Глава 1

Как стать бабочкой: процесс превращения

Ваше желание летать должно быть

столь велико, чтобы вас более не

прельщала судьба гусеницы.

Трайна Паулюс. В надежде на цветы

Как-то, когда я еще только начинала работать учитель­ницей, школьники принесли в класс несколько крупных коричневых коконов, которые потом много недель проле­жали, покрываясь пылью, на столе для опытов. А однажды весенним днем весь класс вдруг замер от удивления — коконы зашевелились, словно раскачиваясь... Вскоре они стали раскрываться, и из них начали выбираться на свет божий новорожденные мотыльки. Крохотные существа расправляли свои слабые крылышки, которые на наших глазах превращались в прекрасные узорчатые лепестки.

Как стать бабочкой: процесс превращения

Мы наблюдали за этим чудесным перевоплощением много дней подряд. Случалось, кокон начинал раскачиваться в конце дня, и тогда я брала его с собой — даже если шла после работы куда-то перекусить, — чтобы не пропустить момент явления миру нового существа.

С точки зрения биологии, главная цель существования бабочек (как, собственно, и всех живых существ) — про­извести потомство, что они и делают, откладывая яички, из которых выводятся личинки, названные гусеницами. Жизненная задача гусеницы — питаться и расти, избав­ляясь при этом от своей более примитивной стадии. Когда тело личинки становится «слишком большим для ее шта­нишек», она перестает питаться и сплетает себе из паутины кокон, превращаясь в куколку, пока не подойдет время из нее выкарабкаться, уже приняв обличье мотылька.

На стадии личинки бабочка-данаида четырежды сбра­сывает свое полосатое одеяние, увеличиваясь в размере и весе примерно в тридцать раз. А далее происходит нечто неожиданное. Ведомая неким таинственным инстинктом или врожденной мудростью, гусеница внезапно перестает питаться и вступает в свою следующую фазу развития.

Мне довелось однажды наблюдать этот процесс у одной «домашней» гусеницы, которая вдруг перестала есть и на­чала лихорадочно метаться по своему садку. Мы с мужем положили в него ветку с тремя отростками. Гусеница тща­тельно исследовала ее и разместилась на стыке двух отро­стков. Затем, прядя нить за нитью, она приступила к долгой и напряженной работе, создавая себе надежное укрытие на зиму.

Крепко ухватившись за ветку задними ножками, она принялась раскачиваться из стороны в сторону, закрепляя нити поочередно то на одной веточке, то на другой. Она трудилась так не один час, пока полностью не окутала себя шелковыми нитями. Хотя нашей гусенице никогда ранее не приходилось делать ничего подобного, она соткала свой кокон так, как проделала бы подобную работу опытная мастерица. Больше мы уже никогда не видели это маленькое создание в его прежнем обличье.

То была гусеница мотылька, а гусеница бабочки ведет себя несколько иначе. Когда приходит время, она прикреп­ляется брюшком к нижней стороне листа и делает несколько конвульсивных движений — ее внешняя оболочка трес­кается, и гусеница сбрасывает свое последнее одеяние, которое после этого твердеет, превращаясь в настоящий панцирь. Его называют куколкой, и он служит развивающе­муся насекомому уютным домиком в течение долгих зимних месяцев.

На первый взгляд может показаться, будто на стадии куколки в коконе ничего не происходит. На самом деле время молчания и удаления от мира — это период напря­женной творческой деятельности, когда совершается настоя­щее чудо: вынужденная ползать, гусеница превращает себя в крылатое небесное создание. Этот чрезвычайно слож­ный процесс происходит в согласии с законами природы, он продиктован генетическим кодом бабочки и протекает в строго определенное время года.

С наступлением весны, после того как насекомое про­вело несколько месяцев в своего рода оберегающей утробе, приходят в действие его жизненные силы. Крохотное су­щество старается заново появиться на свет, прилагая все силы, чтобы высвободиться из когда-то уютного, а теперь тесного кокона, или куколки.

