I' I Глава 2

принимать мир — это, например, видеть, слышать одних людей (точнее, отдавать себе отчет в том, что видишь, слышишь их), а других, рядом, не видеть и не слышать (точнее, видеть и слышать, но не отдавать себе в этом отчета: ведь сомнамбул обходит же то реальное, чего «не видит», если попросить его двинуться в эту «пустоту»). Он суженно думает (многие мысли, факты в это время вытеснены из его сознания), суженно ориентируется в пространстве (считая, к примеру, что он одновременно и в лесу, и в кабинете психотерапевта), способен (особенно под внушением) воспринимать себя человеком иного пола или ребенком (регресс возраста). Сомнамбулу возможно внушать различные истинные галлюцинации: он с умилением гладит несуществующего котенка, собирает в кабинете цветы, грибы и т. д. Пробудившись, он может кусками вспоминать свои переживания, галлюцинации в гипнозе, особенно если не внушим ему перед пробуждением, что забудет все, что было во сне. Внушением мы всегда можем вызвать здесь каталепсию, но она быстро «растворяется» в гипнотической «игре». В отличие от частичной гипотаксической подчиняемое™ сомнамбулическая подчиняемое^ — полная, т. е. мы можем здесь внушением своим не только запретить какие-то движения, но и вызвать их против воли загипнотизированного (напр., он будет смеяться против желания или, не желая, почешет себе затылок и т. п.). Однако, что касается безнравственных поступков, преступлений, то сомнамбула возможна заставить совершить только то правонарушение, против которого он в душе, по сути, не возражает. В противном случае, при упорном настаивании,— сомнамбулизм может «выключиться» или «разрядиться» в истерический припадок. В состоянии сомнамбулизма человек в известной мере как бы возвращается и биологически в свое детство с ярким видением мира, детской ловкостью, пластичностью движений и даже с положительным симптомом Бабинского. Все это, однако, есть сомнамбулизм классический. Иные варианты сомнамбулизма, сообразно личностной почве, болезни, уже были кратко отмечены выше.

Техника погружения в гипноз. Итак, отношения между гипнотизирующим и гипнотизируемым (гипнотические отношения) — есть всегда известное противостояние (конфронтация), «нападение» на гипнотизируемого, который вынужден защищаться. В случаях шокового погружения в гипноз это слишком очевидно. Но и в случаях самой спокойной, «песенной» гипнотизации гипнотизируемый смутно чувствует, а то и осознает, что вот сейчас с ним что-то совершают. Поначалу он, быть может, невольно душевносознательно сопротивляется этому, но затем убаюкивается доброжелательным отношением к нему психотерапевта, доверяется ему, — и открывается, вызволяется свойственная его природе индивидуальная бессознательная защита-гипноз. Поэтому при спокойной гипнотизации главнейшее — убаюкать гипнотизируемого и тем снять его сознательное сопротивление.

Начинающему психотерапевту следует прежде всего научиться спокойной гипнотизации с помощью «гипнотической песни», поскольку таким образом возможно вызвать всякий гипноз, а шоковыми или эриксоновскими приемами — по-видимому, лишь гипноз сомнамбулический. Понятно, что шоковыми способами не погружающихся в сомнамбулизм можно только перепугать.

СИ. Консторум (1959) говорит о двух основных моментах, приемах спокойной гипнотизации. Первый — внушение покоя (убаюкивание). Так, убаюкиваем пациента спокойным, протяжным, монотонным голосом и спокойным, скромным, убаюкивающим содержанием слов. Яркое слово может возбудить воображение, помешать убаюкиваться. Убаюкиваем отсутствием долгих интервалов между словами (чтобы пациент не успел подумать: «Ну, что он теперь еще скажет?» Убаюкиваем и мерным стуком своих шагов, пассами (лат. passus— шаг, движение), т. е. плавными движениями открытой ладони над телом гипнотизируемого (на расстоянии 2—4 см). Идущая от ладони тепловая (и, по-видимому, не только тепловая) энергия успокаивает, усиливает доверие, готовность отдаться усыплению, некоторых тихо завораживает. Возможно убаюкать и ритмическими поглаживаниями, как мать ребенка, но тут нужно быть очень осторожным с пациентами противоположного пола, дабы не нарушить их душевный покой. Можно внушать пациенту, что его убаюкивает шум автобусов за окном, пение птиц, тиканье часов в комнате или просто включить убаюкивающую музыку и т. д. Второй момент, прием гипнотизации СИ. Консторум обозначает, как «внушение того, что, по существу, наступает и без внушения, в силу чисто физиологических моментов». Например, если гипнотизируемый расслабился (по нашей просьбе) на кушетке, он уже ощутит тело свое отяжелевшим — «в силу чисто физиологических моментов». Мы же внушаем, что тело тяжелеет — и тогда он обращает внимание на это отяжеление, и оно для него как будто бы целиком происходит от наших слов. Важно, чтобы в гипнотизирующем голосе было достаточно сердечности, душевной заботы о пациенте и спокойной уверенности в своих собственных врачебных силах. Если во время гипнотизации пыта-

