А.В. Азовцев Хронология писцовых книг Рязанского уезда XVI века

Изучение хронологического аспекта писцового дела имеет в русской историографии определенную традицию. Наиболее полные для своего времени перечни писцовых описаний, произведенных в Московском государстве XV-XVII вв., содержат классические работы П.Н. Милюкова (включая дополнения, приведенные М.А. Дьяконовым) и С.Б. Веселовского¹. Однако со времени этих публикаций в научный оборот введена масса новых источников, содержащих сведения о писцах, неизвестных ранее, и составленных ими книгах. Задачей настоящей работы является создание локального хронологического перечня писцовых книг Рязанского уезда XVI века. Мы опираемся при этом на труды П.Н. Милюкова и С.Б. Веселовского и вновь обнаруженные материалы.

Прежде всего, необходимо рассмотреть административно-территориальное деление Рязанского края в указанный период. В конце XV века при разделе Рязанского княжества между братьями Иваном и Федором Васильевичами возникло членение на “две трети” и “треть” рязанские. Великий князь Иван Васильевич получил в удел Переяславль, Пронск и Ростиславль, его брат – Перевицк и Старую Рязань². В 1503 г. после смерти Федора Васильевича его часть княжества отошла к Москве. Великокняжеский удел просуществовал как формально независимый до 1521 г. Очевидно, что разновременное вхождение частей рязанского княжества в состав Московского государства и закрепило “третное” деление до конца XVI века.

Третному членению было подчинено деление на станы. В “две трети”, по-видимому, входили Окологородный, Пониский, Кобыльский, Моржевский, Каменский и Пехлецкий станы, в “треть” (“Рязанская треть”, “Перевицкая треть”, “князя Федора Васильевича треть”) – Перевицкий и Старорязанский станы. Как можно заметить, часть станов соответствует уделам конца XV века (Ростиславль – Ростиславский стан, Перевицк – Перевицкий стан, Старая Рязань – Старорязанский стан). Более крупные уделы – Переяславль и Пронск – при образовании станов были разделены. Первый, судя по всему, состоял из территорий Окологородного, Пониского и Кобыльского станов, второй – из Каменского и Пехлецкого. Сложно говорить о былой принадлежности Моржевского стана, к которому территориально были близки равно Переяславль и Пронск. Существовало еще одно членение уезда – географическое, по реке Оке – на Рязанскую или Нагорную (правобережье) и Мещерскую (левобережье). Большая часть Мещерской стороны относилась к “трети” (к Перевицкому и Старорязанскому станам), но были здесь и “двутретные” территории (принадлежавшие Окологородному и Каменскому станам). Однако, хотя указанный географический ориентир часто приводится в источниках, административного значения он не имел и при назначении писцов не учитывался. По-видимому, не принималось во внимание в этих случаях и более мелкое волостное членение.

Не сохранилось ни одной подлинной писцовой книги Рязанского уезда XVI века. Источники, на которых базируется настоящее исследование, несут, так или иначе, опосредованную информацию. По степени репрезентативности их можно разделить на несколько групп. Самыми многочисленными, но и скупыми на информацию являются упоминания писцов и их книг, позволяющие узнать лишь о самом факте проведения описания, лице, его производившем, а также о дате и локальном объекте работы. Той же степенью информативности обладают документы, отражающие вторичные по отношению к описательным функции работы писцов, например судебные (правые грамоты) или выдачу отдельных выписей.

Вторую группу составляют разнообразные приказные выписи из писцовых книг. Эти выдержки были сделаны в разное время и для разных целей в учреждениях, аккумулировавших описания или их копии после завершения работы. Они представляют собой сокращенные варианты соответствующих разделов подлинных книг, но, тем не менее, зачастую позволяют не только определить внешние атрибуты описания (имена писцов, время и район описания), но и дают представление о его внутренней структуре. Наиболее информативны писцовые выписи и сотные грамоты, представляющие собой полные копии разделов книг, описывающих ту или иную единицу землевладения. Целостное представление мы имеем лишь о ряд книг 1590-х гг. Сохранились их разновременные обширные экстракты – платежные и приправочные книги.

