§ 2. Возникновение мануфактур

Натурального хозяйства в чистом виде даже в пору раннего феодализма, не говоря уже о XVII в., не существовало. Крестьянин, как и помещик, обращался к рынку для приобретения изделий, производство которых могло быть организовано только там, где для этого существовали необходимые сырьевые ресурсы, как, например, соль и железо.

В XVII в., как и в предшествующем столетии, некоторые виды промыслов были распространены повсеместно. Повсюду крестьяне для своих нужд ткали полотно, выделывали кожи и овчину, обес­печивали себя жилыми и хозяйственными постройками. Особен­ность развитию мелкой промышленности придавали не домашние промыслы, а распространение ремесла, т. е. изготовление изделий на заказ и особенно мелкого товарного производства, т. е. изготовление изделий на рынок.

Самое важное новшество в промышленности XVII в. было связано с появлением мануфактуры. Ей присущи три признака. Это прежде всего крупное производство; мануфактуре, кроме того, свойственно разделение труда и ручной труд. Значительные по размерам предприятия, использовавшие ручной труд, на которых разделение труда находилось в зачаточном состоянии, называются простой кооперацией. Если в кооперации применялся наемный труд, то она называется простой капиталистической кооперацией.

К типу простой капиталистической кооперации относились артели бурлаков, тянувших струги из Астрахани в Нижний Новгород или в верховья Волги, а также артели, строившие кирпичные здания. Самым ярким примером организации производства по принципу простой капиталистической кооперации (при непременном условии, что труд был наемным) было солеварение. Промыслы у некоторых владельцев достигали огромных размеров: за Строгано­выми в конце века числились 162 варницы, за гостями Шустовыми и Филатовыми – 44 варницы, за Пыскорским монастырем – 25. Но на соляных промыслах отсутствовало мануфактурное разделение труда: в выварке соли участвовали только солевар и подварок. Все остальные работники (дрововоз, печник, кузнец, бурильщик скважин, из которых извлекали рассол) в производстве соли не участвовали. Впрочем, некоторые историки относят солеваренные промыслы к мануфактурам.

Первые мануфактуры возникли в металлургии; вододействующие заводы строились в местах, где существовали для этого триединые условия: руда, лес и небольшая река, которую можно было перегородить плотиной, чтобы использовать энергию воды в производстве. Начало мануфактурному производству было положе­но в Тульско-Каширском районе – голландский купец Андрей Виниус в 1636 г. пустил вододействующий завод.

Отметим характернейшие особенности появления мануфактур­ного производства в России. Первая из них состоит в том, что крупные предприятия возникали не на базе перерастания мелкого товарного производства в мануфактуру, а путем перенесения в Россию готовых форм из стран Западной Европы, где мануфактура уже имела вековую историю существования. Вторая особенность состояла в том, что инициатором создания мануфактур выступило государство. Чтобы привлечь иностранных купцов к вложению капиталов в производство, государство предоставило им ряд сущес­твенных привилегий: основатель завода в течение 10 лет получал денежную ссуду, к заводам были приписаны дворцовые крестьяне, заготавливавшие руду и древесный уголь. В свою очередь, заводовладелец обязывался отливать для нужд государства пушки и ядра; на внутренний рынок изделия (сковороды, гвозди) поступали толь­ко после выполнения государственного заказа.

Вслед за Тульско-Каширским районом в промышленную эксп­луатацию были вовлечены рудные месторождения Олонецкого и Липецкого районов. Вододействующие заводы основали для удов­летворения потребностей в железе своих вотчин такие крупные землевладельцы, как И.Д. Милославский и Б.И. Морозов. В конце столетия к мануфактурному производству приобщились купцы Демидов и Аристов. Металлургия являлась единственной отраслью промышленности, в которой вплоть до 90-х гг. действовали ману­фактуры.

В XVII в. Россия вступила в новый период своей истории. В области социально-экономического развития он сопровождался началом формирования всероссийского рынка.

В его возникновении и развитии решающее значение имели не мануфактуры, охватившие лишь одну отрасль промышленности и выпускавшие ничтожную долю товарной продукции, а мелкое товарное производство. Межобластные связи цементировали ярмарки всероссийского значения, такие, как Макарьевская близ Нижнего Новгорода, куда везли товары с бассейна Волги, Свенская под Брянском, являвшаяся главным пунктом обмена между Украиной и центральными районами России, Ирбитская на Урале, где происходила купля-продажа сибирской пушнины и промыш­ленных товаров русского и иностранного происхождения, предназ­начавшихся для населения Сибири.

Крупнейшим торговым центром была Москва – средоточие всех товаров сельскохозяйственного и промышленного производства, от зерна и скота до пушнины, от изделий крестьянских промыслов (полотно и сермяжное сукно) до разнообразного ассортимента импор­тных товаров из стран Востока и Западной Европы.

Верхний слой купечества составляли гости и торговые люди гостиной и суконной сотен. Гости – самая богатая и привилегированная часть купечества. Им предоставлялось право свободного выезда за границу по торговым делам, право владеть вотчинами, они освобождались от постоя, податей и некоторых посадских служб. Торговые люди гостиной и суконной сотен распо­лагали теми же привилегиями, что и гости, за исключением права выезда за границу.

