весенний, березовый, мыслитель, заход, сегодня, вверх, безостановочный, слепоглухонемой, мостовая, надомный, втридорога, районо, комбат, жилище, проселок, заезд, пельменная, ЛНУ, дворник, заречье, хихикать, прямо, перечитывать, безветрие.

Схема словообразовательного анализа

1. Установить принадлежность слова к определенной части речи и выделить в нем основу.

2. Найти для данного производного слова мотивирующее слово (или мотивирующие слова).

3. Выделить производящую основу и словообразующий аффикс (или аффиксы).

4. Назвать способ образования производного слова.

5. В итоге показать словообразовательную связь производного и мотивирующего слова, как принято в школьной практике, например: слушатель ← слуша-ть

Образец анализа

Успокоение

1. Существительное, основа - успокоени[j].

2. Мотивирующее слово – успокоить (или успокоиться).

3. Производная основа - успоко[j]эни[j]; -эни[j] – словообразующий аффикс.

4. Суффиксальный способ образования.

5. Успокоени[j]е ← успокои-ть.

Раздел 5. Тема: Лексический уровень.

5.1. Слово как единица языка и объект филологического описания.

5.2. Слово как единица лексики. Лексическое значение. Аспекты (виды) лексического значения

5.3. Лексические единицы. Иерархия, динамизм, обусловленность контекстом.

5.4. Синтагматические и парадигматические отношения в лексике.

5.5. Смысловая структура слова. Внутренняя форма слова.

5.6. Категориальные лексико-семантические отношения и классы единиц (полисемия, омонимия, синонимия, антонимия, гиперо-гипонимия и др.).

Ключевые слова: слово, лексика, лексическое значение, лексические единицы, синтагматические отношения, парадигматические отношения, смысл, полисемия, омонимия, синонимия, антонимия, гиперо-гипонимия

Цели и задачи изучения раздела

Успешное изучение раздела позволит:

- полнее представить слово как единицу языка, как единицу лексической системы;

- углубить представления об аспектах лексического значения;

- четче представить иерархические отношения в лексике;

- иметь представление о лексической семантике (предмете ее изучения);

- углубить знания о синтагматических и парадигматических отношениях в лексике; о разных видах парадигм;

- выяснить, как единицы разных лексико-семантических классов функционируют в речи.

Методические рекомендации к изучению раздела:

Изучая пункт 5.1., постарайтесь осознать, как определяется слово в филологической традиции, каковы его конститутивные признаки, чем оно (как единица языка) отличается от других знаков; в чем состоит проблема выделения слова;

В пункте 5.2. Вы найдете информацию о слове как единице лексической системы. Постарайтесь осознать двусторонность этой единицы, факторы, от которых зависит лексическое значение (для этого внимательно рассмотрите семантический треугольник, его компоненты). Выясните, какие аспекты лексического значения выделяются в лингвистике.

Работая над пунктом 5.3., обратите внимание на понятия «основная лексическая единица», «элементарная лексическая единица» (эти понятия не изучаются в традиционном курсе «Современный русский язык»; выясните, что обозначают понятия: лексема, семема, сема, ЛСВ.

При изучении пункта 5.4. важно уяснить материал, касающийся сильных и слабых позиций лексических единиц в тексте; материал об основных типах отношений лексических единиц (в каждом из этих типов лексические единицы получают соотнесенные между собой синтагматические и парадигматические характеристики), поскольку это важно для изучения особенностей функционирования слов в речи.

Изучая пункт 5.5., обратите внимание на то, как строится смысловая структура слова (на примере многозначного); что такое главное и вторичное значения, внутренняя форма слова; каким образом смысловая структура слова обнаруживает функциональную организацию.

В пункте 5.6. находится материал по лексической парадигматике. Чтобы лучше его усвоить, постарайтесь вспомнить все, что Вы изучали по полисемии, омонимии, синонимии, антонимии в курсе «Современный русский язык»; внимательно рассмотрите таблицы; обратите внимание на особенности употребления омонимов, синонимов, антонимов в речи.

Слово как единица языка и объект филологического описания.

Законспектируйте материал. Особо выделите: конститутивные признаки слова; двусторонность слова; определение слова; соотношение слова и понятия; проблему выделения (какие критерии предлагались в лингвистике) и тождества слова (аспекты); выделение типов слов по способу номинации, по другим признакам.

Слово является основной номинативной и когнитивной (познавательной) единицей языка, которая служит для именования и сообщения о предметах, процессах и свойствах.

Конститутивными признаками слова, отграничивающими его от других лингвистических единиц и характеризующими слово как единицу системы языка, являются:

А) номинативность – называние явления реальной действительности и представление его в виде лексического значения;

Б) индивидуальность лексического значения – отражение в значении слова одного, определенного фрагмента реальности;

В) материальность – существование слова в звуковой (графической) форме;

Г) воспроизводимость – бытование слова в готовом, не создаваемом каждый раз виде;

Д) структурная цельнооформленность – целостность фонетического и морфологического оформления.

Слово представляет собой структурно-семантическую, двустороннюю единицу языка, обладающую планом выражения (формой) и планом содержания (значением). План выражения именуют также означающим, а план содержания – означаемым.

Форма слова (означающее) находит свое выражение в звучании (комплекс звуков) в устной речи или буквенном обозначении в письменной речи.

В значении слова отражаются явления реальной действительности (предметы, процессы, отношения, свойства). Различают лексическое и грамматическое значения слова.

Лексическое значение представляет собой отражение в слове того или иного явления действительности.

Грамматическое значение определяет принадлежность слова к определенному классу слов (той или иной части речи).

Следует различать лексическое значение (лингвистическая категория) и понятие (логическая категория).

Понятие включает в себя наиболее общие и существенные признаки предмета, это целостная совокупность суждений об отличительных его свойствах. С понятиями по своему содержанию может быть соотнесена терминологическая лексика, например: Соль. 3. В химии: ‛вещество, в котором водород кислоты замещен металломۥ (СО). Лексическое значение слова фиксирует отличительные признаки явления, в которых реализуется человеческая интерпретация явления, и включает в себя коннотации (дополнительные созначения), являющиеся принадлежностью человеческого видения: Соль.1. ед. ‛Белое кристаллическое вещество с острым вкусом, употребляемое как приправа к пище ۥ(СО). Лексическое значение, таким образом, состоит из ядра и периферии, где ядро – это минимум признаков понятия, используемых в языковой практике, а периферия – коннотации, вносящие всякого рода содержательные, экспрессивные, эмоционально-оценочные, стилистические созначения в семантику слова.

Как видно, в этом случае лексическое значение оказывается шире понятия в том смысле, что включает в себя оценочный ряд и ряд других компонентов. С другой стороны, значение уже понятия в том смысле, что включает лишь различительные черты объектов, а понятия охватывают их более глубокие и существенные стороны, свойства; лексическое значение соотносится с ближайшими (формальными, бытовыми) понятиями, отличающимися от содержательных, научных понятий. Совмещение понятия и лексического значения наблюдается лишь у терминов (как было показано выше); значение определяется как материал для оформления понятий, а понятие (концепт) может интерпретироваться как конденсация лексических значений (бытовых понятий).

В литературе по данному вопросу встречается и термин «энциклопедическое значение слова». Это значение включает в свой объем как характеристику научного понятия, так и элементы бытового описания: Соли. ‛Класс химических объединений; кристаллические в обычных условиях вещества, для которых типична ионная структура… Соли были известны в глубокой древности. Помимо традиционного использования для пищевых целей и в медицине, соли стали применяться… в химической, стекольной, кожевенной и других отрасляхۥ (БСЭ).

Грамматическое значение определяет принадлежность слова к определенной части речи, характеризующейся обобщенным морфологическим значением и наличием комплекса морфологических категорий. Например, слово соль как имя существительное обладает значением предметности (называет субстанцию) и имеет категории рода, числа и падежа. Грамматическое значение слова составляет предмет изучения морфологии, однако морфолого-категориальные характеристики теснейшим образом связаны с семантикой слова: Соленья.2.‛ Обычно мн. Посоленный впрок пищевой продукт ۥ(ССРЛЯ,17т.).

В структурном отношении слово может состоять из ряда морфем, от которых отличается самостоятельностью и свободным воспроизведением в речи. Слово представляет собой строительный материал для предложения (последнее может состоять из одного слова – «Внимание!»), в отличие от которого не выражает сообщения.

Понятие слова стихийно присутствует в сознании носителей языка. Уже на начальных этапах развития лингвистики было обращено внимание на план выражения (фонетическую и грамматическую структуру) и план содержания (лексическое и грамматическое значения). Эти аспекты слова постоянно и активно изучались при преобладании научного интереса к одному из них в отдельные периоды развития языкознания и в его отдельных направлениях.

В начале ХХ века Антуан Мейе (1866 – 1936), французский языковед, последователь Ф.де Соссюра, синтезируя предшествующие взгляды на слово, определил его как связь определенного значения с определенной совокупностью звуков, способной к определенному грамматическому употреблению, отметив, таким образом, три признака слова, но не проанализировав, однако, критерии их выделения.

Системный подход к языку, который начал развиваться бурно в 20 веке, конечно же опирался на достижения предшествовавшей ему лингвистики. Именно он поставил в изучении слова новые задачи: определение слова как единицы языка, критерии его выделения, изучение содержательной стороны слова, методов ее анализа; исследование системности лексики; изучение слова в языке и речи, в тексте.

Особую сложность представляет выделение слова как единицы языка и речи.

В истории науки было выдвинуто более 70 различных критериев определения слова, в основе которых лежали графические, фонетические, структурные, грамматические, синтаксические, семантические системные принципы.

Проблема выделения (и определения) слова включает 2 аспекта: проблему отдельности слова, его делимитацию (определение границ слова, что требует, с одной стороны, отграничения слова от морфемы, а с другой – от сочетания двух слов) и проблему тождества слова, его идентификацию (установление словесного тождества различных словоупотреблений).

Проблема отдельности слова заключается в определении его границ, количества слов в речевой цепи. Например, в русском языке ‛(если он) был бы приглашенۥ – одно, два или три слова?

Для определения границ слова предлагались различные критерии. В графическом аспекте слово определяется как последовательность знаков, ограниченная пробелами. Такое определение используется в некоторых видах прикладной лингвистики (автоматическая обработка текстов, статистика, лексикография).

В фонетическом аспекте отмечаются следующие признаки единства слова: возможность паузы до и после слова; единое и единственное ударение для каждого слова; определенная слоговая структура; гармония гласных, определяющая позиционные изменения звуков или тона; пограничные сигналы, свидетельствующие о начале и конце слова. Однако и эти критерии не абсолютные, т.к. служебные слова часто не имеют отдельного ударения, одни и те же сигналы могут обозначать начало как слова, так и корневой морфемы внутри слова. Сложные слова могут иметь основное и второстепенное ударение, а фонетическое слово не совпадает с границами слова в его лексико-грамматическом понимании.

В структурном аспекте слово определяется как звуковая последовательность, в которую не может быть включена другая последовательность того же уровня. Структурная целостность (непроницаемость) слова предполагает, что его элементы не могут быть расчленены, переставлены или усечены без нарушения семантической или грамматической целостности. Однако и этот критерий не абсолютен. Например, возникает проблема в связи с русскими отрицательными местоимениями (ср. никого – ни у кого), аналитическими морфологическими формами (Я буду долго читать, Я читать буду). При последовательном применении структурного критерия к слову подобные случаи следует относить к словосочетаниям, чередующимся со словами морфологически, либо допускать, что морфологическая форма слова состоит из нескольких слов. В противном случае признается существование членимых слов, которые лишь внешне совпадают с сочетанием слов.

Морфологический критерий исходит из того, что морфологический показатель оформляет слово в целом, а не его часть или словосочетание (теория цельнооформленности С.Смирницкого). Этот критерий нередко позволяет отделить слово от сочетания слов, но и он не универсален (морфологический формант может оформлять словосочетание: англ. S в ۢthe King of Englendۥs… - ‛английского короляۥ).

Согласно синтаксическому критерию, слово – либо потенциальный минимум предложения (Л.В.Щерба, Е.Д.Поливанов, Л.Блумфилд), либо минимальная синтаксическая единица (И.А.Бодуэн де Куртенэ, Э.Сепир, Р.О.Якобсон). Однако этот критерий не позволяет отделить от морфем служебные слова, не способные составить отдельные предложения. Применяемый исключительно на синтагматическом уровне, синтаксический критерий ведет к выделению не слов как таковых, но членов предложения, которые могут объединять ряд слов (ср. «Где он?» - «В школе», а не «школе»).

Согласно семантическому критерию, предлагаемому ввиду недостаточности формально-грамматического, слово – все, что выражает одно определенное понятие (А.А.Реформатский, Л.Ельмслев). Слово – минимальная значимая единица, для которой существенным оказывается идиоматичность значения, т.е. отсутствие полного параллелизма между значением целого и значением компонентов. Однако один только семантический критерий не позволяет отличить слово, особенно сложное, от фразеологического или терминологического словосочетания.

Проблема тождества слова включает два аспекта:

1. вопрос о принадлежности разных грамматических форм одному слову (например, Фортунатов считал отдельным словом каждую его грамматическую форму) и, в связи с этим, определение критериев отграничения словоизменения от словообразования. Здесь выдвигается критерий предметной (референтной) соотнесенности слова. Если различные формы слова могут указать на один и тот же объект (референт), то они образуют одно слово (словоизменение). Если же референтная отнесенность изменяется, данные формы принадлежат к разным словам (словообразование).

2. вопрос о принадлежности разных употреблений одного звукового комплекса одному слову и, в связи с этим, определение критериев отграничения полисемии и омонимии. Потебня считал отдельным словом каждое употребление слова в новом значении. Решение этой проблемы связано с учетом этимологии и степени сохранения связи между различными лексическими значениями слова.

Трудность определения единых критериев слова для всех видов слова и для всех языков побуждала лингвистов пересматривать взгляд на слово как на основную единицу языка.

Попытки замены понятия «слово» другими понятиями оказываются безуспешными, т.к. значение понятия «слово» именно в том, что оно объединяет признаки разных аспектов языка: звукового, смыслового, грамматического. Слово – основная единица языка, которая для его носителей является психо-лингвистической реальностью. Носители языка спонтанно, без труда, выделяют слова в потоке речи и употребляют их обособленно. Хотя люди говорят фразами, они помнят и знают язык прежде всего через слова. Слово служит средством закрепления в языке и передачи в речи знаний и опыта людей, поэтому знание языка связано прежде всего со знанием слов. Специальные исследования подтверждают то, что слово выделимо в языках разных систем, в т.ч. в аморфных (китайский язык) и в полисинтетических (североамериканские), но при этом актуализируются разные критерии.

По способу номинации, с которым связаны и общие семантико-грамматические свойства слова, различаются четыре типа слов:

1. Самостоятельные (существительные, прилагательные, глаголы, наречия, числительные); они обладают самостоятельной номинативной функцией, обозначают действительность самостоятельно, непосредственно, обособленно. Они могут образовывать отдельное высказывание и составляют самый обширный и основной тип.

2. Служебные слова, не обладающие самостоятельной номинативной функцией, фонетической и грамматической самостоятельностью, могут указывать на явления (отношения) внеязыкового мира, лишь употребляясь с самостоятельным словом. Они не могут составить отдельного высказывания и либо образуют один член предложения вместе с самостоятельным словом (предлоги), либо связывают члены предложения и предложения (союзы), либо замещают структурно член предложения (местоименные слова – заместители), либо оформляют предложение в целом (некоторые частицы).

3. Местоименные слова обозначают предметы опосредованно либо по отношению к лицам речи. Они опираются на речевую ситуацию или на соседние высказывания, выполняя тем самым связующую функцию в тексте.

4. Междометия обозначают явления действительности нерасчлененно, в связи с чем не имеют грамматической оформленности и не могут вступать в синтаксические отношения с другими словами.

По фонетическому признаку различаются слова: одноударные (самостоятельные), безударные (клитики) и многоударные (сложные – «многообещающий»).

По морфологическому признаку различаются слова: изменяемые (например, глаголы) и неизменяемые (наречия), простые (ходить), производные (ходок).

По мотивированности: немотивированные и мотивированные.

По семантико-грамматическому признаку: части речи.

С точки зрения структурной цельности: цельные (словоформы) и членимые (аналитические), которые образуют морфологические формы слов, их называют еще отделимой морфемой (буду ждать).

В семантическом отношении различаются слова: однозначные и многозначные (полисемия), абсолютные (автосемантичные), способные употребляться отдельно и относительные (синсемантичные), требующие дополнения (переходные глаголы, «похожий»).

Слова дифференцируются по исторической перспективе (архаизмы, неологизмы); по сфере использования (термины, профессионализмы, арготизмы, диалектизмы, поэтизмы и др.); по словообразовательным связям (однокоренные), по семантической соотносительности (антонимы, синонимы, гиперонимы, гипонимы); по звуковому и семантическому признаку (паронимы).

В слове концентрируется история языка и общественного сознания, оно отражает действительность, мысль и сам язык.

5.2. Слово как единица лексики. Лексическое значение. Аспекты (виды) лексического значения.

Прочитайте и законспектируйте, какие факторы определяют лексическое значение; отразите в конспекте семантический треугольник, объясните значение его компонентов.

Слово как единица лексики представляет собой единство знака, т.е. звуковой и графической оболочки слова, и значения – специфического языкового отражения действительности. Звуковая (и графическая) оболочка слова, например, последовательность звуков [д’э́р’ьвъ] или «дерево», становится знаком в силу того, что имеет значение (в данном случае ‘многолетнее растение с твердым стволом и ветвями, образующими крону’), обозначает нечто.

Какие же факторы определяют лексическое значение (ЛЗ)?

Прежде всего объективная действительность, с которой соотносится языковая единица. Предметы и явления действительности, их свойства и отношения отражаются в сознании человека как результат сложного взаимодействия языка и мышления. Отсюда тесная взаимосвязь языкового значения и соответствующего логического понятия. Наконец, значение как необходимая составная часть лексической единицы тесно связано с определенным знаком в каждом языке, входит вместе со словом в языковую систему и оказывается обусловленным ею.

Зависимость ЛЗ от факторов, определяющих его (объективной действительности, мышления, системы языка), и его связь с предметом, понятием и знаком схематически изображается в современной семантике в виде трапеции:

значение понятие

внутренний

знак

знак (в речи) предмет

внешний

В известном семантическом треугольнике Огдена-Ричардса (предмет – содержание знака – знак) верхний угол оказывается неопределенным (размытым), т.к. понятие и значение здесь совмещаются в одной вершине, не дифференцируются. Иногда содержание знака рассматривается как понятие (вершина треугольника), а значение – как отношение знака к понятию. Однако такое понимание значения является односторонним: значение – не только отношение знака к мыслительной единице, но и сама языковая «субстанция», т.е. специфическое языковое отражение действительности.

Рассмотрим компоненты семантической трапеции.

Содержание языковой единицы есть результат отражения определенного «кусочка» действительности, предмета. Пусть это будут предметы, обозначаемые словом «дерево». Такое отражение имеет обобщенный характер, так как в языке есть только общее. Одним и тем же словом обозначается множество деревьев, различных по своей породе, строению, форме, размерам, окраске и т.д. Поэтому, когда мы говорим о дереве в семантике, мы имеем в виду некоторое «усреднение» подобных предметов, представляющее целый класс реалий (предметов, вещей; ср. лат. Realis – вещественный. Это инвариант реалий, то неизменное, общее и характерное, что свойственно всем предметам данного класса. Можно назвать понимаемый так предмет «реалемой» (вслед за Н.И.Толстым). Лексическая семантика изучает системы реалем как представителей целых классов предметов.

Известный русский физиолог И.М.Сеченов в работе «Элементы мысли» (1878) подчеркивал, что у человека все сходные предметы сливаются в «средние итоги». Если бы человеку приходилось запоминать все средние различия и особенности предметов, то в его голове для каждого самого обыденного предмета должны были бы сохраняться тысячи индивидуальных образов, а само мышление было бы крайне затруднено и оставалось бы на конкретном уровне.

Рассматриваемый класс реалий, подобно другим, отражается в сознании человека в виде логического понятия и языкового значения, внутренне связанных друг с другом и соотносимых с определенным знаком.