Традиция писцовых описаний не была привнесена в Рязанское княжество извне после включения его в состав Московского государства. В грамоте рязанского великого князя Ивана Васильевича, предположительно датируемой 1485 г., указывается, что как “будут писцы и мерщики”, им запрещено “отписовать” недвижимость, пожалованную князем церкви Иоанна Златоуста³. К 1522 г. относится упоминание о существовании в независимой Рязани документов, которые представители московской администрации могли посчитать писцовыми книгами: “…и по книгам великих князей рязанских, пожаловал есми Семена да Василья старою их тою отчиною”. К сожалению, это сообщение не содержит имени составителя книг и возможности хотя бы приблизительной их датировки. Ясно лишь, что указанный документ содержал межевые описания: “А по книгам великих князей рязанских межа той их отчине”. Далее следует текст, представляющий, по-видимому, фрагмент древнейшей из рязанских писцовых книг⁴.

Соперничать с ним может разве что краткое извлечение из первого атрибутированного описания уезда, каковым являются книги Кузьмы Фефилаева и Данила Клобукова, “коли Перевитеск писали” (№ 1). Этот текст находится в составе фрагмента правой грамоты 1519/20 г. (1-2). Под Перевицком здесь, по-видимому, следует понимать всю “Перевицкую треть” Рязанского уезда. Как уже говорилось, в 1503 г. эта территория отошла к Москве, в связи с чем уместно предположить, что описание Фефилаева и Клобукова было первым, “оприходовавшим” новоприобретенные земли. П.Н. Милюков датирует книги 1512/13 – 1517/18 гг. на основании сообщения о том, что описание было произведено при дворецком Василии Андреевиче (Челяднине)⁵. Однако в недавно обнаруженном автором этих строк упоминании правой грамоты, выданной писцами Рязанскому Спасо-Преображенскому монастырю, она датируется 1510/11 г. (1-1). В объекте грамоты, “Олпатской земле”, следует видеть позднейшую вотчину монастыря – с. Алпатьево Перевицкого стана⁶, что соответствует локализации обозначенной выше территории проведения описания Фефилаевым и Клобуковым.

Следующее известное нам описание – Ивана Ивановича Волынского (№ 2) – относилось к другой части Рязанского уезда. В правой грамоте 1530 г. (2-1) эти книги прямо названы “двутретными”. Следовательно, составить их московский писец мог не ранее 1521 г., когда указанные земли окончательно вошли в состав Московского государства. Очевидно, задачи этого описания были аналогичны задачам письма Фефилаева и Клобукова – введение информации о присоединенных территориях в общегосударственный оборот.

Следующее описание Рязанского уезда проводилось в конце 1520-х гг. Возможно, оно было вызвано разорением рязанских земель в 1527 г. крымским ханом Ислам-Гиреем. Источники называют имена двух писцов того времени: Василия Андреевича Коробова (№ 3) и Федора Ивановича Волынского (№ 4). Мало того, что указанные лица действовали приблизительно в одно время, упоминания об их работе относятся, среди прочего, к одному географическому объекту – Филипову крю близ Переяславля Рязанского (3-4 и 4-2). Это исключает версию, что уезд для описания был поделен, как позднее случалось, на две части. В правой грамоте о Филиповом кре упоминание о В.А. Коробове всегда предшествует упоминанию о Ф.И. Волынском. Более того, фрагмент текста, в котором ответчики говорят: “…а сверх того…шлемся на писцовы книги [Ниже становится ясно, что это книги Василия Коробова - А.А.] и розъезжая …грамота писца Федора Волынского с книг у владыки есть”, как будто бы свидетельствует о том, что Ф.И. Волынский выдавал документ, основываясь на описании В.А. Коробова, а не на своих материалах. На это же указывает и идентичность межевых описаний, извлеченных судьями из книг Коробова и из разъезжей грамоты Волынского⁷. С другой стороны, Ф.И. Волынский известен нам лишь по осуществлению вторичных функций, не связанных с непосредственными задачами писца – суда и выдачи грамот. Исходя из вышесказанного, можно предположить, что В.А. Коробов по какой-либо причине не смог завершить описание, и оно было поручено Ф.И. Волынскому. Вместе с Волынским суд и разъезд засвидетельствовала одна и та же группа лиц (4-1 и 4-2): В.Б. Шерефединов и подьячие Г. Сидоров и С. Торопов. Очевидно, эти люди и являлись писцами вместе с Волынским (а до этого с Коробовым?).

