Глава XI социальные движения

§ 1. Городские восстания. Уложение 1649 г.

XVII столетие современники не случайно назвали бунташным веком – именно на это столетие падают два массовых движения, городские восстания середины столетия, Медный бунт 1662 г. в Москве и два стрелецких бунта последней четверти века.

Городские восстания середины XVII в. охватили многие города страны. Среди них первенствующее значение имело восстание 1648 г. в Москве, прежде всего потому, что оно развернулось в столице государства. Своеобразие этого восстания состояло в том, что оно завершилось удовлетворением требований, предъявленных участниками движения. Другой особенностью выступления в Мос­кве было участие в нем разнородных слоев населения столицы: посадских людей, стрельцов и дворян.

Недовольство посада и стрельцов вызвала финансовая реформа правительства боярина Б.И. Морозова. Этот «дядька» царя, породнившийся с ним женившись на сестре его супруги, вздумал пополнить казну заменой прямых налогов косвенными: в 1646 г. вместо взимания стрелецких и ямских денег было решено обложить дополнительной пошлиной соль. Но реформа не достигла цели, она вызвала резкое недовольство низших слоев населения и сокращение потребления соли. Неудачу реформы признало и правительство, в конце 1647 г. отменило соляной налог и вернулось к прежней налоговой системе, причем стало нещадно взыскивать образовав­шуюся недоимку по прямым налогам.

Посадское население считало занятие торговлей и промыслами своим исключительным правом. Между тем в Москве находилось немало ремесленников, принадлежавших крупным светским и ду­ховным феодалам. Они жили в так называемых белых слободах, не несли посадских повинностей и составляли серьезную конкуренцию ремесленникам черных слобод. Чернослободчики требовали ликвидации белых слобод и уравнения их жителей в правах и обязанностях со всем остальным посадским населением.

Свои претензии к правительству предъявляли и широкие круги дворянства – они давно домогались неограниченного срока сыска беглых крестьян. Первую челобитную с требованием отмены уроч­ных лет для сыска беглых и перенесения судебного разбирательства по исковым челобитным из Москвы в провинцию дворяне подали еще в 1637 г. Челобитчики жаловались на произвол «сильных людей», на невозможность найти на них управу, на то, что они «волочат нас московскою волокитою». Эти требования были повторены в дворянских челобитных 1641 и 1645 гг. Результаты домо­гательств были скромными – дворянам удалось добиться лишь увеличения срока сыска беглых с 5 до 10 лет.

Поскольку реальная власть находилась в руках бояр, отнюдь не заинтересованных не только в отмене урочных лет, но и в удлинении срока сыска беглых потому, что, как правило, именно в их владения устремлялись беглецы из поместий мелких и средних феодалов, то они не спешили удовлетворить требования дворян.

На позицию правительства в вопросе о сыске беглых оказывали влияние и интересы государства, обладавшего громадной независимостью и преследовавшего в некоторых случаях цели, не совпадавшие с чаяниями широких слоев дворянства. Один из потоков беглых устремлялся в южные уезды страны. Вернуть оттуда беглых значило оголить южную границу и создать условия для безнаказанных набегов крымских татар.

1 июня 1648 г. возвращавшемуся с богомолья царю москвичи хотели подать челобитную, но стрельцы разогнали толпу. На сле­дующий день горожане ворвались в Кремль и, не поддаваясь уговорам бояр, патриарха и царя, вновь пытались вручить челобитную, но бояре, разорвав в клочья, бросили ее в толпу челобитчиков. Морозов велел стрельцам выгнать толпу из Кремля, но те отказались повиноваться.

2 июня были разгромлены дворы боярина Морозова, окольничего П.Т. Траханиотова, гостя Василия Шорина и думного дьяка Назария Чистого, который при этом был убит. Восставшие потребовали выдачи начальника Земского приказа Леонтия Пле­щеева и его покровителей Морозова и Траханиотова.