ешься отстранение) представить-почувствовать себя на месте гипнотизируемого, как твои собственные руки тяжелеют, теплеют и голова уходит в подушку, т. е. как будто бы вместе с пациентами (пациентом) погружаешься в гипноз, то благодаря этому слова внушения могут сделаться особенно проникновенными.

Спокойный сеанс гипноза («гипнотическая песня») состоит из 3-х частей: погружение в гипноз, лечебное внушение в гипнозе и освобождение от гипнотического состояния (дегипнотизация).

Для тех, кто только учится гипнозу, могу предложить как «печку», от которой возможно поначалу оттолкнуться, сложившуюся у меня за долгую практику формулу спокойной гипнотизации (сокращенную здесь). С годами у каждого психотерапевта складывается своя собственная «песня», отвечающая его душевным особенностям, мироощущению. Итак, в случае индивидуального сеанса, подготовив пациента к тому, что будет спокойное лечебное внушение и никакой эстрады, прошу его лечь на диван (кушетку) или сесть в кресло, закрыть глаза и расслабиться. Затем говорю-«пою» примерно следующее, переплетая между собою оба указанных выше основных момента, приема спокойной гипнотизации.

«Удобно и хорошо так сидеть (лежать). Расслабились, совершенно расслабились, как будто бы отпустили тело свое. Голова уходит в подушку (в спинку кресла). Голос мой все время хорошо слышится, на прочие звуки внимания не обращаете, а голос мой все время хорошо слышится. Я буду считать до десяти — и, пока буду считать, с голосом моим глубже и глубже, бесконечно глубоко будете уходить в целебный покой. Раз, два... Тяжелеют плечи, руки, ноги, все тело тяжелеет и тяжелеет и потихоньку теплеет. Приятная усталость, тяжесть расходится, распространяется по всему телу. И дышится ровно, спокойно. Голос мой все время хорошо слышится и глубоко проникает в Вас. Все, что говорю, западает в душу. Три, четыре... Крепче и крепче схватывает Вас лечебный сон. И не хочется двигаться, и трудно двигаться. Спать... Спать... Глубже спать... Пять... Шесть... Все хуже и хуже слушается Вас Ваше тело, как будто бы оно само по себе. Мягче, легче, светлее на душе. Остатки напряженности рассасываются и уходят, и на душе еще легче, спокойнее. А мысли, последние мысли, ленивые, неповоротливые, уходят, уходят из головы — и голова делается приятно пустой. Шесть, семь... Все меньше, все хуже чувствуете тело свое, уходит, уходит тяжесть, все больше и больше легкости в теле. Легкое тело, легкое — оно будто повисло в воздухе, легкое, как облако в небе. Спать... Глубже и глубже с голосом моим уходите в целебный покой. Семь, восемь... Расслабленность и покой... Расслабилась будто каждая клеточка тела. Все отдыхает... Тело Ваше как будто само по себе. Девять, десять... Бесконечно глубоко, с голосом моим уходите в целебный сон».

По нескольку раз повторяя слова и переставляя их местами, протяжно, монотонно убаюкиваем гипнотизируемого. Нет смысла тревожиться, что вот не буду знать, что сказать дальше: одну и ту же фразу можно несколько раз переворачивать так и этак («удобно и хорошо так лежать», «хорошо и удобно так лежать», «лежать так хорошо и удобно» и т. д.), пока не придет следующая. Погружение в гипноз продолжается обычно 10—20 минут. Затем идет лечебное внушение, содержанием своим соответствующее конкретному болезненному состоянию пациента (пациентов), либо это преимущественно внушение покоя, отдыха, душевной радости, уверенности в себе (гипноз-отдых): см., например., Бурно М., 1999, с. 213—217. Тоже 10—20 минут. И затем — де-гипнотизация (5 минут), которую провожу обычно так: «Сеанс целебного сна потихоньку подходит к концу. Буду сейчас считать до трех и, пока буду считать, просыпаться потихоньку будете, а скажу "три" — проснетесь совсем, отдохнувшие, бодрые, посвежевшие проснетесь, с ясной головой, легкой душой проснетесь совсем. Раз... Живее, живее, послушнее тело. Пошевелиться, подвигаться, потянуться приятно. Два... Глаза закрыты, но почти проснулись. Подвигаться, потянуться. С ясной головой, легкой душой просыпайтесь совсем. Три! Глаза открываются. Потихоньку можно вставать».

