Память растворов

Если в физико-химических исследованиях доказано, что растворяемое вещество способно изменять структурирован­ность воды и оставлять память о себе, то пока ничего не изве­стно о том, может ли эта память передаваться от раствора к раствору в отсутствии растворяемого вещества и способна ли такая структурированная вода оказывать влияние на биологи­ческие объекты, подобное растворенному веществу.

Почти два века назад С. Ганеман писал: "Я убираю вещество, оставляя его силу". С тех пор немало исследователей сталкива­лись с тем, что вода после контакта с активным соединением действовала так же, как само вещество. В 1883 г. немецкий уче­ный Карл Негели приготовил раствор сулемы и затем разбавил его до такой степени, что в жидкости вероятность встретиться с молекулой практически стала равной нулю. Каково же было удивление исследователя, когда он обнаружил, что этот "раст­вор" убивает бактерии столь же успешно, как и сама сулема.

В 1988 г. в журнале "Nature" (Т. 333. № 6176. С. 816-818) была опубликована статья "Дегрануляция человеческих базо-филов, вызываемая очень разбавленными антисыворотками против IgE". Работа была выполнена четырьмя сотрудниками известного французского университета Пари-Сюд П. Бело-ном, Ж. Сан-Лоди и Б. Пуатеваном под руководством Ж. Бенвениста. В представленном к публикации исследовании была установлена способность растворов некоторых веществ якобы сохранять свою биологическую активность при разбав­лениях, стремящихся практически к бесконечности. Так, по ут­верждению авторов этой работы, заметной биологической ак­тивностью обладали растворы антисыворотки к иммуноглобу-

90

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерапии

Память растворов

91

лину Е, содержащие не более одной молекулы растворенного вещества в 10'⁰² л растворителя, т. е. в объеме, равном пример­но 10™ объемам видимой части Вселенной (объем видимой час­ти Вселенной равен приблизительно 3,5* 10⁸¹ л). Из этого они делали вывод, что вода и некоторые другие растворители (например, спирты) способны каким-то непонятным образом запоминать информацию о свойствах молекул, которые были в них когда-то растворены.

Главный редактор журнала "Nature" Джон Мэддокс не да­вал согласия на публикацию статьи Бенвениста до той поры, пока эффект физиологически активной воды, по настоянию редакции, не был подтвержден в аналогичных исследованиях, проведенных независимо двумя исследователями в Италии, даумя — в Канаде и пятью — в Израиле. Подписи этих ученых также стоят под статьей. Подборка сообщений об этих исследо­ваниях опубликована в журнале "За рубежом" (1988, №30), а также в журнале "Химия и жизнь" (1988. №9 и №12). Суть ра­боты заключается в следующем. Базофилы относятся к клет­кам крови, на поверхности которых находятся антитела типа иммуноглобулина Е (IgE), а в цитоплазме содержатся грану­лы, которые окрашиваются основными красителями и стано­вятся видимыми под микроскопом. Под действием иммуноло­гических факторов, подобных аллергенам и антисывороткам, которые способны строго специфично связываться с IgE, базо­филы претерпевают изменения, в результате чего гранулы те­ряют способность окрашиваться.

Обычно дегрануляцию базофилов наблюдают при обработ­ке антисыворотками в разбавлении 1:103, когда концентрация действующего начала (с молекулярной массой около 150 000) оказывается не меньшей 2,2» 10~⁹ М. Однако авторы заметили, что эффект наблюдается и при концентрациях до 2,2* 10~¹⁸ М, поэтому изучили область сверхмалых концентраций, достига­ющих 2,2» 10~¹²⁶ М — практически чистой воды, в которой лишь когда-то побывали молекулы антисыворотки, поскольку, сог­ласно расчетам, при разбавлении 1:10¹²⁰ в 1 л раствора содер-

жится 6«10²³«2,2'10~'²⁶ = Ю"¹⁰² молекул вещества, или одна мо­лекула в 10¹⁰² л раствора.

Образцы антисыворотки готовили по правилам, принятым в гомеопатической практике: исходный раствор разбавляли в 10 или 100 раз чистым растворителем (главным образом во­дой), энергично перемешивали в течение 10 с, потом снова раз­бавляли, снова перемешивали и т.д. В результате получали на­бор растворов, концентрация которых изменялась в пределах от 10~² до 10~¹²⁰ от исходной; затем их проверяли на способность вызывать дегрануляцию базофилов. Зависимость активности сыворотки от ее концентрации имела вид периодической кри­вой с множеством регулярно повторяющихся минимумов, ле­жащих практически на нуле активности, и максимумов, распо­ложенных между 40 и 60 % максимально возможной активнос­ти. Средняя же биологическая активность растворов (15-20 %) не изменялась во всем изученном диапазоне концентра­ций и не имела тенденции уменьшаться по мере дальнейшего разведения. Каждое отдельное определение активности, осно­ванное на подсчете окрашенных базофилов в опыте и в контро­ле (т.е. при использовании воды, к которой антисыворотка во­обще никогда не добавлялась), было статистически достовер­ным. Повторение опытов давало, по словам авторов, воспроиз­водимые результаты, хотя ее статистическая оценка в статье, к сожалению, не приводится (отмечается лишь, что положения максимумов и минимумов активности могут немного смещать­ся влево и вправо при переходе от одного образца крови — ис­точника базофилов — к другому). Когда вместо антисыворотки к иммуноглобулину Е использовалась антисыворотка к имму­ноглобулину G, которая заведомо не способна связываться с рецепторами базофилов, эффект полностью исчезал — при лю­бых малых концентрациях антисыворотки ее активность была практически нулевой.

Авторы подчеркивали, что во время работы соблюдались все меры предосторожности против загрязнения растворов исход­ным веществом. Тот факт, что исходные молекулы антисыво-

92

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерапии

Память растворов

93

ротки не принимали участия в возникновении эффекта, подтве­рждался тем, что раствор сверхвысокого разведения не терял активности после пропускания ни через фильтр, задерживаю­щий молекулы с молекулярной массой более 10 000, ни через ионообменные смолы, в то время как растворы обычной кон­центрации после такой обработки становились неактивными. Кроме того, было установлено, что если энергичное перемеши­вание раствора при разведении (динамизации) длилось менее 10 с, активность не передавалась от раствора к раствору, однако она и не возрастала при более длительном перемешивании.