Поначалу мотылек выглядит встрепанным и мокрым. Слабые крылышки прижимаются к хрупкому тельцу, оку­тывая его словно шалью. Тело бабочки некоторое время ритмически сокращается, потом наступает период отдыха, а затем все повторяется. При каждом толчке мягкие кры­лышки наполняются жидкостью и становятся все тверже. После череды сокращений и покоя бабочка в первый раз распрямляет окрепшие крылья и ждет, пока они обсохнут.

При последнем сокращении оставшаяся жидкость выбра­сывается из тела. И вот наконец бабочка превратилась в то изумительное творение природы, каким ей и положено быть. Призвание взрослой бабочки или мотылька — произ­вести на свет как можно больше гусениц, чтобы сохранить себя как вид. Однако у бабочки есть и более возвышенная цель в мире живой природы. Она заполняет экологичес­кую нишу в цепи питания и опыляет цветы, помогая им размножаться. И тем самым вносит свой вклад в благопо­лучие всех живых существ на земле. Умеющие ценить пре­красное понимают, что бабочка дарит миру красоту. Кроме того, она своим примером показывает нам, людям, что пре­вращение является обычной и естественной составляющей жизненного процесса.

***

Спустя много лет, когда я уже давно перестала работать в школе, а моя долгая и нелегко сложившаяся супружеская жизнь близилась к завершению, мне явился во сне восхи­тительный мотылек. Необычайно крупный и мохнатый. Его крылья, белоснежные сверху, снизу были покрыты красноватым пушком, а усики возле изящных, тонких ноздрей напоминали перья неведомой птицы. Это таин­ственное, волшебное создание явно было не просто мо­тыльком, а каким-то значительным символом и потому про­извело на меня очень сильное впечатление.

Затем это существо вдруг оказалось в банке, наполнен­ной какой-то ядовитой жидкостью, и из мотылька преврати­лось в маленькое яйцо, лежащее на дне стеклянного сосуда. Яйцо медленно выпускало из себя крохотные пузырьки, поднимающиеся кверху.

Сон надолго запомнился мне и открыл очень многое. В его ярких образах нашло отражение обратное превра­щение, которое претерпела моя жизнь. С течением времени она все меньше и меньше радовала меня. От моей былой уверенности в себе не осталось и следа. Полная отчаяния, я поставила точку на своем замужестве и своей жизни в роли домохозяйки.

Хотя для своих детей я оставалась незаменимым чело­веком, помимо роли матери до той поры похвастаться мне было нечем. Чувствуя себя полнейшей неудачницей, я и не подозревала, что обладаю какими-то дарованиями. Даже представить себе не могла, что способна достичь в жизни успеха. Но, неведомый моему сознанию, уже существовал некий чудесный план, определивший мою дальнейшую жизнь.

Сначала я принялась осторожно исследовать жизненную ткань, что составляла основу моего существования, пере­бирая ее нить за нитью. Я дала себе слово быть абсолютно честной с самой собой. Я настолько серьезно отнеслась к этой работе, что занялась ею под руководством двух психотерапевтов. Все самонаблюдения я заносила в спе­циальные толстые тетради. Их набралось целых пять. Столь напряженной и тщательной «чистки перышек» в моей жизни еще не было никогда. Мне страшно хотелось понять, отчего же все-таки — несмотря на то что я старалась делать все так, как от меня «требовалось», — моя жизнь пошла кувырком.

В этот период переоценки собственных ценностей и ук­репления своих сил я впервые узнала, что такое подлинное самоуважение и как сделать его чертой собственного ха­рактера. Постепенно одна за другой какие-то части моего существа, которые прежде были как бы «скованы льдом», стали «оттаивать». Я начала по-новому относиться и к себе самой, и к своим детям. Шаг за шагом я начала вновь обретать чувство собственного достоинства и уверенность в своих силах.

Начав как бы с интуитивного поиска новых способов существования, я затем принялась кардинально изменять свое «я», а бабочки, тысячелетиями служившие символом перевоплощения, сделались главным украшением моего дома. Они напоминали мне о том, что нечто, принимаемое нами за конец, в действительности является его началом. Я даже предположить не могла тогда, что неким загадоч­ным, мистическим образом со мной произойдет превраще­ние, благодаря которому я поднимусь на такие высоты, какие мне и не снились.

Любое путешествие заключает в себе

некую тайную цель, о которой совершающий

его и не подозревает.

Мартин Бубер