Диагностика гипноза. Она насущна в случае индивидуальных сеансов. Тут важно выяснить картину гипноза во время первого же сеанса. Если это сомнамбулизм (встречается он в психотерапевтическом кабинете при клиническом внимании к картине гипноза довольно часто, по-видимому, более, чем в 2/3 случаев), — то на втором сеансе нет уже смысла «петь» усыпляющую «гипнотическую песню», а довольно для погружения в гипноз и нескольких слов («спать, глубже спать», «все хуже и хуже слушается Вас Ваше тело» и т. п.).

Когда пациент «затих» под усыпляющей частью нашей гипнотической песни, ровно дышит, похож на спящего, — возможно заняться диагностикой гипноза (лишь отметим здесь, что многие больные шизофренией даже в глубоком гипнозе не производят впечатления спящих — ворочаются, вздыхают, почесываются и т. д. — здесь тактика иная). Итак, «затихший» пациент может спать любой степенью гипноза, может вовсе не спать, может притворяться, что спит. Предлагаю следующую тактику диагностики. Прежде проверим, есть ли подчиняемость, — но так, чтобы не вышло конфуза (как это бывает, когда гипнотизирующий уверяет, что, например, рука не поднимается, а пациент разочарованно поднимает ее). Важно знать, что если подчиняемость есть, то достаточно сказать: «трудно приподнять руку», — чтобы пациент не смог ее приподнять. Начинаем с шеи. Поначалу «обложим» ее внушением: «Шея ваша плохо вас слушается, плохо слушается вас ваша шея, будто не своя, будто чужая». Далее: «Сейчас попытаетесь чуть-чуть приподнять голову, оторвать ее от подушки (от спинки кресла) — и почувствуете, как трудно это сделать». Я не говорю пациенту, что он не сможет приподнять голову, руку. Если он не спит и чуть-чуть приподнимет голову, руку, то ему все равно трудно толком разобраться, насколько хорошо слушается его рука, шея (когда «чуть-чуть»). Но мы-то отмечаем для себя, что голову он приподнял и, значит, подчиняемое™ нет. Если видим, что пациент силится, но не может приподнять голову, идем дальше. «Ноги ваши плохо вас слушаются, будто не свои, будто они сами по себе и команды из головы плохо идут в ноги. Вы попытаетесь сейчас чуть-чуть приподнять ноги, не сгибая в коленях, разом обе вверх, чуть-чуть (а ведь это, отметим про себя, так трудно и для неспящего!) — и почувствуете, как трудно это сделать, как плохо слушаются вас ваши ноги». Если подчиняемое™ нет, не падая духом, доводим сеанс до конца, внушая покой, отдых. Потом говорим пациенту, что с каждым сеансом он будет спать глубже и глубже, — и так оно и будет. Но если и ноги не слушаются, внушаем подобным образом подчиняемость в руках, проверяем подчиняемость рта. «Губы слиплись, рот будто зашит, пытаетесь чуть-чуть разлепить губы и чувствуете, как трудно это сделать». В заключение, если видим, что пациент силится, старается, но не может двинуть шеей, ногой, рукой, приоткрыть рот, можем смело уже сказать: «И глаза будто зашиты, пытаетесь открыть их и не получается» (только теперь имеем право на «не получается»). Если подчиняемость как будто бы есть, то это либо гипотаксия или сомнамбулизм, либо, много реже, подчиняемое™ все же нет, а пациент притворяется или не понимает, что от него хочет врач. Поэтому необходимо, для того чтобы убедиться, что пациент в гипнозе (II или III), проверить каталепсию. Каталепсия (восковая гибкость) сравнительно редко бывает наглядно-спонтанной: например, приподнимаемая рука уже напряжена в восковой гибкости. Чаще восковую гибкость вызываем, включаем соответствующим внушением. «Вот я сейчас подойду к вам и приподниму правую руку (заранее предупреждаем, чтобы пациент не испугался, если не спит) — и пусть рука застынет в том положении, в котором ее оставлю». Поднимаем руку пациента вверх, не сгибая в локте, держим ее некоторое время в положении неустойчивого равновесия, приговаривая: «Все меньше чувствуете руку свою, рука будто повисла в воздухе». Этих слов обычно достаточно, чтобы «разбудить» восковую гибкость в гипотаксии или сомнамбулизме, почувствовать ее своими руками, двигая тонически напряженные руки пациента, ощутить характерную (ее также невозможно сыграть) прерывистость в движениях этих каталептических рук (феномен «зубчатого колеса»). Если каталепсия налицо, то остается лишь выяснить, что же это — гипотаксия (т. е. деперсонализационный гипноз, как и сомноленция) или сомнамбулизм. Классический сомнамбулизм — это прежде всего суженное помрачение сознания (с дезориентировкой), но нередко его приходится формировать, «сгущать», углублять специальным внушением. Например, делаем это так. «Вы в осеннем саду, разноцветные листья деревьев вокруг — желтые, красные, коричневые. Вот крупные, крепкие, холодные яблоки антоновки между листьями. А вот синие, лиловые сливы, налитые соком, лопнувшие, трещина сочится вкусным соком». Эти слова могут быть и только предложением представить себе все это (в деперсонализаци-онном состоянии, в ясном сознании), и могут углубить сомнамбулизм, породив яркие галлюцинации всего этого. «Рот ваш слушается вас, — говорим теперь пациенту, раскрепощая его рот, — можете говорить со мной. Видите ли вы сливы?» Если пациент не галлюцинирует, то он как-то даст нам понять в этой гипнотической беседе, что лишь представляет сливы, листья, яблоки, а если галлюцинирует, то скажет, что видит их, и на наши вопросы согласится, что может сорвать сливу, попробовать (руки, все тело слушаются вас). Тогда мы и предложим ему это сделать. Усмотрев естественность в его движениях, мимике удовольствия от сливы или как морщится от кислой антоновки, мы вправе подозревать здесь сомнамбулизм и спрашиваем пациента, где он. Если он сообщит, что в саду, или затрудняется ответить, вроде бы и в саду, и у врача, затрудняется объяснить, как попал в сад, как мы тут встретились, путается во времени года и т. д., — то это, конечно, сомнамбулизм, и возможно теперь сказать: «Продолжая спать, открывайте глаза, спите с открытыми глазами». Видим открытые, смотрящие внутрь себя немигающие глаза сомнамбула. Роговичный рефлекс ослаблен или отсутствует, реакция зрачков на свет сохранена. Возможно внушать галлюцинации с открытыми глазами, внушать регресс возраста, постгипнотическую амнезию и т. д. Все это касается лишь классического сомнамбулизма, в других случаях картина много сложнее, клинически разнообразнее.