Совокупность всех этих фактов позволила авторам работы сделать вывод о том, что при разведении растворов биологи­чески активных веществ в сочетании с энергичным перемеши­ванием (или встряхиванием) информация о биологической ак­тивности передается воде по матричному принципу и сохраня­ется в ней долгое время за счет водородных связей, а также электрических и магнитных полей.

Окрыленный полученными результатами, Бенвенист само­уверенно и преждевременно выступил с заявлением о значении своего открытия: "Речь идет о проникновении в мир иных поня­тий, о не меньшем изменении образа мышления, нежели то, ко­торое произошло при переходе представлений о Земле как о плоскости к ее восприятию как сферы".Вокруг опубликованной статьи поднялся большой шум. Ее комментировали кто с воз­мущением, кто со смехом. Спасая свою репутацию, главный ре­дактор журнала "Nature" отправился в Париж проверять иссле­дования Бенвениста. В состав комиссии были включены фокус­ник и разоблачитель фокусов. То есть изначально комиссия ис­ходила из неправдоподобности полученных результатов. В те­чение пяти дней она изучила записи в лабораторных журналах и провела тщательный анализ семи экспериментов, проведен­ных в присутствии комиссии. При этом три исследования дали результаты, типичные для опытов Бенвениста, а четвертый об­наружил исключительно сильный эффект дегрануляции. Одна­ко Мэддокс не признал этот результат потому, что пики оказа-

лись примерно на одном уровне, а не выше-ниже, как обычно. Три последних случая комиссия сочла сомнительными для оп­ределенно положительного заключения. При этом не учитыва­лось, что чувствительность базофилов, содержащих гранулы, могла меняться от опыта к опыту. Принимая во внимание, что эффект как от разведения к разведению, так и от опыта к опыту воспроизводился не всегда, Мэддокс усомнился в возможности эффекта вообще. Кроме того, Джон Мэддокс обратил внимание на то, что когда эксперименты давали отрицательные результа­ты, они хотя и записывались в лабораторный журнал, но отбра­сывались при окончательной обработке как несущественные. В течение недели комиссия Д. Мэддокса подвергла сомнению ре­зультаты пятилетних исследований Бенвениста, подтвержден­ные независимыми исследователями из трех стран. Выглядело это несколько странно.

Результаты проверки комиссии подробно описаны в журна­ле "Nature" (1988. Т. 334. № 6180. С. 287-291) под названием "Высокие разведения — глубокое разочарование". Свой визит в лабораторию французского ученого Мэддокс подытожил с яз­вительной английской деликатностью: "Тщательность, с кото­рой были выполнены указанные эксперименты, не соответ­ствует экстраординарному характеру выводов, сделанных на их основании"... Статья вызвала очередной бум в печати — Бенвениста начали "клевать", публиковать на него карикату­ры, на что он старался ответить дерзостями. В конце концов Бенвенист высказал слова, направленные, на наш взгляд, к бу­дущим исследователям: "Ситуация необратима. Пошел про­цесс научного осмысления феномена. Скоро мы узнаем, явля­емся ли мы жертвами научного миража или нам предстоит пе­ресмотр фундаментальных научных представлений".

Как рассматривать результаты работы Бенвениста — действительно они являются проявлением существующей за­кономерности, требующей экспериментального подтвержде­ния, или же экспериментальным артефактом? В.Е. Жвирблис (Химия и жизнь. 1988. №9) высказал предположение, что опи-

94

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерапии

Память растворов

95

санные эффекты могут быть основаны на систематической ошибке, связанной со спонтанными флюктуациями. Суть этого явления заключается в том, что свойства многих (если не всех) биологических и физико-химических систем заметно подвер­жены сложным, но не случайным колебаниям во времени (Н.В. Удальцова, В.А. Коломбет, С.Э. Шноль, 1987). Подобные флюктуации были обнаружены С.Э. Шнолем при изучении воздействия на ферменты слабых акустических колебаний. При этом исследователь обнаружил несоразмерно сильный эффект. Тогда, во избежание ошибки, он проверил стабильность свойств самих ферментов и с удивлением увидел, что эти свой­ства самопроизвольно изменяются с какой-то непонятной зако­номерностью и притом существенно сильнее, чем это предпи­сывается классической статистикой. Если свойства объекта са­ми по себе закономерно изменяются со значительной амплиту­дой, то при желании эти флюктуации легко принять за ожидае­мый эффект. Поэтому Бенвенист не учитывал, что свойства ба-зофилов способны регулярно меняться и без иммунологичес­ких воздействий, и по этой причине исследователи, сами того не подозревая, могли получать систематические ошибки, кото­рые и приписали действию растворов сверхвысокого разбавле­ния. Это одно из предположений, которое следовало учитывать при проведении вышеизложенных экспериментов. Однако с этим предположением можно и не согласиться, так как спон­танные флюктуации присущи физиологическим процессам, в то время как дегрануляция базофилов происходит только при внешних воздействиях специфических веществ.

Каковы, на наш взгляд, слабые стороны исследований Бенве-ниста? Он изучал влияние больших разведений на нормальных базофилах, в то время как в гомеопатии доказано, что гомеопа­тические препараты действуют по принципу подобия только на патологически измененные структуры, чувствительность кото­рых к любому воздействию значительно повышается (парадок­сальная фаза, по Н. Введенскому). Объект, находящийся в нор­мальном состоянии, не будет реагировать на высокие разведе-

ния. Поэтому у Бенвениста, вероятно, получились разноречи­вые результаты. Положительные эффекты наблюдались, види­мо, тогда, когда базофилы находились в измененном состоянии.

Эффект памяти в жидкостях был также отмечен в экспери­ментальных работах при изучении свойств воды и расплавлен­ных хлоридов щелочных металлов (Украинский химический журнал. 1978. Т. 43. Вып. 1. С. 99-101. Журнал физической хи­мии. 1986. Т. 40. № 1. С. 21-24). Исследуя вязкость этих жидкос­тей, удалось установить, что они как бы помнят свое происхож­дение, и эта память отражается на их свойствах — в частности, на изменении вязкости при повышении температуры. Например, было показано, что вязко-текучие свойства воды зависят от того, была ли она перед измерениями переохлаждена (до -3 °С) или нет. Более того, при расплавлении солей эффект памяти ослабе­вает или вообще исчезает со временем, а также при нагревании до высокой температуры. Но если жидкости закристаллизовать, а потом снова расплавить, то эффект памяти восстанавливается. Этот феномен наблюдался также при измерении электропро­водности многокомпонентных жидких солевых смесей: в этом случае в области температур, близких к температуре плавления наиболее низкоплавкой соли, происходит изменение угла нак­лона политерм (Б.Ф. Морков, A.M. Тарасенко. Журнал физи­ческой химии. 1958. Т. 32. № 6. С. 1333-1340. Украинский хими­ческий журнал. 1975. Т. 41. Вып. 12. С. 1277-1280).

