
- •Бурно м.Е. – Клиническая психотерапия
- •Глава 1
- •Глава 2
- •Глава 3
- •Глава 4
- •Глава 5
- •Глава 6
- •Глава 7
- •Глава 8
- •Глава 1
- •1.1. О психотерапевтическом клиницизмег пример
- •1.2. Что есть клиническая психотерапия (кпт)? (Из
- •1.3. Клиническая психотерапия и психотерапия психологическая (1993)73)
- •1.5. О клинических психотерапевтических группах
- •2 Бурно м. Е.
- •1.6. Экология психотерапии (1992) 73)
- •** «Аутистическое» понимаю здесь в широком, блейлеровском смысле, включая в это понятие и особенность здорового мышления-чувствования.
- •1.10. Философия одухотворенной клинической психотерапии (2003) ш)
- •3 Бурно м. Е.
- •Глава I
- •I' I Глава 2
- •4 Бурно м. Е.
- •2.3. О защитно-психологической структуре гипноза
- •2.5. О формах гипнотического сомнамбулизма сообразно клинической почве (1980)** 30)
- •2.6. Аутогенная тренировка (учебное пособие) (1971)4)
- •6. Модификация ат, предложенная и.М. Перекрестовым (196о, Харьков),— «нейрососудистая тренировка».
- •2.7. О дифференциально-диагностической ценности аутогенной тренировки (1973) 8)
- •3.1. О существе Терапии творческим
- •3.3. К амбулаторной психотерапии психастеников
- •3.4. О глубокой разъяснительно-просветительной терапии психастеников
- •6 Августа 1984 г. Карельский перешеек
- •3.8. Терапия творческим самовыражением:
- •3.11. Эмоционально-стрессовая психотерапия (размышление о методе и клинико-психотерапевтический случай) (1981) 31)
- •3.13. О пациентах-психотерапевтах в терапии творческим самовыражением (1992) б9)
- •* Обучая, учимся сами (лат.).
- •3.14. О некоторых видах библиотерапии (1998) ,13)
- •3.15. О терапии творческим общением с природой
- •3.16. О клинической сути терапии творческим самовыражением (1994) 79)
- •3.18.1. О клинико-психотерапевтическихрассказахврача (1988) 43)
- •3.18.2. О психотерапевтически глубоком, медленном общении с духовными ценностями
- •3.18.3. О значении групповых занятий в Терапии творческим самовыражением (1989) 52)
- •3.18.4. «Головастик и лягушка» (тема к занятию в группе творческого самовыражения) (1989) 53)
- •3.18.10. О духовной, гуманистической реалистичности Терапии творческим самовыражением (1990)58)
- •3.18.12. Примитивистское течение (1990) 61)
- •3.18.14. О занятиях иностранным языком в рамках Терапии творческим самовыражением (1990)б3)
- •3.18.15. Солнце, деревья и травы за окном психотерапевтической гостиной (1990) 64)
- •3.18.16. Одвадца тиминутной попытке помочь человеку
- •3.18.18. Тема человеческого бессмертия в Терапии творческим самовыражением (1991) б8)
- •3.18.19. Материалист или идеалист? (1994) 7б)
- •3.18.20. О психотерапевтической технике и
- •3.18.21. К терапии шизоидных страхов (1994) щ
- •3.18.22. О растерянности дефензивов перед бездной несделанного (1996) щ
- •3.18.24. О существе синтонно-реалистического (сангвинического) характерологического
- •3.18.25. О существе психастенического (реалистически-
- •3.18.26. О существе аутистического
- •3.18.27. Заметки к Терапии творческим самовыражением
- •3.18.29. К беседе о Природе (1997) 1щ
- •3.18.30. К особенностям переживания природы
- •3.18.31. Клубная реабилитация душевнобольных и Терапия творческим самовыражением (1998) ш)
- •3.19. О повседневно-элементарной терапии
- •3.20. О реалистическом психотерапевтическом
- •3.20.1. Его основные черты (1995) 83)
- •3.20.2. «Это же про меня!» (1996) 89)
- •3.22. О художественно-психотерапевтическом творчестве известных психиатров-психотерапевтов (1998)* ,08)
- •1 Октября 1998г.