По длительности гипнотического сеанса различают:

1. Обычный гипнотический сеанс (20—60 минут).

2. Длительный гипноз-отдых (О. Веттерштранд, 1908; К.И. Платонов, 1962) — до 16-18 часов в сутки в течение 10—12 дней (особенно показан при различного рода истощениях организма).

3. Удлиненный гипнотический сон (В.Е. Рожнов, 1953) — 1—4 часа. Каждые 15—20 минут врач заходит к спящим больным для лечебного внушения в течение 2—3 минут.

Курсы гипнотического лечения могут быть короткими (3—9 сеансов ежедневно или через день), средними (10-20 сеансов ежедневно или через день), долгими (гипноз-отдых, еженедельные и даже ежемесячные сеансы в течение нескольких месяцев, лет).

Как примеры группового противоалкогольного внушения в гипнозе рассмотрим практические советы СИ. Консторума и В.Е. Рожнова.

СИ. Консторум (1959) спокойно усыпляет сидящих удобно пациентов, убеждается в том, что они в гипнозе. «А дальше я скажу и сделаю следующее: "Теперь я поднесу вам к губам рюмку водки и вам станет до того противно, словно это керосин или кошачья моча. Вы с величайшим омерзением отшатнетесь, сплюнете, почувствуете, что вас тошнит". Я поднесу к губам пациента стакан воды, и он отшвырнет его, а на лице его будет написано величайшее отвращение, он будет отплевываться и, возможно, у него появятся рвотные движения. Лучше, если я поднесу ему стаканчик из пластмассы, ибо стеклянный он, возможно, разобьет. Затем я скажу примерно следующее: "Теперь вы пить не сможете, ибо вы испытываете величайшее отвращение к водке. Не только вкус и запах вина, но даже самый вид бутылки с водкой вам неприятен. Мысль о водке сопровождается каждый раз чувством физического и морального омерзения. Придя ко мне следующий раз, вы мне подтвердите, что не выпили ни одной капли вина за это время". Эту формулу я повторю 2-3 раза, а затем скажу: "Я сосчитаю до 10; покуда я буду считать, вы заметите, как проходит то дремотное состояние, в котором вы находились, и на 10 вы открываете глаза, встаете с приятным чувством свежести и бодрости и сознанием, что вы сделали решительный шаг, чтобы покончить с алкоголем"»