Еще один пример. Известно, что в высокочастотном электро­магнитном поле высокой напряженности биологические объек­ты оставляют на фотопленке своеобразные отпечатки—"ауры", характер которых по не вполне понятным причинам меняется с изменением состояния объекта. Так, "аура" живого зеленого листа гаснет по мере его увядания; "аура" человеческого пальца изменяется при стрессе и при болезни. Этот эффект обнаружен супругами Кирлиан. В статье Д. Кнаппа "Биоэнергетическое излучение и гомеопатические лекарства", опубликованной в гейдельбергском журнале "Allgemeine Homoopathische Zeitung" (1985. Т. 230. № 1. С. 4-15) описано использование этого эф-

96

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерапии

Память растворов

97

фекта для изучения гомеопатических лекарств в разведении до 1:10²⁰⁰. Автор получил при этом поразительные результаты. На стекло, покрывающее цветную фотопленку, он помещал ка­пельки тех или иных гомеопатических лекарств и производил высокочастотную съемку. Приведенные автором цветные фо­тографии свидетельствовали о том, что растворы, полученные при сверхвысоком разведении различных биологически актив­ных экстрактов, дают существенно различающиеся отпечат­ки—"ауры", закономерно изменяющиеся в зависимости от сте­пени разведения. Статья Д. Кнаппа практически не содержит подробностей эксперимента — это не столько научное исследо­вание, сколько наблюдение, сделанное любителем.

Может быть, для кого-то легче отмахнуться от перечислен­ных фактов, отнеся их к ошибкам исследователя, только более разумно увидеть в них проблему, которая требует разрешения — доказательства или научного опровержения. Если многие исследователи, рассматривая реальность фармакологических эффектов гомеопатических разведений, выдвигают далеко не научный аргумент "этого не может быть, потому что этого не может быть никогда", впервые сформулированный чеховским персонажем Василием Семи-Булатовым, то с таким же основа­нием можно утверждать, что это должно быть, так как вытека­ет из основополагающих законов построения материального мира. Вероятно, необходимо прислушаться к словам Гёте, ко­торый писал о ситуации, когда два серьезных и добросовест­ных исследователя, ссылаясь на опыты, утверждают прямо противоположное: "Говорят, что между двумя противополож­ными мнениями лежит истина. Никоим образом! Между ними лежит проблема". Альберт Эйнштейн говорил, что ни один экс- > перимент не может подтвердить теорию, он может ее лишь оп­ровергнуть. В то же время ни один исследователь не опроверг возможность существования эффектов сверхвысоких разведе­ний, в то время как их реальность пытались подтвердить в экс­перименте и продолжают подтверждать врачи-гомеопаты. Авторы фундаментального руководства "Основы физики во-

ды" (1991) В.Я. Антонченко, А.С. Давыдов и В.В. Ильин отмечают: "Нельзя исключить из рассмотрения структурную "память" воды, понятие которой часто вводят при интерпретации ряда экспери­ментальных результатов. Вполне возможно существование боль­ших времен релаксации в водных системах, которые связаны не со структурными перестройками самой воды, а с изменением ее мик­роструктуры во взаимодействии с растворенными примесями".

Прежде чем говорить о возможных механизмах формирова­ния и накопления информации в растворах при разведении, не­обходимо рассмотреть современные взгляды на формирование информации. В основе накопления памяти лежит свойство ма­терии к отражению, о чем мы довольно подробно говорили в предыдущем разделе. Отражение — это всеобщее свойство ма­терии, состоящее в том, что при определенных условиях взаи­модействия одна материальная система воспроизводит в специ­фической для нее форме определенные стороны другой систе­мы, взаимодействующей с ней. Взаимодействие во всякой цело­стной системе сопровождается взаимным отражением свойств друг друга, в результате чего каждое может меняться. Отраже­ние присуще всем видам материи. Только степень и долгосроч-ность памяти зависит от свойств материи сохранять ее и от осо­бенностей воздейсвия. Отражение является основой накопле­ния информации. Понятие информации выражает не только упорядоченность, организованность вообще, но и упорядочен­ность и организованность отражения. Поэтому информация представляет собой такую организацию состояний ее носителя, которая отображает организацию состояний ее источника.

Отражение формируется в большей степени на тот объект, который обладает более выраженной способностью вызывать изменения в другом. Отражение начинается там и тогда, где имеется перенос структуры отражаемого и ее сохранение в структуре отражающего, причем, под структурой здесь имеет­ся в виду совокупность отношений (в том числе и временных) между элементами состояния системы (В.И. Свидерский. О диалектике элементов и структуры. М. Соцэкгиз. 1962).

98

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерап

Память растворов

99

Учитывая, что каждый объект несет в себе специфическую информацию, отражение можно представить в виде изменения информации одного объекта при воздействии информации другого или дополнительное включение информации к уже имеющейся. Показано, что информация есть мера упорядочен­ности, организованности, структурности материальных про­цессов и систем, а также мера сохранения этой упорядоченнос­ти, организованности, структурности при различных воздей­ствиях одной системы на другую.

Понятие информации позволяет философское понятие от­ражения сформулировать более строго — в форме, поддающей­ся качественному и количественному, логическому и матема­тическому анализу. Понятие информации неразрывно связано с одним из важнейших законов существования и развития ма­терии — свойством зеркально отображать все, что с материей соприкасается. Зафиксированное отображение окружающего мира и является информацией, которая, в зависимости от свойств материи, может накапливаться в определенных коли­чествах и сохраняться в течение различного времени. Кроме того, накопленная информация может вытесняться и заме­няться другой информацией. При количественном и качест­венном различии соприкасающихся материальных объектов один из них будет обладать преимущественным накоплением. Поэтому в частном случае растворения, при соприкосновении какого-либо вещества с водой, будет происходить зеркальное отображение молекулами растворителя особенностей строе­ния растворяемого вещества, если, конечно, обеспечены усло­вия контакта последнего с максимально возможным количест­вом растворителя. Растворение вещества — это одна из разно­видностей воздействия растворяемого вещества на раствори­тель, который "воспринимает" это вещество определенным комплексом физико-химических изменений. Этим, по-види­мому, объясняется и старинное правило алхимиков "подобное растворяется в подобном", когда растворяемое вещество вызы­вает отображение в растворителе и оба комплекса начинают

взаимодействовать, вызывая эффект растворения. Если такие изменения не происходят и если растворитель обладает низкой способностью к отображению, то комплексы не образуются и вещество не растворяется.