В Кремле решили пожертвовать Плещеевым, который 4 июня был выведен палачом на Красную площадь и растерзан толпой. На следующий день казнили и Траханиотова. Царю удалось спасти лишь Морозова, срочно отправив его в ссылку в Кирилло-Белозерский монастырь.

В ходе восстания сложился временный союз посадских людей столицы, служилых людей по отечеству и стрельцов. Его участники потребовали от правительства созыва экстренного Земского собора. 16 июля на Земском соборе было принято решение о необходимости составить новое уложение. Оно было выработано комиссией, воз­главляемой кн. Н.И. Одоевским и 1 сентября 1649 г. утверждено Земским собором.

Возникновение Уложения 1649 г. связано не только с городским восстанием, но и процессами, протекавшими в обществе: почти за столетие, отделявшее новый законодательный акт от Судебника 1550 г., было обнародовано 445 новых указов: некоторые из них отменяли статьи Судебника или им противоречили, иные возникли в связи с новыми потребностями общества.

Уложение 1649 г. – универсальный кодекс феодального права, не имевший аналогов в предшествующем законодательстве, он устанавливал нормы во всех сферах жизни общества – социальной, экономической, административной, семейной, духовной, военной и т. д. Одновременно Уложение определяло меры наказания за нарушение этих норм. Универсальность обеспечила ему долгую жизнь: хотя некоторые статьи его и были отменены, но оно дейст­вовало до 1826 г., когда его нормы использовали во время суда над декабристами.

Уложение состоит из 25 глав, в каждой из которых сгруппирова­ны статьи по какой-либо теме. Общее количество статей – 967.

Памятник открывается главой «О богохульниках и церковных мятежниках». В ней светская власть берет под защиту соблюдение чистоты веры, подвергая богохульников жесточайшей каре – сож­жению на костре. Статьи главы грозят наказанием молящимся за нарушение порядка и благочинности в храмах. В церкви надлежало «стоять и молиться, а не земная мыслити», запрещались разговоры, подача челобитных и действия, мешавшие отправлению службы. В то же время Уложение ущемляло интересы церкви, ликвидируя ее прежние привилегии и усиливая ее подчинение светской власти. Обе тенденции отражены в двух специальных главах («О суде патриарших приказных и дворовых всяких людей и крестьян» и «О монастырском приказе» – главы XII и XIII), а также в некоторых статьях XI и XIX глав.

Церковь в конце XVI в. владела третью земельного фонда страны. Экономическое могущество духовных феодалов подкреп­лялось их некоторыми иммунитетными правами, например авто­номным управлением. Уложение сохранило автономию в управлении лишь патриаршими владениями, а население всех остальных вотчин передавало в юрисдикцию специально созданно­му Монастырскому приказу, являвшемуся светским учреждением.

Наибольший протест церковных иерархов вызывали три статьи XVII главы, запрещавшие передавать вотчины в монастыри при пострижении в монахи и в епархии на помин души. Уложение таким образом перекрывало источники роста церковного и монастырского землевладения. Удар по экономическому благосостоянию епархий и монастырей наносили статьи XIX главы, ликвидировавшие на посадах белые слободы и институт закладчиков. Именно по этим причинам Уложение вызвало резкое осуждение патриарха Никона.

К важнейшим в законодательном акте относятся главы, опре­деляющие сословную структуру общества. Глава XI «Суд о кресть­янах» удовлетворила требование дворян о праве на бессрочный сыск беглых. Тем самым отменялись урочные лета и крестьяне с их потомством становились навечно собственностью помещиков, дворцового ведомства и духовных владельцев. Статьи главы предус­матривали размер штрафа (10 руб. в год) за прием и держание беглых, процедуру передачи их законным владельцам, судьбу прижитых в бегах детей, а также имущества, устанавливали порядок выдачи замуж за крестьян, принадлежавших другим помещикам, наставляли, как поступать в случаях, когда беглый крестьянин изменил имя, и т.д.