Очередное разорение рязанских земель Ислам-Гиреем в 1533 г., очевидно, вызвало необходимость нового описания Рязанского уезда – писцами Иваном Дмитриевичем Бобровым и Ярцем Андреевым сыном Нармацким (№ 5). В двух источниках (5-5 и 5-6) указывается, что при суде писцов присутствовали подьячие Бунда (Будна) Антипин и Нечай Евсевьев сын Большаков, по-видимому, работавшие с ними вместе. Объекты письма И.Д. Боброва и Я.А. Нармацкого находились как в “двух третях” (например, с. Остромерь), так и в “трети” (например, с. Селезнево). Поэтому логично предположение, что писцы работали на всей территории Рязанского уезда.

К этому же времени относится единичное недатированное сообщение о суде писца Ивана Морозова (№ 6). Однако в этом имени можно увидеть, например, искаженное именование писца Ивана Боброва. С другой стороны, если об этом описании сохранилось так мало упоминаний, то границы и цели его проведения могли быть весьма локальными.

Следующее масштабное описание на Рязани проводилось уже в 1550-е гг. Необходимость его диктовалась, по-видимому, заключалась нуждами проведения реформ “Избранной рады”. При работе писцов уезд был разделен на две части. Группа М.В. Годунова описывала “треть” (№ 7), группа Ф.С. Мезецкого – “две трети” (№ 8). Неудивительно, что во втором случае работа писцов продолжалась значительно дольше. И неизвестно, была ли она закончена, поскольку в 1557 г. писец Ф.С. Мезецкий был “от резанских книг отставлен для смоленские службы” (8-1). Книги М.В. Годунова датируются П.Н. Милюковым 1546/47 г.⁸ Источником этой датировки, очевидно, является документ 7-1. Здесь в буквенной цифири, обозначающей год работы М.В. Годунова, последний символ может быть прочитан и как “есть”, и как “фита”, то есть как 5 или как 9. Соответственно все число – как 5055 (1546/47 г.), или как 5059 (1550/51 г.) Последнее чтение представляется более верным.

Не исключено, что работу Мезецкого должен был продолжить появившийся в Рязанском уезде в 1558 г. писец Григорий Семенович Плещеев (№ 9). Однако, в итоге Плещееву с подчиненной ему группой писцов пришлось описывать всю территорию Рязанского уезда. Причем масштаб и качество составленных ими книг были таковы, что ими, как приправочными, пользовались до конца XVI века. П.Н. Милюков и С.Б. Веселовский датируют указанное описание 1551/52-1552/53 гг.⁹ По-видимому, эта датировка основывается на неверном чтении при публикации писцовой выписи (9-2) в сборнике П.А. Муханова. Принимая эту дату, С.Б. Веселовский полагал, что книги Г.С. Плещеева являлись третьей составной частью описания уезда Ф.С. Мезецким и М.В. Годуновым. Это представляется сомнительным, поскольку известен ряд территорий, которые описывали и Плещеев, и Мезецкий (Каменский и Окологородный станы).