Информация в процессе использования может быть объек­том хранения, передачи и преобразования. За единицу количе­ства информации — бит — принимается количество информа­ции, устраняющее неопределенность при выборе одной воз­можности из двух равноценных.

Структурная информация, как любое другое явление, может быть более понятной при наличии единицы измерения. Ис­пользуя формулу энтропии, американские ученые вычислили, что на молекулу, состоящую из 100 атомов, приходится 7 бит информации. Эти авторы подсчитали, что одноклеточный орга­низм содержит около 10¹² бит, а организм человека — 10²' бит структурной информации. Проведенные расчеты подвергались серьезной критике, но, независимо от размера элементов (электроны, атомы, молекулы или их части), принятые едини­цы измерения и способ расчета объема структурной информа­ции дают возможность определять сравнительную сложность природных продуктов (И.И. Брехман, И.Д. Нестеренко).

Из универсального свойства материи к отображению воз­действующих на нее факторов следует, что при любом воздей­ствии одного материального объекта на другой каждый из них будет формировать отображение. На этом свойстве материи основано получение информации о воздействующем объекте. Условия отображения, специфика, сила, скорость и долговеч­ность, вероятно, будут определяться свойствами материаль­ных объектов. В зависимости от количественных характерис­тик каждого из материальных объектов, один из них будет пре­имущественно воспринимающей стороной, а другой — воздей­ствующей и дающей информацию. Это определяет изменения в каждом из взаимодействующих объектов, в зависимости от количественных взаимоотношений.

Наиболее чувствительными системами, воспринимающими

100

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерапии

Память растворов

101

сверхмалые концентрации веществ или сверхслабые воздей­ствия, являются белковые системы живых организмов, способ­ные изменять свою конформационную структуру в зеркальном соответствии с объектами внешнего мира, взаимодействующими с ней. На их основе разработаны чувствительные методы опреде­ления сверхмалых количеств биологически активных веществ (радиоиммунологический или иммуноферментный методы).

Сколько времени должен воздействовать один материальный объект на другой, чтобы оставить о себе информацию, и как дол­го она может сохраняться? Судить об этом в какой-то мере мож­но при анализе возможности разделить запахи. Как указывает Райт, достаточно было в течение 2 мин подержать кончиками пальцев или в течение нескольких секунд — всей ладонью дере­вянную палку, как собака безошибочно выбирала ее из 10-20 палок. При этом собаку не сбивало даже то, что, кроме контроль­ного человека, эту палку брали и другие люди. Не мешало ей и то, что у заданного человека она нюхала только свежевымытую руку, а след на палку наносился любой другой частью тела. Воз­никает вопрос, что различала собака? По общепринятому мне­нию — те молекулы, которые оставил человек на палке. Но никто не доказал и никто не опроверг мнения, что собака может различать не молекулы, а ту информацию, которую оставили молекулы хозяина на палке. То, что это возможно, подтвержда­ется фундаментальным свойством материи к отражению. Глав­ная проблема науки состоит в том, что мы еще не научились счи­тывать эту информацию со всех видов материи, а только с опре­деленных материалов, специально для этого созданных.

Воздействие любого вещества на растворитель можно ус­ловно разделить на 3 этапа.

1. Механическое воздействие — это изменение объема, воз­никновение движения воды (волны) или брызг. -,,,, 2. Химическое воздействие — между молекулами раствори-tr теля и растворяемым веществом, что повышает реакци­онную способность последних и создает условия для ,{,,. протекания химических реакций.

3. Квантовое воздействие — это изменение субатомарных свойств воды под влиянием растворяемого вещества.

Все эти воздействия взаимосвязаны и по мере "углубления" (от механического до квантового) все более сложнее регистри­руются. Любые взаимодействия различных веществ в итоге вызывают определенные изменения в структуре друг друга.

Если растворяемое вещество влияет на свойства раствори­теля, то и растворитель должен влиять на свойства растворяе­мого вещества. Если вода изменяет упорядоченную структуру кристалла соли, то и соль влияет на воду при растворении. Из­вестно, что одни и те же химические реакции в различных раст­ворителях протекают по-разному, т.е. растворитель изменяет реакционную способность реагирующих веществ. В то же вре­мя практически вся химия, особенно неорганическая, — это хи­мия в водных растворах. При отсутствии растворителя реак­ции вообще не протекают. Но если влияние растворителя на вещество изучено — разрушение кристаллической структуры, ионизация и диссоциация и др., то об изменениях в раствори­теле мы знаем очень мало. Вероятно, оба компонента (раство­ряемое вещество и растворитель) взаимно "отображают" друг друга, воспринимая информацию. Какой компонент влияет больше? Это, возможно, зависит от количественных взаимоот­ношений и от свойств каждого компонента. По-видимому, ди-поль-дипольные взаимоотношения при наведенных диполях являются одним из случаев такого взаимодействия, которое можно выразить количественно.

В принципе, любое действие или взаимодействие — это пере­дача информации. Вопрос в том, каким путем эта информация передается и воспринимается. В частности, не решенным остает­ся вопрос передачи и восприятия молекулярной информации. Установлено, что строение и форма молекулы имеют первосте­пенное значение при взаимодействии с воспринимающими бел­ковыми структурами живого организма. Но передача информа­ции — это энергетический процесс, и его трудно объяснить только механическим воздействием. В основе его лежат физико-

102

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерапии

Память растворов

103

химические квантовые перестройки как воздействующих ве­ществ, так и воспринимающих структур. В настоящее время трудно сказать, что является источником энергии при воздей­ствии биологически активных веществ на клеточные структуры — энергия пространственной конфигурации воздействующей молекулы или энергия, возникающая при изменении конформа-ции рецептирующей системы.

В природе, по современным данным, имеется четыре типа сил: тяготения, электромагнитные, ядерные и слабых взаимо­действий. Еще недавно казалось, что этими четырьмя типами сил исчерпываются все имеющиеся в природе взаимодействия. Сегодня картина представляется уже более сложной. Изучение "интерьера" элементарных частиц приоткрыло новые глубины. Мы уже не можем с прежней уверенностью утверждать, что все известные нам процессы в природе объясняются действием лишь этих сил, что в недрах элементарных частиц не проявля­ются какие-то новые взаимодействия. Каковы они, эти взаимо­действия? Какова их природа? Об этом мы пока почти ничего не знаем. Мы не можем объяснить описанные явления, исходя из наших привычных молекулярно-корпускулярных представ­лений о строении и поведении материи. Они определяются еще и другими факторами, которые на современном этапе на­ших знаний изучены очень мало.