Если глава XI навечно прикрепляла крестьян к землевладельцу, то глава XIX распространяла крепостнические отношения на посад­ское население – она навечно прикрепляла посадского человека к посаду. Одна из главных норм главы – ликвидация белых слобод, принадлежащих крупным светским и духовным феодалам, насе­ление которых было освобождено от выполнения посадских повинностей. Сословная привилегия посадского населения – мо­нополия на занятия торгами и промыслами. Крестьянам, до­ставившим в город продукты своего хозяйства, разрешалось продавать их только с возов и стругов. Глава определяла порядок комплектования посада торгово-промысловым населением: возвра­щали на посад по «старине», т.е. лиц, ранее в нем живших, по родству и по роду занятий. Уложение обязывало посадских заниматься торгами и промыслами, ибо то и другое являлось источником финансовых поступлений в казну.

Правам и обязанностям дворян (служилых людей по отечеству) посвящены две специальные главы (XVI и XVII), о них прямо или косвенно речь шла и во многих других главах (например в XI, XII и др.). Главы «О поместных землях» и «О вотчинах» до мельчайших подробностей излагают порядок обеспечения служилого человека землей в форме поместий и вотчин, определяют размер пожало­вания поместьем в зависимости от принадлежности к той или иной прослойке служилого сословия: боярину отводилось 200 четвертей, в то время как провинциальному дворянину – 70. В главах четко прослеживается стирание граней между поместьем и вотчиной. Главное отличие между ними состояло в том, что последняя явля­лась наследственным владением, в то время как первая – пожизненным. Прекращение службы теоретически влекло за собой изъятие поместья. Поэтому каждый владелец поместья стремился превратить ее в вотчину. Уложение удовлетворяло это желание: оно разрывало непосредственные связи и зависимость службы от вла­дения поместьем – поместья оставлялись «в пожить» дворянам, лишенным возможности продолжать службу по старости или сос­тоянию здоровья. Определение доли поместной земли, причитав­шейся вдовам, сыновьям, не достигшим возраста, с которого начиналось несение службы, а также дочерям, следует тоже считать показателем стирания различий между поместьем и вотчиной.

Значение Уложения в истории России выходит за рамки офор­мления крепостного права, выразившегося в отмене урочных лет сыска беглых и ликвидации белых слобод. Едва ли не самый важный результат этого законодательного акта состоял в оформлении сос­ловной структуры общества, в определении прав и обязанностей каждого из четырех сословий: духовенства, дворян, посадских и крестьян. В наибольшем выигрыше оказались дворяне, что они прекрасно понимали. Не случайно дворяне требовали от правительства неукоснительного исполнения норм, зарегистрированных в «Крепостном уставе», как они называли Уложение 1649 г.: «И чтоб в твоей государевой державе все люди Божии и твои государевы, каждо от великих и четырех чинов, освященный и служивый, и торговый и земледелательный, в своем уставе и в твоем царском повелении твердо и непоколебимо стояли, и ни един бы ни от единого ничим ни обидим был, и кийждо людие по заповеди Божий от своих прямых трудов питалися».

Крепостнический режим столетиями оказывал пагубное влияние на менталитет русского человека. Крепостным крестьянам он прививал рабское послушание, сковывал личную инициативу и предприимчивость, порождал двоякое отношение к труду при обра­ботке, например, барской и собственной пашни, прививал желание присвоить барское имущество.

Крепостное право пагубно влияло и на помещика: оно приучало барина к лености, освобождало его от забот по добыванию средств к существованию, поскольку ими его обеспечивал крепостной крестьянин, приучало барина к безнаказанности за чинимый произвол, культивировало лесть, угодничество и раболепие, пос­кольку у дворян существовала своя иерархия зависимости: рядовой дворянин – воевода – вельможа – царь. Спина барина, как и спина крепостного крестьянина, не освобождалась от соприкосно­вения с кнутом. Достойно удивления, как при этих неблагоприятных условиях русский человек приобщался к цивилизации, проявляя упорство в преодолении трудностей, порожденных крепостничест­вом, и занял достойное место в семье европейских народов.