В.Е. Рожнов (1975), согласно своей методике («Коллективная эмоционально-стрессовая методика гипнотерапии алкоголизма»), также спокойно усыпляет пациентов и вырабатывает в гипнозе отвращение к спиртному с помощью 95% винного спирта-ректификата (спиртом смачивают ноздри, полость рта, вызывая кашель, бурные вегетативные реакции). Неподдающихся при этом отвращению к спиртному здесь, понятно, практически нет. Одновременно внушается: «Водка, спирт, все спиртные напитки теперь будут вызывать у Вас чувство непереносимого отвращения, удушья, тошноты, рвоты. Не сможете брать в рот ничего спиртного. Водка, спирт вызывают тошноту-рвоту. Водка непереносима!» «В момент подкрепления, — отмечает В.Е. Рожнов, — следует настойчиво продолжать связывать испытываемые ощущения с понятием "водка!-тошнота-рво-та!", для чего продолжать в том же эмоциональном тоне многократно внушать слово: "водка! водка!! водка!!!"».

A.M. Свядощ (1982) внушает 26-летней женщине в гипнотическом сне (неврастеническое состояние, возникшее после длительных семейных переживаний, ухода мужа из дома): «Вы совершенно спокойны. О муже не думаете. Он для Вас не существует. Вы совершенно спокойны. Ночью спите глубоким, крепким сном. С каждым днем чувствуете себя все лучше и лучше. У Вас в жизни все впереди...»

Другие способы гипнотизации. Их бесконечное множество. П.И. Буль (1974) сводит их в 3 группы — по тому, преимущественное воздействие на какой анализатор соединяется здесь со словесным внушением. Отметим лишь самые известные способы.

I группа: словесное внушение + воздействие на зрительный анализатор.

/. Утомление взора блестящим предметом (способ Брэда). Гипнотизируемый лежит или сидит и внимательно смотрит на блестящий предмет (неврологический молоточек, специальный шарик на палочке и т. д.), который держит перед ним на расстоянии 10—15 см гипнотизирующий. Через 5—10 минут врач внушает то, что есть уже и без внушения: «Глаза устают, веки тяжелеют, тянутся вниз, будто наливаются свинцом. Вы засыпаете...» При этом блестящий предмет медленно опускается — и веки опускаются вслед за ним. Затем, если пациент еще не впал в гипноз, звучит обычная «гипнотическая песня» погружения в сон.

2. Метод фасцинации (завораживания), или способ аббата Фария. Это шоковое погружение в сомнамбулизм тех, кто явно предрасположен к нему. Гипнотизируемый, сидя в кресле, смотрит в глаза гипнотизирующему, а тот с полуметрового расстояния смотрит пациенту в переносицу, аккомодируя взор в бесконечность. При этом взгляд гипнотизирующего пронизывающе-отрешен и завораживает впечатлительного пациента, зрачки которого при этом обыкновенно расширяются. Именно в это время следует крикнуть: «Спать!». Возможно, фасцинируя, погружать в гипноз и медленно, с подробным словесным, завораживающим внушением, как это делал А. Кронфельд (1927).

3. Шоковый способ Шарко с воздействием на зрение. Неожиданная для гипнотизируемого вспышка яркого света (магний, вольтова дуга, фотовспышка) с одновременным внушением: «Спать!»

4. Способ погружения в сомнамбулизм при помощи медленного вращения светящегося предмета, зеркальца, при помощи колеблющегося пламени свечи. При помощи различных технических устройств («гипнотронов»), вызывающих, например, плавным кружением разноцветных полос гипнотизирующее «головокружение».

II группа: словесное внушение + воздействие на слуховой анализатор.

/. Метроном. Гипнотизируемого в течение 10—15 минут утомляют-убаюкивают звуком метронома, а затем вводят словесное внушение, и метроном стучит уже только в паузах.