В более отдаленном будущем ученые надеются создать об­щую теорию, в которой должны слиться воедино электромаг­нетизм, гравитация, сильное и слабое взаимодействия; таким образом, возможно, удастся осуществить мечту А.Эйнштейна о великом объединении всех сил природы.

Возникает вопрос, могут ли существовать сложные взаимоот­ношения между организмом и лекарством только на уровне мо-лекулярно-атомных воздействий, не затрагиваются ли надмоле­кулярные свойства вещества, влияют ли на биологические объ­екты сами молекулы или эффект оказывают определенные их свойства, которые могут передаваться через реакционную среду?

Все представления об окружающем мире возникают у нас

путем запоминания и анализа восприятий трех основных ана­лизаторов организма: зрения, слуха и вкуса. Они "работают" через восприятие волновых свойств материи и только в опре­деленном диапазоне, доступном для анализаторов (рис. 5).

В то же время суждения о строении мира у нас сформирова­ны не на основе волновых свойств материи, а на основе ее гео-метрическо-пространственных особенностей, которые мы пере­носим из макромира в микромир. А это не совсем правильно, так как по мере углубления в микромир все большее значение при­обретают не геометрические, а волновые свойства материи. Нам трудно вырваться из сложившихся у нас представлений, кото­рые определяются физиологическими свойствами наших анали­заторов, и тех убеждений, на основе которых развивается наша цивилизация. Мышление человека, сформированное на основе восприятия органов чувств, адаптировано к пониманию опреде­ленных привычных величин и форм. Все, что удается нам познать вне сферы нашего восприятия, осуществляется с по­мощью специальных приборов и научных исследований, резуль­таты которых переводятся нами в удобные и привычные для нас представления. Например, гормон-рецепторное взаимодействие нам удобней представить как "ключ к замку", атомы и молекулы нам удобнее представить в виде шариков, которые взаимодей­ствуют друг с другом. В прошлом веке было выдвинуто и обос­новано несколько теорий строения атома. По одной из них, атом напоминает планетную систему, в центре которой находится атомное ядро. Однако выяснилось, что частицы, слагающие яд­ро, а также электроны, кружащиеся вокруг него, не похожи на плотные упругие шарики. Теорию пришлось заменить новой. Теперь электроны обычно представляются в виде оболочек, в которых имеются сгущения. Однако наши представления о био­химических взаимодействиях в организме и о механизме действия лекарств основаны на атомарно-механистическом под­ходе, не учитывающем достижения квантовой биохимии. Мы пытаемся объяснить межатомарные взаимодействия в живой природе, исходя из механистических представлений о взаимо-

104

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерапии

Память растворов

105

Рис. 5. Распределение колебательных процессов по частоте (В.А. Шевчен­ко, 1992)

действии частиц, как это происходит в видимом для нас мире. В то же время установлено, что квантовая механика предусматри­вает существование частиц как в виде корпускул, так и в виде волн. Вероятно, взаимодействие материи может быть не только межкорпускулярным, но также "межволновым", если так можно сформулировать.

Мы привыкли жить в нашем макромире и все представле­ния о нем пытаемся перенести на микромир или на другие ми­ры. Представления о микромире возникли на основе привыч­ных свойств макромира, который мы воспринимаем с по­мощью наших анализаторов или созданных приборов. Мы воспринимаем цвет, запах, вкус и характеризуем их нашими понятиями, но не тем, что заложено в основе этих восприятий — например, длиной волны. Мы научились это делать с по­мощью приборов, однако суждения о познанном делаем не на основе законов существования микромира, а исходя из собственных привычных представлений. Поэтому многие яв­ления окружающего мира нам трудно понять, несмотря на то что эти явления существуют, они в нас и вокруг нас, они влия­ют на нас, но не могут быть правильно интерпретированы в си­лу сложившихся методологических подходов. Привычка мыс­лить общепринятыми понятиями, усвоенная со студенческой скамьи и укоренившаяся за долгие годы профессиональной ра­боты, не дает смелости ответить положительно на этот вопрос, несмотря на то, что и отрицать подчиненность человека всем законам природы также невозможно.

Последнее столетие внесло целый ряд новых положений о строении материального мира, не согласующихся с общеприня­тыми законами. Особенно это касается микромира частиц, свой­ства которого подчиняются законам квантовой механики и тео­рии относительности. Кроме того, разработаны научные положе­ния о явлениях, которые, как считалось до настоящего времени, не подчинялись никаким закономерностям и упорядоченности. Как эти положения, которые не вписывающиеся в общеприня­тые законы, приложимы к медицине, биологии и фармакологии?

106

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерапии

Память растворов

107

К концу XIX в. довольно прочно укоренилась точка зрения, согласно которой линейное приближение в описании реаль­ности при решении соответствующего уравнения, выражающе­го закон природы, является наиболее простым и фундамен­тальным. А так как простота описания отражает сущность ми­ра (считалось, что в своей основе мир прост, но является слож­ным в многообразии своих проявлений), то полагалось, что ли­нейность лежит в фундаменте научной картины мира. Поэтому в математической физике наиболее развит был аппарат линей­ных уравнений, и до недавнего времени он был преобладаю­щим средством математического описания реальности.

На рубеже XIX- XX вв. в научной картине мира господ­ствующее место занимали линейные модели и теории, базиру­ющиеся на концепции линейности. Нелинейные же модели, требовавшие нередко громоздких вычислительных процедур, не давали точного решения в аналитической форме и потому чаще оказывались неэффективными, непрактичными. По мере развития математических теорий нелинейных дифференци­альных уравнений и совершенствования электронно-вычисли­тельной техники ситуация заметно меняется: растет число раз­решимых нелинейных моделей. Одна из первых нелинейных физических теорий — это общая теория относительности. Ис­ходя из молекулярно-корпускулярных свойств строения мате­рии, современные ученые в большинстве случаев рассуждают стереотипно: есть молекула — есть эффект, нет молекулы — нет эффекта. Только ли молекулярно-корпускулярные свойства молекулы определяют ее особенности? Достаточно ли только взаимодействия молекулы с рецептором? Вероятно, нет. Если предположить, что для проявления эффекта вещества необхо­димы не только молекулярно-атомарные свойства, то можно также предположить, что эти свойства (волновые, свойства по­ля) могут передаваться другим молекулам и те могут прояв­лять способности вещества, оставившего информацию.