В преддверии и в первые годы опричнины Рязанский уезд описывал писец Иван Юрьевич Траханиотов (№ 10). Данная писцом сотная выпись на владения рязанского владыки (10-5) свидетельствует, что Траханиотов описывал всю территорию уезда, и что описание его было сокращенным, близким по составу к дозорным книгам. Характерно, что, выдавая Богословскому монастырю межевую грамоту на границу его владений в Окологородном стане, писец пользовался книгами Г.С. Плещеева (10-3). Очевидно, сам он межевых работ не производил. Параллельно с Траханиотовым в Рязанском уезде работали еще два писца. Относительно Дмитрия Вяземского (№ 11) можно предположить, что тот фиксировал состояние дворцовых сел уезда, чье описание, по-видимому, не входило в задачи Траханиотова. Книги Прокофия Кашина (?) (№ 12) не удается строго идентифицировать ни хронологически, ни территориально. Известно лишь, что они были дозорными: “…а писали они по Резани пустыя места и воеванные” (12-1). Можно лишь предположить, что объектом работы Кашина были дворцовые села – немногим ранее, или чуть позже описания Вяземского.

Следующий государственный чиновник в ранге писца, появившийся в Рязанском уезде, описанием земель не занимался. Как выяснила С.И. Сметанина, задачей Степана Ивановича Бороздина-Колединского (№ 13) было перераспределение земельного фонда уезда¹⁰. В выдаваемой от имени Колединского отдельной выписи (13-1) говорится: “А как государев писец поедет писать и межевать, и тогды дворы за ним и во дворех люди по имянам, и пашню, и сено, и лес, и всякое угодье в книги подлино розпишет”.

Определенного рода переделом владений уезда, по-видимому, занималась и группа писца Захария Юрьевича Траханиотова (№ 14). Так, в подлинной отдельной выписи, выданной писцами (14-1), оформляется дача адресатам поместья в Каменском стане Рязанского уезда вместо такового в Пехлецком стане. Два других упоминания З.Ю. Траханиотова (14-2 и 14-3) также касаются выписей (возможно, что и отдельных), выданных писцами, а не составленных ими книг. Причем, в случае с Богословским монастырем речь идет о восстановлении прав владения обители на часть земель, отданных прежде в “нагодчину”, т.е. о перераспределении земельного фонда.

Проведение первого послеопричного описания было обусловлено разорением Рязанского уезда в ходе двух набегов в 1571 и 1572 гг. крымского хана Девлет-Гирея. Опустошение значительных территорий требовало скорейшего пересмотра объема взимаемых налогов и, следовательно, проведения сокращенного оперативного описания – “дозора”. Для ускорения работы, по-видимому, в каждый из станов уезда направлялась отдельная группа писцов. К Окологородному стану относятся упоминания о письме Ратая Суринова сына Окинфиева (№ 15), к Старорязанскому – Бахтеяра Волкова (№ 16), к Каменскому и Пехлецкому – Михаила Озерова (№ 17), к Перевицкому – Ушака Петрова (№ 19). Что же касается остальных станов, к слову, более мелких по размеру (Ростиславского, Моржевского, Кобыльского и Пониского), то до нас не дошли имена лиц, описывавших эти территории, или сведения о работе там известных нам писцов. Акты, в наибольшей степени отражающие текст подлинных дозорных книг (15-1 и 16-4), свидетельствуют, что писцы, главным образом, фиксировали изменения в количественном составе крестьянского населения и размеры пашни. Не оставались в стороне и прочие составляющие писцовой работы, например, размежевание спорных земельных угодий (16-4). В одном из источников (16-14) упоминаются книги Артемья Ра…кова и подьячего Осипа Григорьева 1572/73 г., действовавших в Старорязанском стане. И стан, и имя подьячего совпадают с атрибутами описания Бахтеяра Волкова. Да и в написании имен писцов есть параллели – АртемьяРа… кова и Бахтеяра Волкова – так что первое, очевидно, является искажением второго.

Последствия татарского разорения были настолько значительны, что упадок хозяйств Рязанского уезда год от года прогрессировал¹¹. Уже через год после окончания одного описания потребовался новый дозор для ряда территорий. Андрей Скрябин (№ 18) описывал, по меньшей мере, шесть станов Рязанского уезда (в Перевицком и Старорязанском к этому времени, по-видимому, еще не окончилось проведение предыдущего описания). Как можно судить по грамоте, данной писцом Богословскому монастырю (18-2), описание было еще менее подробным, нежели предыдущее.