Понятие – форма мышления и категория логики – это итог познания, результат, в котором обобщается опыт человеческого знания о мире. Научное понятие как отражение всех существенных свойств и признаков объекта неизмеримо богаче по своему содержанию, чем значение. Даже краткое популярное раскрытие понятия «дерево» занимает в энциклопедиях целые столбцы убористого текста, в то время как значение соответствующего слова представлено в толковых словарях краткой дефиницией. Функция понятия – выделение общего, которое достигается посредством отвлечения от всех особенностей отдельных предметов данного класса. Каждое понятие входит в соответствующую систему понятий и категорий определенной науки, которые имеют общечеловеческий, интернациональный характер. Понятию не свойственна эмоционально-экспрессивная окраска.

Лексическое значение слова представляет собой специфически языковое отражение объекта: это краткая характеристика обозначаемого предмета, минимальный набор характерных признаков (взятых из числа признаков понятия), которые позволяют экономным образом «опознавать» этот предмет. Основная функция языкового значения – эффективно намекать на определенное внеязыковое содержание, на те или иные специальные знания, которые имеются в человеческом опыте. Существенным и важным оказывается здесь отграничение данной языковой единицы от других, особенно близких по значению и функциям в речи. Например, при определении значения слова «дерево» обычно указывают на те признаки обозначаемого предмета, которые отличают его от других сходных с ним растений, например, от куста: дерево - ‘многолетнее растение с твердым стволом и ветвями, образующими крону’, куст - ‘древовидное растение, разветвляющееся от самого основанияۥ. В качестве содержательной стороны языковой единицы лексическое значение включается в систему языка, отражает ее национальную специфику и характеризует слово с точки зрения его эмоционально-экспрессивной окраски.

Как видим, понятие и значение, несмотря на их принадлежность к разным наукам, - категории соотносительные и во многом однородные. Значение несколько упрощенно можно представить как минимум признаков понятия, необходимый и достаточный для опознания и понимания слова. Различие же понятия и значения в том, что один и тот же феномен (содержание знака) рассматривается с разных сторон (т.е.под углом зрения мыслительного или языкового процессов) и с различной степенью глубины. Значение не без основания называют наивным, обыденным понятием, определяя его как представление о предмете (явлении), характерное для среднего интеллигентного носителя языка и основанное часто на донаучных понятиях, закрепленных в языке. Наивное понятие может существенно отличаться от научного. Об этом очень хорошо сказал Л.В.Щерба: «Прямая (линия) определяется в геометрии как ‘кратчайшее расстояние между двумя точками’. Но в литературном языке это, очевидно, не так. Я думаю, что «прямой» мы называем в быту ‘линию, которая не уклоняется ни вправо, ни влево (а также ни вверх, ни вниз)ۥ. В основе научного понятия лежит геометрическая аксиома, в основе наивного понятия – «линия нашего взгляда, когда мы смотрим перед собой». «Голубой» как научное понятие – ‘цветовое ощущение, возбуждаемое светом при длине волн λ = 480 нмۥ, как наивное, обыденное – ‘цвет ясного неба, светло-синийۥ.

Значение представляет собой содержание знака и неразрывно связано с последним. Необходимо различать внешний материальный знак (в речи), т.е. звуковую или графическую оболочку слова, и внутренний знак – психический образ материального знака (во внутренней речи). Мы представляем себе написание и звучание того или иного слова, хотя и не воспринимаем его в данный момент. Мы может даже мысленно «произносить» его. Это и есть внутренний психический знак. Внешний и внутренний знаки тесно связаны. С помощью внутренних знаков и соответствующих им значений мы формируем мысль, думаем «про себя», с помощью внешних – переводим наши мысли в устную и письменную речь, делая их доступными для других, что является необходимым условием общения. Наш собеседник, наоборот, преобразует внешние знаки во внутренние и воспринимает смысл речи или письменного текста.

Таким образом, все факторы, определяющие природу, структуру и значение лексической единицы, оказываются соотнесенными и взаимосвязанными. Отметим лишь, что между предметом и знаком прямой связи нет: они связаны опосредованно через содержание знака (понятие, значение).

Мы уже говорили о том, что общие свойства знаков изучаются в семиотике – науке о знаках и знаковых системах. Язык, на котором мы говорим, - самая сложная и универсальная знаковая система, а его единицы – специфические знаки, характер и взаимосвязь которых будут раскрыты в дальнейшем.

Рассмотрение важнейших семиотических закономерностей, наблюдаемых в различных системах, их обобщение помогает совершенствовать методику системного изучения объектов конкретной науки, в том числе и языка. «Кто хочет обнаружить истинную природу языка, должен прежде всего обратить внимание на то, что в нем общего с иными системами того же порядка», - отмечал один из основоположников современного языкознания Фердинанд де Соссюр.

Всестороннему и целостному изучению природы и структуры языкового значения способствовало выделение взаимосвязанных разделов (или аспектов) семиотики:

1) семантика (греч. sēmantikós- обозначающий), в которой исследуются отношения между знаками;

2) синтактика (греч. Sýntaxis – построение, порядок), в которой исследуются отношения между знаками;

3) прагматика (греч. Prágma – действие), где рассматривается отношение субъекта к знакам, а также воздействие знаков на того, кто их использует;

4) сигматика (греч. Σ – буква алфавита, которая используется как знак суммы, итога), в которой исследуется отношение знаков к предметам и явлениям объективной действительности.

Указанные семиотические отношения отражают важнейшие характеристики значения лексических и других единиц языка. Очень важно при этом подчеркнуть, что лексическое значение – это не только «избирательное отношение» знака к его понятийному содержанию, но и тем самым сама «содержательная субстанция», специфическое идеальное отражение материального мира.

Законспектируйте аспекты (виды) лексического значения (проиллюстрируйте их своими примерами)

В соответствии со сказанным выделяются различные аспекты (и соответственно виды) лексического значения.

1. Сигнификативное значение (significatio – означивание; значение, смысл) или «собственно семантическое» - это специфическое языковое отражение объективной действительности, основное языковое содержание лексической единицы. Такое значение определяется через «избирательное отношение» знака к соответствующему понятию, а именно тем, что из содержания понятия выбираются те опознавательные признаки, с помощью которых одна лексическая единица отличается по своему содержанию от других. Его обычно называют просто значением слова, когда нет необходимости в противопоставлении другим видам (аспектам) лексического значения. В словарях оно представлено в виде толкований: отец – 1) ‛мужчина по отношению к своим детям’, 2) ‛родоначальник, основоположник чего-нибудь’ (Жуковский – отец русской авиации), 3) ‛вежливое обращение к пожилому мужчине’, 4) ‛название служителя культа’; передавать – 1) ‛отдавать, вручать, сообщать кому-нибудь’, 2) ‛распространять каким-нибудь способом’ (передавать концерт по радио), 3) ‛воспроизводить, излагать, изображать’ (передавать мысль автора), 4) ‛отдавать в распоряжение, на рассмотрение’, 5) ‛отдавать во владение’, 6) ‛давать больше, чем нужно’ (ср. недодавать).

Сигнификативное значение допускает разложение на его составляющие, оно может быть структурировано. Сущность такого значения может быть выражена так: «Что значит слово? – Оно значит то-то».

2. Структурное значение – это формальная характеристика свойств лексической единицы, определяющая ее место в системе языка. Такое значение (в соответствии с аспектом синтактики в семиотике) раскрывается через отношение знаков (единиц) друг к другу. Каждая языковая единица, будучи закрепленной в системе, вступает с другими единицами во взаимно перекрещивающиеся линейные (синтагматические) и нелинейные (парадигматические) отношения.

Это дает основание выделить два подвида структурного значения:

1) синтагматическое структурное значение (от греч. Sýntagma –нечто соединенное) – характеризует линейные отношения лексических единиц, образующих определенную последовательность в их одновременном соотнесении друг с другом в тексте. Такую разновидность структурного значения называют валентностью (потенциальной сочетаемостью в языке) – от лат.valentia – сила, или сочетаемостью (в речи). Это одна из важнейших структурных характеристик слова: она фиксирует его типовую сочетаемость с другими словами и дает наглядное представление о совокупности всех окружений (контекстов), в которых употребляется данная лексическая единица, или ее дистрибуция (от лат.distributio – распределение).

Знание того, как употребляются в тексте слова, чрезвычайно важно для лингвиста: ведь с этого начинается любой семантический анализ. Оно особенно существенно тогда, когда речь идет об иностранном языке, поскольку сочетаемость соотносительных слов в нем и в родном языке может существенно различаться, что вызвано несовпадением объемов значений таких слов.

Лексические единицы обладают различной валентностью: у глагола дремать одна обязательная валентность (Дедушка дремлет), у слушать – две (Они слушают музыку), у накрывать – три (Мать накрыла ребенка одеялом) и т.д.; они являются соответственно одно-, двух-, трехвалентными.

Сочетаемость лексических единиц регулируется не только синтаксическими правилами, но и законом семантического согласования, в соответствии с которым слова регулярно сочетаются в том случае, если в их значениях есть общие (повторяющиеся) семантические элементы. Глагол ехать сочетается с наречиями типа быстро или медленно, поскольку в содержании всех этих слов есть общий семантический элемент ‛скорость’: ехать - ‛двигаться при помощи каких-либо транспортных средств с определенной скоростью’, быстро - ‛с большой скоростью’, медленно - ‛с небольшой скоростью’. В сочетаниях ехать быстро и ехать медленно этот семантический элемент повторяется, как бы связывая слова друг с другом; сочетание же «быстро (медленно) стоять» оказывается невозможным, так как в содержании глагола стоять нет указанного семантического элемента ‛скорость’; он обозначает статическое положение.

2) парадигматическое структурное значение (от греч. Parádeigma – пример, образец) характеризует нелинейные отношения лексических единиц, семантически взаимосвязанных между собой и противопоставленных друг другу в пределах класса (парадигмы). Такую разновидность структурного значения называют значимостью (Valeur Ф. де Соссюра) или дифференциальным значением.

Как и валентность (сочетаемость), значимость представляет собой важнейшую структурную характеристику лексических единиц, раскрывающую их взаимоотношение в отличие от первой не в актуальной последовательности, а в системе противопоставлений, хранящейся в сознании говорящих на данном языке. Парадигматические отношения единиц не даны непосредственно в тексте: они извлекаются из него в результате специального анализа путем противопоставления другим однородным единицам и установления их сходства и различия. Значимость лексических единиц устанавливается на основе дифференциальных (различительных) признаков, скажем, интенсивности проявления признака (температуры), как в следующем примере:

холодный : прохладный : нормальный : теплый : горячий

-2 -1 О + 1 + 2

Каждая единица, обозначающая оценку температуры, занимает в парадигме вполне определенное место, обладает своей значимостью: так, прохладный занимает промежуточное место между холодный и нормальный и характеризуется соответствующей интенсивностью признака (условное обозначение такой оценки t^о : - 1).

У слов отец и мать больше сходства, чем у отец и внучка. Первые по своей значимости в системе терминов родства стоят ближе друг к другу (их единственное различие: ‛мужской пол’ – ‛женский пол’), вторые – дальше: ‛мужской пол’ – ‛женский пол’, ‛родитель’ – ‛рожденный’, ‛первое поколение (родителя)’ – ‛второе поколение (рожденного)’.

В качестве примеров парадигм (классов единиц) могут быть названы синонимические ряды, антонимические пары, лексико-семантические группы, семантические поля, «слова-понятия», группирующиеся в многозначное слово.

Синтагматическое и парадигматическое структурные значения представляют собой своеобразный формальный «каркас» лексического значения, который наполняется языковым содержанием. Эти значения позволяют отождествлять и различать лексические единицы по их валентности и значимости.

3. Эмотивное значение (англ. Emotive – эмоциональный, аффективный) – специфическое языковое выражение оценки с помощью стилистически маркированных лексических единиц, т.е. не являющихся стилистически нейтральными. Стилистически маркированные слова имеют в словарях пометы типа книжн., высок., офиц., разг. и др. (Маркированный – фр. Marqué – отмеченный, т.е. имеющий какой-нибудь признак в отличие от немаркированного, например: разговорное слово – нейтральное слово). Эмотивное значение – это оценочный, эмоциональный, экспрессивный, стилистически характеризующий компонент лексического значения. Эмотивное значение имеет прагматический характер и определяется как закрепленное в языковой практике отношение говорящих к словам и тому, что они обозначают, а также соответствующее воздействие таких слов на людей. В лексике такого рода отношения закрепляются за словами, обладающими коннотацией (лат. сon – вместе и noto – отмечаю, обозначаю), т.е. дополнительным содержанием слова, его сопутствующими оттенками, которые «накладываются» на семантику слова и выражают различного рода эмоционально-экспрессивные характеристики.

Коннотация отражает сложившееся в языке отношение к обозначаемому: Этого хитрого жука я давно знаю: с ним надо быть настороже. Это наш сотрудник Петров. Настоящий клад. На совещании выступали киты науки. Выделенные слова имеют экспрессивно-эмоциональный характер. Они являются стилистически отмеченными: первое отмечается словарями как просторечное, остальные – как разговорные. Их нейтральные эквиваленты: ловкий человек, плут; имеющий большую ценность; главные лица в каком-нибудь деле.

Толкование слов с эмотивным значением характеризуется двучленное структурой: М, что S есть Р, где , согласно концепции А.Вежбицкой, М – модальная рамка (Модальность – фр. Modalité от лат. Modus – наклонение; в широком смысле – это отношение говорящего к содержанию высказывания, к действительности), выражающая эмоционально-оценочное отношение говорящего к обозначаемому, а S есть Р – само интеллектуальное содержание высказывания (или отдельного слова); первая часть (М) представляет прагматическую часть значения, а вторая (S есть Р) – сигнификативную.

Сравним два предложения: Они громко поют песни и Они горланят песни. В сигнификативном аспекте они подобны. Различие их – в отсутствии/наличии прагматического компонента. Толкование глагола второго предложения обнаруживает двучленную структуру: (они) горланят = ‛Х считает: это плохо’ (М), что ‛(они) поют громко, во весь голос’(S есть Р). Первая часть передает эстетическую информацию, вторая – семантическую. Эмотивное значение выражается здесь в оценочном выборе из парадигмы (исполнять, петь, горланить…) слова со стилистически сниженной просторечной окраской – горланить, передающего соответствующее отношение к обозначаемому. Такое слово, как правило, обнаруживает различного рода коннотации: горланить – ‛петь во все горло, крикливо, плохо; орать’.

Лексические единицы, которым свойственно эмотивное значение, не только понимаются, но и эмоционально переживаются: ср. лицо и лик (высок.); очень (устал) и страшно (разг.) (устар.). Различие подобных слов лежит не в собственно семантике (сигнификативном значении), а в установившемся отношении к ним говорящих, выраженном в прагматическом аспекте лексического значения.

4. Денотативное (лат. Denotatum – предмет; denoto –обозначаю) значение (в иной терминологии – актуальный смысл) – это предметное значение лексической единицы.

В соответствии с сигматикой в семиотике оно определяется через отношение языковой единицы (т.е. знака и свойственного ему сигнификативного, структурного и эмотивного значения) к конкретному предмету действительности, данной ситуации. Если сигнификативное значение характеризует лексическую единицу как способную иметь, имеющую определенное содержание, соотнесенное с реалемой, то денотативное – как обозначающую конкретные предметы (денотаты), определенную ситуацию. В первом случае отвечают на вопрос: «Что значит данное слово? (например, в словаре)», во втором: «Что обозначает данное слово (в данной знаковой ситуации)?».

Денотативное значение фиксирует различную направленность лексической единицы на обозначаемый предмет в процессе коммуникации: от прямой, соответствующей первичному, главному значению (в словарях такое значение указывается первым в толковании многозначного слова), до опосредованной, которая соотносится со вторичным, переносным ее значением: синее море, лед на реке, с одной стороны, и море людей (первичная номинация – множество), лед в голосе (т.е. холодная враждебность). Такое значение характеризует «язык в действии» и актуальный смысл его единиц в контексте.

«Смещенное» употребление языковой единицы в тексте (по сравнению с ее основной словарной характеристикой) приводит к перестройке всех аспектов лексического значения. Например, в предложении «Козловский – блестящий исполнитель народных песен и романсов: голос певца льется плавно, непринужденно, широко и задушевно» значение глагола литься ‛течь струей’ становится переносным: ‛плавно звучать’, ‛раздаваться, распространяться’ (сигнификативное значение); видоизменяется его сочетаемость (песня, романс, голос… льется; льется непринужденно, задушевно…; ср.: вода, ручей, поток, кровь…льется; льется из ведра, лейки, чайника…; льется мимо, через край…); по своей значимости он приравнивается к глаголу звучать (структурное значение); в этом употреблении глагол литься приобретает эмоционально-оценочный характер: звуки, мелодия воспринимаются эстетически как поток, разливаются, как волны (эмотивное значение).

Различные аспекты лексического значения взаимосвязаны и взаимодействуют, по-разному, с различных сторон характеризуя единую сущность – лексическое значение. Сигнификативное значение лексической единицы представляет собой обобщенное отражение фрагмента объективного мира, структурное – фиксирует ее место в системе, эмотивное – выражает эмоционально-экспрессивную оценку обозначаемого, денотативное – характеризует конкретную, актуальную соотнесенность такой единицы с предметом, ситуацией:

сигнификативное значение

структурное значение

эмотивное значение

денотативное значение

Лексическое значение

Лексическое значение всегда является значением чего-то. Оно является составной частью лексических единиц.

5.3. Лексические единицы. Иерархия, динамизм значений, обусловленность контекстом.

Законспектируйте, что такое основная и элементарная лексическая единица

В лексикологии выделяются два вида единиц: основная – слово и элементарная, которую мы называли «словом-понятием», т.е. словом в одном из его значений или, по-другому, лексико-семантический вариант слова (ЛСВ).

Мы уже говорили о том, что при определении слова лингвисты неизбежно сталкиваются с трудностями, поскольку оно является разноаспектной языковой единицей. Однако эти трудности не должны подвергать сомнению сам факт объективного существования этой единицы.

Анализ показывает, что они представляют собой структуры, состоящие из элементарных единиц: Вода: вода₁ – ‛прозрачная бесцветная жидкость, представляющая собой в чистом виде химическое соединение водорода и кислорода’ (стакан воды, морская вода), вода₂ – ‛напиток (для утоления жажды, лечебный и др.)’ (газированная вода, минеральная вода), вода₃ – ‛водная поверхность и ее уровень’ (отражаться в воде, высокая вода), вода₄ – ‛водное пространство какого-либо района’ (мн.: внутренние воды, территориальные воды), вода₅ – ‛потоки, струи, волны, водная масса’ (мн.: весенние воды, воды Днепра), вода₆ – ‛минеральные источники, курорт с такими источниками’ (мн.: лечиться на водах, поехать на воды), вода₇ – ‛о чем-нибудь бессодержательном и многословном’ (перен., ед.: Не доклад, а сплошная вода!).

Основная единица в лексикологии – слово, элементарная единица – лексико-семантический вариант (ЛСВ), или слово, взятое в одном из его лексических значений. ЛСВ, как и слово, - двусторонняя единица. Это единство знака, представленного рядом грамматических форм, и элементарного значения, например:

вода₁ = вода [в^да́], [в^ды́], [в^д’э]…, во́ды [во́ды], во́д [во́т]…

‛прозрачная бесцветная жидкость’

ЛСВ как элементарная лексическая единица – совокупность всех грамматических форм данного слова, соотнесенных с одним определенным значением.

Слово как основная лексическая единица обычно представляет собой структуру взаимосвязанных ЛСВ с одинаковыми знаками:

ВОДА = вода₁ + вода₂ + вода₃ + вода₄ …

Если слово однозначно, оно представлено одним ЛСВ, получающим статус основной лексической единицы:

перрон₍₁₎ = ПЕРРОН – ‛пассажирская платформа на вокзале’.

Одно из возможных определений слова можно представить так: это совокупность тождественных по форме и внутренне взаимосвязанных ЛСВ, непосредственно воспринимаемых в тексте.

Будем называть (вслед за Н.Толстым и др. учеными) план выражения слова и ЛСВ лексемой, а план их содержания – семемой (греч. Séma- знак). Лексема – знак, звуковая или графическая оболочка языковой единицы, ее форма, семема – ее содержание, элементарное значение, которое реализуется в речи (тексте).

