4. * О подробных границах и внутренней связи патологических свойств психастеника см. В работе 4.6 наст. Изд.

   Неврастенические психопаты (психопаты-неврастеники) описаны Ганнушкиным (1933). Всю жизнь страдают склонностью к астено-невротическим расстройствам — функциональная раздражительная слабость с вегетативными дисфункциями. Эти «вечные неврастеники» нередко мучаются спазмами желудка, кишечника, сердцебиениями, головокружениями, а раздражительная слабость в характере одних из них (гипостеников) держит в почти постоянной усталости и сонливости, других (гиперстеников) — в неприятной окружающим слезливой раздражительности, быстро истощающейся. «Для тонуса» или «чтобы снять головную боль» эти психопаты нередко прибегают к вину, но, быстро пьянея, еще более астенизируясь в опьянении, обычно не пьют больше нескольких рюмок слабого вина и алкоголиками делаются редко.

5. Астенические психопаты (астеники). У них пожизненная склонность к астеническому состоянию сочетается с астеническим личностным складом — конфликтом переживания неполноценности с болезненно-ранимым самолюбием. Чувство недостаточности, проявляющееся в нерешительности, мнительности, застенчивости, робости и т. д., тянет их в тень жизни, где меньше можно раниться, но факт жизненного неуспеха, особенно рядом с преуспевающими сверстниками, ранит порой еще больнее. Этот мучительный конфликт — или просто какое-то свое горе, даже просто неприятность, в которой быстро теряются, они нередко заливают вином, довольно легко делаясь ипохондрически-мрачными «астеническими алкоголиками» (работа 6.5). Прогноз здесь, однако, весьма благоприятный, как и в случае алкоголизма у конституционально-депрессивных, но желателен глубокий психотерапевтический контакт на многие годы.

6. Психастенические психопаты (психастеники) описаны Ганнушкиным (1907)*. Если у астеников астеническое состояние непостоянно и обычно мягче, чем у неврастенических психопатов, «взамен» на астенические характерологические трудности, то психастеники отличаются еще большей характерологической сложностью (присущая им второсигнальность приподнимает конфликт чувства неполноценности с ранимым самолюбием на высоту постоянного болезненного самоанализа с самообвинением, с ипохондрическими сомнениями, нравственно-этическими сомнениями-подозрениями в межличностных отношениях), а астения у них выражена еще менее, чаще просто в виде склонности астенизироваться после рабочего дня. Психастеники, по моим наблюдениям, спиваются чрезвычайно редко. Дело тут не только в постоянном критически-опасливом самонаблюдении, не только в сравнительно высокой чувствительности ко всякой интоксикации (не только к спиртному, но и к бензинному перегару в автобусе), но и в каких-то, видимо, иных механизмах, которые даже в случаях длительного пьянства весьма сопротивляются формированию абстинентного похмелья. С.А. Суханов (1909), напротив, полагал, что «чаще всего алкоголизм является выражением психастенического характера», но, как известно по живым сухановским описаниям, он понимал психастеника много шире, включая сюда, например, и нынешнего астеника.

* При истинных навязчивостях пациент убежден (если, конечно, мышление не парализовано острым аффектом) в бессмысленности содержания навязчивости, но не может от навязчивости отделаться. ** Обсессия, в отличие от фобии, есть навязчивость, возникающая спонтанно, внутренне, без провоцирования, «навязывания» окружающей обстановкой. Истинная кардиофобия или агорафобия возникают лишь в определенной обстановке, вне которой человек нередко забывает о них. Типичные обсессий — навязчивый счет, боязнь числа 13, навязчивое постукивание, навязчивая склонность обходить предметы лишь слева (а то плохое случится) — все это всегда с больным.

7. Анлнкастические психопаты (ананкасты) описаны Куртом Шнейдером (1940). Весьма похожи на психастеников неуверенностью, склонностью ко всевозможным опасениям, но не несут в себе психастенического существа — вто-росигнальной склонности к тревожному застреванию на психологически понятных, но силой своей болезненных сомнениях. Тут речь идет не столько о психастенических болезненных сомнениях, понятно вырастающих из всего склада личности, сколько об истинных* навязчиво-стях в виде обсессий**, которые, как всякие настоящие навязчивости, не вытекают психологически-понятно из личностного склада, пациент отчетливо чувствует-понимает их смысловую инородность собственному мироощущению. Например, ананкаст не боится смерти, не боится рака, но боится навязчиво сифилиса или простуды, не в состоянии часто объяснить эту избирательность страха. Ананкаст рядом с профессиональной своей работой постоянно совершает «работу» навязчиво-ритуальную, измучиваясь ею. Ананкасты нередко склонны к злоупотреблению спиртными напитками, становятся алкоголиками, смягчая навязчивости опьянением.