В 1570-х – начале 1580 гг. в уезде работал писец Дербыш Отяев (№ 20). Ничего более определенного об этом сказать пока не возможно.

К 1583/84 г. относятся упоминания о работе в Рязанском уезде писца Семена Плещеева (№ 21). По-видимому, в его задачи входило описание только дворцовых земель. Почти в то же время, те же дворцовые земли в тех же станах, что и Плещеев, описывал писец Михаил Ильич Пушкин (№ 22). Закономерным выглядело бы предположение, что один из них не успел закончить описание, и его пришлось заканчивать другому. Однако, сотная с книг Плещеева указывает, что этот писец должен был полностью завершить свою работу. На основании его описания был составлен перечневый список, сравнивающий полученные результаты с предыдущими книгами. При этом был сделан вывод об общем размере убыли дворцового землевладения в уезде (21-1). С другой стороны, письмо Пушкина в Каменском стане датируется на год позже (22-3), чем описание этого стана Плещеевым (21-3). Следует признать, что механизм разделения обязанностей между писцами в данном случае пока остается неизвестным.

Параллельно с двумя предыдущими писцами Рязанский уезд описывал кн. Иван Козловский (№ 23). Его описание названо книгами отдела. По-видимому, писец занимался перераспределением земельного фонда уезда. Это могло быть связано с произошедшей приблизительно в то же время отменой нормы, предусматривавшей наделение землей помещиков в Рязанском уезде в размере лишь половины их оклада¹². Следующее известное нам описание затрагивало, очевидно, лишь дворцовые земли уезда. Григорий Иванович Вельяминов (№ 24) под 1588 и 1589 гг. упоминается как писец соответствующих территорий Перевицкого (24-1) и Каменского (24-2) станов.

1589/90 г. датируется описание, глава писцовой группы которого составителями указателя “Описания городов европейской части России XVI-XVII вв.” был предположительно атрибутирован как Иван Алексеевич Жеребцов (№ 25)¹³. Сложно сказать, насколько обширной была территория проведения этого описания. Возможно, это был только г. Михайлов, возможно, весь Моржевский стан. Известно, что этот писец примерно в то же время описывал ряд соседних южнорусских уездов¹⁴. Следовательно, это могла быть своеобразная “командировка” писцовой группы в соседний Михайлов для разрешения узкого вопроса, связанного исключительно со стрелецкими землями города. В 1590/91 в дворцовых землях уезда работал писец Тимофей Хлопов (№ 26). Он описывал “двутретные” бортные села.

В 1590-е гг. в Рязанском уезде было произведено еще одно валовое описание. Уезд был разделен между двумя группами писцов. Третьяк Григорьевич Вельяминов (№ 27) описывал “меньшую половину” – Окологородный, Каменский и Пехлецкий станы. Группа Василия Яковлевича Волынского и Ивана Афанасьевича Нащокина (№ 28) действовала в “большой половине” – Перевицком, Моржевском, Ростиславльском, Пониском, Кобыльском и Старорязанском станах¹⁵. Дошедший до нас материал, восходящий к указанным описаниям, весьма велик по числу документов и объему информации. С другой стороны, эти источники очень различаются по происхождению и качеству передачи изначального текста книг. Все это требует отдельного исследования описаний Т.Г. Вельяминова и В.Я. Волынского с И.А. Нащокиным, которое не входит в задачи настоящей работы. Здесь мы ограничимся лишь краткими атрибутирующими сведениями. Неизвестные ранее данные о полном составе писцовой группы Т.Г. Вельяминова извлечены из указной грамоты В.Я. Волынскому и И.А. Нащокину 1595 г.¹⁶

Под 1594/95 г. в Рязанском уезде упоминается ранее не встречавшаяся нам разновидность писцовых книг – переписные книги. Они были составлены местным чиновником, зарайским городовым приказчиком Казарином Кирилловым (№ 29). Как известно, в XVII веке переписными книгами назывались документы, фиксировавшие, главным образом, зависимое население – холопов и крестьян. При этом информация о размере землевладения в книги не включалась. В нашем случае ситуация обратная. Выписи из переписных книг содержат информацию о пустошах (т.е. незаселенных территориях) с указанием размера их угодий. Таким образом, сложно сказать, что понималось под переписными книгами в настоящем случае.