- •21 Июля 1992. Терапия души творческим самовыражением
- •6 Августа 1992.
- •7 Августа 1992.
- •9 Октября 1992. Забвение, или с подоконника 8-го этажа
- •3.25. Патография и Терапия творческим самовыражением (1999)* ,24)
- •3.26. Эюистенциальная психотерапия
- •Глава 4
- •43. О психотерапии сверхкомпенсации психастеников и психастеноподобных пациентов (1973) 9)
- •4.4. О психотерапии психастенических болезненных сомнений (1972) 5)
- •4.5. О психотерапии нарушений сна у психастеников (1974)* 14)
- •4.6. Краткая история учения
- •4.7. О психотерапии психастеников
- •4.8. К особенностям психастенического мышления в связи с психотерапией психастеников
- •4.9. О женщине с психастеническим характером
- •4.10. О психастенических функциональных
- •4.11. О совместимости в браке психастеников с психопатами разного склада (1985) 36)
- •1 * Чуждые, понятно, лишь по своему содержанию, в отличие от психических автоматизмов.
- •* Чехов а. П. Поли. Собр. Соч. И писем. Письма. Т. 5. М.: Наука, 1977. С. 49.
- •4.15. О теплой иронии Чехова (1998)* 107)
- •Глава 5
- •5.1. О хронической деперсонализации
- •5.2. Клиника и психотерапия деперсонализации (1989-1995)
- •5.2.1. О клинической сущности деперсонализации
- •5.2.2. К клинике и психотерапиидеперсонализационной эндогенно-процессуальной субдепрессии
- •5.4. О творческой (креативной) природе
- •5.8. О психотерапии хронических парафренных
- •5.12. О семейной терапии творческим самовыражением (ttc) (2000) 127)
- •Глава 6
- •3. Симптом потери контроля (потеряконтроля)
- •4 Повышение толераншости
- •5. Изменение картины опьянения
- •6. Нарушенш памяш ти хюническом
- •8. Соматические расстройства
- •9. Течение хроническою лжоюлизмл
- •6.6. О «простодушном алкоголике» (1983)34)
- •* О подробных границах и внутренней связи патологических свойств психастеника см. В работе 4.6 наст. Изд.
- •III группа психопл то в — «поврежденное
- •6.9. О лечении алкоголиков-психопатов (методические указания) (1975) 16)*
- •6.10. О психотерапии ювенильных алкоголиков
- •6.11. Диагностика шизотипического расстройства (малопрогредиентной шизофрении), осложненного алкоголизмом (методические рекомендации) (1979) 27)
- •2. Вяло протекающая шизофрения с психастеноподобны-ми расстройствами (психастеноподобная шизофрения)
- •4. Вяло протекающая шизофрения с навязчивыми
- •6.12. Психастеноподобный вариант шизофрении, осложненной алкоголизмом (клиника и психотерапия) (1974) * 12)
- •6.14. Самовнушение и аутогенная тренировка в лечении алкоголиков (лекция) (1975) 17)
- •20 Бурно м. Е.
- •6.15. Приемы психической саморегуляции в лечении алкоголиков (методические рекомендации) (1979)2б)
- •2. Аутогенная тренировка
- •3. Лечение общением с природой и красотой
- •6.16. Антиалкогольный клуб (методические рекомендации) (1982) 33)
- •I'""- "ц Глава в
- •6.17. Опыт работы с антиалкогольным клубом
- •6.18. Опыт применения терапии творческим самовыражением в пгофилактике алкоголизма, наркоманий, токсикомании
- •Глава 7
- •7.4. Случай психотерапии безнадежной раковой больной (1984) 35)
- •7.6. Терапия творческим самовыражением на Одесщине (1998) 109)
- •Глава 8
- •8.1. Терапия творческим самовыражением в
- •8.3. О терапии духовной культурой (1999) 2135)
- •8.5. О клинической семейной психотерапии (2005) ш)
- •24 Бурно м. Е
- •18 Сентября 1994 г.