За предоставленные привилегии члены корпораций расп­лачивались с государством выполнением ряда обременительных поручений, отвлекавших их от торговли собственными товарами, – они являлись торгово-финансовыми агентами правительства: заку­пали товары, торговля которыми находилась в казенной монополии, управляли таможнями крупнейших торговых центров страны, вы­ступали оценщиками мехов и т.д. Казенная монополия на экспорт ряда товаров (пушнина, черная икра, поташ и др.), пользовавшихся спросом у иностранных купцов, существенно ограничивала возмож­ности для накопления капиталов российским купечеством.

Морская торговля со странами Западной Европы осуществля­лась через единственный порт – Архангельск, на долю которого приходилось 3/4 торгового оборота страны. На протяжении столетия значение Архангельска хотя и медленно, но возрастало: в 1604 г. туда прибыло 24 корабля, а в конце века – 70.

Главными потребителями импортных товаров были казна (оружие, сукно для обмундирования служилых людей и др.) и царский двор, приобретавший предметы роскоши и изделия ману­фактур. С азиатскими странами торговля осуществлялась через Астрахань, город с пестрым национальным составом, – там наряду с русскими купцами торговали армяне, иранцы, бухарцы, индусы, доставлявшие шелковые и бумажные материи, платки, кушаки, ковры, сушеные фрукты и др. Главным товаром здесь был шелк-сырец, следовавший транзитом в западноевропейские страны.

Западноевропейские товары доставлялись в Россию и сухим путем, через Новгород, Псков, Смоленск. Здесь торговыми партне­рами были Швеция, Любек, Речь Посполитая. Особенность рус­ско-шведской торговли состояла в активном участии в ней русских купцов, обходившихся без посредников и доставлявших пеньку непосредственно в Швецию. Однако удельный вес сухопутной торговли был невелик.

Структура внешнеторгового оборота отражала уровень эко­номического развития страны: в импорте из стран Западной Европы преобладали промышленные изделия, в русском экспорте преобла­дали сельскохозяйственное сырье и полуфабрикаты: пенька, полот­но, пушнина, кожи, сало, поташ и др.

Внешняя торговля России почти полностью находилась в руках иностранных купцов. Русские купцы, слабо организованные и менее богатые, чем их западноевропейские собратья, не могли конкурировать с ними ни в России, ни на рынках тех стран, куда ввозились русские товары. К тому же русские купцы не располагали торговыми кораблями.

Засилье иноземного торгового капитала на внутреннем рынке России вызывало у русских купцов острое недовольство, проявившееся в подаваемых правительству челобитных с требо­ванием изгнать купцов-иноземцев (англичан, голландцев, гамбуржцев и др.) с внутреннего рынка. Впервые это требование прозвучало в челобитной 1627 г. и затем было повторено в 1635 и 1637 гг. На Земском соборе 1648–1649 гг. русские торговые люди вновь потребовали высылки иностранных купцов.

Настойчивые домогательства русских купцов лишь частично увенчались успехом: правительство в 1649 г. лишило права вести торговлю внутри России только англичан, причем основанием послужило обвинение в том, что они «государя своего Карлуса короля убили до смерти».

Торговые люди продолжали оказывать давление на правитель­ство, и оно в ответ на челобитную именитого человека Строганова 25 октября 1653 г. обнародовало Торговый устав. Главное его значение состояло в том, что он вместо множества торговых пошлин (явочной, езжей, мостовой, полозовой и др.) устанавливал единую пошлину в размере 5% с цены продаваемого товара. Торговый устав, кроме того, повышал размер пошлины с иностранных купцов – вместо 5% они платили 6%, а при отправлении товаров внутрь страны дополнительно еще 2%. Торговый устав, таким образом, носил покровительственный характер и способствовал развитию внутреннего обмена.

Еще более протекционистским был Новоторговый устав 1667 г., подробно излагавший правила торговли русскими и иностранными купцами. Новый устав создавал благоприятные условия для тор­говли внутри страны русским торговым людям: иноземец, прода­вавший товары в Архангельске, уплачивал обычные 5% пошлины, но если он пожелал отвезти товар в какой-либо другой город, то размер пошлины удваивался, причем ему разрешалось вести только оптовую торговлю. Торговать иноземцу с иноземцем иностранными товарами запрещалось.

Новоторговый устав ограждал русских торговых людей от кон­куренции иностранных купцов и в то же время увеличивал размер поступлений в казну от сбора пошлин с иноземных купцов.

Составителем Новоторгового устава был Афанасий Лавренть­евич Ордын-Нащокин. Этот представитель захудалого дворянского рода стал самым видным государственным деятелем XVII в. Он ратовал за необходимость поощрять развитие внутренней торговли, освобождение купечества от мелочной опеки правительственных учреждений, за выдачу ссуд купеческим объединениям, чтобы они могли противостоять натиску богатых иностранцев. Нащокин не считал зазорным заимствовать полезное у народов Западной Евро­пы: «доброму не стыдно навыкать и со стороны, у чужих, даже у своих врагов».