Членение описательного языкознания

Сообразно постепенному анализу языка можно разделить г р а м-м а т и к у на три большие части: 1) фонологию (фонетику), или звукоучение, 2) словообразование в самом обширном смысле этого слова и 3) синтаксис.

1. Первым условием успешного исследования з в у к о в следует считать строгое и сознательное различение звуков от соответствующих начертаний, а так как ни за одной орфографией нельзя признать полной последовательности и точности в обозначении звуков и их сочетаний и так как, с другой стороны, ложный способ воспитания и постоянная практика развивают или, справедливее говоря, не устраняют сбивчивости в понятиях, основывающейся на первоначальной конкретности человеческого миросозерцания, то для вышеприведенного условия необходимо при разборе звуков думать постоянно параллелями: один член такой параллели – звук или созвучие, другой – соответствующее ему в данном случае начертание, буква или же сочетание букв. Предмет фонетики составляет:

а) рассмотрение звуков с чисто ф и з и о л о г и ч е с к о й точки зрения, естественные условия их образования, их развития и их классификация, их разделение (уже здесь нельзя рассматривать язык в отвлечении от человека, а, напротив того, следует считать звуки акустическими продуктами человеческого организма)¹;

б) роль звуков в механизме языка, их значение для чутья народа, не всегда совпадающее с соответственными категориями звуков их физическому свойству и обусловленное, с одной стороны, физиологической природой, а с другой – происхождением, историей звуков; это разбор звуков с м о р ф о л о г и ч е с к о й, словообразовательной точки зрения.

Наконец, предмет фонетики составляет:

I) генетическое развитие звуков, их история, их этимологическое и строго морфологическое сродство и соответствие – это разбор звуков с точки зрения и с т о р и ч е с к о й. Первая (физиологическая) и вторая (морфологическая) части фонетики исследуют и разбирают законы и условия жизни звуков в состоянии языка в один данный момент (статика звуков), третья часть (историческая) – законы и условия развития звуков во времени (динамика звуков).

2. Разделение с л о в о о б р а з о в а н и я, или морфологии, соответствует постепенному развитию языка; оно воспроизводит периоды этого развития (односложность, агглютинацию или свободное сопоставление и флексию). Части морфологии суть следующие:

а) наука о корнях – э т и м о л о г и я;

б) наука о т е м о о б р а з о в а н и и, о словообразовательных суффиксах – с одной, и о темах или основах – с другой стороны.

в) наука о ф л е к с и и, или об окончаниях и о полных словах, как они представляются в языках на высшей степени развития, языках флексивных.

Как везде в природе и в науке, так и здесь трудно установить строгие пределы и подчас трудно решить, в какой части следует рассматривать известный вопрос. Но ведь и постепенный переход от низших степеней развития к высшим (т.е. от предшествующих к последующим) совершался не скачками, а медленно, постепенно, незаметно.

3. Синтаксис, или словосочинение (словосочетание), рассматривает слова как части предложений и определяет их именно по отношению к связной речи или предложениям (основание для разделения частей речи); он занимается значением слов и форм в их взаимной связи. С другой стороны, он подвергает своему разбору и целые предложения как части больших целых и исследует условия их сочетания и взаимной связи и зависимости.

Как не все части анатомии применимы ко всем организмам, как, например, остеология возможна только при исследовании позвоночных, так же точно и при рассмотрении многих языков нужно совершенно исключить некоторые из вышеисчисленных частей грамматики. Так, например, исследование односложных языков, главный представитель которых язык китайский, сводится только к фонетике и своеобразному синтаксису; из словообразования остается только своеобразная этимология, т.е. разбор своеобразных корней.

При грамматическом рассмотрении языка необходимо соблюдать хронологический принцип, т.е. принцип объективности по отношению к совершающемуся во времени генетическому развитию языка. Этот принцип генетической объективности можно выразить тремя следующими положениями.

Положение 1. Данный язык не появился внезапно, а происходил постепенно в течение многих веков; он представляет результат своеобразного развития в разные периоды. Периоды развития языка не сменялись поочередно, как один караульный другим, но каждый период создал что-нибудь новое, что при незаметном переходе¹ в следующий составляет подкладку для дальнейшего развития. Такие результаты работы различных периодов, заметные в данном состоянии известного объекта, в естественных науках называются слоями; применяя это название к языку, можно говорить о слоях языка, выделение которых составляет одну из главных задач языковедения².

Положение 2. Механизм языка и вообще его строй и состав в данное время представляют результат всей предшествовавшей ему истории, всего предшествовавшего ему развития и наоборот, этим механизмом в известное время обусловливается дальнейшее развитие языка.

Положение 3. Крайне неуместно измерять строй языка в известное время категориями какого-нибудь предшествующего или последующего времени. Задача исследователя состоит в том, чтобы подробным рассмотрением языка в отдельные периоды определить состояние, сообразное с этими периодами, и только впоследствии показать, каким образом из такого-то и такого-то строя и состава предшествующего времени мог развиться такой-то и такой-то строй и состав времени последующего. То же требование генетической объективности вполне применимо и к исследованию разных языков вообще: видеть в известном языке без всяких дальнейших околичностей категории другого языка ненаучно; наука должна навязывать объекту чуждые ему категории и должна отыскивать в нем только то, что в нем живет, обусловливая его строй, состав¹.

Представление грамматических вопросов может быть двояким: или преимущественно в порядке категорий науки, в порядке однородных научных вопросов, или же преимущественно в порядке генетического развития самого объекта². Первое подбирает сходные течения в разных областях речи человеческой, или вообще во всех доступных исследователю языках, или же в строго определенной группе языков (или даже в одном языке) и имеет конечной целью сформулировать и определить общие категории, законы и силы, тем же самым объясняя многие явления жизни. Другой способ представления придерживается естественного течения в области языка и, отвлекая и систематизируя лишь настолько, насколько необходимо вообще для науки, в остальном рисует научную картину развития объекта (или с незапамятных времен по последнее, или же только в известный определенный период). Это в н у т р е н н я я с т о р о н а языка или языков, которую необходимо отличать от внешней их истории¹, рассматривающей язык в отношении этнологическом, стало быть, исследующей только судьбы его носителей и, таким образом, составляющей одну часть прикладного языковедения, а именно приложение систематики к этнографии и этнологии (следовательно, состоящей в применении данных языковедения к вопросам из области другой науки). Обыкновенные грамматики разных языков берут только известный момент истории языка и стараются представить его состояние в этот момент. Но истинно научными они могут быть, только рассматривая этот известный момент в связи с полным развитием языка.

Современное языковедение стоит уже на той степени научного совершенства, что, исследовав с надлежащей точностью по положительным данным все прошедшее развитие известного языка, тщательно подмечая вновь появляющиеся в нем стремления и опираясь на аналогию других языков, оно может предсказать в общем утреннюю будущность этого данного языка или же воссоздать прошлое, от которого не осталось никаких памятников¹. За неимением времени, я не стану приводить примеров, тем более, что в самом же курсе не раз представится случай обратить на это ваше внимание, разумеется, относительно будущности эти научные (но не пророческие) предсказания языковедения далеко не так точны, как, например, предсказания астрономии; они только в общем указывают на будущее явление, на будущий факт, не будучи в состоянии определить с точностью отдельные моменты его появления. Но и то, что теперь уже возможно, очень утешительно, доказывая состоятельность потребляемого ныне метода исследования и приближая языковедение к цели всех индуктивных наук, именно к возможно более обширному применению дедуктивного метода /.../