- •1996, № 3. С. 49-68. Бек а. Когнитивная терапия депрессий // Там же. С. 69—92. Берковитц э., Консторум с. Схизофрения: Сокращ. Перевод IX тома
- •1971. № 10. С. 15-79. Василенко в.Х. Вопросы врачевания // Тер. Архив. 1973. С. 117. Василенко в.Х. Введение в клинику внутренних болезней.М.:
- •1996) / Приложение к Независимому психиатрическому
- •1974. Т. 74. № 10. С. 1519-1525. Ковалевский п.И. Пьянство, его причины и лечение. Харьков, 1889. Колосова н.П. Смирнова и Гоголь // Кавкасиони: Лит. Сб. Вып. 3. Тбилиси:
- •1936. Вып. 1.С. 57-89. Консторум си, Барзак сю., Окунева э.Г. Ипохондрическая форма
- •1993. № 2. С. 34-44. Куэ э. Школа самообладания путем сознательного (преднамеренного)
4.6. Краткая история учения
о психастенической психопатии и патологических (болезненных) сомнениях (1974) ,0>
*
Так, например, понимающая мать не
сердится на малыша за его бескорыстною
возрастную ложь, основанную на
первосигнальной склонности к фантазиям
с верой в них.
В 1907 г. появляется статья Ганнушкина «Психастенический характер», где впервые с убедительной отчетливостью описывается психастенический психопат в современном понимании. Вопреки своему прежнему мнению, высказанному совместно с Сухановым (1902), о том, что «психастения» в понимании Жане и Раймонда и психастенический характер «должны считаться проявлением одной и той же конституции, именно конституции навязчивых идей», Ганнушкин теперь подчеркивает, что «навязчивой идея может называться только тогда, когда самим субъектом она сознается как неправильная, болезненная, когда субъект борется с ней».
*
«Отличием от бредовой идеи, конечно,
служит то обстоятельство, что больной
поддается разубеждению». — Прим.
П.Б. Ганнушкина. **
О практической психотерапевтической
важности отличия патологического
(болезненного) сомнения от навязчивого
писал и прежде (напр., Бурно М., 1973; в
наст, издании — работа 4.4).
*
В блестяще выписанном Ганнушкиным
психастеническом самоанализе, являющемся
по существу сцеплением тягостных,
подробных, тревожных сомнений по поводу
своего физического благополучия или
межличностных отношений (этические
сомнения), выразительно проглядывает
позже открытая И.П. Павловым
«второсигнальность», «мыс-лительность»
болезненных переживаний психастеника.