К 1595/96 году относится упоминание о книгах Дмитрия Салтыкова (№ 30). Поскольку этот документ хранился в Засечном приказе, а выпись из них относилась к жеребью сельца, приписанному к засеке (30-1), можно предположить, что описанию подлежали исключительно засеки Рязанского уезда.

1599/1600 г. датируются строельные книги писца Григория Овцына (№ 31). Этим термином обозначались описания посадов городов (в данном случае – Переяславля Рязанского).

Публикуемый ниже хронологический перечень основывается на следующих принципах: в заголовке указываемой книги приводятся последовательно временные границы работы писцов (в квадратных скобках – предполагаемые); имена членов писцовой группы; при наличии соответствующей информации, указываются вид книг и наиболее крупное административно-территориальное членение границ их проведения. В конце заголовка отмечается упоминание указанных книг в перечнях Милюкова (М), Дьяконова (Д) и Веселовского (В). В строке информации об источнике сведений о писцовой книге последовательно перечисляются: объект работы (описания, суда, выдачи грамоты и т.п.) писцов и его административно-территориальная принадлежность в составе Рязанского уезда; вид источника, отражающего работу писцов (писцовая выпись, сотная грамота, выпись из книг и т. п.), если о деятельности писцов или о выданном ими документе сохранилось лишь краткое упоминание, это указывается особо. Отдельно отмечается факт исполнения писцами судебных функций. Далее приводится датировка работы писцов в источнике, разночтения имен и ссылка на архивный или опубликованный источник информации.

ПРИМЕЧАНИЯ

¹ Милюков П.Н. Спорные вопросы финансовой истории Московского государства: Рецензия на сочинение А.С. Лаппо-Данилевского “Организация прямого обложения в Московском государстве”.СПб., 1892. С. 159-183; Дьяконов М.А. Рец. на: Милюков П.Н. Спорные вопросы финансовой истории Московского государства: Рецензия на сочинение А.С. Лаппо-Данилевского “Организация прямого обложения в Московском государстве”. СПб., 1892 // Журнал Министерства народного просвещения. 1893. № 7. С. 224-231 отд. паг.; Веселовский С.Б. Сошное письмо. Исследование по истории кадастра и посошного обложения Московского государства. М., 1916. Т. 2. С. 569-643.

² Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей XIV-XVI вв. М.-Л., 1950. № 84.

³ Морозов Б.Н. Грамоты XIV-XVI из копийной книги рязанского архиерейского дома // Археографический ежегодник за 1987 год. М., 1988. С. 302.

⁴ Акты социально-экономической истории Северо-Восточной Руси конца XIV - начала XVI вв. М., 1964. Т. 3. № 363. С. 385 (Далее – АСЭИ).

⁵ Милюков П.Н. Указ. соч. С. 159.

⁶ Писцовые книги Рязанского края XVI-XVII вв. / Под ред. В.Н. Сторожева. Рязань, 1898. Т. 1. Вып. 1. С. 186. (Далее – ПКРК).

⁷ Книги В.А. Коробова: “…Филипов корь по Тошковскую дорогу, да по Поликовской лоск, да по Храповскую дорогу. А Храповскою дорогою на Тошковскую ж дорогу. Налеве земля великого князя посацкая, а напрове земля и пожни борисоглебские, рязанского и муромского владыки”.

Разъезжая грамота: “…Филипов корь по Тошковскую дорогу, да по Панковской лоск, да по Храповскую дорогу. А от Храповские дороги на Тошковскую дорогу. Налеве земля великого князя посадцкая пашня и Микуличскаго села, а напрове земля и пожни бо[ри]соглебские, рязанского и муромского владыки”.