2. Дробный (фракционный) гипноз Фохта. Во время спокойной словесной гипнотизации с метрономом гипнотизирующий несколько раз будит гипнотизируемого с просьбой рассказать о своих ощущениях, о том, что мешало расслабиться и т. д., дабы все это учесть в следующем сеансе. Всякий раз при этом внушается, что каждый последующий сеанс будет действовать сильнее.

3. Метроном с открыванием и закрыванием глаз. Это убаюкивание-утомление практически всякого усыпит. На один стук метронома пациент открывает глаза, на другой — закрывает, и так в течение 5—15 минут, пока не увидим, что пациент только водит бровями, не открывая глаз. Тогда вводится словесное внушение.

4. Шоковый способ Шарко с воздействием на слух. Неожиданный для гипнотизируемого резкий звук (китайский гонг, там-там, выстрел, свист) с одновременным громким внушением: «Спать!»

III группа: словесное внушение + воздействие на кожный анализатор.

1. Гипнотический «массаж». Теплыми, чистыми руками врач слегка, медленно поглаживает кожу лица, шеи, груди, рук пациента — сверху вниз вдоль тела от головы к ногам.

При первых признаках усыпления (закрываются глаза и т. д.) вводится словесное внушение.

2. Пассы {си. выше).

3. СпособЛасега (для погружения в сомнамбулизм больных истерией). Гипнотизирующий слегка придавливает пальцами глазные яблоки пациентки при опущенных веках в течение 2—3 мин.

4. Способ Буля. Пассы с помощью электронагревателя (фена), дающего мягкую струю теплого воздуха на лицо, шею, грудь.

Все эти способы гипнотизации возможно умело соединять, смешивать в практической работе и, конечно же, важно постоянно придумывать, открывать свои собственные способы гипнотизации. При этом важно помнить, что в подавляющем большинстве случаев самые простые незаметные способы гипнотизации действуют весьма успешно, поскольку погружение в гипноз зависит не столько от гипнотизирующего, сколько от гипнотизируемого. Гипнотизируемый нередко тайно от себя желает верить в того, кто над ним (в т. ч. в гипнотарии) со спокойной уверенностью хочет ему помочь, и непременно находит в нем что-то гипнотизирующее. И тогда самые скромные слова психотерапевта могут превратиться в пациенте в мощное самовнушение.

К шоковым приемам гипнотизации, думается, следует обращаться достаточно редко — только тогда, когда пациент своими «художественными», истерически-истероидными клиническими особенностями дает нам серьезные основания думать о своей предрасположенности к гипнотическому сомнамбулизму и в то же время вольно-невольно сопротивляется гипнотизации (при всем желании лечебно подвергнуться ей). Но даже здесь мы должны быть готовы к различным «истерическим неприятностям» («в отместку» за шоковое гипнотическое «нападение»): паралич, мутизм, заикание и т. п.