К сожалению, познание поведения микромира и субмикро­мира ограничено для нас трудностями методических подходов и

судить о многих тонких процессах мы можем на основании кос­венных данных, которые часто трудно получить, так как измере­ние "жизненных параметров" на уровне микромира не всегда для нас доступно. "Становиться мудрей — значит все более поз­навать возможные ошибки того инструмента, с помощью кото­рого мы чувствуем и судим. Осмотрительность в суждениях — вот что следует рекомендовать сегодня всем и каждому", — пи­сал Г. Лихтенберг. Несмотря на это, накапливаются определен­ные данные, которые заставляют нас задуматься о возможности расширения наших познаний материального мира, свидетель­ствующих о том, что существуют миры вне пределов наших зна­ний — с одной стороны это мир цивилизаций, а с другой сторо­ны — мир микромира. Согласно философским воззрениям, эти миры живут по своим законам, имеющим сходные черты с зако­нами существования мира, доступного нашим знаниям.

Для того чтобы познать эту другую сторону существования материи, нужно избавиться от давления системы знаний, навя­занных нам образованием и определяемых направлением разви­тия цивилизации, и попытаться взглянуть на окружающие нас явления другим взглядом. Так же, как законы механики Ньюто­на невозможно перенести на законы квантовой механики, так же законы молекулярных взаимоотношений в организме невоз­можно перенести на законы квантовой биохимии живых объек­тов. В этом, вероятно, и проявляется суть философских законов развития и существования живой и неживой материи. Еще А. Эйнштейн мечтал, что когда-то найдутся законы, которые смогут связать механику поведения физических тел с механи­кой квантовых взаимодействий. И задача ученого, несмотря на несостоятельность наших методических подходов, заглядывать в это будущее и накапливать знания, способные хотя бы частич­но, хотя бы косвенно пролить свет на эту интереснейшую об­ласть человеческих знаний. Плохо, когда ученый и специалист не может или не хочет заглянуть за пределы знаний, которые да­ны цивилизацией на период его жизнедеятельности и которые он успел почерпнуть при обучении и в процессе работы, v

Особенности восприятия низких концентраций

Оппоненты гомеопатии сомневаются в эффективности вы­соких разведений, тем самым подразумевая невозможность их восприятия клетками организма. По их мнению, предел чувствительности восприятия клеток организма значительно ниже применяемых разведений. Так ли это? Какова чувстви­тельность восприятия живых организмов и каковы возможные механизмы этих восприятий? Для ответа на эти вопросы целе­сообразно рассмотреть некоторые примеры из биологии, так как самыми чувствительными индикаторами являются органы животных. Органы чувств помогают животным решать жиз­ненно необходимые задачи: находить пищу, обнаруживать вра­гов, бороться с ними или прятаться. Однако все остальное в ок­ружающем мире может проходить стороной, не вызывая у них интереса. Каждое живое существо реагирует лишь на малую часть того мира, который его окружает. Это относится и к лю­дям, которые в действительности замечают лишь какую-то часть мира, окружающего их, и эгоцентрически часто отказы­ваются допустить возможность существования того, что не воспринимают. В то же время многие животные ощущают ок­ружающий мир не так, как мы. Так, например, видимая пчела­ми часть спектра смещена по отношению к нашей в сторону бо­лее коротких волн. Они видят ультрафиолетовый свет, но не видят красный. Некоторые насекомые, особенно жуки-светля­ки и дневные бабочки (например, черепаховки), видят крас­ный цвет, тогда как для других красный — то же самое, что и черный. Известно, что ни одно позвоночное животное не видит поляризованный свет, в то время как пчелы ориентируются,

109

Особенности восприятия низких концентраций

используя эту способность. Поляризованный свет отличается от обычного тем, что в нем колебания совершаются лишь в од­ной плоскости, в то время как неполяризованный свет можно представить себе как множество волн, распространяющихся в различных плоскостях, наклоненных под всевозможными уг­лами к горизонтальной плоскости. Таким образом, пчела явля­ется примером животного, живущего в совершенно особом ми­ре, отличном от нашего, так как располагает информацией, ко­торую мы не воспринимаем.

К иты и слоны общаются при помощи низкочастотных сиг­налов, и для их улавливания ученые используют специальное оборудование. Для того, чтобы понять слоненка из шенбрун-нского зоопарка, потребовалось несколько месяцев. Сейчас пытаются разобраться: говорят ли все слоны на одном языке, или же у них есть разные диалекты.

Люди пытались использовать некоторые из таких особеннос­тей животных, чтобы понять их мир, недоступный человеку. При­меры высокой чувствительности животных описаны в нашей статье, помещенной в приложении. Здесь мы приведем еще неко­торые парадоксальные наблюдения. Например, кроты знают, насколько разольется река, и свои подземные сооружения воздви­гают выше предполагаемого уровня. Медведи еще осенью опреде­ляют, какая будет весна, и залегают в берлоге на более высоких местах. Личинка майского жука своим цветом делает предсказа­ние о зиме — если она совсем белая, то следует ждать морозов, ес­ли с голубизной — зима будет теплая, если голубеет только зад­ний конец — сильные морозы будут только в начале зимы.

Лягушки улавливают шум, возникающий при столкнове­нии молекул ("Popular Science". 1989. Т. 235. № 5. С. 34).

Темной ночью сова видит неподвижную мышь при освеще­нии всего 0,000002 люкса! Если светлее будет в 46 тыс. раз, то все равно все другие птицы (кроме, может быть, козодоя) мышь не заметят. Трудно вообразить, как мала доля света, дос­таточная сове, чтобы охотиться. В ясный полдень, например, солнце освещает землю с силой 100 тыс. люксов.

по

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерапии

Особенности восприятия низких концентраций

111

Способность животных воспринимать вещества в низкой концентрации чаще всего связана с обонянием. Человек осо­бенно чувствителен к запаху меркаптанов и их производных, он чувствует их запах в рекордных для себя концентрациях — 3«10" г в 1 см³ воздуха. В различном физиологическом состо­янии люди по-разному воспринимают один и тот же запах. Например, запах экзальтолида, применяемого в парфюмерной промышленности, хорошо чувствуют лишь достигшие половой зрелости девушки и женщины, не чувствуют девочки и мужчи­ны. Однако мужчины начинают его чувствовать после введе­ния им женского полового гормона. Порог обоняния повыша­ется зимой и понижается летом, он индивидуален у различных особей.