Семемы имеют социальный, коммуникативный характер. В словарях они даются как отдельные значения многозначных слов.

ЛСВ слова как элементарная единица представляет собой единство лексемы и семемы: ЛСВ = лексема ;

семема

Слово как основная единица – единство лексемы и соотносительных с нею взаимосвязанных семем:

Слово = лексема

семема₁ ↔ семема₂ ↔ семема₃…

или иначе – структура, в которой тождественные лексемы соотносятся с соответствующими семемами, связанными между собой:

слово = лексема ↔ лексема ↔ лексема

семема₁ семема₂ семема₃ …

↔ - знак, указывающий на внутреннюю семантическую связь значений (семем) различных ЛСВ слова.

Таково, например, соотношение ЛСВ в слове вода, рассмотренное выше.

Конкретная реализация лексемы в речи (тексте), т.е. одна из ее лексико-грамматических форм, представляет собой лексу. Вода, водой, (на) воде – три лексы одной лексемы вода (условно обозначаемой «словарной формой» - И.п. ед. ч.).

Совокупность лекс образует лексему, совокупность семем – значение слова.

Лексема и семема не представляют собой предельных единиц. Первая обладает, например, способностью члениться на морфемы (вод-а, вод-н-ый, под-вод-ник и т.п.), вторая – на семы, своеобразные семантические атомы.

Сема – минимальная составная часть (компонент) элементарного значения, или семемы. Это предельная единица плана содержания. Подобно тому, как атомы составляют молекулу (Н-О-Н, Н₂О), семы образуют структуру семемы. Т.П.Ломтев показал в своих исследованиях по семантике, что значение слова отец₁ как термина родства (другие ЛСВ этого слова здесь не принимаются во внимание) представляет собой структуру, состоящую из пяти сем: 1) ‛мужской пол’ (в отличие от женского: мать, дочь, бабушка и др.), 2) ‛родитель’ (в противоположность рожденному: сын, дочь, племянник и др.), 3) ‛прямое родство’ (т.е. я – (мой) отец в отличие -от «косвенного»: я – (мой) дядя и т.п.), 4) ‛кровное родство’ (ср.: отчим ‛неродной отец, муж матери по отношению к ее детям от предыдущего брака’ или мачеха), 5) ‛родитель в первом поколении’ (в отличие от родителей родителей: дедушка, бабушка – второе поколение; прадедушка, прабабушка – третье поколение родителей).

Кроме того, каждое из обозначений родства (а их в русском языке свыше ста) содержит иерархически более высокую общую сему, свойственную всему классу слов и отличающую данный класс от других: ‛родственник/родственница’. Это архисема (греч.ατché – начало, главенство и séma – знак). Она отражает общее содержание всего класса единиц в отвлечении от тех семантических признаков, по которым они противопоставляются.

Введение этого понятия в аппарат лингвистического анализа чрезвычайно важно при систематизации лексики по семантическим полям.

С помощью сем описывается сходство и различие соотносительных лексических единиц, подобно тому как при помощи дифференциальных признаков устанавливается сходство и различие фонем. Семы выделяются, как мы видели, на уровне анализа: это операциональные единицы плана содержания в отличие от семем, которые представляют собой семантические единицы коммуникативного уровня.

Сравнивая между собой основную (семема) и элементарную (сема) единицу лексики, т.е. слово и ЛСВ, нетрудно убедиться в том, что исходной и, так сказать, «рабочей» единицей в семантическом анализе и описании словарного состава языка оказывается вторая.

ЛСВ как элементарные «клеточки» языковой системы вступают в соответствии с характером своего категориального значения (под таким значением понимается не индивидуальное значение языковой единицы, а значение, общее для целых классов слов, например для всех синонимов и антонимов) в устойчивые связи с другими ЛСВ. При этом один и тот же ЛСВ может находиться с различными ЛСВ в разных семантических отношениях и соответственно включаться в разные классы лексики: ср.: молодой – юный (синонимы), молодой – старый (антонимы) и т.д.

Категориальные лексико-семантические отношения языковых единиц – многозначность (полисемия), омонимия, антонимия – являются, таким образом, основой для выделения соответствующих лексико-семантических классов многозначных слов, омонимов, синонимов, конверсивов, антонимов.

Каждый лексико-семантический класс единиц характеризуется общностью категориального значения, форм выражения и функций образующих его единиц.

5.4. Синтагматические и парадигматические отношения в лексике.

Запишите, в чем состоят синтагматические и парадигматические отношения в лексике; что такое совместимые и несовместимые, сильные и слабые позиции; какие типы отношений лексических единиц наблюдаются в русском языке.

В процессе общения мы выбираем определенную лексическую единицу из числа близких, семантически соотносимых с нею, и связываем ее в речи с другими словами, для выражения той или иной мысли. Наш собеседник, в свою очередь, воспринимая эту единицу в связном тексте, сопоставляет ее с близкими единицами и конкретизирует ее.

Это оказывается возможным потому, что каждая единица входит одновременно в два вида отношений, образующих систему: как член синтагмы – в линейные, или синтагматические, и как член парадигмы, или в парадигматические (такие отношения можно назвать условно «горизонтальными» и «вертикальными»).

антонимы	тонкий1 – канат, слой…	одинаковая сочетаемость
	толстый1 – канат, слой…
	полисемия	стол1 - письменный, обеденный…
		стол2 – операционный…
		стол3 – диетический, мясной...
		стол4 - заказов, паспортный…
синонимы	красивый1– дворец, сад…	одинаковая сочетаемость
	прекрасный2-дворец, сад…
	великолепный3 – дворец, сад…

Как видно, лексические единицы тонкий, красивый, стол входят во взаимно пересекающиеся синтагматические и парадигматические ряды, оказываются закрепленными в системе и «по горизонтали», и «по вертикали»: каждая из них сочетается с определенным кругом слов и входит в соответствующие парадигмы антонимов, синонимов, ЛСВ многозначного слова.

Синтагматические и парадигматические свойства лексических единиц оказываются соотнесенными: сходство характерной сочетаемости языковых единиц свидетельствует об их семантической (содержательной) близости в парадигме или даже подобии и наоборот.

Синонимы как слова с очень близкими значениями обладают, как правило, сходной или даже совпадающей сочетаемостью (абсолютные синонимы типа орфография и правописание). Напротив, лексические единицы, крайне удаленные друг от друга по значению (стул и необходимость), не имеют совпадающей характерной сочетаемости. Это обстоятельство является чрезвычайно важным для семантики.

Значение нельзя наблюдать непосредственно. Его приходится «извлекать» из текста, моделировать, наблюдая характерные типовые линейные связи слов в соотнесении последних с обозначаемыми предметами и явлениями.

Определить место языковой единицы в лексической системе – это значит описать ее синтагматические и парадигматические свойства и отношения.

Важнейшим понятием в синтагматике является позиция (лат. Positio – положение) лексической единицы, т.е. ее положение в тексте по отношению к другим семантически однородным словам, представляющим определенный класс единиц.

В каждой позиции слова реализуется тот или иной ЛСВ: происхождение, образование…/ полюса, экватор…/ вращение, орбита…/ кора, недра…/ земли₁ (‛планета’); сойти (с корабля) на землю₂, ступить на твердую землю₂ (‛суша’); глинистая, черноземная…/ плодородная, бесплодная…земля₃, куча земли₃ (‛почва, грунт’); лежать, сидеть…на земле₄ (‛поверхность’); колхозная, совхозная… земля₅, целинные земли₅ (‛сельскохозяйственные угодья, обрабатываемая и используемая в сельскохозяйственных целях почва’); русская, советская земля₆ (‛страна’).

Позиции считаются совместимыми для данной единицы, если в них реализуется одно и то же ее значение (одна и та же семема). Так, позиции черноземная земля и плодородная земля совместимы для ЛСВ земля₃, поскольку его значение в этих сочетаниях остается неизменным (‛почва’); наоборот, позиции черноземная земля и русская земля несовместимы для одного ЛСВ, так как существительное выступает в них в разных значениях: ‛почва’, ‛страна’, но совместимы для слова земля в целом. Совокупность совместимых для лексических единиц позиций дает представление об их окружении (дистрибуции).

Как и в фонологии, в лексической семантике различаются сильные и слабые позиции единиц (ЛСВ).

В сильной позиции, т.е. в позиции максимального различения, реализуется вполне определенное значение ЛСВ, противопоставленное другим:

орбита земли (земля₁)

глинистая земля (земля₃)

колхозная земля (земля₅)

В слабой позиции, которая совместима хотя бы для двух ЛСВ, наступает нейтрализация (неразличение) их значений (семем):

защищать землю (земля₃) земля (3,6)

защищать землю (земля₆)

Нейтрализация «снимает» только более широкий, дифференцирующий контекст: защищать землю от мороза и защищать землю от врага.

Различение сильных и слабых позиций в семантике существенно для понимания природы и функционирования единиц важнейших лексико-семантических классов. Уже из приведенных примеров видно, что ЛСВ многозначных слов отчетливо противопоставляются в сильных позициях. Это их характерное употребление. Наоборот, взаимное замещение синонимов как одна из их важнейших функций реализуется, как известно, в зоне нейтрализации их различий.

Парадигматические свойства лексической единицы раскрывает ее оппозиция, т.е. противопоставление, другим семантически однородным единицам (лат. Oppositio – противоположение). Однако ни сами оппозиции, ни смысловое содержание противопоставляемых единиц не даны нам непосредственно и изначально. Лингвист получает их в результате анализа употребления слов в тексте. Содержание языковой единицы «является лишь как бы конденсацией употреблений этого элемента… Содержание обусловлено сферой употребления, но не наоборот», - писал Е.Курилович [Курилович Е. Очерки по лингвистике.- М., 1962. – С. 18].

Обозначим сопоставляемые ЛСВ буквами Х и Y. Эти единицы имеют соответствующие дистрибуции (их взаимоотношение передано с помощью кругов) и обладают определенными значениями, каждое из которых представляет собой множество взаимосвязанных сем (взаимоотношение между значениями изображается с помощью заштрихованных кругов).

Возможны четыре основных типа отношения лексических единиц. Внутри каждого из этих типов языковые единицы получают соотнесенные между собой синтагматические и парадигматические характеристики.

1. Лексические единицы Х и Y совпадают по их употреблению. (дистрибуции) и значению. Такая дистрибуция языковых единиц называется эквивалентной (от лат. Aequivalentis – равносильный, равнозначный, равноценный), а оппозиция – нулевой. В содержательном плане это оппозиция единиц с одинаковым компонентным (семным) составом: Х (a,b,c,d…) – Y (a,b,c,d…), например, абсолютных (полных) синонимов типа орфография – правописание, лингвистика – языкознание.

2. Дистрибуция лексической единицы Х включается в дистрибуцию единицы Y, в соответствии с чем значение единицы Х богаче по содержанию, чем значение единицы Y. Это, например, широко представленные в языке отношения вида и рода: собака – животное,

лететь – передвигаться, синий – цветной и т.д., которые чрезвычайно важны при классификации лексики по лексико-семантическим группам и полям, шире: вообще отношения слова более богатого и менее богатого семантическими признаками, например ужас (‛сильный страх’) и страх.

Дистрибуция таких соотносительных единиц называется включенной (или в ином направлении: включающей), а сами языковые единицы образуют привативную оппозицию (члены такой оппозиции характеризуются наличием/отсутствием какого-нибудь признака: во втором члене оппозиции его нет, он устранен – лат.privatio – лишение), противопоставление вида А – не-А, где один член оппозиции (отмеченный, маркированный) имеет определенный семантический признак, а другой (неотмеченный, немаркированный) его лишен: собака ‛домашнее животное, родственное волку, издающее характерные звуки (лай)’ – животное, т.е. Х (a,b,c,d + n) – Y(a,b,c,d…). Значение слова собака включает в себя семантику родового слова животное плюс дифференциальные признаки (семы), отличающие собаку от других животных. Дистрибуция семантически более бедного родового слова (животное) включает в себя дистрибуцию видового слова (собака), поскольку там, где употребляется слово собака, оно в принципе может быть заменено на слово животное: Злые собаки громко лаяли → Злые животные громко лаяли. Между тем обратная замена (животное → собака) далеко не всегда возможна: ср.: Животное жалобно замяукало. Животные помахивали хоботами и др.

Таким образом, более содержательные по сравнению с другими семантически маркированные лексические единицы обладают более ограниченной дистрибуцией.

Важно отметить и другую закономерность, существенную для семантического анализа лексики: содержание и объем соотносительных единиц обратно пропорциональны; чем беднее содержание лексической единицы, тем больший класс предметов она обозначает и наоборот. Ср.: животное и собака, собака и дог; растение и дерево, дерево и береза и т.п.

3. Дистрибуции и значения лексических единиц Х и Y частично совпадают, перекрещиваются. Это отношения не включения, а пересечения, так как ни одна дистрибуция и ни одно значение полностью не включает в себя другую (другое). У единиц Х и Y наряду с общей частью (в сочетаемости, в семном составе) есть «свои», несовпадающие части. Такие единицы обнаруживают контрастирующую дистрибуцию, воспроизводясь в тождественных сочетаниях как семантически противопоставляемые, различаемые (старый друг – старый товарищ) и образуют, по Н.С.Трубецкому, эквиполентные (равнозначные) (лат. Aequus – равный, polens (polentis) – имеющий значение, силу) оппозиции.

Это, например, отношения синонимов, семантически близких, «равноправных» слов, а также антонимов. Эквиполентные оппозиции вместе с привативными – наиболее распространенные отношения в лексике. Значение таких единиц обнаруживают, с одной стороны, общие (совпадающие, интегральные), а с другой – индивидуальные (несовпадающие, дифференциальные) семы: отец ‛мужчина по отношению к своим детям’ – мать ‛женщина по отношению к своим детям’, т.е. Х (а < в,с,d >…) – Y (┐а < в, с, d >…) (┐- знак отрицания перед а, читается: не-а, ср. мужской пол – не-мужской пол, т.е. женский).

Дистрибуция (сочетаемость) таких слов также частично совпадает: она приходится на их общее содержание (совпадающие семы), например, ‛близкий человек’ у синонимов друг и товарищ (верный, близкий…друг, товарищ; стать чьим-либо другом, товарищем); в других контекстах она различается: закадычный друг (не товарищ), товарищ по работе (не друг).

4. Дистрибуции и значения лексических единиц Х и Y не совпадают:

Это отношение семантически (содержательно) очень удаленных единиц, например: отчаяние и кактус, гора и братство, дифференцировать и петь. Практически они не подводятся под достаточно определенное общее родовое понятие. Противопоставление таких единиц не имеет лингвистической ценности, если помнить, что в семантике важно различать прежде всего близкие и функционально близкие (подобные) единицы.

Рассматриваемые отношения внеположенности характерны также для значительной части (но не для всех) ЛСВ, образующих многозначные слова, так как такие ЛСВ объединяются прежде всего ассоциативно, а не по сходству своего семного состава. Содержательно ЛСВ слова обычно достаточно далеки друг от друга: идти₁ (Он идет домой) и идти₂₀ (Шляпа тебе идет); тонкий₁ (тонкий ломтик хлеба) и тонкий₄ (тонкий запах), тонкий₆ (тонкий слух); пояс₁ (кожаный пояс) и пояс₃ (тропический, часовой пояс) и т.п. (нумерация ЛСВ дается по «Словарю русского языка» С.И.Ожегова).

Такие единицы Х и Y характеризуются дополнительной (несовпадающей) дистрибуцией и образуют дизъюнктивную (лат. Disjunctio – разобщение, разделение) оппозицию. Они не имеют пересечения. Одна единица употребляется в таких характерных позициях, в которых другая практически исключается, подобно тому как не имеют общих позиций звуки [и] и [ы], так как первый употребляется только после мягких согласных [п’ил], а второй – только после твердых [пыл].

В многозначных словах большинство ЛСВ находятся в дизъюнктивной оппозиции, так как всем ЛСВ свойственна тенденция употребляться во взаимоисключающих друг друга позициях с тем, чтобы различаться в тексте, т.е. обнаруживать дополнительную дистрибуцию.

Рассмотренные выше отношения языковых единиц в их позициях и оппозициях образуют основу лексической синтагматики и парадигматики, определяющих природу лексико-семантической системы языка.

5.5. Смысловая структура слова

Законспектируйте

Если обратиться к толковым словарям русского языка, нетрудно убедиться в том, что большинство употребительных слов имеет несколько значений (семем) или, что то же, состоит из нескольких ЛСВ. Многозначное слово представляет собой своеобразную микросистему взаимосвязанных ЛСВ (элементарных значений, семем).

ЛСВ обладают не только элементарными значениями (семемами), но и соответствующими внутренними формами (термин известного немецкого филолога В.Гумбольта. В русском языке наиболее полное и разностороннее толкование этого понятия дал А.А.Потебня). Элементарное значение и внутренняя форма – это не одно и то же. Если значение – это то, что́ отражается в лексической единице, то внутренняя форма – показатель того, ка́к отражается в значении этой единицы тот или иной предмет действительности.

Внутренняя форма лексической единицы – это способ представления в языке внеязыкового содержания. Она является выражением национальной специфики языка, определенного видения мира, свойственного тому или иному народу. Одна и та же реалия может по-разному называться в разных языках: русское слово подснежник буквально: цветок, растущий под снегом, из-под снега), соответствует английскому Snowdrop (капля, упавшая на снег), французскому perceneige (буквально: проткни снег, т.е. цветок, протыкающий снег), немецкому schneeglöckchen (снежный колокольчик).

В ряду ЛСВ многозначного слова, вытекающих друг из друга, каждый предшествующий выступает как внутренняя форма последующего. Связанность, языковая мотивированность значений слова (в другом плане – ЛСВ) проявляется, по словам В.В.Виноградова, в их способности обнаруживать общность и непрерывную последовательность внутренних форм [Виноградов В.В.Избранные труды. Исследования по русской грамматике. – М., 1975.- С. 48].

Так, например, значения (ЛСВ) слова круг представляются взаимосвязанными, мотивированными. Они обладают общностью внутренних форм: круг₁ – ‛часть плоскости, ограниченная окружностью, а также сама окружность’ ↔ [круг₂ – ‛круглая площадка’ (Молодежь танцует на кругу)], [круг₃ – ‛предмет в форме окружности’ (спасательный круг)], [круг₄ – ‛замкнутая область, сфера чего-нибудь’ (круг вопросов, круг проблем, интересов)], [круг₅ – ‛совокупность, группа людей, объединенных общими интересами, связями’ (широкий круг знакомых, друзей; в своем кругу)], [круг₆ – употребляется во множественном числе: круги) ‛общественная, профессиональная группа’ (в литературных, дипломатических кругах)]. Здесь [ ] указывают, что все ЛСВ, начиная со второго, мотивируются непосредственно первым.

Как видно, различные по своему характеру значения (ЛСВ) образую смысловую структуру одного слова благодаря общности их внутренних форм, объединяемых представлением о круге. Наиболее ясно и отчетливо общий, связующий признак выступает в исходном значении, первом ЛСВ.

В других случаях значения (ЛСВ) слова внутренне связываются благодаря непрерывной последовательности их внутренних форм, проявляющейся в целой серии подобных слов. Таково, например, отношение ‛действие ↔ место осуществления этого действия’, ‛действие - результат этого действия’ и т.п.: переход₁ (Они отдыхали после перехода через перевал) ↔ переход₂ (подземный переход); проезд₁ (Здесь проезд машин запрещен) ↔ проезд₂ (широкий проезд); решение₁ (Решение задачи заняло полчаса) ↔ решение₂ (решение собрания); вырезка₁ (Он занят вырезкой статей из газет) ↔ вырезка₂ (газетная вырезка).

Таким образом, содержательно различные ЛСВ, обнаруживающие разную компонентную структуру, объединяются благодаря ассоциативному признаку (по сходству, смежности обозначаемого). (Ассоциация – от лат. Association – соединение – связь представлений, благодаря которой одно представление, появившись в сознании, вызывает другое по сходству, смежности или противоположности.)

Значение слова (и соответственно – его ЛСВ) не равноценны по своему месту в семантической структуре слова и обнаруживают различный характер взаимоотношения со своим окружением, или контекстом (от лат. Contextus – тесная связь, соединение).

Контекст – это отрезок текста, необходимый и достаточный для определения значения того или иного слова или сочетания слов.