Важный шаг в уточнении психастенической психопатии был сделан И.П. Павловым. Независимо от Ганнушкина Павлов в работе «Типы высшей нервной деятельности в связи с неврозами и психозами и физиологический механизм невротических и психотических симптомов» (1935) описал психастеническую «второсигнальность» и соответственно чувственную («животную») слабость, блеклость, объяснив этим психастеническое отсутствие чувства реального, ощущение неполноты жизни, моторную неловкость и т. п. (Павлов, 1949, с. 210). Клинически тонко разбирая на «Средах»
(Павлов, 1955, с. 188) психастеников, больных неврозом навязчивых состояний, а также свой собственный психастенический характер, Павлов отметил, что психастеник в отличие от больных с неврозом навязчивых состояний страдает, главным образом, не от навязчивостей как таковых. Так, рассказывая о собственных переживаниях (взрослая дочь не пришла вовремя домой), Павлов подчеркивает, что не может успокоиться, поскольку «предается работе мысли» («может быть, попала под трамвай (дикая вещь!), может быть, она должна пройти через мост, схватит ее какой-нибудь мошенник и сбросит» и т. п.). Но Павлов понимал, что это не навязчивость («потому что все же возможны такие случаи»). В этом существо дела: психастеник не боится того, чего бояться совершенно бессмысленно. Так, В.В. Королев и Г.К. Ушаков (1973, с. 348) замечают о тревожности психастеников: «...Маленькая царапина на коже вызывает мысли о столбняке, путешествие на самолете или по железной дороге — мысли о катастрофе и гибели и т. д. Многие больные понимают необоснованность своих опасений и, хотя и безуспешно, пытаются от них отделаться». Здесь следует лишь уточнить, что «необоснованность своих опасений» осознается психастеником как маловероятость того, чего он боится. Убежденность в абсолютной невероятности плохого (например, сделали при царапине противостолбнячную сыворотку) тут же снимает болезненное сомнение. Пациент же с истинным навязчивым страхом высоты, самолета, болезни боится, как правило, не катастрофы, не смерти, а самого факта высоты, болезни и критичен полностью к такому истинно бессмысленному содержанию навязчивости. Отмеченную И.П. Павловым «второсигнальность» психастеников приняли почти все позднее писавшие о психастении отечественные авторы, даже те из них, кто понимал психастению в широком духе Жане и Раймонда (Хорошко, 1943; Канторович, 1967; Давиденков, 1963). Однако указанное Павловым существо психастенического страдания — болезненное тревожное сомнение (опасение) — не было отчетливо замечено. По-видимому, это было связано с тем, что ни Ганнушкин, ни Павлов не предложили отчетливо этот психопатологический термин «патологическое (болезненное) сомнение (опасение)» (в противовес навязчивости). И кроме того, возможно, очень трудно отделить болезненное сомнение от навязчивости (навязчивого сомнения) тому, кто сам этими болезненными сомнениями не страдает (см. о характере, переживаниях Ганнушкина у Юдина [1934, с. 23]).
Таким образом, можно считать, что существо психастенической психопатии описано Ганнушкиным и Павловым.
Несомненно, что Павлов называл психастеника невротиком (1949, с. 210), потому что, не вдаваясь в подробности психиатрической терминологии, термин «невроз», подобно невропатологам (например, С.Н. Давиденкову [1963, с. 211]), понимал широко, включая в него, видимо, все пограничные состояния без патологической агрессивности. Это предположение подкрепляется указанием Павлова на наследственность «психастенической формы» (1955, с. 188). Все больше и больше исследователей психастении склоняются, особенно в последние годы, к тому, чтобы рассматривать психастению как психопатию (Кербиков и Фелинская, 1965, с. 333; Асатиани Н., 1967, с. 53; Авербух Е., Авер-бухИ., 1973, с. 123; Канторович, 1967, с. 136; Сухарева, 1959, с. 286; Чудин, 1968, с. 12). Но лишь немногие подчеркивают, что навязчивость есть необязательный, непостоянный симптом при психастении (Канторович, 1967, с. 136; Королев, Ушаков, 1973, с. 348; Умаров, 1953). Что же касается патологического (болезненного) сомнения, то оно до сих пор не признано как самостоятельный психопатологический симптом.
Попытаюсь теперь, обобщая вышесказанное, дать краткую клиническую характеристику психастенику Ганнуш-кина—Павлова. Существо психастенического характерологического расстройства — конфликт чувства тревожной неполноценности (оно сказывается застенчивостью, неуверенностью в себе и т. д.) с ранимым самолюбием, преломленный, однако, в отличие от подобного конфликта при астенической психопатии, через «второсигнальность» (жухлость чувственной жизни, слабое чувство реального — с компенсаторной склонностью к въедливому самоанализу, сплетенному из патологических сомнений, прежде всего, нравственно-этического и ипохондрического содержания).