Эриксоновский гипноз. Американский врач Милтон Эриксон (Milton Erickson, 1901—1980), благодаря таланту своему и тяжким своим полиомиелитным расстройствам, разработал пленительные остроумно-недирекгивные способы погружения в гипнотический транс и лечения в нем — и себя самого, и своих пациентов. Эриксоновский гипноз стал широко известным во всем мире и противопоставляется европейскому классическому гипнозу именно своей американски-юношески-дружеской «недирективностью». Психотерапевт не просит пациента лечь или закрыть глаза, не усыпляет его гипнотической песней и не пытается отключить в сомнамбулизм (транс) шоково. Психотерапевт рассказывает пациенту о «всякой всячине» (какая-нибудь увлекательно-образная история), но при этом «вкрапливает» в нее с особым выражением («техника рассеивания») целебные гипнотические слова, например, о покое, надежде и т. п. Метафоры, образы-иносказания, окружающие эти гипнотические внушения, также проникают в бессознательное пациента, совершая там свое гипнотизирующее, а затем аналитическое воздействие. Наконец, это чарующее, красочное «заговаривание зубов» организует внимание пациента, аффективно суживает пациента (пациента с более или менее выраженной вытеснительной защитой), «уводя» в сомнамбулизм (транс) с открытыми глазами. Эриксон: «Гипноз — это передача обра^в». Вот Эриксон рассказывает, как погружал втр^нс!?ш^|го онкологического больного, цветовода, которъЩЦ^:рщщ от нестерпимой боли (несмотря на наркотики) ин^^оеил даже упоминания слова «гипноз». «Ну вот, я бы хотел, чтобы Вы сели в это уютное кресло, а я буду говорить. Я расскажу Вам о самых разных вещах, но не о цветах пойдет речь, потому что Вы знаете, о цветах намного больше, чем я. Не о цветах. Это не то, чего Вы хотите. (Читатель заметит, что курсив используется для выделения вкрапленных гипнотических внушений. Это могут быть отдельные предложения, произносимые с' особой интонацией.) А теперь я спокойно могу;начать евой рассказ, и мне хотелось бы, чтобы Вы спокойщо слушали меня, пока я буду рассказывать о саженцах помидора. Вы, может быть, удивитесь. С чего бы нам говорить о помидоре? Семечко помидора сажают в землю и с надеждой ожидают, что из него вырастет растение и даст плод, который принесет удовлетворение. Семечко впитывает влагу, и это не очень трудно, потому что этому помогают дожди, которые несут мири покойи радость роста всем цветам и помидорам». (Эриксон М., 1992, с. 109). С точки зрения клинициста недирективность здесь весьма относительна уже потому, что пациент чувствует известное противостояние с психотерапевтом, т. к. знает, что его сейчас ожидает гипноз. Однако «всякая всячина» снимает или смягчает обычное здесь сопротивление гипнотизеру, а вкрапленные в нее насущные для пациента наводящие (индуцирующие) транс внушения, образы суживают сознание у предрасположенных к сомнамбулизму, и вот отстраненный немигающий взгляд уже выдает транс. По обстоятельствам, в беседе пациент то выходит из транса, то возвращается в нет. Повторяющиеся терапевтические внушения рассеиваются среди внушений, поддерживающих транс. Пациент не успевает оспорить первые, как внимание его отвлекается вторыми. Сопротивление погружаемого в гипноз сбивается с толку, в том числе предложением сосредоточиться вообще на всех ощущениях (какими бы они ни были), например, в руках. Тут у пациента обычно срабатывает невольное самовнушение-ожидание, и то, что удалось благодаря ему почувствовать в руках, психологически понятно полностью приписывается воздействию психотерапевта, и вера в него растет.

Обогатив учение о гипнозе живой человечностью, семантикой, собственным, чаще тонко-реалистическим, психоанализом, Эриксон показал наглядно естественность гипноза и самогипноза для человека: в транс рядом с пациентом порою входит и сам психотерапевт, гипноз помогает и здоровым людям лучше и радостнее работать. Применение гипноза не-врачами и любым человеком на себе самом в здоровой жизни (в педагогике, предпринимательстве и т.д.) клинициста, понятно, всегда настораживает: могут быть серьезные осложнения — и весьма нередкие при такой широкой гипнотизации. Уж не говоря об этичности гипнотического воздействия на предпринимателя. В сравнении с классическим клиническим гипнозом, эриксоновский гипноз, несомненно, более душевно трудоемок в будничной практике, нередко больше берет времени и ограничивается сомнамбулизмом, который здесь отождествляется с гипнозом вообще, как и у Ж. Шарко. Эриксоновский гипноз дружелюбен, элегантен, светел. Он неклиничен в истинном смысле. Это один из ярких психологических подходов к гипнозу, дающий немало и клиническому учению о гипнозе, освещающий светом истины и другие области, как и всякое серьезное открытие. При всем этом, думается, что разным характерам и народам более присуща какая-то своя гипнотерапия, что есть своя вечная прелесть и в старой доброй «песенной» гипнотизации.

Проверка гипнабельности есть, чаще всего, одновременно и проверка внушаемости (см. «Суггестивная терапия»).

Осложнения гипноза. Переход гипнотического сна любой степени в естественный, обычно с подхрапыванием, вряд ли можно назвать осложнением. Даже в самых «тяжелых» случаях, когда приходится пациента растолкать, чтобы разбудить, это всего лишь неприятность. Чаще возможно здесь восстановить раппорт, внушая в гипнотарии: «Голос мой все время хорошо слышится. Вы спите лечебным сном, но не засыпаете сном обыкновенным». Если это не помогает, то, возможно, поможет возвращению в гипноз прикосновение врачебной руки ко лбу пациента. Легкому переходу гипноза в естественный сон способствуют различные мозговые органические расстройства (травма головы, алкоголизм, церебральный атеросклероз и т. д.).

Осложнениями гипноза обычно не считают и артериальную гипотонию после сеанса (особенно при быстром пробуждении, когда пациент резко поднимается с кушетки), какие-либо неприятные ощущения, сонливость — все это достаточно легко предупреждается внятной дегипнотизацией («проснетесь с ясной головой, отдохнувший, посвежевший») и советом пациентам с неустойчивым давлением немного еще полежать, медленнее подниматься.