Было показано, что чувствительность вкуса может повы­шаться после многократного применения пороговых концент­раций вкусовых веществ (А.И.Бронштейн, 1946). При этом чувствительность вкусового анализатора может возрастать на 30-110%.

Собака улавливает пахучие вещества в концентрации 10"-10' молекул на 1 см^! воздуха. Первые эксперименты по изучению обоняния собак были проведены в 1885 г. Д. Романе-сом. Он возглавил цепочку из двенадцати человек, которые шли один за другим, ступая точно в след впереди идущего. По­том люди разделились на две группы и пошли своим путем к месту укрытия. Затем выпустили собаку Романеса, которая су­мела отыскать своего хозяина, почти не останавливаясь на пу­ти. В другом исследовании она шла по следам человека, обуто­го в ботинки ее хозяина, но теряла след, когда ботинки оберты­вали бумагой.

В другом исследовании группа людей, среди которых было двое однояйцовых близнецов, прошла по полю и затем разде­лилась на две группы, в каждой было по одному близнецу. Со­бака пошла по следу того близнеца, с чьим запахом ее познако­мили перед опытом. Если же один из близнецов, запах которо­го давали нюхать собаке, в опыте не участвовал, она шла по

следу, оставленному другим близнецом. Это говорит о том, что запахи однояйцовых близнецов очень сходны и собака может отличить их друг от друга лишь в том случае, когда встречает­ся с ними одновременно.

Наибольшей чувствительности хеморецепция животных, особенно насекомых, достигает к половым аттрактантам. Сам­цы бабочки сатурнии, выпущенные на волю, разыскивали сам­ку с расстояния 5, 8 и даже 11 км! Расчеты показали, что если все содержимое пахучей железы самки выпустить в воздух, то на таком расстоянии в кубическом метре воздуха будет нахо­диться одна молекула полового аттрактанта, и тем не менее са­мец чувствует запах. Бомбикол вызывал возбуждение у самцов шелкопряда в количестве одной миллионной доли пикограмма, т.е. 10~'⁸ г, растворенной в 1 мл петролейного эфира.

Особый интерес представляет способность воспринимать "запах" в водной среде. Поразительные результаты удалось по­лучить при изучении обонятельной способности лососей и уг­рей. Речные угри пересекают тысячемильные пространства Ат­лантики на пути к Бермудским островам, где мечут икру и гиб­нут. Маленькие угри, вылупившиеся из икринок, самостоя­тельно отправляются назад, опять преодолевая огромные рас­стояния. Что руководит их поведением? Как они находят доро­гу туда и обратно?

То же происходит с лососями. Вышедшие из икры мальки возвращаются в океан, где растут, в зависимости от вида, от 2 до 7 лет. Нерестятся же рыбы, возвращаясь в устья камчатских и североамериканских рек. Эту дорогу через много лет жизни в океане они находят при помощи обоняния (по запаху). Амери­канский ученый Р.Х. Райх рассчитал, что если принять сброс реки, помеченной запахом, равным примерно 6000 м³/с, то ры­бы могут чувствовать пороговые значения запаха приблизи­тельно в 800 км от устья. Эксперименты американских иссле­дователей показали, что лососи с тампонами в ноздрях совер­шенно теряли способность находить верный путь, в то время как рыбы, ноздри которых не были закрыты, находили дорогу

112

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерапии

i Особенности восприятия низких концентраций

113

к 'дому" даже в том случае, если их выпускали в реку выше их родного притока. Они плыли вниз по течению навстречу массе других лососей, поднимавшихся вверх, пока не находили пра­вильный путь. При помощи электрофизиологических исследо­ваний, когда хеморецепторы лосося омывались водой из его родного притока, в обонятельной луковице, находящейся на основании мозга, наблюдалась мощная электрическая актив­ность, тогда как вода из чужих нерестилищ не вызывала ника­кого ответа; вместе с тем под действием воды, взятой из реки ниже нерестилища подопытного лосося, в его обонятельной луковице можно было наблюдать слабую реакцию.

Запах родного водоема, реки, ручья постоянен много лет, не зависит от сезона, вода соседних рек и ручьев на него эффекта не оказывает, его не изменяет даже человеческая деятельность. Химический анализ не выявил никакой существенной разни­цы между пробами воды, взятыми из различных притоков ре­ки, но при исследовании реакции рыб на воду, обработанную различным образом, удалось установить, что растворенные в воде вещества, привлекающие рыб, представляют собой орга­нические соединения. В тех местах, где рыбы начинают их чувствовать, они находятся в столь незначительных концент­рациях, что никакой прибор или метод из имеющихся в насто­ящее время не определит их формулы. Но для рыб они являют­ся мощнейшим стимулом, заставляющим проплывать сотни километров, преодолевать пороги, совершать двухметровые прыжки, ползти по камням.

То, что мы называем обонянием, имеет важное значение и у других морских животных. Так, морские котики, морские львы, сухопутные медведи выделяют через шкуру в очень небольшом количестве вещества, представляющие для рыб "фактор трево­ги". Путем кропотливой работы было выделено одно из актив­ных веществ "тревоги" — аминокислота L-серин. Р. Райт сооб­щает, что ее раствор в фантастически малой концентрации — 1:80 000 000 000 - дает эффект "тревоги".

Акулы чувствуют запах не только раненых рыб. В бассейне

I они впадали в состояние крайнего возбуждения, когда через шланг туда подавалась вода из другого бассейна, где, хотя бы в течение 20 мин, находились здоровые, неповрежденные рыбы.

Пресноводные хищники, такие, как сом, хорошо чувствуют запах своей добычи — карасей, линей, карпов и особенно осет­ров. Прекрасно развито обоняние у угрей. Например, фенилэ-тиловый спирт они начинают чувствовать в ничтожной конце­нтрации 1: 3« 10~¹⁸ частей, а ионон — в концентрации 5* 10 ^:' час­тей воды. Морской налим определяет направление пищевого запаха при приливании в 300-литровый бассейн 2 л воды из 15-литрового аквариума, где в течение 5 мин побыла одна не­большая рыбка. Караси различали кумарин в концентрации Ы0~'⁷ частей воды.