Рассмотрим, как развивалось учение о психастении за рубежом. Соотечественники Жане и Раймонда в силу синд-ромологического направления французской психиатрии сплошь и рядом понимают психастению по-старинному широко. Этому весьма способствует и психоаналитическая наполненность французской психиатрии. Так, Эй, Бернард, Бриссе (1967) отождествляют психастению с обсессивным неврозом. Структуру личности пациентов с этим неврозом они видят однотипной, сложенной из «психастенических стигм» (Жане) и «садистически-анального характера» (Абрахам и Джонс). Садистически-анальный характер зиждется, по их представлениям, на четырех регрессивных источниках характерологических свойств: 1) анальном стремлении к накоплению; 2) сформировавшейся против него компенсатор-
ной щедрости; 3) анально-садистической агрессивности, неряшливости (мятеж против правил, ограничений, например, правил чистоты); 4) сформированных против этого сверхчистоплотности, робости, пунктуальности. Авторы пытаются доказать, что мучения этих несчастных есть разновидность их счастья. Трезвому клиницисту, естественно, трудно поверить, например, в то, что склонность к коллекционированию (накопление вещей) есть замаскированное инфантильное удовольствие от раздражения ануса экскрементами, накопленными в кишке, а неряшливость, жестокость, ирония есть эквивалент детского мятежа против воспитания сфинктера. Психоаналитическим исследованиям противостоит клинический подход к изучению бессознательного при пограничных состояниях, в том числе при психастении. Так, Ф.В. Бассин, В.Е. Рожнов и М.А. Рожно-ва (1972, 1974) предлагают клинико-физиологически исследовать «психологическую защиту», которая «проявляется в значительной своей части, если не исключительно, в виде особых форм взаимодействия и взаимоотношения осознаваемых и неосознаваемых психологических установок». Указываются некоторые способы психологической защиты: «трансформация отрицательно влияющей установки», «замена установок в системе мотивов поведения, в форме подстановок вместо определенной нереализуемой установки какой-то другой, не встречающей препятствий при своем выражении в действии». «Психологическая защита» тесно связана со «значимостью» переживаний, далеко не всегда осознаваемой. В этом смысле личность, скажем, психастеническая, есть особая «система значимых переживаний», от которой, так же как и от структуры вызывающего психическую травму обстоятельства, зависит та или иная форма «психологической защиты». С этой точки зрения, например, болезненно частое мытье рук психастеника, думается, есть «психологическая защита», построенная на «значимых» для пациента ипохондрических опасениях и не имеет отношения к навязчивости, как и многократные проверки, закрыл ли газ, запер ли дверь, которые являются по существу часто неосознанной формой «психологической защиты» от психастенической чувственной блеклости и рассеянности. С «психологической защитой», «значимыми переживаниями» тесно связан, как считают авторы, фактор неопределенности, «фактор душевного дискомфорта». Это, думается, прямо касается психастеника в том смысле, что он более других психопатов боится неопределенности, нарушения порядка, однако не всякого, а «значимого» для него. Более всего травмирует психастеника неопределенность по поводу его здоровья, благополучия его близких и неопределенность, нарушение порядка в нравственно-этических отношениях с людьми, которых уважает и любит. Особенно плодотворными, многообещающими представляются здесь психофизиологические исследования И.М. Фейгенбергом (1972) особенностей вероятностного прогнозирования у различных больных психиатрической клиники. Ведь психастеник явно слаб трезвостью своего бессознательного вероятностного прогнозирования.