Истинные осложнения гипноза — это, в основном, осложнения гипнотического сомнамбулизма. Чаще они возникают у больных истерией женщин.

/. Истерическийгипноид. Это, в сущности, переход гипнотического сомнамбулизма в выраженные истерические психотические расстройства с ослаблением или потерей раппорта, что подтверждает родственность этих состояний. Этот переход совершается вследствие острых конфликтных переживаний пациентки или провоцируется гипнотизером, вольно или невольно «нажавшим» своими словами на какие-то ситуационно-конфликтные или просто неприятные «горячие точки». Бывает довольно, экспериментируя с сомнамбулой, внушая ей различные приятные галлюцинации (котенок, зайчик), внушить среди этого неприятную ей лягушку, как уже «наклевывается» характерным гортанным звуком и легкими судорогами в руках истерический припадок. Или это осложнение обнаруживает себя истерическим дрожанием, рыданиями, метаниями и т. п. Если истерический припадок перешел в стойкую истерическую летаргию, из которой пациентку не удается внушением разбудить, приходится ста-ционировать ее — лучше в беспокойное отделение психиатрической больницы (для ее же блага). Нередко истерические расстройства возникают на выходе из гипноза (напр., если это довольно быстрая дегипнотизация или пациентка не хочет выходить из благостного состояния в бодрствование). Во всех этих случаях, если не удается в гипнозе психотерапевтически одернуть пациентку, приказать-внушить встряхнуться, привести себя в порядок, — приходится погрузить ее еще глубже в гипноз громким словом «спать» — и затем уже постепенно пробуждать. Если же обнаруживаем, как это, к сожалению, нередко бывает, что пациентка сама двойственно-истерически «тянется» к этим осложнениям, страдая от них (и они стойко держатся после гипноза), объявляет, что от гипноза ей стало хуже, что гипноз ее «испортил» (поскольку это ей условно выгодно в связи с ее невротическим конфликтом), следует прекратить гипнотические сеансы и заняться клинико-аналитической терапией, а в примитивных случаях — протрептикой.

Самое неприятное расстройство из этой группы — исте-ро-психотическое состояние эротического содержания, при котором пациентка в гипнозе на глазах у врача до подробностей ведет себя так, как ведет себя женщина в интимной близости с мужчиной (эротический гипноид). Если не помогают спокойные, строгие приказы прийти в себя, необходимо, как и в выше указанных случаях, пытаться купировать начавшееся осложнение (как можно раньше) авторитарным внушением «спать, спать, глубже спать!» — дабы пациентка «ушла» в «бессознательный сомнамбулизм», а затем потихоньку, строго-императивно выводить ее в бодрствование. Но если и это не помогает, остается прибегнуть к усыпляющей внутримышечной инъекции нейролептика (напр., аминазина) или транквилизатора (позвав помощников). Пациентке следует потом сказать, что в гипнотическом состоянии она вела себя эротически-неприлично, пусть застыдится и испугается. Если и после этого подобное осложнение повторится, сеансы следует (как и обещано пациентке) прекратить*.

Весьма трудно купировать разновидность истерического гипноида, при котором истеро-психотическое расстройство драматически воспроизводит какую-то конфликтную ситуацию (напр., бурные обвинения «галлюцинаторному» мужу, нападение на него за что-либо). В таких случаях обычно рапорт с психотерапевтом пропадает, и все, что ни говорит, ни кричит врач, до возбужденной своим конфликтом пациентки «не доходит». Существенно помогает здесь способ СИ. Консторума (1959), подчеркивающего катарсическую природу этого осложнения: взять на себя роль провинившегося, просить забыть старое, ругать себя, умолять о прощении. Только это обычно способно успокоить пациентку и восстановить рапорт. Если, несмотря на разъяснения, на внушения в бодрствующем состоянии и в гипнозе («все время будете слышать мой голос и слушаться меня»), подобное осложнение предупредить не удается, сеансы следует прекратить.

* В некоторых случаях, когда дело идет не об истерии, а о тревожно-циклоидной одинокой женщине с сексуальной напряженностью-неудовлетворенностью в климаксе, врач, думается, в согласии со своей совестью, может во время этого осложнения тихо удалиться из гипно-тария, дав возможность этой несчастной женщине освободиться от напряжения хотя бы таким образом. В таких случаях, понятно, встает вопрос об относительности понятия «осложнение» и об особой щепетильной нравственности-ответственности врача (прим. 2000 г.).

Сейчас у нас по всей стране таинственно-ярко применяются врачами и психологами трансперсональные приемы со-