Российские реалии «африканской» теории

Африканской теории в российской среде профессионалов-антропологов

практически не уделяется никакого внимания. В качестве показателя,

демонстрирующего такое отношение к проблеме, достаточно привести

хотя бы тот факт, что на главном, масштабном, итоговом и знаковом

1231

мероприятии для археологов и антропологов – Всероссийском

археологическом съезде – Африке был посвящён всего 1 доклад из более

чем 100 докладов о раннем и верхнем палеолите других регионов. И то,

этот доклад посвящён не вопросам «прародины», а, напротив, –

уточнению таксономического отнесения африканских находок.

Вот что пишет автор: «Четыре нижних челюсти и ряд фрагментов

черепов, среди которых фрагмент лобной кости с надорбитной

областью, были обнаружены в прибрежных пещерах района Класиес

Ривер в Южной Африке. Это уже практически сапиентные останки,

имеющие довольно глубокую дату 80 – 120 тысяч лет тому назад». И

далее - «проведённые исследования по краниологии и

краниотригонометрии находок, относимых к данному таксону, в музее

человека г. Парижа (Франция) и музея естествознания г. Нью-Йорка

(США) показали, что выделение нового вида Дрейером в 1935 году не

правомерно».

Заметим, чуть раньше С.В. Васильев писал и об антропологической связи

гейдельбергского человека с неандертальцем (Васильев, 2008, стр. 42).

Рассматривая находки из Мугарет-эль-Алия (60 – 90 тысяч лет) и из

Темара (60 – 90 тысяч лет), С.В. Васильев утверждает, что «все

североафриканские находки имеют в той или иной степени

неандерталоидные характеристики и могут считаться предковыми

формами классических неандертальцев» (Васильев, 2008, стр. 44).

Находки из Передней Азии, в том числе и Кафзех VI и IX (115 – 92 тыс.

лет), Схул IV и V (100 – 70 тыс. лет), Табун I (120 тыс. лет), Амуд I (50 – 40

тыс. лет), Шанидар I и II (46 тыс. лет), Кебара (61 – 48 тыс. лет), С.В.

Васильев также относит к таксону Homo heidelbergensis и делает вывод,

«что практически во всех случаях предшественником переднеазиатского

палеолитического полиморфного населения был вид Homo

heidelbergensis (один из представителей – наряду с Homo erectus и Homo

ergaster – эректоидных форм)» (Васильев, 2008, стр. 44). А.А. Зубов (2004)

также отмечал архаичные и прогрессивные черты переднеазиатских

находок. Видимо, поэтому, осторожно указывая, на «практически

сапиентные» формы отдельных экземпляров, автор всё-таки не решается

однозначно их отнести к сапиенсам.

Отметим, чёткое соблюдение антропологических правил приводит к

следующему. Известно, что все вышеуказанные африканские

среднеплейстоценовые экземпляры очень часто называют «ранними

архаичными сапиенсами», что означает включение их в вид Homo

sapiens. Однако «вряд ли можно согласиться с этим предположением,

поскольку оно нарушает основные принципы таксономии. Согласно

этим правилам, все переходные (читай – формы, имеющие архаичные

характеристики) должны относиться к виду-предшественнику»

1232

(Васильев, 2008, стр. 43). Чуть позже автор повторяет: «Безусловно,

морфологически данные экземпляры имеют большую долю сапиентных

характеристик и по всем правилам таксономии должны относиться к

подвиду, ведущему к эволюционно более продвинутому виду Homo

sapiens. Согласно правилам, эти находки необходимо относить к таксону

Homo heidelbergensis sapiens» (Васильев, 2011a, стр. 35).

То есть известный специалист в африканском вопросе российский

антрополог С. В. Васильев однозначно относит широко

пропагандируемые находки не к современному человеку, а к

совершенно другому таксону – прогрессивным формам

гейдельбергского человека. Это палеоантроп с датировкой, начиная с