Смысловая структура слова представляет собой определенную систему соподчинения, или иерархию, значений. Для иллюстрации этого положения обратимся к семантическому анализу слова вода, значения которого были рассмотрены нами выше (См. п.5.3). В этом слове, как и в других лексических единицах можно обнаружить как бы несколько рангов значений.

Прежде всего во всех значениях слова вода (‛жидкость’, ‛напиток’, ‛(водная) поверхность’, ‛(водное) пространство’, ‛поток, волны’, ‛курорт с минеральными источниками’, и даже в образно-переносном ‛нечто бессодержательное и многословное’ (ср. лить воду – пустословить) можно теоретически выделить некое общее для них содержание. Это общее (или инвариантное – от лат. Invarians – неизменяющийся; varians (variantis) – изменяющийся) значение слова. Как наиболее абстрактное (а значит, и наиболее бедное семантическими признаками, семантически простое) оно присутствует во всех значениях рассматриваемого слова, являясь их общим содержанием. Его толкование может быть представлено как ‛Н₂О’ (при t^о выше О^о и ниже 100^о по Цельсию).

Несмотря на свою абстрактность, общее значение слова является теоретическим построением, которое имеет ценность как инвариант смысла основной лексической единицы (см. слово вода) и целого класса слов: все глаголы передачи, например, обнаруживают общее значение ‛каузировать кого-то, начать иметь что-то’ (каузировать – лат.causa – причина – делать так, чтобы что-то начало иметь место, появилось) и объединяются им (Она передала ему записку, ср.: продать книгу, подарить часы, вручить орден, сообщить новость и т.п.). Общее (инвариантное) значение является выражением «глубинных» свойств языковых единиц, учет которых чрезвычайно важен при их семантическом анализе.

В повседневном общении мы имеем дело с лексическими значениями, которые обладают так называемыми словарными значениями. В отличие от общего значения, такие значения более конкретны, наглядны и непосредственно воспринимаются нами как «сокращенное» обозначение более глубокого языкового содержания. В слове выделяются главное значение и частные значения, которые отличаются от главного не только содержательно, но и различным характером взаимоотношения с контекстом (в ином плане здесь можно говорить о главном (первичном) и частном (вторичном) ЛСВ).

Главное значение слова – то, которое в наименьшей степени зависит от контекста, т.е. находится в позиции минимальной обусловленности от окружения. Оно наиболее бедно и, следовательно, общо по своему содержанию, например, у слова вода – ‛прозрачная бесцветная жидкость, представляющая собой в чистом виде химическое соединение кислорода и водорода’. Поэтому слово в таком значении обладает самой широкой системой сочетаемости; оно как бы «безразлично» к контексту: чистая, прозрачная, мутная, грязная, холодная, теплая, сырая, питьевая, морская, речная, дождевая…вода; пить, пробовать, носить, переливать, проливать, наливать, черпать, кипятить, подогревать, охлаждать, очищать…воду; стакан, бутылка, глоток, запас, движение, течение, напор, энергия, вкус, цвет, запах, состав…воды; мыться, обливаться, брызгаться, поливать…водой; идти за водой и т.п.

В словаре такое значение дается первым в слове. Оно является реализацией первичной семантической функции слова [Курилович Е. Очерки по лингвистике. М., 1962.- С.237-250]. В этом смысле главное значение может быть названо также первичным.

Вторичные (или частные) значения слова в большей степени обусловлены своим окружением: в них к семантическому содержанию главного значения как бы присоединяются еще элементы контекста. Поэтому они богаче по своему содержанию, чем главное значение, а само слово, употребляясь в таких значениях, имеет в соответствии с этим ограниченную, избирательную сочетаемость. На нее накладываются ограничения, связанные со спецификой вторичного (частного) значения: фруктовая, минеральная, газированная, содовая вода₂ (‛напиток’); внутренние, территориальные воды₄ (‛водное пространство какого-нибудь района’); В докладе много воды воды₇ (‛пустословие’).

В словаре такие значения даются после главного. Они представляют собой реализацию вторичной семантической функции слова.

Сопоставляя главное (первичное) и вторичное значения с точки зрения специфики их положения в лексико-семантической системе, следует подчеркнуть вслед за Д.Н.Шмелевым, что первое наиболее обусловлено парадигматически и наименее синтагматически [Шмелев Д.Н. Проблемы семантического анализа лексики.- М., 1973. – С.212]. Первый ЛСВ слова вода отчетливо противопоставляется парадигматически, например, таким единицам, как земля, суша, лед, пар, небо и входит в синтагматические связи с широким кругом слов, в то время как, например, четвертый или седьмой ЛСВ такой четкой парадигматической противопоставленности лишены, зато «жестко» связаны в текстах с вполне определенным кругом слов, т.е. строго закреплены синтагматически.

Смысловая структура слова обнаруживает функциональную организацию, а именно: определенную зависимость между контекстами употребления этого слова (х₁, х₂, х₃, х₄…) и соответствующими его значениями (у₁, у₂, у₃, у₄…), а также между самими элементарными значениями слова.

Вспомним, что функция (лат. Functio – исполнение, осуществление) – это соответствие между переменными величинами: у = f(x), в силу которого каждому значению аргумента (независимого переменного) х соответствует определенное значение зависимой переменной y. Примем за функцию, т.е. закон f ( ), общее значение слова вода – ‛Н₂О’. Подставляя в формулу у = f (х) общее значение рассматриваемого слова f _вода ‛Н₂О’ и конкретные слова-аргументы, сочетающиеся с ним в тексте, получим систему значений многозначного слова, находящихся в определенной функционально-смысловой зависимости

(У)	← (f)	← (х)
(1)‛прозрачная бесцветная жидкость’	= f вода ‛Н2О’	(речная)
(2) ‛напиток (для утоления жажды)’	= f вода ‛Н2О’	(фруктовая)
(3) ‛уровень водной поверхности’	= f вода‛Н2О’	(высокая)
(4) ‛водное пространство к.-н. района’	= f вода ‛Н2О’	(мн.: нейтральные)
………………………………………		…………………..
(7) ‛многословие при бедности содержания, пустословие’	= f вода ‛Н2О’	(в докладе)

Вскрытые в смысловой структуре функциональные связи ставят в определенную зависимость, с одной стороны, контексты употребления слова и его значения (х₁ – у₁, х₂ – у₂, х₃ – у₃, х₄ – у₄…х₇ – у₇), а с другой стороны – сами значения слова в их отношении друг к другу: у₁ –у₂ – у₃ – у₄ …у₇. Заметно постепенное семантическое усложнение значений по мере их удаления от общего значения (‛Н2О’): вода₁ – (первичная семантическая функция) → вода₂, вода₃, вода₄… (вторичные семантические функции). Слова, сочетающиеся с существительным вода, привносят в общее значение элементы контекста и трансформируют его.

Функциональная связь значений вместе с ассоциативной (общностью или непрерывностью их внутренних форм) цементируют значения и объединяют их в семантическую структуру слова.

5.6. Категориальные лексико-семантические отношения и классы единиц (полисемия, омонимия, синонимия, антонимия, гиперо-гипонимия и др.).

Внимательно прочитайте. Законспектируйте материал, касающийся полисемии. Отразите в тетради таблицу лексико-семантического анализа многозначного слова.

Полисемия (многозначность). Большинство широко употребительных слов многозначно. Многозначность – это способность слова иметь одновременно несколько значений (семем) или в ином плане – обнаруживать несколько взаимосвязанных ЛСВ. В качестве примеров можно привести уже рассмотренные нами слова вода, земля.

Однозначность (моносемия) слов является частным случаем многозначности, ее «нижним пределом». Такие слова характеризуются наличием одного устойчивого значения или, говоря иначе, представлены одним ЛСВ: ср.береза, ель, враг, палка, перрон, грусть и т.п.

Многозначность (полисемия) представляет собой категориальное лексико-семантическое отношение внутренне мотивированных значений, выражаемых формами одного слова (одной лексемой) и разграничиваемых в тексте благодаря разным, взаимоисключающим друг друга позициям ЛСВ этого слова.

Это отношение лежит в основе выделения лексико-семантического класса многозначных слов.

Структура значения многозначного слова

Семантическая структура многозначного (полисемичного) слова может быть представлена как совокупность лексико-семантических вариантов или семем. При определении понятия ЛСВ акцент падает на внутреннюю смысловую связь ЛСВ и связь их с одной лексической оболочкой; при выборе понятия семема обращается внимание на семантическое членение каждого значения (семема – семы) и структурную взаимосвязь сем как в отдельном ЛСВ, так и между двумя ЛСВ, объединенными по смыслу.

ЛСВ (значения) многозначного слова по-разному зависят один от другого и различно связаны между собой. По традиции типы семантических отношений ЛСВ принято называть переносными значениями слова. Перенос значения осуществляется на основе возникших ассоциативных связей между разными предметами, признаками, процессами и др.: именование одного предмета переносится на другой на основе внутренних, мотивированных отношений.

В учебной литературе называется разное количество традиционных типов переносных значений слов. Чаще всего выделяют метафору, метонимию, синекдоху и функциональный перенос.

Метафора – перенос наименования одного предмета на другой на основании сходства их внешних или внутренних признаков, формы предметов, их расположения и т.д.

В построении метафоры участвуют 4 компонента – два предмета (основной и вспомогательный), соотнесенные друг с другом, и свойства каждого из них. Например:

поле деятельности

поле - обширное пространство, деятельность - работа

пригодное или подготовленное в определенной области, пригодной

для посева для «посева»

Метафорическое значение вбирает в себя свойства для нового знания по аналогии с явлениями, обладающими этим свойством.

Метафора – наиболее распространенное средство обыденных понятий, по своей сути метафорична.

Разграничиваются два основных типа метафоры – когнитивная (познавательная) и образная.

Когнитивная метафора является отражением реальной или приписываемой общности у соответствующих предметов: Стена. 1. «Вертикальная часть здания, помещения»…3.перен. «В сражении, в кулачном бою: тесно сомкнутый ряд людей» (СО); Провалиться. 1. «Упасть в какое-либо отверстие»…4.перен. «Пропасть, исчезнуть (прост.)» (СО).

Образная метафора создает зрительное впечатление об обозначаемом и имеет экспрессивно-оценочное значение: Звезда. 1. «Небесное тело, видимое простым глазом в форме светязейся точки на небе». 2. перен. «О деятеле искусства, науки, о спортсмене: знаменитости» (СО).

Изобразительность метафорических именований основывается на применении сформированного образа одних предметов к другим: образ змеи – к человеку, цвет зеленый – к молодости, образ игры в бирюльки – к жизни (играть в бирюльки – «заниматься пустяками»).

В метафоре наблюдается сложность отношений прообраза и образа. Метафорические связи весьма прихотливы, чаще всего являются имплицитными (скрытыми). На семном уровне это выглядит как переход гипосемы (часто коннотативной) из производящего значения в гипосему или гиперсему производного. Например: В слове лиса (хищное млекопитающее из семейства собачьих с длинным пушистым хвостом) имеется скрытая коннотативная сема «хитрость», по народной традиции приписываемая этому животному. Второе значение этого слова – «хитрый, льстивый человек» возникло на основе коннотативного созначения и включает его как гипосему в новое значение слова.

Метонимия – перенос имнования одного предмета, признака, процесса и т.д. на другой по их смежности (сопредельности). Основой метонимии служат причинные, следственные, пространственные, временные и др. отношения, возникающие вследствие сопредельности явлений. Отражая постоянные взаимодействия объектов действительности, метонимия образует регулярные семантические взаимодействия между ЛСВ многозначного слова.

К разновидностям метонимии относятся соотношения:

1) материал – изделие: Золото. 1. Драгоценный металл желтого цвета…2. Монеты или изделия из этого металла;

2) действие – цель действия: Нажечь. 1. Наготовить пережиганием, а также сжечь в каком-либо количестве…2. Накалить, «повредить жаром»;

3) процесс – результат: Литье. 1.Процесс изготовления жидкого металла. 2. Литые металлические изделия;

4) действие – место: Зимовка. 1. Проживание где-либо зимой. 2. Место, помещение, где зимуют;

5) признак – вещь: Белизна. 1. Яркий, чистый цвет чего-либо. 2. Именование стирального порошка.

6) причина – следствие: Нажать. 1. Давя, притиснуть, надавить… 3. Выжать в каком-нибудь количестве;

7) смежность во времени: Зимовать. 1. Проводить где-либо зиму, оставаться где-либо на зиму. 2. Выдерживать, переносить зимние холода…

8) смежность в пространстве: Окно. 1. Отверстие в стене здания для света и воздуха. 2. Просвет в облаках. 3. Промежуток между занятиями (спец.).

9) вместилице – содержимое: Аудитория. 1. Помещение для чтения лекций. 2. Слушатели лекции, доклада.

Особая разновидность метонимии - конверсивная связь (обратные отношения): Наемщик: 1. Тот, кто нанимает. 2. Наемный рабочий. Слепой. 1. Лишенный зрения. 2. Не дающий возможности видеть (слепой шрифт, слепое окно). Конверсивные отношения иногда относят к энантиосемии (противоположным значениям внутри одного и того же слова).

Синекдоха – перенос значения слова, при котором целое (нечто большее) выявляется через свою часть (нечто меньшее).

1-я разновидность синекдохи – расширение значения: Бас. 1. Самый низкий мужской голос. 2. Певец с таким голосом.

2-я разновидность синекдохи – сужение значения: Соболь. 1. Хищный зверек из семейства куньих… 2. Мех этого зверька.

Функциональный перенос – значение возникает на основе сходства функций предметов: Молот. 1. Большой тяжелый молоток для ковки металлов, дробления камней. 2. Механизм с ударным приспособлением для обработки металла давлением.

Смысловая структура отражает различный характер соединения ЛСВ с основным, номинативным значением и друг с другом. Следует различать три типа связей:

1) радиальная полисемия – все частные значения зависят от прямо-номинативного значения и мотивируются им.

Например: Стрелка. 1. Тонкая и узкая, вращающаяся на оси пластинка, служащая указателем в различных измерительных приборах, часах и т.п. 2. Знак в виде черты, от конца которого под острым углом отходят две короткие черточки(→). 3. То же, что стрела (стебель травянистого растения). 4. Узкий и длинный выступ суши; коса. 5. Устройство на рельсовых путях для перевода подвижного состава с одного пути на другой (СО).

2) цепочечная полисемия – каждое последующее частное значение мотивируется предшествующим.

Например: Сообразить. 1. Сопоставить в уме, взвесить. 2. Понять, догадаться о смысле чего-нибудь. 3. Сделать, устроить что-нибудь (прост.).

3) радиально-цепочечная – совмещающая оба типа.

Например: Зеленый. 1. Цвета травы, листвы. 2. О цвете лица: бледный, землистого оттенка (разг.). 3. Относящийся к растительности, состоящий, сделанный из зелени. 4. О плодах: недозрелый. 5. перен. Неопытный по молодости (разг.).

Семантическая структура многозначного слова.

Здесь наблюдаются следующие виды семной связи ЛСВ:

1) гиперо-гипонимическая;

2) гипо-гиперонимическая;

3) гиперо-гиперонимическая;

4) гипо-гипонимическая.

Вид семной зависимости определяется тем, какого типа семы объединяют по смыслу ЛСВ. Например, в слове хлеб 1-е и 2-е значения связаны гиперо-гиперонимической связью, поскольку 2-е значение, зависимое от первого имеет в своей семной структуре ту же самую гиперсему «продукт».

Именование типа семной связи ЛСВ определяется тем, какой вид семы в мотивированном значении зависит от того или иного вида семы мотивирующего значения: Караул. 1. Воинское подразделение, несущее охрану (гипосема) кого-, чего-нибудь. 2. Охрана (гиперсема), обязанности по такой охране. Между ЛСВ – гиперо-гипонимические отношения, т.к. 2-е значение, мотивированное 1-м, имеет гиперсему «охрана», которая в 1-ом, мотивирующем, значении является гипосемой.

Способы выражения семной связи могут быть:

1) эксплицитными (выраженными), имеющими общую сему в составе связанных по смыслу ЛСВ;

2) имплицитными (невыраженными), не имеющими однокоренной семы в семном составе семантически объединенных ЛСВ.

Семный анализ выполняет определяющую роль при рассмотрении семантической структуры многозначного слова. Он раскрывает реальные, а не основанные на интуиции исследователя зависимости и связи ЛСВ. Такой анализ позволяет, основываясь на лексикографических дефинициях, рассмотреть семный состав и виды семных связей ЛСВ, выявить семную общность и способы выражения семной связи ЛСВ.

Анализ структуры значения слова (или ЛСВ) предполагает вычленение в значении отдельных смысловых компонентов (сем), определение их типов и иерархической связи между ними, а также описание типов лексических значений.

Л Е К С Е М А

Форма [Транскрипция] + грам.ф.сл. (хлеб, хлеба, хлебу…хлеба́, хлебо́в…)

Слово (ЛСВ)

Содержание Значение (или значения многозначного слова – ЛСВ)

С Е М Е М А

Семы (минимальные компоненты семемы) – образуют смысловую структуру

семемы.

Полный набор семного членения включает семную характеристику лексического и грамматического значений, то есть охватывает всю семную характеристику семемы, потому что смысловые контуры слова, внутренняя связь его значений, его смысловой объем определяются грамматическим строением языка (Виноградов В.В.О некоторых вопросах русской исторической лексикологии// Изв. АН СССР.- ОЛЯ. – 1953.- Вып.3.- С.180).

Семная структура лексического и грамматического значений включает следующую типологию сем:

1) граммема (классема) – общекатегориальная сема грамматического значения, характеризующая принадлежность слова к определенной части речи (предметность, признаковость, процессуальность и т.д.);

2) субкатегориальные семы – семы лексико-грамматического характера, обозначающие: а) лексико-грамматические разряды имен существительных (конкретность, абстрактность, вещественность, собирательность, единичность; у конкретных существительных – одушевленность/неодушевленность и лицо/не-лицо; б) лексико-грамматические разряды имен прилгательных (качественность, относительность, притяжательность); в) лексико-грамматические категории глагола (аспектуальность, залог) и др.

3) гиперсема (архисема, родовая сема), обозначающая класс объектов (растение, цвет, глаголы движения и др.);

4) гипосема (видовая сема), являющаяся семой конкретного характера, которая обозначает дифференциальные признаки предмета, действия и др. и различает объекты одного и того же класса (например, слова стакан (а), кружка (б), бокал (в) при гиперсеме сосуд имеют гипосемы: а) стеклянный, цилиндрический, без ручки; б) цилиндрический, с ручкой; в) цилиндрический, с ножкой;

5) коннотативные семы, имеющие рациональный и стилистический (оценочный, эмоциональный и экспрессивный) характер;

6) потенциальные (вероятностные) семы, проявляющиеся в конкретном тексте. Они фиксируются при текстоцентрическом анализе, когда происходит актуализация той или иной «скрытой» семы: Даша сказала, что завидует Ивану Ильичу – есть свое дело, уверенность в жизни… а она – женцина (А.Н.Толстой). Потенциальными семами в слове женщина в данном тексте являются – «зависимость», «слабость», «неуверенность».

Семы могут быть эксплицитными (выраженными в дефиниции слова) и имплицитными (невыраженными).

Таким образом, семема (значение слова) представляет собой иерархически организованную семную структуру, где каждое последующее семное членение вносит уточняющие дифференциации к предшествующему.