В психиатрической литературе стран английского языка термины «психастения», «психастеник» встречаются редко, главным образом в историческом аспекте. Английские психиатры (например, Майер-Гросс, Слейтер и Рот, авторы «Клинической психиатрии» [I960]), видимо, ставят психастеническим психопатам в нашем понимании либо диагноз «обсессивного состояния» (the obsessional state), либо — «об-сессивной личности» (the obsessional personality), рассматривая то и другое в духе Жане и Раймонда, т. е. с истинными навязчивостями на первом плане. Американские психиатры, судя по многотомному американскому психиатрическому руководству, обычно пользуются в подобных случаях диагнозами «фобии» (the Phobias) (Friedman, 1967, p. 293) и «обсессивное поведение» (obsessive behavior) (Rado, 1967, p. 324), понимая их психоаналитически. Сложнее, интереснее обстоит дело с психастенической психопатией в психиатрии стран немецкого языка. Немецкие, австрийские и швейцарские психиатры конца XIX — начала XX века пользовались в таких случаях также широкими, синдромологиче-скими диагнозами: «помешательство в виде навязчивых идей» (Крафт-Эбинг, 1897, с. 628), «навязчивый невроз» — Zwangsneurose (по Крепелину [1923, с. 329] и Э. Блейлеру [1920, с. 459]). Ясперс (1959, s. 369), ссылаясь на психастению Жане, считал, что «все виды характера и темперамента могут проявляться как психастенические», т. е. недостаточностью психической силы, неуверенностью, навязчивостями. В 1923 г. вышла первым изданием известная книга Курта Шнейдера «Психопатические личности» (1940). В ней описывается группа астенических психопатов и в ней выделяются «душевные астеники» (Seelisch Asthenische), которые, не имея «наивности» не только в отношении тела, но и в отношении души, переживают отчуждение восприятия, действий, любви, всех актов (s. 63, 72). Видимо, эти «душевные астеники» должны соответствовать психастеническим психопатам, но феноменологические описания Шнейдера здесь слишком силуэтно-скупы в сравнении с клинически-полнокровными описаниями Ганнушкина, малоизвестными за
рубежом. Ганс Йорг Вейтбрехт, описывая ту же разновидность астеников, что и Шнейдер, называет их «психастениками» (Weitbrecht, 1968, s. 89). То же находим у Шульте и Тёлле (Schulte, ТцПе, 1973, s.87). Лемке и Реннерт (Lemke, Rennert, 1960, s. 140, 259) описывают «психастеников», не отграничивая их от астеников переживанием «отчуждения» душевной работы (это «отчуждение» немецких авторов, видимо, соответствует психастенической деперсонализацион-ной рассудочности, «второсигнальности»). В указанной книге Курта Шнейдера (1940, s. ПО) описаны еще ананкастиче-ские (навязчивые) психопаты (ананкасты). Отечественные авторы, упоминавшие ананкастов, по-моему, несправедливо отождествили их с психастениками (Зиновьев, 1931, с. 84; Гуревич и Серейский, 1946, с. 403; Озерецковский, 1962, с. 109; Каннабих, 1929, с. 461; Консторум, 1962, с. 155). Ананкастические психопаты, как считает Курт Шнейдер (1940), есть разновидность «неуверенных в себе психопатов». Другая их разновидность — «сенситивные неуверенные», совпадающие с сенситивными кречмеровскими шизоидами. Так как из немецкого слова Zwang (навязывание) нельзя сделать прилагательного, Курт Шнейдер заимствовал у будапештского психиатра Юлиуса Доната греческое слово anancasmus (предложено Донатом в 1895 г.) для обозначения навязчивостей, посчитав его более понятным, нежели французское obsessiv. Ананкасты, кроме того что страдают от истинных навязчивостей, «являясь преимущественно интеллигентами», отличаются «избыточной заботливостью, педантичностью, корректностью, точностью, неуверенностью, компенсация которой часто вымучена и неестественна». Перечисленные черты, хотя и в мягкой, ненарочитой форме, свойственны психастенической личности, но в описании ананкастов не удается найти ни психастенического душевного