Проведенное правительством так называемое посадское строение обеспечило прирост по стране посадского населения на одну треть с 31 567 до 41 662 дворов. Посадская реформа способствовала развитию товарно-денежных отношений. Поскольку реформа про­водилась феодальным государством, в ней проявлялись черты, сдерживавшие разложение посадского населения: каждый житель посада был закреплен за посадской общиной и тяглом, под которым подразумевались не только денежные платежи, но и выполнение разнообразных служб в пользу государства, отвлекавших купцов и промысловиков от их занятий. Непоследовательность в проведении реформы проявилась и в том, что далеко не все белые слободы, принадлежавшие духовным феодалам, были ликвидированы: свет­ская власть накануне проведения церковной реформы стремилась не обострять отношений с церковными иерархами.

Восстание в Москве приобрело большой резонанс – волна движений летом 1648 г. охватила многие города: Козлов, Соль Вычегодскую, Курск, Устюг Великий и др. В южных городах (Козлов, Курск), где посады были немногочисленными, главной силой движения выступали мелкие служилые люди, боровшиеся против засилья стрелецких начальников, в то время как в городах Приморья, где жизнь в посадах протекала более интенсивно, опорой движения, направленного против воевод и богатых купцов, были посадские люди.

Самые упорные и продолжительные восстания развернулись в 1650 г. в Пскове и Новгороде. Поводом к восстанию послужило резкое повышение цен на хлеб, вызванное обязательством правительства поставить Швеции зерно в счет компенсации за перебежчиков с территорий, захваченных шведами. Закупки зерна взвинтили цены, что вызвало волнения сначала в Новгороде, а затем и в Пскове. В обоих городах власть перешла в руки земских старост. Если, однако, выборные власти в Новгороде не проявили ни стойкости, ни решитель­ности и открыли ворота карательному отряду кн. И.Н. Хованского, то псковичи отказались повиноваться карателям, в город их не впустили и оказали вооруженное сопротивление.

Началась трехмесячная осада Пскова (июнь – август 1650 г.). Полновластным хозяином города стала Земская изба, распределяв­шая среди горожан хлеб, изъятый из боярских житниц. Она же осуществляла конфискацию имущества у некоторых богатеев.

Правительство поддалось панике: в Москве был созван экст­ренный Земский собор, утвердивший состав делегации для уговора псковичей. Они прекратили сопротивление только после того, как добились прощения всем участникам восстания, в том числе и пятерым «заводчикам» во главе с Гавриилом Демидовым, руко­водившим Земской избой.

Восстание в Москве в 1662 г., известное под названием Медного бунта, было связано с затянувшейся русско-польской войной, вызвавшей серьезные финансовые затруднения. Чтобы выпутаться из них, правительство встало на путь строгого взыскания накопившихся за прошлые годы недоимок и выпуску медных денег.

Денежная реформа вызвала катастрофическое падение курса мед­ного рубля: в начале 1662 г. за рубль серебра платили 4 медных рубля, 1 сентября серебряный рубль стоил уже 9 руб., а в середине 1662 г.– 15 медных рублей. От резко обесценивавшихся медных денег страдали прежде всего люди, получавшие денежное жалованье, солдаты и стрельцы, а также ремесленники и мелкие торговцы.

25 июля раздался набат, и возбужденная толпа посадских, солдат и стрельцов двинулась в Коломенское, где находился царь, с требованием выдачи бояр. В самой Москве восставшие громили дворы бояр и богатых купцов, причастных к денежной реформе.

Царь срочно вызвал в Коломенское верные стрелецкие полки, велев им «тех людей бити и рубити до смерти». Жертвами свирепой расправы с беззащитными людьми стали многие сотни нахо­дившихся в Коломенском, часть из которых, преследуемая стрель­цами, утонула в реке. Три стрелецких полка, оказавших столь важную услугу царю, стали своего рода гвардией и в последующие годы пользовались разнообразными царскими пожалованиями.