Лексико-семантический анализ многозначного слова¹ (Таблица 1)

Слово и его граф	Лексико- семанти- ческие варианты (ЛСВ)	Типы лексических значений			Зависимости ЛСВ	Типы семантических отношений ЛСВ		Семный состав ЛСВ и семные связи ЛСВ	Виды семной связи ЛСВ	Способы выраже ния семной связи ЛСВ
		прямое/ переносное	мотивированное/немотивированное	свободное/связанное		типы переноса значе ний	разновидности переносных значений
хлеб	1.‘Пище-вой про- дукт, вы- пекае-мый из муки’	пря-мое	немо тивированное	сво- бод- ное				‘продукт’ ‘пищевой’ ‘из муки’ ‘выпекаемый’
	2.‘Пище- вой про- дукт из муки в виде выпе- ченного изделия какой-нибудь формы’	перенос-ное	мо- тиви-рованное	сво- бод- ное	2→1	мето- нимия	вещес- тво→ изде лие	‘продукт’ ‘пищевой’ ‘из муки’ ‘изделие’ ‘форма’	гиперо- гиперо-нимиче- ская связь	экспли- цитный способ
	3.‘Зерно, из кото- рого делают муку’	пере нос ное	мо-тиви- рованное	сво- бод- ное	3←4	мето- нимия	часть→це- лое	‘зерно’ ‘мука’ {‘злаков’}	гипо- гиперо- нимиче- ская связь	импли- цитный способ
	4. ‘Хлеб- ный злак’	пря- мое	немо тиви рованное	сво- бод- ное				‘злак’ ‘хлебный’
	5.‘Обес- печение средства- ми для пропита- ния (разг.)’	пере нос ное	мо тиви рова нное	сво бод ное	5→1	мета фора	когни тив ная	‘обеспечение’ ‘средствами’ ‘для пропитания’ {‘пища’}	гиперо- гипони мичес кая связь	импли- цитный способ
	6.‘Сред- ства, обеспечивающие существование (разг.) ’	пере нос ное	мо тиви рова нное	сво бод ное	6→5	мето нимия	про цесс → резуль тат	‘средства’ ‘существование	гиперо- гипони мичес кая	экспли- цитный способ

1 Дефиниции слова взяты из СО (1986). Семный состав отдельных ЛСВ представлен в сокращенном виде. Полужирным шрифтом выделены гиперсемы, двойной чертой – семные связи ЛСВ, фигурными скобками – имплицитные семы.

Внимательно прочитайте. Законспектируйте материал по каждой парадигме, перенесите в тетрадь также и таблицы. Изучите материал, касающийся использования многозначных слов, омонимов, синонимов, антонимов в речи.

Лексико-семантическая парадигматика

Значения слов и ЛСВ вступат друг с другом в парадигматические отношения, образуя разного рода лексико-семантические объединения. Парадигматические отношения существуют как потенциальные и выявляются лишь путем взаимного противопоставления слов или ЛСВ на основе сходства или различия в их значениях. Эти отношения характеризуют нелинейную (нетекстовую) организацию однородных по смыслу лексических единиц. Парадигмы слов организуются на основе общих (интегральных) семантических признаков и различаются семантическими дифференциальными признаками, которые противопоставляют друг другу члены парадигмы.

Вся лексико-семантическая парадигматика строится на интегрально-дифференциальных семных взаимодействиях, являющихся основанием системных связей слов (ЛСВ).

Выделяются следующие типы парадигм:

1) омонимическая парадигма (ОП);

2) синонимическая парадигма (СП);

3) антонимическая парадигма (АП);

4) тематическая парадигма (ТП);

5) гиперо-гипонимическая парадигма (ГГП);

6) лексико-семантическая группа слов (ЛСГ).

Омонимическая парадигма (ОП).

Создание такой парадигмы возможно, поскольку системность омонимического рчда проявляется в наличии интегральных признаков (план выражения) и дифференциальных признаков (план содержания).

Под омонимической парадигмой понимается системная группировка одинаковых по графической форме слов, но семантически противопоставленных.

Омонимическая парадигма может быть полной (т.е. все члены парадигмы соотносятся друг с другом при формообразовании) или неполной (соотносятся друг с другом лишь отдельные словоформ). Поэтому различаются лексические (полные) омонимы и лексико-грамматические (неполные) омонимы.

Для имен существительных полнота парадигмы определяется набором словоформ в категориях числа и падежа.

Для прилагательных – рода, числа и падежа.

Для глаголов – способностью адекватного образования инфинитива, личных форм, причастий и деепричастий (4-х форм) при сохранении видового и залогового значения.

Например: лисичка¹ (гриб) – лисичка² (ум.-ласкат. к лиса) имеют как ед., так и мн. число – полные омонимы; свет¹ (вселенная) – свет² (лучистая энергия) – употр.только в ед.числе – полные омонимы; рак¹ (членистоногое) – рак² (болезнь) – не имеет формы мн.ч. – неполные омонимы; заставить¹ (обставить мебелью) – заставить² (принудить) – не облад.ф-ми страд.причастий – неполные омонимы.

Помимо лексико-грамматических омонимов, выделяются еще четыре типа неполных омонимов:

1) омоформы – слова, совпадающие лишь в отдельных словоформах: техника (совокупность средств труда) и техника (Р.п. от техник);

2) омофоны – слова, совпадающие в произношении, но различающиеся орфографически: плод – плот, волы – валы;

3) омографы – слова, совпадающие в написании, но различающиеся в произношении: ви́ски – виски́, сто́ит – стои́т;

4) синтаксические омонимы – слова, омонимичные по морфологической форме, но различающиеся синтаксической ролью: редакции (И.п., мн.ч.) – редакции (Д.п., ед.ч.) отвечают.

Выделяют также словообразовательные типы омонимов: производный – непроизводный: мир¹ – мир² – непроизводные (состоят из одного корня); наметать¹ – наметать² – производные (включают в свой состав и аффиксы).

Способы образования омонимов:

А) семантический – распад многозначного слова: свет¹ (вселенная) – свет² (лучистая энергия);

Б) словообразовательный – образование новых слов с новыми значениями: завод¹ (промышленное предприятие) – завод² (по действию заводить);

В) формообразовательный - совпадение словоформ грамматических парадигм: наметать¹ (несов. вид) – наметать² (сов. вид); шотландка¹ (ж.р. к шотландец) – шотландка² (ткань в клетку, только в ед.ч.);

Г) фонетический – звуковое или графическое совпадение в результате заимствования или исторических изменений в звуковом составе слова: лава¹ (итал. – вулканическая масса – лава² (польск. – вид конного строя при атаке) – лава³ (обл.- мостик через реку); лук¹ (общеслав. лоукъ – огородное растение) – лук² (герм.- оружие для метания стрел).

Критерии разграничения омонимии и полисемии:

1. Семантический критерий связан с подбором одинаковых или близких по значению слов к каждому из омонимов: грохот¹ (шум) – грохот² (решето);

2. Словообразовательный критерий заключается в подборе словообразовательного гнезда к каждому из омонимов: грохот¹ (грохотать, грохнуть, грохотанье); грохот² (грохотать – пропускать через грохот, грохочение).

3. Синтагматический критерий раскрывает различные сочетательные связи омонимов:

грохот¹ (страшный, близкий, металла, по крыше…);

грохот² (большой, для просеивания, для зерна, с деревянной основой и др.).

Использование многозначных слов и омонимов в речи

Моносемия, полисемия и омонимия используются художниками слова в экспрессивно-деятельностных функциях. Замысел произведения реализуется в лексических повторах, актуализации коннотативных и потенциальных сем, текстового приращения смысла слов и изменения их значения из-за особенностей сочетаемости. Например, глагол перемещения ехать в рассказе А.П.Чехова «Попрыгунья» используется при повторах в одном и том же значении ‘отправляться куда-либо’: Ольга Ивановна…в первом часу…ехала к своей портнихе…От портнихи…обыкновенно ехала к какой-нибудь знакомой актрисе… От актрисы нужно было ехать в мастерскую художника…После обеда…ехала к знакомым, потом в театр или на концерт…Так каждый день. Но глагол ехать, передающий в тексте регулярную повторяемость жизни героини, и коннотации текста – ‘беззаботность’, ‘праздность’, ‘легкость’, ‘бесцельность’, согласуясь с названием рассказа, раскрывают образ героини.

Полисемия слова создает в тексте систему художественных средств для выражения экспрессивно-эмоциональных оценок. Например: Розог не бойтеся, дети! Знайте – учёным игривым прутья ужасные эти названы жизни мотивом…Вы улыбайтесь сквозь слезы, молвите – это мотивы (Мин.) – в первом случае мотив означает ‘побудительная причина к хорошей учебе’, во втором – ‘доводы в пользу наказания’. ЛСВ слова мотив использованы в саркастически-иронической роли.

Омонимия тоже создает текстовую языковую игру с широким спектром значений: Защитник вольности и прав в сем случае совсем не прав (П.) – каламбур; Когда Господь занялся отделением зерна от плевел, глас надменный стих, и пережил вольнолюбивый стих того, кто ведал Третьим отделением (Козл.) – ирония; Вечно властен, вечно молод, в странах Сумрака и Льда, петь заставил вещий молот, залил блеском города (Бр.) – ритм торжественности и т.д.

Лексико-семантический анализ омонимической парадигмы¹ (Таблица 2).

Омоними ческая парадигма (интеграль ные приз наки)	Граммат. пометы членов парадиг- мы	Лексичес кие значе ния омони мов (дифферен циальные признаки)	Критерии разграничения омо- нимии и полисемии			Типы омонимов		Способы образова- ния омонимов
			семанти ческий крите рий	слово- образова тельный крите рий	синта- гмати- ческий крите- рий	полный/ неполный омоним	слово обра- зователь- ный тип
наметать1	несов. к намести (видовая пара)	1. Метя, сметая, собирать в каком- либо количе- стве	соеди- нять в одном месте что-либо	намет. (обл.)	наме- тать сугро- бы, пыль, листья	неполный омоним к наметать2 и наметать3	производ-ный омоним	словообра-зование (образова- ние пер- фектного глагола к метать)
наметать2	сов. к метать	1.Про- шить крупными стежками что-либо	сделать шов на чем-либо	намет- ка, наметы вание, намето- чный	наме тать шов, рукава	неполный омоним к наметать1 и наметать3	производ- ный омо-ним	формообра зование (образова- ние видовой пары метать-наметать)
наметать3	сов. к наметы- вать	Путем длитель-ного опыта, многих упражне- ний сделать искусным	добить ся хоро- шего знания, умения в чем-либо	наметанность, наметанный, наметы ваться	наме тать глаз, руку	неполный омоним к наметать1 и наметать2	производ- ный омоним	словообра- зование (образова- ние перфект- ного глагола к метать

¹ Дефиниции омонимов взяты из СРЯ (1980-1984). Нумерация лексических дефиниций та же, что и в СРЯ.

Синонимическая парадигма (СП)

Синонимическая парадигма по сравнению с омонимической – явление иного порядка: интегральным (объединяющим признаком в ней является адекватность (тождественность) или близость значений синонимов, т.е. семантический признак; дифференциальными признаками являются различия в звучании (написании) слов (ЛСВ), в их значениях и функционально-стилевом употреблении. Явление синонимии при использовании семного анализа раскрывает лексико-семантическую организацию слов, которая базируется на интегральных и дифференциальных семах.

В синонимической парадигме (называемой иногда по традиции синонимическим рядом) выделяется доминанта. Доминанта – это слово синонимического ряда с самым объемным и нейтральным значением, поэтому оно определяет общее толкование словарной синонимической статьи и является семантической точкой отсчета для других членов парадигмы. Значение каждого синонима сопоставляется со значением доминанты.

Семная структура синонимов и их типы также определяются в отдельности только по отношению к доминанте. Интегральные семы (интегральный признак синонимической парадигмы) также вычленяются из лексического значения доминанты. Например, в синонимической парадигме «развесистый, раскидистый, разлапистый, разлапый» интегральными семами являются ‘раскинувшийся’, ‘широко’ (лексическое значение доминанты – слова развесистый). Если лексическое значение доминанты объемно по своему составу, следует выбрать 2-4 интегральных семы таким образом, чтобы основная по семантике интегральная сема совпала с доминантой по своей частеречной принадлежности и имела такую же грамматическую форму. Так, интегральная сема ‘раскинувшийся’ совпадает в роде, числе и падеже с прилагательным развесистый (м.р., ед.ч., И.п.).

Дифференциальные семы в синонимической парадигме представлены тремя типами:

1. семы содержательного характера (рациональные семы), как правило, это гипосемы синонима – разлапый = ‘похожий’, ‘на лапы’;

2. стилистические конотативные семы (эмоционально-экспрессивные): бран., груб. прост., ирон., ласк., неодобр., презр., пренебр., уменьш.-ласк., уничижит., шутл.

3. семы, характеризующие стилевую принадлежность синонима: разлапый (разг.). (еще: высок., прост., книжн., разг.)

Набор дифференциальных сем определяет разновидности синонимов:

1. идеографический (семантический) синоним – это такой, который содержит по отношению к доминанте различительные содержательные семы: разлапый – идеографический синоним слова развесистый;

2. стилистический синоним – это такой, который обладает эмоционально-экспрессивными коннотациями: гулять – фланировать (пренебреж. – ирон.);

3. стилевой синоним – такой, который принадлежит к определенному стилю речи: понять, раскусить (разг.), раскумекать (прост.).

В отдельных случаях и доминанта обладает стилевой пометой: самовольничать (разг.), вольничать (разг.).

Поскольку дифференциальные семы входят в состав значения слова, то общий тип синонима, основанный на семных разновидностях, является семантическим. Возможны синкретичные (совмещенные) типы синонимов: идеографо-стилевой, стилево-стилистический и др.

Структурный тип синонима определяется его словообразовательным составом. Возможны:

1. однокорневые синонимы, принадлежащие одному словообразовательному ряду: хватать, ухватывать, схватывать;

2. разнокорневые, не обладающие тем же самым корнем: прозвище, кличка.

Использование синонимов в речи

Синонимы – это богатство языка. Чем более развита в языке система синонимических средств, тем полнее возможности перифразирования – выражения одной и той же мысли разными способами (от греч. peri - ‘около, вогруг, возле’).

Особенности употребления синонимов выявляются при текстоцентрическом анализе, т.е. выясняется их функция в контексте произведения. Синонимы могут выполнять смыслоразличительную, стилеразличительную и стилистически различительную функцию. Например: И скоро около дровяного склада, словно из земли выросши, собирается толпа… Очумелов делает полуоборот налево и шагает к сборищу (А.Чехов).

В синонимической паре толпа – сборище второй член в значении ‘собрание людей, толпа’ имеет стилистическую помету неодобр. и стилевую – разг., что «снижает» его значение в тексте и служит выражением отрицательной оценки. Синоним сборище, таким образом, выполняет в тексте стиле-стилистически различительное назначение.

Например, о ласточке можно сказать, что она вылетела из гнезда, а можно – выпорхнула (но к большой и тяжелой птице, скажем к орлу, глагол выпорхнуть неприменим). О человеке большого веса можно сказать и полный, и толстый, и грузный, при этом в каждом из синонимических прилагательных свой оттенок смысла, подчеркивающий то объем (полный), то форму (толстый), то вес (грузный). Такой человек может сесть или опуститься на стул, а может и плюхнуться; в дверь он не входит, а втискивается или протискивается, голос его может звучать, греметь, рокотать (если это бас), гудеть, сипеть и т.д.

Особенно велики перифрастические возможности синонимов в составе словосочетаний и предложений. Ср. такие примеры: редко пользоваться чем-либо – редко использовать что-либо – почти не пользоваться чем-либо (не использовать что-либо); Это рядом с моим домом – близко к моему дому – в двух шагах от моего дома; Он нехотя пошел в магазин. – Он с неохотой поплелся (потащился) в магазин и т.п.

Синонимы позволяют избегать в связной речи одинаковых слов и оборотов и в то же время сохранять нужный смысл; ср.: К зиме строительство должно быть закончено. Завершены будут и отделочные работы.

Необходимость разнообразить лексику особенно настоятельна при передаче на письме прямой речи, диалога. Недопустимо в этом случае пользоваться только одним глаголом сказать (говорить) – его можно чередовать с такими глаголами, как произнести, промолвить, со словами, обозначающими способ или манеру говорения: прошептать, пробормотать, прошамкать, крикнуть, закричать и т.п. – или же выражающими чувства говорящего: удивляться, изумляться, недоумевать, огорчаться и т.п. Ср. такие примеры (они взяты из кн.: Калинин А.В. Лексика русского языка.- М., 1966):

- Когда ты думаешь вернуться? – спросил Кессельман у Осипова.

- Разве и Осипов едет? – удивился я.

- Еду, - спокойно сказал одному мне инспектор…

- Через неделю начнем забой, - произнес Кессельман…

- Есть чего будете? – спросил запасливый Егор.

- Прокормимся, - подмигнул мне инспектор…

- Мне как-то не по душе этот босяцкий способ существования, - сознался я…

- Отсталые представления, - пояснил Егор…

- До Питера проживем! Собирайтесь, - заключил Осипов (Л.Лиходеев);

- Только что на этом месте стояла моя ладья! – закричал одноглазый…

- Это возмутительно! – заорал одноглазый.

- Товарищи! – заверещал одноглазый…

- Держите гроссмейстера! – ревел одноглазый (И.Ильф и Е.Петров).

Основное назначение синонимов – делать речь выразительной, гибкой, передавать тонкие оттенки смысла, точно называть близкие, но все же различающиеся явления, свойства, признаки. Ср. синонимы и квазисинонимы в следующих примерах: Белинский был образованнее всех своих товарищей (не ученее, а именно образованнее) (И.А.Гончаров); Старику захотелость важных, серьезных мыслей; хотелось ему не просто думать, а размышлять (А.П.Чехов); Сияло солнце, вздыхала степь, блестела трава в бриллиантах дождя, и золотом сверкала река (М.Горький); Александр Иванович не ел, а питался. Он не завтракал, а совершал физиологический процесс введения в организм должного количества жиров, углеводов и витаминов (И.Ильф и Е.Петров).

Лексико-семантический анализ синонимической парадигмы ¹(Таблица 3).

Синоними ческая пара дигма	Лексические значения синонимов	Семная структура синонимы				Типы синонимов		Стилистическое назначение синонимов
		Интегра льные семы	Дифференциальные семы			семанти ческий	струк турный
			семы со держате льного хар-ра	эмоц.- экспрес. коннота- ция	стиле вая сема
легкий (доминанта)	‘Не представляющий трудности для выполнения, осуществления, понимания, усвоения и т.д.’	‘не’ ‘пред- ставля-ющий’ ‘труд- но- сти’			нейтр
нетрудный	‘Довольно легкий	- «-	‘доволь но’		нейтр	идеогра- фический	разно- корне вой
простой	‘Не требующий особого ума, знаний для выполнения, понимания’	- « -	‘особо го’ ‘ума’ ‘знаний		нейтр	- «-	- « -
элементар- ный	‘Очень легкий, простой’	- « -	‘очень’		нейтр	- « -	- « -
немудреный	‘Обладающий особой легкостью, отсутствием малейших трудностей в выполнении, понимании и т.п.’	- « -	‘особой ‘легкос- тью’		разг.	идеогра- фо-стилевой	- « -
нехитрый	- « -	- « -	- « -		- « -	- « -	- « -
пустяковый	- « -	- « -	- « -		- « -	- « -	- « -
пустой	- « -	- « -	- « -		- « -	- « -	одно- корне вой
плевый	- « -	- « -	- « -	пре- небр	прост	идеогра- фо-стилево-стилистический	разн- корне-вой

¹ Синонимическая парадигма и дефиниции ее членов взяты из двухтомного «Словаря синонимов русского языка» под редакцией А.П.Евгеньевой (Л., 1970-1971. – Т.1.- С.502). Эмоционально-экспрессивные стилистические коннотации приводятся по СРЯ.

Антонимическая парадигма (АП)

Антонимическая парадигма – это соединение слов с противоположными значениями. В основе их семантического соотношения находится общий интегральный признак (или признаки) и дифференциальный признак (или признаки), несущий в себе противопоставленность значений. Специфическая особенность антонимической парадигмы – ее парность: она состоит из позитивного и негативного членов.

Дифференциальным признаком антонимии является наличие семы «не», входящей в состав одного из членов. Антоним, содержащий сему «не», включает в свое значение и все содержание другого антонима: голодный (испытывающий голод) – сытый (не испытывающий голода); здороветь (становиться здоровым) – болеть (становиться нездоровым, больным). Сема «не» может находиться в значении антонима как отдельное слово, выступать в качестве приставки НЕ- или содержаться в антонимических приставках А-, АНТИ-, БЕС-, ПРОТИВ- и др.: жирный (содержащий много жира) – постный (не жирный); похвальба (лестный отзыв) – порицание (нелестный отзыв); шумный (наполненный шумом) – тихий (бесшумный).

В отдельных случаях антонимичность создается значением антонимичных приставок у обоих слов: приближаться (перемещаться ближе к кому-, чему-либо) – удаляться (перемещаться в противоположном к кому-, чему-либо направлении).