конфликта, ни «второсигнальности», мягкости. Ананкаст весь в бескомпромиссной ригористичности и символических навязчивостях (ритуалах). Его совестливость вымучена, навязчива, он часто ментор до «занудливое™», мелочно аккуратен, сенситивен, чувственник. Подобным образом описывают ананкастов Кан (Kahn, 1928, s. 413), Вейтбрехт, Шульте и Тёлле, Лемке и Реннерт, Леонгард (Leonhard, 1964, s. 928), Бергманн (Bergmann, 1961, s. 7). Оригинально, структурно-психологическими линиями размышляет об ананкастах Николаус Петрилович (Petrilowitsch, 1966, s. 130, 143, 146-147). Петрилович (ФРГ) изображает этих психопатов как людей, страдающих истинными ритуальными навязчивостями (навязчивым страхом загрязнения, навязчивым счетом и т. д.), отмечая, что «проблема навязчивостей представляет в своем существе психопатологию совести». Согласно Петриловичу, ананкаст мыслит категориями традиционной морали (резкое «или — или») и в тоже время инстинктивно агрессивен. Рефлектирующий, постоянно обдумывающий себя, он находится в постоянном столкновении с угнетающей его инфантильно-скрупулезной совестью. Не в состоянии проникнуть до самой важной глубины («я со мной»), он мучается на уровне «я против меня». Сверхусердная ананкастическая совесть, как указывает Петрилович, есть совесть незрелая, «застывшая», «хондродистрофическая». Петрилович психотерапевтически охотно объясняет больному «сущность раннего нарушения роста хряща как эластичного ростоспособного материала» (б. 130). Эти тонкие структурно-психологические описания опять подчеркивают ригористичность, мелочную бескомпромиссность как благодатную почву для развития истинных навязчивостей (ананказмов). Существенно, что скрупулезная совестливость психастеника не есть застывшая традиционная мораль с резким «или — или», она все же (во всяком случае, по мелочам, не по сути) склонна к компромиссам, хотя и щепетильно преувеличивает всякий свой действительный «грех». Совестливость ананкаста главным образом внешняя, навязчивая. В своем самообвинении ананкаст ощущает известную его (самообвинения) инородность: он может с достаточным внутренним спокойствием-безразличием относиться ко многим своим действительным проступкам. Ганнушкин (1964) описывал подобные случаи пожизненного «зарастания» обсессиями-ананказмами («если тщательно обходить все лужи на улице или мысленно отмечать все буквы "о" при чтении книги, то все будет хорошо» и т. п.), без процессуального изменения, — в группе «развитие с выявлением обсессий (навязчивые состояния)».
*
В соответствии с приемом Франкла,
пациент, как бы приветствуя в душе
смысл собственной навязчивости, дает
ей ход, и навязчивость ослабевает.
Например, при навязчивом мытье рук с
навязчивым представлением «руки в
саже» пациент с напускной охотой моет
руки, пытаясь уверить себя, что
действительно они в саже. То же относится
к навязчивым мыслям, навязчивому счету
и т.д.
Неправильному отождествлению психастеников с ананка-стами способствовало, видимо, прежде всего (несмотря на разъяснение Ганнушкина) представление о том, что психастеник «загружен» навязчивостями. Потому, например, Юдин (1926, с. 38) считал ананкастов Курта Шнейдера «чистыми психастениками с навязчивыми идеями». Но психастенику свойственны не навязчивые идеи, а болезненные сомнения, опасения. Так неправомерное расширение термина «навязчивость» может затушевывать достаточно четкие нозологические границы психастенической психопатии. Психастеническая психопатия (по Ганнушкину и Павлову) есть такое же крупное, самобытное открытие отечественной психиатрии, как известные всему психиатрическому миру псевдогаллюцинации Кандинского и корсаковский психоз. Тем не менее в Международной классификации болезней, травм и причин смерти 8-го пересмотра (Роменский, 1970, с. 15) есть диагноз ананкастиче-ской психопатии, но нет диагноза психастенической психопатии*.