В толще воды кит оставляет после себя запаховую дорожку, долго, иногда несколько суток держащуюся в океане и служа­щую ориентиром для маршрутов его сородичей. Так образуют­ся "проторенные дороги", которые обновляются другими кита­ми, и постепенно создаются пути миграции, которых придер­живаются животные. Запах к тому же, по-видимому, — один из факторов, направляющих и объединяющих их в стаи.

При анализе приведенных выше примеров возникает воп­рос — только ли атомарно-молекулярные свойства вещества определяют чувствительность к нему? Не влияет ли оно на свойства воды, что и воспринимается животными? Пока труд­но ответить утвердительно или отрицательно на этот вопрос. Если приведенные примеры еще можно объяснить, исходя из молекулярно-атомарных представлений о восприятии запаха, то имеется ряд примеров, требующих других подходов. Так, Ю.Г.Смаков в книге "Живые приборы" описывает такой опыт. Если поместить камбалу и ее врага ската (морскую лисицу) в разные аквариумы, соединенные друг с другом проводами, то можно наблюдать следующую картину: если камбала прибли­жалась на расстояние 10-15 см к электроду, присоединенному к проводу, в другом аквариуме скат приходил в возбуждение.

Кроме того, как можно объяснить то, что пчелы слетаются

114

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерапии

Особенности восприятия низких концентраций

115

на мед даже в том случае, когда он герметически закупорен в стеклянной банке? Или другой факт: некоторые насекомые чувствуют запах при столь малой концентрации вещества, что на каждую особь в среднем приходится менее одной молекулы. Как объяснить эти эффекты, исходя из свойств молекулы и свойств анализатора?

В 1968 г. были опубликованы данные ("Nature", декабрь, 1968), доказывающие способность киви обнаруживать пищу по запаху. В птичьем заповеднике в Новой Зеландии киви быстро приучили находить пищу, запечатанную в алюминие­вые трубочки. Затем часть трубочек заполнили дождевыми червями или какой-либо другой пищей, а остальные — землей. Алюминиевые трубочки плотно обвязали сверху кусочками нейлоновой ткани и засыпали большим количеством земли. Утром было обнаружено, что ночью киви продырявили только те трубочки, в которых была пища, а трубочки, заполненные землей, не тронули.

Почему мы привели эти уникальные примеры, казалось бы, далекие от проблем фармакологии? Они показывают, во-пер­вых, что восприятие свойств веществ не всегда можно объяс­нить, исходя из его атомарно-молекулярных особенностей. А во-вторых, что вода как универсальная жизненная среда обита­ния, по-видимому, обладает свойством передавать на расстоя­ния такие особенности вещества, которые могут восприни­маться органами чувств. Такими особенностями могут быть колебания атомов или их поля. Сегодня это не доказано, но приведенные примеры заставляют об этом задуматься.

Вероятно, существуют не только атомарно-молекулярные механизмы восприятия запаха. По-видимости, молекулы обла­дают особенностью передавать информацию с помощью элект­ромагнитных колебаний. Подобный взгляд согласуется с вол­новой теорией Р. Райта и вибрационной теорией восприятия запахов Г. Дайсона. Указанные авторы сходятся во мнении, что восприятие запаха вызывается не размером, формой и реакци­онной способностью молекул, а их колебаниями, возникающи-

ми в результате колебательного движения всех составляющих ее атомов. Таким образом, каждое вещество характеризуется особым типом колебаний, и поэтому химические вещества со сходными колебаниями должны иметь очень похожие запахи. По Райту, внутри носа есть только один источник возбуждения молекулярных колебаний — столкновение молекулы пахнуще­го вещества с молекулами азота и кислорода, которые затем действуют на анализатор.

Д. Эймур считал, что запах вещества зависит от формы его молекул, причем очень важно, насколько точно форма соответ­ствует лунке на поверхности анализатора. Следовательно, ве­щества, сходные по форме молекул или их частей, будут иметь сходные запахи. "Химическая" теория запаха, при всей ее попу­лярности, не является окончательно доказанной. Несмотря на усилия ученых, не выявлена пока связь между запахом вещест­ва и его химической структурой и реакционной способностью. Есть и другие трудности. Теория Эймура касается лишь связи запаха с "внешностью" молекулы, ее формой и размерами, но не вникает в ее строение. Передачей колебательных, волновых свойств вещества в водной среде более реально объяснить восприятие лососями и угрями "запаха" родных мест на рас­стоянии тысяч километров, чем молекулярно-корпускулярны-ми влияниями. Логично предположить, что вода является про­водником запахов, а следовательно, она способна восприни­мать информацию о свойствах растворенных в ней веществ и сохранять о них память. Теории, объясняющей подобным об­разом действие биологически активных веществ, пока не суще­ствует. Однако если представить, что любое вещество может передавать соответствующие колебания в окружающую среду, а та — оказывать действие на рецепторы, то таким путем мож­но объяснить ощущение запаха в колоссальных разведениях и на больших расстояниях, а также фармакологический эффект гомеопатических разведений лекарственных веществ.

Учитывая двуединые свойства материи, есть основания по­лагать, что растворитель воспринимает не только молекуляр-

116

Фундаментальные основы гомеопатической фармакотерапии

но-корпускулярные свойства растворяемого вещества, но так­же и его волновые свойства. И это восприятие будет тем суще­ственнее, чем более выражены эти свойства, т.е. тогда, когда корпускулы будут находиться в максимально обособленном свободном состоянии. Вероятно, именно волновые свойства и оказывают биологический эффект после соединения молеку­лы вещества с белковым рецептором. Ибо одно только взаимо­действие вряд ли решает проблему специфического эффекта. По-видимому, необходимо не только "соединиться" с белком, но и передать ему свои свойства, изменяя его полярность и ко­лебательные особенности. Растворитель, вероятно, способен образовывать не только сольваты, но также воспринимать ко­лебательные свойства растворяемого вещества, сохранять их и передавать другим порциям растворителя при энергетическом подкреплении. Вероятно, микромир общается друг с другом на основе передачи информации на уровне волновых свойств ве­щества, как это делают люди, используя телеграф и передачу электроэнергии по проводам.

Н еобходимо отметить, что некоторые виды чувственных взаимодействий не являются объектом осознанного восприя­тия. Эти уровни восприятия открываются нам только по мере изучения, что зависит от этапа развития науки, методических подходов, систематичности изучения. Поэтому суждения о чувствительности и механизмах клеточных взаимоотношений (не говоря уже о межорганелльных взаимоотношениях) долж­ны высказываться с осторожностью. Межклеточные и межор-ганелльные взаимоотношения — это другой мир и другой уро­вень биологического взаимодействия.