Члены парадигмы могут содержать в своих значениях лексические антонимы: встреча (свидание с кем-, чем-либо) – разлука (расставание с кем-, чем-либо); приближаться (перемещаться на более близкое расстояние от кого-, чего-либо) – удаляться (перемещаться на более далекое расстояние от кого-, чего-либо). Один из лексических антонимов в этом случае имплицитно включает в свою семантику сему «не»; например: свидание = ‘не’ + ‘расставание’, близкое = ‘не’ + ‘далекое’.

Интегральные семы извлекаются из лексических значений антонимов, при этом они могут принадлежать или не принадлежать к той же граммеме (категориальной семе части речи), что и сами антонимы. Например: жизнь (физиологическое существование) - смерть (прекращение физиологического существования): интегральная сема ‘существование’ совпадает в лексико-грамматическом отношении с граммемой, т.к. и сема ‘существование’, и антонимы жизнь - смерть обозначают ‘предметность’. Большой (значительный по величине) – маленький (незначительный по величине): интегральные семы – ‘значительный’, ‘по величине’, в то время как граммема антонимов маленький – большой – ‘признаковость’ обозначает принадлежность к имени прилагательному.

В возможности несоответствия граммемы интегральной семе и состоит специфика антонимии.

Семный анализ членов антонимической пары позволяет выявить их семантические взаимодействия и определить типы антонимов.

Семантические типы антонимов:

1. Контрарные (противоположные) и контрадикторные (противоречащие, или – комплементарные) – определяются по наличию/отсутствию «среднего» члена: любимый – (безразличность) – ненавистный – контрарные антонимы; жизнь – Ø – смерть – контрадикторные антонимы.

2. Конверсивные (векторные) – противоположно направленные по семантике: входить (идя, начинать находиться где-либо) – выходить (идя, переставать находиться где-либо). Конверсивы обозначают противоположность разнонаправленных действий, признаков.

Особенностью конверсивов является их лексико-синтаксическая основа: Я покупаю книгу. – Ты продаешь книгу; глаголы-конверсивы выражают двусторонние отношения подлежащно-объектных связей (объект один и тот же, а субъекты-подлежащие – разные). Сами глаголы представляют одно и то же действие в «обратных» отношениях: ‘приобрести в собственность’ – ‘продать в собственность’.

Структурный тип антонимов определяется их принадлежностью/непринадлежностью к одному и тому же словообразовательному гнезду: поздно – рано (разнокорневые антонимы); порядок – беспорядок (однокорневые).

Использование антонимов в речи

Антонимы так же, как синонимы, принадлежат к таким средствам языка, с помощью которых осуществляется перифразирование – выражение одной и той же мысли разными способами. Однако в отличие от синонимов, которые могут просто взаимозаменяться в высказывании, антонимы, заменяя друг друга в тексте, «требуют» изменений и в других частях предложения для того, чтобы был сохранен тот же самый смысл. Это и понятно: если синонимы – слова тождественные или близкие по значению, то антонимы противоположны по смыслу, и, следовательно, их взаимная замена в предложении должна сопровождаться такими изменениями в нем, которые устраняли бы смысловую противоположность. Например: Она никогда не опаздывает. – Она всегда приходит вовремя; Он и в старости не изменяет своей привычке делать утреннюю гимнастику. - Он и в старости сохраняет свою привычку делать утреннюю гимнастику и т.п.

Кроме употребления в качестве перифрастического средства антонимы часто используются для подчеркивания контраста между понятиями. Широко представлены они, например, в русских пословицах и поговорках: Сытый голодного не разумеет; Мягко стелет, да жестко спать; На печи не храбрись, а в поле не трусь; в названиях художественных произведений: «Толстый и тонкий» (рассказ А.П.Чехова), «Далекое близкое» (книга воспоминаний И.Е.Репина), «Что такое хорошо и что такое плохо?» (стихотворение В.В.Маяковского), «Живые и мертвые» (роман К.Симонова) и т.п.

В художественной лиературе, особенно в поэзии, на противопоставлении антонимов бывает основана выразительная сила произведения. Таково, например, одно из стихотворений Марины Цветаевой. Вот его начало:

Полюбил богатый – бедную,

Полюбил ученый – глупую,

Полюбил румяный – бледную,

Полюбил хороший – вредную:

Золотой – полушку медную.

Ср. также антонимические противопоставления в следующих стихотворных отрывках:

Познай, где свет, - поймешь, где тьма.

Пускай же все пройдет неспешно,

Что в мире свято, что в нем грешно,

Сквозь жар души, сквозь хлад ума (А.Блок).

В целях особой выразительности художник слова может слегка или довольно заметно сдвигать антонимические противопоставления, подыскивая к словам не обычные, не расхожие соответствия-антонимы, а наиболее уместные в данном контексте. Например:

Они сошлись. Волна и камень,

Стихи и проза, лед и пламень

Не столь различны меж собой… (А.Пушкин).

Функции антонимов в речи – это создание стилистических фигур: антитезы, оксюморона, парадокса, алогизма.

Антитеза – стилистически парная фигура в тексте, используемая в выразительно-изобразительных, юмористических, иронических, оценочных целях «как средство усиления образа, обозначения предела», проявления свойства и т.д. Например: Клянусь я первым днем творенья, клянусь его последним днем (М.Лермонтов) – антитеза служит указанием на предел возможностей. Или: Не знаю, жить мне много или мало, иду я к свету иль во мрак ночной, - душа тебе быть верной не устала, тебе, тебе одной! (В.Брюсов) – и первая, и вторая пара антитез используется для утверждения одного из противопоставляемых признаков за счет отрицания другого: либо много – либо мало, либо свет – либо мрак.

Оксиморон (оксюморон) – стилистическая фигура, основанная на двух антонимах, которые обозначают взаимоисключающие явления. Например: Будь счастлива несчастием моим (М.Лермонтов). Но я безрадостно с друзьями радость пел (Е.Баратынский). Очаровательные разочарования /Знакомы мне (И.Северянин).

Парадокс – высказывание, построенное на первый взгляд, внешне, как противоречащее здравому смыслу, ложный алогизм, но в определенной ситуации являющееся верным: Новое – это хорошо забытое старое, Лучшая защита – нападение. Чем хуже, тем лучше.

Алогизм – умышленно составленное смысловое несоответствие, несуразность как юмористический прием или с целью создания эмфазы (эмоционально выразительной фразы), парадокса: А у нас сегодня кошка родила вчера котят. Шел высокий гражданин низенького роста (С.Михалков).

Лексико-семантический анализ антонимической парадигмы¹(Таблица 4).

Антонимиче- ская парадиг ма	Лексические значения антонимов	Семная структура антонимов		Типы антонимов		Стилистическое назначение антонимов
		интеграль- ные семы	дифференциальные семы	семанти- ческий	струк- турный
1.большой 2.маленький	‘Значительный по величине, размерам’ ‘Незначительный по величине, размерам’	‘величина’	‘не’	контрар ные антонимы	разнокор-невые
1. жизнь 2. смерть	‘Существование человека, животного’ ‘Прекращение существования человека, животного’	‘существо- вание’ ‘человека’ ‘животного	‘прекращение’ {‘не’ + ‘существование’}	контра- диктор- ные	разнокор- невые
1. сдавать 2. снимать	‘Отдавать в наем’ ‘Брать в наем’	‘ наем’	‘отдавать’ {‘предоставлять в пользование’} ‘брать’ {‘получать в пользование’}	конвер- сивы	разнокор-невые

¹ Дефиниции контрарных и контрадикторных антонимов взяты из «Словаря антонимов русского языка» Л.А.Введенской (1971). Дефиниции конверсивов берутся из СРЯ (1985).

Фигурными скобками обозначены имплицитные семы.

Тематическая парадигма (ТП)

Тематическая парадигма (тематический ряд) объединяет слова, имеющие в своем значении интегральную эксплицитную или имплицитную гиперсему, которая называет понятия одного уровня обобщения (таких гиперсем может быть несколько).

Тематический ряд объединяет те или иные «отрезки действительности». Поскольку в тематические парадигмы организуются названия реальных предметов, а понятийные сферы весьма многочисленны в реальной действительности, то в современном русском языке существует огромное количество тематических рядов. Отметим лишь некоторые тематические парадигмы в зависимости от семантики членов ряда: 1) глаголы движения; 2) названия частей человеческого тела; 3) названия животных и частей их тела; 4) пища; 5) названия денежных единиц; 6) названия единиц счета и количества и др. Например, глаголы движения объединяются в одну четко структурированную по смыслу группу на основе общей гиперсемы ‘передвигаться’ Глаголы ехать, идти, лететь, плыть, ползти содержат в своем первом прямом значении сему ‘передвигаться’. Глаголы бежать, нестись, гнать – сему ‘двигаться’, а глаголы везти, катить, нести, тащить – сему ‘передвигать’. И лишь два глагола – вести и лезть – содержат сему ‘передвигаться’ в своих толкованиях имплицитно: вести (направлять чье-либо движение) и лезть (карабкаться, взбираться, подниматься). Гипонимические отличия глаголов движения касаются способа, места и направления передвижения. Например: ползти (поверхность, определенное, направление); плыть (вода, определенное, направление); лететь (воздух, крылья); идти (земля, ноги). Весь ряд обнаруживает симметричное устройство, где смыслообъединяющими компонентами являются не только выраженная сема движения, но и семы способа, места и направления движения, представленные гипосемами индивидуального назначения. Ядро группировки составляют четыре глагола: идти, ехать, лететь, плыть, которые по отношению к действиям лица обладают четкой противопоставленностью дифференциальных сем: ‘суша’ – ‘не’ + ‘суша’ (идти, лететь); ‘вспомогательные’ + ‘средства’ – ‘не’ + ‘ вспомогательные’ + ‘средства’ (ехать, плыть).

Лексико-семантический анализ тематической парадигмы (Таблица 5)

Тематическая парадигма	Лексическое значение слова	Семная структура ТП
		интегральные семы	дифференциальные семы
хлеб	‘Пищевой продукт, выпекаемый из муки’	‘продукт’ ‘пищевой’	‘выпекаемый’ ‘из муки’
колбаса	‘Пищевой продукт – особого приготовления мясной фарш в округлой или удлиненной прозрачной оболочке из кишки или искусственной пленки’	- « -	‘фарш’ ‘мясной’ ‘округлый’ ‘удлиненный’ ‘в оболочке’
сыр	‘Пищевой продукт в виде твердой или полутвердой массы, приготовляемый из заквашиваемого особым способом молока’	- « -	‘масса’ ‘твердая’ (‘полутвердая’) ‘из молока’ ‘заквашиваемого’
молоко и т.д.	‘Жидкость, получаемая от коров и употребляемая как продукт питания’	- « -	‘жидкость’ ‘от коров’ ‘питание’

Гиперо-гипонимическая парадигма (ГГП)

Гиперо-гипонимическая (родо-видовая) парадигма характеризуется наличием слова – родового понятия и слов – видовых понятий. Например, цветок: тюльпан, ландыш, роза, астра; змея: уж, гадюка, медянка, кобра.

Слово с родовым понятием в лингвистике называется гиперонимом, слова с видовыми понятиями называются гипонимами. Гиперо-гипонимические отношения являются одними из самых распространенных парадигматических связей слов, на основе которых структурируется словарный состав языка.

Родо-видовая парадигма тоже может быть представлена в виде схемы (Таблица 6)

Гиперонимы	Гипонимы	Лексическое значение слов	Семная стр-ра ГГП
			интегральные семы	дифференциальные семы
пища		‘То, что едят, чем питаются’	‘то’, ‘что’ ‘едят’
	хлеб	‘Пищевой продукт, выпекаемый из муки’	- « -	‘выпекаемый’ ‘из муки’
	колбаса	‘Пищевой продукт – особо приготовленный мясной фарш’	- « -	‘мясной’ ‘фарш’ ‘особо’ ‘приготовленный’
	сыр и т.д.	‘Пищевой продукт, приготовленный из заквашенного молока’	- « -	‘приготовленный’ ‘из молока’ ‘заквашенного’

Лексико-семантическая группа слов

Лексико-семантическая группа (ЛСГ) – это самая обширная по объему своих членов организация слов, которая объединена общим (базовым) семантическим компонентом. Семантический компонент включает в свой состав одну и ту же граммему – сему, характеризующую принадлежность слова к определенной части речи, и одни и те же субкатегориальные семы, обозначающие лексико-грамматические разряды этой части речи. К ЛСГ относятся, например, существительные, обозначающие предметы комнатной обстановки: стол, стул, диван, шкаф, посуда, ковер, холодитьник, телевизор и т.д.; прилагательные со значением физической характеристики человека: высокий, худой, толстый, красивый, старый, неуклюжий и т.д.; глаголы зрительного восприятия: смотреть, глядеть, созерцать, любоваться, взглядывать, смотреться, высматривать и т.д.

Главное отличие ЛСГ от других парадигм в том, что ее базовый компонент не состоит из одной и той же гиперсемы, а может включать несколько различных родовых сем: стол, стул, шкаф – гиперсема «мебель»; холодильник, буфет, хлебница – гиперсема «предметы для хранения пищи». Поэтому в составе ЛСГ может быть несколько тематических, гиперо-гипонимических и даже синонимических парадигм. Например: смотреть – глядеть – глаголы-синонимы со значением зрительного восприятия.

Анализ лексико-семантической группы (Таблица 7)

Лексико- семантическая группа слов	Лексические значения слов	Семная структура ЛСГ
		общий семантический компонент	дифференциальные семы
1	2	3	4
диван	‘Мягкая мебель для сидения и лежания, со спинкой, ручками или валиками’	‘ мебель’ ‘предмет’ ‘комнатной’ ‘обстановки’	‘для сидения’ ‘для лежания’
стол	‘Предмет мебели в виде широкой горизонтальной доски на высокх опорах, ножках	- « -	‘горизонтальная’ ‘широкая’ ‘на опорах’
шкаф	‘Предмет мебели, род большого стоящего ящика с дверцами, служащего для хранения чего-либо’	- « -	‘стоячий’ ‘с дверцами’ ‘ для хранения’
стул	‘Род мебели для сидения, со спинкой (на одного человека)	- « -	‘для сидения’ ‘со спинкой’
ковер	‘Изделие из тяжелой ворсистой ткани, употребляемое для покрытия пола, украшения стен’	‘покрытие’ ‘предмет’ ‘комнатный’ ‘обстановки’	‘тяжелая’ ‘ворсистая’ ‘для пола’ ‘стен’
гобелен	‘Стенной ковер с вытканными узорами, изображениями’	- « -	‘стенной’ ‘ вытканный’ ‘с узорами’
дорожка	‘Узкий длинный ковер, половик’	- « -	‘узкий’ ‘длинный’
палас и т.д.	‘Двусторонний ковер без ворса’	- « -	‘двусторонний’ ‘ без ворса’

Рассмотрение парадигматических отношений слов показывает, что лексика – это особым образом организованная система. В ней отсутствует единый семантический показатель членения, но она состоит из больших или меньших по объему групп, каждая из которых объединяется на основе общих для нее интегральных элементов и обладает дифференциальными элементами в каждом из своих членов. Парадигматика структурирует лексику по группам, между которыми нет непроходимых границ, поскольку многие слова, взятые в одних и тех же значениях, выступают одновременно членами нескольких парадигм. Например, слово хлеб может входить в тематическую парадигму (хлеб, булка, калач, батон и др.); в гиперо-гипонимическую парадигму (пища: хлеб, колбаса, сыр и т.д.); в лексико-семантическую группу с базовым компонентом «пропитание» (хлеб, отруби, помидор, пшеница, горох и т.д.). Парадигматические связи слов обусловлены соотношением общегои частного в лексическом значении, что объединяет и отличает слова друг от друга.

Вопросы для самоконтроля:

1. Что такое слово?

2. Каковы конститутивные признаки слова как единицы системы языка?

3. Что такое лексическое значение слова?

4. Что такое грамматическое значение слова?

5. Как лексическое значение соотносится с понятием?

6. На каких основаниях выделяется слово как единица языка и речи?

7. Какие факторы определяют лексическое значение?

8. Какие аспекты (виды) лексического значения Вы знаете?

9. Что такое основная лексическая единица и элементарная единица?

10. Что Вы знаете о синтагматических и парадигматических отношениях в лексике?

11. Что такое сильные и слабые позиции в лексике?

12. Какие типы отношений лексических единиц Вы знаете?

13. Что такое внутренняя форма слова?

14. Что такое категориальные лексико-семантические отношения?

15. Какие классы единиц выделяются на основе этих отношений?

Выводы (сжатое резюме)

Слово является основной номинативной и когнитивной (познавательной) единицей языка, которая служит для именования и сообщения о предметах, процессах и свойствах.Оно представляет собой структурно-семантическую, двустороннюю единицу языка, обладающую планом выражения (формой) и планом содержания (значением). План выражения именуют также означающим, а план содержания – означаемым.

Форма слова (означающее) находит свое выражение в звучании (комплекс звуков) в устной речи или буквенном обозначении в письменной речи.

В значении слова отражаются явления реальной действительности (предметы, процессы, отношения, свойства). Различают лексическое и грамматическое значения слова.

Лексическое значение представляет собой отражение в слове того или иного явления действительности; оно - не только «избирательное отношение» знака к его понятийному содержанию, но и тем самым сама «содержательная субстанция», специфическое идеальное отражение материального мира.

Основная единица в лексикологии – слово, элементарная единица – лексико-семантический вариант (ЛСВ), или слово, взятое в одном из его лексических значений. ЛСВ, как и слово, - двусторонняя единица. Это единство знака, представленного рядом грамматических форм, и элементарного значения.

Категориальные лексико-семантические отношения языковых единиц – многозначность (полисемия), омонимия, антонимия – являются основой для выделения соответствующих лексико-семантических классов многозначных слов, омонимов, синонимов, конверсивов, антонимов.

Каждая лексическая единица входит одновременно в два вида отношений, образующих систему: как член синтагмы – в линейные, или синтагматические, и как член парадигмы, или в парадигматические (такие отношения можно назвать условно «горизонтальными» и «вертикальными»).

Каждый лексико-семантический класс единиц характеризуется общностью категориального значения, форм выражения и функций образующих его единиц.

Практическое занятие 3. Лексический уровень

Задание 1. 2б. Произвести лексико-семантический анализ подчеркнутого слова, заполнить таблицу (см. образец в пункте 5.6 – Таблица 1):

Есть в светлости осенних вечеров

Умильная, таинственная прелесть:

…Туманная и тихая лазурь

Над грустно-сиротеющей землею… (Ф.Тютчев)

Лексико-семантический анализ многозначного слова

Слово и его граф	Лексико- семанти- ческие варианты (ЛСВ)	Типы лексических значений			Зависимости ЛСВ	Типы семантических отношений ЛСВ		Семный состав ЛСВ и семные связи ЛСВ	Виды семной связи ЛСВ	Способы выраже ния семной связи ЛСВ
		прямое/ переносное	мотивированное/немотивированное	свободное/связанное		типы переноса значе ний	разновидности переносных значений

Задание 2. 2б. Произвести анализ омонимической парадигмы ЛСВ слова земля в том значении, которое представлено в тексте. Заполнить таблицу (см. пункт 5.6.- Таблица 2).

Лексико-семантический анализ омонимической парадигмы

Омоними- ческая парадигма (интеграль ные приз наки)	Граммат. пометы членов парадигмы	Лексичес- кие значе ния омони мов (дифферен циальные признаки)	Критерии разграничения омо- нимии и полисемии			Типы омонимов		Способы образова- ния омонимов
			семанти ческий крите рий	слово- образова тельный крите рий	синта- гмати- ческий крите- рий	полный/ неполный омоним	словообра- зователь- ный тип

Задание 3. 2б. Произвести анализ антонимической парадигмы ЛСВ слова земля в значении, представленном в тексте. Заполнить таблицу (см.пункт 5.6.- Таблица 4).

Лексико-семантический анализ антонимической парадигмы

Антонимиче- ская парадиг ма	Лексические значения антонимов	Семная структура антонимов		Типы антонимов		Стилистическое назначение антонимов
		интеграль- ные семы	дифференциальные семы	семанти- ческий	струк- турный

Задание 4. 2б. Произвести анализ тематической парадигмы ЛСВ слова земля в значении, представленном в тексте. Заполнить таблицу (см. пункт 5.6. – Таблица 5).