Совпадение межевых описаний, при том, что сами межи могли не меняться десятилетиями, учитывая преемственность в составлении новых книг с предшествующим описанием, на самом деле, не слишком показательно.

⁸ Милюков П.Н. Указ. соч. С. 162.

⁹ Там же. С. 163; Веселовский С.Б. Указ. соч. С. 615, 616.

¹⁰ Сметанина С.И. Землевладение Рязанского края и опричная земельная политика. Автореферат дисс. … канд. ист. наук. М., 1982.

¹¹ История крестьянства в СССР с древнейших времен до Великой Октябрьской социалистической революции. Крестьянство в периоды раннего и развитого феодализма. М., 1990. Т. 2. С. 263, 264.

¹² Позднейший известный акт, содержащий такую норму, датирован июнем 1585 г. (Акты служилых землевладельцев XV - начала XVII вв. М., 1997. Т. I. № 81 (Далее - АСЗ)). Первый, упоминающий испомещивание исходя из полного размера оклада, – ноябрем 1586 г. (Там же. № 293).

¹³ Описания городов европейской части России XVI-XVII вв.: Указатель по материалам писцовых и переписных книг / Сост. Т.Б. Соловьева (отв. сост.), Л.А. Тимошина. М., 2005. № 387.

¹⁴ Там же. № 190. Л. 142. Прим. 38.

¹⁵ Разрядная книга, 1475-1605. М., 1989. Т. 3, ч. 3. Л. 991 об. Платежные и приправочные книги, восходящие к описанию 1590-х годов, изданы: ПКРК. Т. 1, вып. 1; Анпилогов Г.Н. Рязанская приправочная писцовая книга конца XVI века. М., 1982.

¹⁶ РГАДА. Ф. 1199. Оп. 1. Д. 118. Л. 35 об.

Хронологический перечень

1. 1510/11 г. – Кузьма Фефилаев и Данила Клобуков. Сошные и оброчные книги. “Перевицкая треть”. (М)

1. Олпацкая земля (с. Алпатьево Перевицкого стана?). Правая грамота. Упоминание. (Кузьма Фефилактов). 1510/11. (ГАРО. Ф. 627. Оп. 58. Д. 148. Л. 21).

2. Починок Слободка. Выпись из книг. (АСЭИ. Т. 3. № 390).

2. [1521 - 1530 гг.] – Иван Иванович Волынский. Книги “двух третей рязанских”.

1. Озера Ольгова монастыря. Выпись из книг. (Па­мятники русской письменности XV-XVI веков. Рязанский край. М., 1978. № 17. Л. 3 (Далее - ПРП РК)).

2. С. Перкино Каменского стана. В “двух третях”. Упоминание. (Иловайский Д.И. История Рязанского княжества. Рязань, 1990. С. 145. Прим. 15).

3. [до 1529 г.] - Василий Андреевич Коробов. Писцовые книги. (Д)

1. С. Васильевское и слободка Окологородного стана. Выпись из книг. (АСЗ. Т. I. № 277. Л. 227).

2. Г. Переяславль-Рязанский. Упоминание. (Каштанов С.М. Из истории русского средневекового источника. М., 1996. С. 224).

3. Д. Золотая Баба под г. Переяславлем-Рязанским. Упоминание. (ПРП РК. № 19).

4. Угодья крестьян рязанского владыки близ г. Переяславля-Рязанского. Упоминания. (Свидетельство 1555 г. : “…городские люди после Василева писма Коробова с товарыщи и после Федорова писма Волынского с товарыщи молчали дватцат четыре годы”) (ПРП РК. № 26. Л. 3-5).

5. Григорьевская волость Солотчинского монастыря [Перевицкого стана]. Упоминание. (Филиппова И.С. Московские грамоты XVI в. из ГАРО // История русского языка. Памятники XI-XVIII вв. М., 1982. № 3. С. 275).