Лексико-семантический анализ тематической парадигмы

Тематическая парадигма	Лексическое значение слова	Семная структура ТП
		интегральные семы	дифференциальные семы

Задание 5..2б. Произвести анализ родо-видовой (гиперо-гипонимической) парадигмы ЛСВ слова земля в значении, представленном в тексте. Заполнить таблицу (см. пункт 5.6. – Таблица 6).

Родо-видовая парадигма

Гиперонимы	Гипонимы	Лексическое значение слов	Семная стр-ра ГГП
			интегральные семы	дифференциальные семы

Задание 6. .2б. Проанализируйте особенности функционирования ЛСВ слова земля (с тем значением, которое объективировано в тексте). Используйте следующую схему анализа:

I. Общеупотребительность/ограниченность в употреблении слова илиЛСВ

1. Общеупотребительное слово или ЛСВ.

2. Слова/ЛСВ, ограниченные в употреблении:

А) специальная лексика: анат.- анатомия, ист. – история, лингв. – лингвистика, тех. –техника и т.п.;

Б) диалектная (областная) лексика (диал. или обл.);

В) жаргонно-арготическая лексика (жарг.).

II. Активность/пассивность употребления слова или ЛСВ.

1. Слово/ЛСВ активного употребления.

2. Слово/ЛСВ пассивного употребления:

А) неологизм (неолог. или нов.);

Б) устарелое (архаичное) слово (устар. или арх.).

III. Функционально-стилевая характеристика слова или ЛСВ.

1. Нейтральное (межстилевое) слово/ЛСВ.

2. Стилевая маркированность слова/ЛСВ:

А) разговорное (разг.);

Б) книжное: книжное (книжн.), офциально-деловое (офиц.- дел. или офиц.); высокое (высок.), народно-поэтическое (народно-поэт.);

В) просторечное: просторечное (прост.), грубо-просторечное (груб.-прост.).

Задание 7. 2б. Определите, в каких группах предложений употреблено одно слово в разных значениях, а в каких – слова-омонимы.

1. Полно болтать-то: только в сказках люди воскресают (М.Т.). Природа воскресла и предстала в новой одежде (Ч.). В душе утихло мрачных дум однообразное волненье! Воскресли чувства, ясен ум (П.).

2. Он упрям и крут, да я его и круче и упрямей, нашла коса на камень (А.К.Т.). Узкая длинная коса походила на огромную башню, упавшую с берега в море (М.Г.). Душегубкою-змеею развилась ее коса (С.Е.).

3. Осторов на море лежит, град на острове стоит (П.). И вдруг на долы дождь и град из туч сквозь молний извергались (П.). …Град колкостей и шуток ваших грянет (Гр.).

4. В этот день он впервые выработал сто десять процентов нормы (В.П.). Надо писать и писать. Одно средство выработать манеру и слог (Л.Т.).

5. Было очень интересно глядеть, как жмут раскаленный кусок металла и вытягивают его в длинную полосу (Бек.). Последнее время из него слово трудно было вытянуть (Э.К.).

6. Заходите, когда есть время. Потолкуем (Купр.). …У тебя вон у сапожков-то подошвы отстали, носки есть просят (Реш.).

Задание 8. 2б. Определите, какие функции выполняют синонимы в данных предложениях (1.Функцию замещения (вносят разнообразие в речь); 2. Функцию уточнения (выражают полноту признака); 3. Функцию экспрессивно-стилистическую). Для справок используйте: Словарь синонимов русского языка /Александров З.Е. – М.: «Сов. энциклопедия», 1968. – 600с.

1. В картинах Рылова глубокий, звучный, насыщенный цвет рождает образы русской природы (В.Гапеева) 2. В музыке Грига чуткое ухо уловит шум горных потоков, звон льдинок, гул ветра в ущельях (В.Гапеева). 3. С утра еще тянулись нескончаемою вереницею чумаки с солью и рыбою. Горы горшков, закутанных в сено, медленно двигались…Много прохожих поглядывало с завистью на высокого гончара, владельца сих драгоценностей, который медленными шагами шел за своим товаром. Одиноко в стороне тащился истомленными волами воз, наваленный мешками, пенькою, полотном и разною домашнею поклажею, за которым брел, в чистой полотняной рубашке и запачканных полотняных шароварах, его хозяин (Н.Гоголь). 4. – Гнилой барин! – повторил маленький… Кнышев щурко смотрел на мальчонку…подивился, что лишь один этот…крестьянский паренек с кулаками вступился за русские леса… (Л.Леонов). 5. Здесь была хитрая, сложная комбинация, в которую входил, например, такой прием, как произнесение речей тихим голосом, глубоким и проникновенным. Голос этот соединялся со взглядом прямым, открытым, честным…(М.Булгаков). 6. И сразу же нашу Настасью как подменили. Пока спорили, вид у нее был вызывающий, смелый (Г.Николаева). 7. Косы русые, золотистые снегом-инеем присыпаны (М.Лермонтов). 8. «-Чай, Пелагея-то рада-радешенька, что помер он…» Некоторые поправляли: «Не помер, а издох» (М.Горький). 9. Мартышка, в зеркале увидя образ свой, тихохонько Медведя толк ногой: «- Смотри-ка, - говорит, - кум милый мой, что это там за рожа?» (И.Крылов). 10. «Ведь видела – пьет он! А на что, на какие доходы? Что у него за дивиденды, окромя колхозной семги?» (Н.Жернаков).

Задание 9.2б. Определите функции антонимов (1. Перифрастическая. 2.Подчеркивание контраста между понятиями. 3. Усиление выразительности. 4. Создание антитезы. 5. Создание оксюморона.)

1. Мы любим в детстве получать подарки, а в зрелости мы учимся дарить, глазами детскими смотреть на праздник яркий и больше слушать, меньше говорить (С.М.). 2. Ученье – свет, а неученье – тьма (Посл.).3.Я царь – я раб, я червь – я бог! (Держ.). 4.Вышедший из палатки человек мелькнул в полосе света и снова исчез в темноте (Поб.). 5. В толпе друг друга мы узнали, / Сошлись и разойдемся вновь./ Была без радости любовь - / Разлука будет без печали (Лерм.). 6. Служить бы рад, прислуживаться тошно (А.Грибоед.). 7. Кого позвать мне? С кем мне поделиться. / Той грустной радостью, что я остался жив (С.Есенин). 8. В ту ночь мы сошли друг от друга с ума, светила нам только зловещая тьма (Ахм.). 9. О, если б я нищ был! / Как миллиардер! (Маяк.). 10. Беспокойная ласковость взгляда, / И поддельная краска ланит, / И убогая роскошь наряда - / Все не в пользу ее говорит (Некр.).

Раздел 6. Тема: Синтаксический уровень.

6.1. Общая характеристика синтаксического уровня. Аспекты анализа предложения. Проблема установления и описания единиц уровня при усилении функционального и текстового аспектов.

6.2. Краткая история изучения предложения. Современные направления изучения предложения. Учение о главных и второстепенных членах.

6.3. Конструктивно-синтаксический уровень организации простого предложения. Понятие о структурной схеме. Классификация структурных схем. Синтаксическая парадигма.

6.4. Коммуникативно-синтаксическая организация простого предложения. Общее понятие об актуальном членении. Тема и рема. Средства выражения актуального членения (порядок слов, интонация).

6.5. Семантико-синтаксическая организация простого предложения.

Ключевые слова: синтаксис, предложение, высказывание, структурная схема, коммуникативный, актуальное членение, тема, рема, семантика предложения, семантический компонент.

Цели и задачи изучения раздела

Изучение материала раздела позволит:

- иметь преставление об основной синтаксической единице – предложении;

- знать, в каких аспектах изучается предложение в современной лингвистике;

- углубить знания по конструктивно-синтаксической организации предложения (познакомиться с классификацией структурных схем, с синтаксической парадигматикой);

- представлять, что такое коммуникативно-синтаксическая организация предложения (овладеть понятиями: «актуальное членение предложения», «тема», «рема»);

- получить представление о семантико-синтаксической организации предложения.

Методические рекомендации к изучению раздела

При изучении пункта 6.1.необходимо вспомнить все, что Вы изучали о простом предложении в курсе «Современный русский язык». Это поможет Вам усвоить аспектизацию изучения предложения, обновить в памяти понятие «предикативность».

Работая над материалом пункта 6.2., обратите внимание на три взгляда на природу предложения, тенденции в изучении предложения, существующие в лингвистике; постарайтесь уяснить разницу между понятиями «предложение» и «высказывание».

Изучая пункт 6.3., вникните в материал о конструктивном устройстве предложения (стрктурных схемах, их классификации, структурных распространителях); обратите внимание на синтаксическую парадигматику (внимательно изучите таблицы лексико-семантического анализа разных парадигм). Тщательно проработайте материал, касающийся особенностей структурного анализа простого предложения (это необходимо для качественного выполнения синтаксического анализа в рамках практического занятия).

Материал пункта 6.4. позволит Вам представить предложение как коммуникативную единицу. Для этого следует овладеть понятиями «тема», «рема» (знать, какими способами их можно определить в тексте), «актуальное членение предложения» (представлять себе способы его выражения).

При изучении пункта 6.5. ознакомьтесь с семантическим устройством простого предложения; особое внимание обратите на грамматическую семантику (на набор ее грамматических показателей, на логико-синтаксические и типовые значения, которые могут объективироваться в предложении; на различие понятий «семантический компонент» и «член предложения»; на смысловое наполнение семантических компонентов (S, Р, О, К, А).

6.1. Общая характеристика синтаксического уровня. Аспекты анализа предложения. Проблема установления и описания единиц уровня при усилении функционального и текстового аспектов.

Письменно дайте характеристику синтаксического уровня языка. Особо отметьте его основную единицу – предложение (охарактеризуйте его основной признак – предикативность и оформляющие ее категории). Законспектируйте аспекты анализа предложения.

Синтаксический уровень – система механизмов языка, которая обеспечивает создание речевых единиц. В сознании каждого говорящего сберегается небольшое количество абстрактных моделей, по которым можно построить неограниченное количество конкретных речевых образований – интонационно оформленных высказываний. Объектом синтаксиса как науки является исследование структуры и функций высказывания, интерпретированных в коммуникативном аспекте, то есть в отношении к обозначенной ситуации, говорящему и слушающему.

Синтаксис состоит из двух частей – синтаксиса частей речи и синтаксиса предложения. Синтаксис частей речи изучает сочетательные возможности слова (его синтаксическую валентность), способы их реализации (согласование, управление, примыкание, координацию и т.д.) и выражаемые ими отношения (предикативные, атрибутивные, объектные и т.д.). Эту часть еще называют синтагматическим синтаксисом.

Синтаксис предложения описывает внутреннюю структуру, коммуникативный тип предложений, их семантику и синонимические превращения. Синтаксис предложения противопоставляется синтагматическому синтаксису как такому, который лишен коммуникативной функции. Таким образом, синтагматический синтаксис и синтаксис предложения – это два абсолютно разных по назначению и действию механизма языка. Именно невозможность свести эти два аспекта в один, а равно убрать из описания языка какой-нибудь из них привела к тому, что выделяются два эти раздела. Представители разных грамматических направлений придают этим разделам неравноценное значение. Приверженцы общей (логической) грамматики рассматривают синтаксис как учение о предложении, а сторонники формальной и структурной грамматики отдают предпочтение словосочетанию.

То есть, возникает проблема определения основной синтаксической единицы. В языкознании до сих пор не существует единого мнения по этому поводу. Некоторые лингвисты значительно увеличивают количество основных синтаксических единиц, относя к ним словосочетание, простое предложение, осложненное предложение, сложное предложение и даже текст. Однако если синтаксис рассматривать как целостный уровень языковой структуры, то он, как и другие уровни языка, должен иметь свою основную единицу. Лингвистика давно стремилась найти такую единицу. Для П.Ф.Фортунатова это было словосочетание (он считал, что предложение – это расширенное словосочетание); для Ф.де Соссюра – синтагма, что по сути то же самое, т.к. под синтагмой он понимал два слова, связанных подчинительной связью. Эти две (сходные) точки зрения нельзя принять потому, что в языке достаточно широко представлены однословные предложения (Пожар! Воды! Прочь! Светает и т.д.). Как справедливо отмечал Э.Бенвенист, « число знаков, входящих в предложение, не играет никакой роли: одного знака достаточно, чтобы выразить предикативность» [Бенвенист Э. Уровни лингвистического анализа.//Новое в зарубежной лингвистике. – М., 1965. – Вып.IV. – С.466]. Одновременно само словосочетание является недостаточным для образования коммуникативной единицы (быстро бежать, читать письмо и т.д.). Г.О.Золотова как основную синтаксическую единицу называет синтаксему, под которой подразумевает словоформу, принимающую участие в организации предложения. Хотя сам термин хорошо вписывается в общелингвистическую терминологическую парадигму (фонема – морфема – лексема – синтаксема), однако вряд ли можно словоформу, хотя бы и наполненную синтаксическим содержанием, принять в качестве основной синтаксической единицы, поскольку синтаксис – это уровень структур. Очевидно, следует согласиться с теми языковедами, которые считают, что основной синтаксической единицей является конструкция, тем более что ее (конструкцию) можно использовать как в синтагматическом синтаксисе (словосочетания), так и в синтаксисе предложения. Все конструкции являются предметом изучения синтаксиса, однако исходной структурой является простое предложение – единственная универсальная синтаксическая единица (ПП характерно для всех языков, в то время как словосочетаний в некоторых языках, а именно тех, для которых не характерно словоизменение, по мнению многих лингвистов, нет [Попова З.Д. Общее языкознание. – Воронеж, 1987. – С.134].

Понятие о предложении. Предикативность и оформляющие ее категории.

Предложение – одно из основных понятий синтаксиса. Это синтаксическая предикативная единица коммуникативного назначения, оформленная интонационно. В отличие от слова и словосочетания предложение характеризуется коммуникативностью (семантика предложения соотнесена с основной логической формой мышления – суждением, что способствует передаче конкретного содержания в логически понятийных формах, и структура предложения поэтому способна вписываться в какие угодно формы общения, в конситуацию речи).

Основными признаками предложения, кроме коммуникативности, является предикативность и интонация.

Предикативностью называется отнесение содержания высказывания к действительности. Интонация законченности, которой обладает предложение, свидетельствует, что предикативность присутствует. Ни слово, ни словосочетание предикативностью не обладают до тех пор, пока не получат предикативность, соответственно оформленную, например:

Зима начала хозяйничать над землей…

Зима! Крестьянин, торжествуя, на дровнях обновляет путь.

Для общения в русском языке служат и такие коммуникативные единицы (коммуникаты), как: Да. Нет. Вот еще! Конечно. Спасибо и т.д. Эти коммуникаты служат для выражения реакции на реплику собеседника или на его действие, т.е. выражают отношение говорящего к сказанному ранее (или к ситуации, как в случае благодарности или приветствия). Такие коммуникаты называются релятивами. Релятивы предикативным значением не обладают. Если в высказывании выделить само содержание («положение дел», передаваемое предложением) – диктум (или пропозицию) – и отношение говорящего к этому содержанию – модус, - то релятивы содержат, в сущности, только модус, т.е. имеют модальное значение, а предложения – и пропозицию (диктум), и модус. Тогда соотношение синтаксических единиц можно представить следующим образом:

Синтаксические единицы

Номинативные Коммуникативные

слово- слово- не обладающие обладающие

формы сочетания предикативностью предикативностью

= релятивы = предложения

Предикативность является грамматическим значением предложения. А следовательно, в языке должны существовать и грамматические средства для выражения этого значения. Категориями, выражающими предикативность, являются: категория объективной модальности (синтаксическое наклонение), темпоральности (синтаксическое время) и персональности (синтаксическое лицо).

Рассмотрим каждую из них.

1. Объективная модальность.

Сравнивая предложения Лето! и Было бы сейчас лето!, видим, что в первом случае содержание предложения отнесено к действительности как реальное, имеющее место в настоящем; это значение передано синтаксическим индикативом, т.е. синтаксическим реальным наклонением. Второе предложение содержит сообщение о событии, факте, желательном для говорящего, но в реальной действительности места не имеющем. Таким образом, одно и то же содержание, заключенное в слове лето, соотнесено с действительностью в обоих случаях по-разному: в первом случае как реальное, во втором – как ирреальное. Средством выражения этих значений объективной модальности являются формы синтаксического наклонения: реального и ирреального.

Итак, первая категория, в которой выражается предикативность, - это категория объективной модальности, которая показывает, что отношение сообщаемого к действительности мыслится или как реальное, или как ирреальное (желаемое, возможное, необходимое, требуемое, условное). Ядро этой категории составляет категория наклонения глагола. Но наклонение – морфологическая категория, а объективная модальность – синтаксическая категория, поэтому способы ее выражения можно назвать синтаксическими наклонениями. Отличия объективной модальности от морфологического наклонения состоят в следующем:

1. Объективная модальность (синтаксическое наклонение) выражается и в безглагольных предложениях, а морфологическое наклонение присуще глаголу как части речи: Тепло. Тишина. Накурено. В этих предложениях представлено синтаксическое реальное наклонение, хотя глагол отсутствует (средствами выражения этого значения является повествовательная интонация вместе с нулевой связкой; ср.: Было бы тепло!).

2. Морфологических наклонений в русском языке только три: изъявительное, сослагательное и повелительное, а структура объективной модальности (синтаксического наклонения), как показала Н.Ю.Шведова, включает шесть членов: 1 – реальная модальность; 2-6 – ирреальная модальность, т.е. событие (действие, признак) мыслится как: 2 – возможное (Я и посидел бы с твоим ребенком, на у меня срочное дело); 3 – желаемое (Посидел бы ты с моим малышом!); 4 – требуемое (Посиди с моим ребенком, пожалуйста); 5 – условное (Я посидела бы с ребенком, если бы не экзамен); 6 – должное (Я сиди тут с вашим ребенком, а вы будете гулять!). Основными из приведенных значений ирреальной модальности являются значения возможности, желательности, долженствования и побудительности.

3. Значение требуемого или необходимого действия может передаваться и формой инфинитива, который в морфологическом плане не обладает формами словоизменения и, следовательно, стоит вне категории морфологического наклонения, например: Вам выступать. Всем сидеть!

2. Категория темпоральности.

Вторая синтаксическая категория, с которой связано выражение предикативности, - это категория темпоральности (синтаксического времени), которая показывает отнесенность содержания к одному из трех временных планов: настоящему, прошедшему или будущему. Например, Завтра мы будем писать диктант, Завтра нам писать диктант, Завтра мы пишем диктант. Во всех трех случаях содержание сообщения отнесено к одному и тому же временному плану – плану будущего, хотя морфологическая форма будущего времени глагола присутствует только в первом предложении.

Отправной точкой для установления временно́го плана является момент речи. Например, о плане прошедшего мы говорим в том случае, если действие произошло (или могло произойти) до момента речи, хотя при этом морфологическая форма глагола, означающего это действие, может быть и другая, например будущего времени: Когда мы вчера виделись с Андреем, я сказал ему, что вечером зайду к нему и отдам книгу. Временной план, в который отнесено все содержащееся в этом СП сообщение, - это план прошедшего, или прошлого, так как событие, о котором здесь сообщается, имело место до момента речи, глаголы же зайду и отдам употреблены в форме будущего времени.

Значение побудительности может быть отнесено к настоящему или будущему временному плану, что уточняется контекстом: Пора, красавица, проснись… (П.). Лирический герой обращается к красавице так, что побуждение к действию совпадает с моментом речи: «проснись сейчас, сразу: пора просыпаться сейчас, когда я это говорю». Сравним: Пусть всегда будет солнце! – пожелание, чтобы событие имело место постоянно в будущем.

3. Категория персональности.

Многие исследователи относят к числу категорий, оформляющих предикативное значение, еще и категорию персональности, показывающую отношение сообщаемого к лицу: говорящему (значение 1л.), собеседнику (значение 2 л.), не к говорящему и не к собеседнику (3 л.). Например, в предложении Не видать тебе праздника! Выражено отношение признака (действия) «видеть праздник» к собеседнику, поэтому в предложении выражено значение 2 л., хотя глагол во 2л. в нем отсутствует. Следовательно, категория лица (категория персональности) – это тоже синтаксическая категория, так как полного соответствия между персональным планом, в который относится сообщение, и морфологической формой лица глагола может и не наблюдаться. Академик В.В.Виноградов относил синтаксическое лицо к тем категориям, которые, наряду с синтаксическим наклонением и синтаксическим временем, оформляют предикативное значение предложения. В противовес этой точке зрения существует другая. В «Русской грамматике – 80» лицо исключается из числа этих категорий по следующим причинам:

1) часто лицо связывается со значением субъекта, которое обнаруживается в противопоставлении «субъектность/бессубъектность»; но S не является категорией, имеющей только грамматическое выражение. Могут быть случаи, когда, с одной стороны, никакого S в предложении нет (Светает), а с другой – присутствуют два S (У тебя каждая девушка - красавица). Двусубъектные предложения в оппозицию «субъектность/бессубъектность» никак не укладываются;

2) если S не имеет специфических грамматических средств для своего выражения, то тем более не имеет таких средств «лицо говорящее». Например: Упрек!..Скучно… - упрекает ли лицо говорящее, собеседник или кто-то еще, из этого отрезка установить нельзя. Но зная дальнейший контекст, мы понимает, что упрекает кто-то, воспринимает упрек говорящий: Упрек! Скучно… Но я его заслужил. Таким образом, Н.Ю.Шведова и ее последователи выводят лицо из числа категорий, выражающих предикативность.

Аспекты анализа предложения

Предложение – многоплановая синтаксическая единица, многоаспектная и многоуровневая. Это значит, что оно обладает: 1) определенной формальной устроенностью – синтаксической структурой; 2) определенным коммуникативным значением, отражаемым его актуальным членением; 3) семантикой.

1. Анализ формальной устроенности предложения предполагает выяснение того, какая конструкция лежит в основе этого предложения. При этом происходит абстрагирование от лексического наполнения, порядка слов, интонации и контекста, в котором оно употреблено. Этот аспект (или уровень) организации предложения называется конструктивно-синтаксическим. Так, на конструктивно-синтаксическом уровне окажутся тождественными такие, например, предложения: Идет дождь. Кенгуру водятся только в Австралии. Завод выполнил план, так как в основе их лежит предикативное сочетание имени существительного в И.п. со спрягаемой формой глагола, между которыми устанавливается координация.

Схематично предикативную основу этих предложений можно представить в виде: N₁+Vf. Выявление таких структурных схем и является целью конструктивно-синтаксического анализа предложения.

2. Анализ предложений с точки зрения их коммуникативной устроенности предполагает выявление их актуального членения, т.е. выделение двух компонентов в соответствии с коммуникативным заданием говорящего: темы (т.е. исходного пункта высказывания, обозначающего то, из чего говорящий исходит, строя свое сообщение) и ремы (т.е. сообщения по поводу темы или о теме). Тема-ремное (иначе – актуальное, динамическое) членение предложения отражает коммуникативную установку говорящего, коммуникативное назначение этого предложения в речи, поэтому оно тесно связано с контекстом, ситуацией, лексическим составом предложения. Предложение в этом аспекте может быть названо высказыванием. Ср. изменение коммуникативной установки говорящего при таком изменении порядка слов в двух предложениях-высказываниях: Я помогу тебе – Помогу тебе я.

Данный уровень организации предложения называется коммуникативно-синтаксическим.

Если сравнить между собой приводившиеся выше три предложения (Идет дождь. Кенгуру водятся только в Австралии. Завод выполнил план) с точки зрения их коммуникативно-синтаксического устройства, то окажется, что они различны, т.к. различно их актуальное членение, отражающее различные коммуникативные намерения говорящего. Первое предложение отвечает коммуникативному заданию констатировать некоторый факт как целостное событие; весь лексический состав этого предложения выполняет роль ремы, а тема лексически не выражена, она нулевая. Второе предложение сообщает место обитания кенгуру и в соответствии с этим коммуникативным значением оно членится на тему «кенгуру водятся» и рему «только в Австралии». Третье предложение построено для сообщения об определенном заводе и членится на тему «завод» и рему «выполнил план».

3. Третий аспект организации предложения называется семантико-синтаксическим, т.к. связан с характером синтаксической семантики каждого предложения. С этой точки зрения приведенные предложения могут иметь и черты сходства, и черты различия. Так, первое предложение будет отличаться от второго и третьего, т.к. оно имеет бытийную семантику, т.е. сообщает, что имеется в мире или некотором его фрагменте. Второе и третье будут близки по своей семантике, т.к. их назначение – характеризация (в широком смысле этого слова) некоторого предмета. Однако если третье предложение можно назвать просто характеризующим, то второе имеет более частное значение локальной характеризации.

Таким образом, предложения, сходные в одном плане, могут быть различными в другом, так что построить одномерную типологию предложений в русском языке принципиально невозможно. Классификации предложений неизбежно должны учитывать различные аспекты организации предложения, отражать результаты анализа предложения в различных аспектах: конструктивно-синтаксическом, коммуникативно- синтаксическом и семантико-синтаксическом.

6.2. Краткая история изучения предложения. Современные направления изучения предложения. «Традиционное» описание простого предложения. Учение о главных и второстепенных членах.

Зафиксируйте в тетради, каки существуют взгляды на природу предложения. Отметьте этапы изучения синтаксиса.

Три взгляда на природу предложения:

1. Определение предложения по коммуникативной функции и отнесение его к речи.

2. Определение предложения по структурно-грамматическим признакам и отнесение его к единицам языка.

3. Выделение двух единиц – предложения и высказывания, первая из которых характеризуется как определенная структурная модель и принадлежит языку, а вторая - как лексически наполненная модель с определенным интонационным контуром и принадлежит речи.

Для третьей концепции важными являются критерии разграничения предложения и высказывания. Одни ученые такими критериями считают для предложения грамматическую структуру и интонационную автономность, а интонационную автономность расценивают как достаточный критерий для выделения высказывания. Таким образом, согласно третьей концепции, предложение – это абстрактная языковая единица, конструкция, которая описывается без учета ее лексического значения и выраженного коммуникативного задания. Высказывание – конкретная речевая единица, которая характеризуется линейной реализацией виртуальной модели, коммуникативной направленностью, интонационной оформленностью и ситуативным значением. Как отмечал С.О.Карцевский, предложение – это грамматическая структура, которая характеризуется наличием предиката, а высказывание (фраза) – это актуализированная единица коммуникации. Как удачно заметил другой лингвист, Ф.Данеш, бывают высказывания, лишенные формы предложения, но не бывает высказывания, которое не имело бы интонации.

Предложение и высказывание часто не совпадают по объему. Высказывание может быть более широким, чем структурная модель (за счет второстепенных членов, обособленных оборотов, обращений, ВК) и более узким (в неполных и эллиптических высказываниях и в разных клише, репликах согласия, несогласия, приветствия, которые квалифицируются как неграмматические предложения, т.е. как релятивные).

Предложение изучается структурным (конструктивным) синтаксисом, а высказывание – актуальным (коммуникативным, функциональным) синтаксисом. Хотя большинство лингвистов теоретически разграничивают предложение и высказывание, однако термин «высказывание» пока еще не нашел широкого практического применения, обычно в этом значении традиционно употребляется термин «предложение» с уточнением «в коммуникативном (функциональном) аспекте».

Краткая история изучения предложения

Со времени зарождения теории предложения и до второй половины XIX века господствовала логическая концепция предложения. Пожалуй, полнее всего эта концепция была представлена в грамматике Пор-Рояля, в которой синтаксис рассматривался как учение о способах выражения мысли, а предложение – как языковое выражение суждения. Подлежащее отождествлялось с логическим субъектом, сказуемое с предикатом, сложное предложение с умозаключением.

На смену логическому направлению пришло психологическое, которое заменило логическую интерпретацию предложения коммуникативно-психологической. Под предложением подразумевали соединение в психике говорящего некоторых представлений.

В конце XIX века синтаксис стали интерпретировать как учение о функции слов в предложении, а предложение определяли как распространенное словосочетание (концепция П.Ф.Фортунатова). Это направление стимулировало возникновение учения В.Матезиуса о синтаксисе как системе способов и средств комбинации номинативных единиц и учения Л.Теньера о синтаксической валентности.

В 30-х г.г. XX столетия развивается структурный (дистрибутивный) синтаксис, в центре внимания которого валентность, реляционные и дистрибутивные свойства слова. В 60-е годы структурный синтаксис перерос в трансформационный (генеративная лингвистика Н.Хомского), целью которого стало исследование порождения предложений, т.е. поэтапного превращения семантической структуры в конкретное высказывание. В конце 60-х годов XX века заявляет о себе и прагматический синтаксис, предметом которого является комплекс проблем, связанных с говорящим и слушающим (адресантом и адресатом), и их взаимодействием в процессе коммуникации (явная и неявная цель высказывания, речевая тактика, оценка языковой компетенции слушающего, отношение говорящего к сказанному и т.д.).

На современном этапе синтаксис изучают в разных направлениях – формальном, структурном, коммуникативном и прагматическом. Наметились следующие тенденции: «1) от изучения формы к изучению содержания синтаксических единиц, а именно, отношения предложения к обозначаемой им ситуации (семантический синтаксис); 2) выход за границы предложения в сферу дискурса, текста (анализ СФЕ, абзаца, целых текстов); 3) от языка к речи (изучение коммуникативных целей и условий употребления речевых произведений; 4) от объективных характеристик предложения к субъективной интерпретации высказываний (изучение непрямых речевых смыслов); 5) от статичного синтаксиса к динамичному (изучение процессов функционирования и превращения единиц синтаксиса); 6) от правил соединения (формации) к правилам порождения (трансформации)» [ЛЭС, 1990, 450]. В связи с этими тенденциями наметились несколько направлений изучения предложения: 1) учение о предложении как сложной неодноуровневой структуре, которая репрезентирует собой несколько ступеней языковой абстракции (В.Матезиус, М.Докулил, Ф.Данеш, Н.Ю.Шведова); 2) анализ предложения как синтагматической единицы (Л.Блумфилд, Л.Теньер); 3) исследование предложения как семантической единицы (О.Есперсен, А.Гардинер, У.Вайнрайх, Н.Д.Арутюнова); 4) изучение предложения в аспекте порождающей грамматики и трансформационного синтаксиса (Н.Хомский, Д.Ворт, Р.Ружичка и др.).

Следует отметить «традиционное» описание простого предложения.

Словом «традиционный» назовем тот этап в развитии синтаксической науки, когда идея о многоуровневой организации предложения не была выражена достаточно явно. Примером традиционного описательного синтаксиса является «Грамматика русского языка» [Отв. ред. В.В.Виноградов. М., 1954 - 1956].

В этой классификации отражен такой подход к предложению, при котором различные аспекты организации предложения последовательно не разграничиваются. У истоков этой классификации стоит учение А.А.Шахматова об односоставных и двусоставных предложениях.

Обычно традиционная классификация кладется в основу структурно-семантической, изучаемой в курсе «Современный русский язык», поэтому здесь мы ее подробно рассматривать не будем. Остановимся подробнее на других уровнях организации простого предложения, которые демонстрируют различную степень абстракции. Наиболее абстрактным является конструктивно-синтаксический.

6.3. Конструктивно-синтаксический уровень организации простого предложения. Понятие о структурной схеме. Классификация структурных схем. Распространители структурной схемы. Синтаксическая парадигма.

Законспектируйте, в чем состоит специфика конструктивной организации предложения (понятие структурной схемы, классификацию структурных схем, виды паридигм). Запишите в тетрадь схему структурного анализа предложения (это понадобится при выполнении заданий практического занятия); прочитайте примеры разбора.

Этот уровень анализа организации предложения предполагает отвлечение от:

1) конкретных речевых условий;

2) от того коммуникативного задания, которое оно выполняет в речи, т.е. отвлечение от особенностей актуального членения;

3) от его интонационного оформления;

4) от лексического «наполнения» (однако недостаточно последовательно).

Понятие структурной схемы предложения.

При этом анализе исследователь задается вопросом: каков тот отвлеченный образец, та формула или та структурная схема, в соответствии с которой построено данное предложение как коммуникативная предикативная единица? Целью конструктивного синтаксиса и является создание конечного списка структурных схем предложения. На этом уровне абстракции однотипными окажутся такие, например, предложения:

Бегут ручьи.

В этом году завод выпустит новую модель самолета.

Помолчал бы ты лучше!

Эти стихи написал В.Маяковский.

Их общность в конструктивно-синтаксическом аспекте объясняется тем, что абстрактная схема, по которой они построены, включает два компонента, связанных предикативными отношениями и выраженных И.п. имени (носитель предикативного признака) и спрягаемой формой глагола (компонент со значением самого предикативного признака). Таким образом, структурную схему, которая лежит в основе всех четырех предложений, можно представить в виде: N₁ + Vf.

Понятие структурной схемы нашло свое развитие в работах Н.Ю.Шведовой и было положено в основу «Русской грамматики – 80». Здесь структурная схема определяется как абстрактный образец, по которому может быть построено отдельное минимальное относительно законченное предложение. Словом «относительно» подчеркивается, что необходимые с точки зрения лексической семантики компоненты могут в структурную схему не включаться, однако предикативное значение ею будет выражено, так как она является носителем предикативного значения.

Если в структурную схему входит один компонент, - это однокомпонентная схема, если два, - двухкомпонентная. Компоненты схемы обозначаются буквенными символами, соответствующими латинским названиям частей речи или морфологических форм:

Vf – спрягаемая форма глагола (лат. Verbum finitum);

Vf_3s – спрягаемый глагол в форме 3л.е.ч. (singularis);

Inf – инфинитив;

N – имя существительное (nomen- имя, название);

Adj – прилагательное (adjectivum);

Pron – местоимение (pronomen);

Adv – наречие (adverbum);

Adv_o – наречие на -о (холодно, горячо и др.);

Praed – предикатив (praedicatum);

Part – причастие (participium);

Interj – междометие (interjectio);

Neg – отрицание, негация (negatio);

Cop – связка (copula);

Quant – квантитативное (количественное) значение (quantitas – количество, величина).

При символе N цифры от 1 до 6 обозначают падежные формы; при символе N цифра 2 с многоточием (N₂…) обозначает существительное в форме одного из косвенных падежей с предлогом или без предлога.

Например: {Adv_quant + N₂} – квантитативное наречие в сочетании с Р.п. имени существительного (число существительного здесь не существенно). По такой формуле построены, например, следующие предложения: Много дел. Сегодня у меня много дел. Завтра у нашей семьи будет много дел; {Inf + Vf_3s} – инфинитив в сочетании со спрягаемым глаголом в форме 3л.ед. ч.: Курить запрещается. Встретиться никак не удается; {N₁} – имя существительное в форме И.п.: Ночь. Воспоминания. Тихая летняя ночь. Темная летняя ночь на побережье Крыма и т.д. {Inf cop Inf} - инфинитив – связка – инфинитив: Дружить – значит доверять.

Классификация структурных схем.

Эта классификация содержится в РГ–80, однако здесь приведены некоторые изменения;

1. Свободные структурные схемы (не имеют лексических ограничений, семантика предложения, построенного по такой структурное схеме, формируется на основе семантики самой схемы и лексического значения ее компонентов. Например: Моя мечта – полная свобода ({N₁ + N₁}).

Свободные схемы по числу конститутивных элементов делятся на две большие группы: двухкомпонентные и однокомпонентные.

Двухкомпонентные:

А. Двухкомпонентные (раздельнопредикативные) – в них один компонент имеет значение носителя предикативного признака, а другой – значение этого признака:

1) Подлежащно-сказуемостные схемы, где носитель предикативного признака выражен независимой формой: И.п. имени существительного (или его заместителей) или независимым инфинитивом. При этом в зависимости от характера второго компонента, называющего предикативный признак, подлежащно-сказуемостные схемы делятся на:

а) схемы, в которых между подлежащим и сказуемым наблюдается связь координация – это схемы с координируемыми членами;

б) схемы, в которых подлежащее и сказуемое не координируют друг с другом – это схемы с некоординируемыми членами.

Примечание: Связь координации – это особый вид связи между подлежащим и сказуемым в том случае, если словоформы, их выражающие, взаимообусловлены: так, И.п. имени предполагает, что далее употребляется личная форма глагола, а последняя требует постановки имени в И.п.; скоординированными оказываются также формы числа, а в ед. числе иногда и рода (день прошел, ночь прошла, солнце село). Связь координации напоминает согласование, но отличается от нее следующим: 1) при согласовании наблюдается подчинительная связь, а при координации – взаимозависимость двух компонентов; 2) в словосочетании с согласованием соединяется слово со словоформой, а при координации – словоформа со словоформой; 3) согласование оформляет атрибутивные отношения, т.е. отношения «предмет и его непредикативный признак», а координация – предикативные отношения; 4) словосочетание имеет такие же формы словоизменения, как и формы главного, стержневого компонента: ясный день – ясного дня – ясному дню и т.д. А предложение, в котором словоформы соединены связью координации, имеют формы изменения иные, «предложенческие» - это изменение по синтаксическим временам и синтаксическим наклонениям: День ясный. – День был ясный. – Будь день ясный… и т.д.

Приведем перечень обеих разновидностей подлежащно-сказуемостных схем:

а) с координируемыми главными членами:

N₁ + Vf Я ищу правду.

N₁ + N₁ Фестиваль молодежи – праздник дружбы и мира.

N₁ + Adj _(полн.) Утюг горячий.

N₁ + Adj _{(кратк.)} Пьер был неуклюж.

N₁ + Part _{(кратк.)} Задание выполнено. План выполнен.

б) с некоординируемыми главными членами:

N₁ + N₂… (Adv) Книга на столе. Озеро недалеко.

N₁ + Inf Наша цель – организовать концерт.

N₁ + (cop) + Adv_o Туризм – (это) хорошо.

Inf + Adv_o Делать самим елочные игрушки забавно.

Inf + (cop) + N₁ Растить детей – (это) большой труд.

Inf + Vf_3s Ходить по газонам воспрещается. Ждать не следует.

Inf + Pron_neg Читать некому. Спорить не о чем.

2) Не подлежащно-сказуемостные раздельнопредикативные схемы, в которых компонент со значением носителя предикативного признака не имеет формы подлежащего:

N₂ + (не) Vf_3s Воды прибавляется. Беды не случилось.

N₂ + (не) Praed Следов не видно.

N₄ + Vf_3s Дорогу замело.

N₂ + N_1quant (Adv_quant) Грибов много. Грибов масса.

N₂ + нет Писем нет.

N₃ + Inf Тебе выступать.

Возникает вопрос о статусе того компонента, который имеет значение носителя предикативного признака, но не имеет статуса подлежащего: в приведенных примерах это компонент воды, беды, следов, дорогу, грибов, писем, тебе. В РГ-80 такой компонент может быть назван «конструктивно обусловленным компонентом структурной схемы».

Б. Двукомпонентные (слитнопредикативные) – это схемы, включающие также два компонента, но между ними нет предикативных отношений: они оба, в комплексе, передают значение предикативного признака:

Praed N₄ Видно следы. Жалко девочку.

Praed_neg N₂ Не видно следов. Не жалко денег.

Praed_part N₂ Нажарено пирожков. Добыто сведений.

N₁ (Adv)_quant N₂ Тьма народу. Много дел.

Praed Inf Пора ехать. Нельзя сдаваться.

Pron_neg Inf Некому работать. Некуда пойти. Не о чем вспомнить.

Нет N₂ Нет времени.

Vf_3s N₂ Прибывало людей. Прибавляется хлопот.

Однокомпонентные

Однокомпонентные схемы разграничиваются по морфологической характеристике компонента схемы:

1) спрягаемо-глагольные:

Vf _3s Светает. Знобит.

Vf _3pl Звонят.

2) именные:

N₁ Тишина. Утро.

N₂ Народу! Цветов!

N₂/N₄ Чаю! Хлеба и зрелищ! Ваши документы!

Adj _pl.кр. (Ему) рады. (В группе) поражены.

3) инфинитивные:

Inf Молчать!

4) наречные:

Adj _praed Холодно.

Praed _part Накурено. Закрыто.

Итак, классификация свободных схем может быть представлена следующим образом:

Свободные структурные схемы

Двухкомпонентные				Однокомпонентные
раздельно-предикативные			слитно-предикативные	спрягаемо- глагольные	именные
подлежащно-сказуемные		неподежащно- сказуемные			наречные
с координир. предик. центром	с некоординир.предик.центром				инфинитивные