Боэций. Основы музыки (Кн. I, гл. 34)

Перевод Е. Герцмана

Кто такой музыковед

^I Сейчас должно обратить внимание на то, что каждое искусство и каждая наука имеют более почетное положение, чем ремесло, выполняемое руками и трудом мастера. ² Ведь намного ценнее и важнее знать, что каждый делает, чем самому делать то, что [каждый] знает, ³ поскольку ремесло служит, как бы физически раболепствуя, разум же властвует как господин.⁴ И бессмысленно, если рука не делает то, что устанавливает разум.⁵ Следовательно, для познания разума наука о музыке настолько лучше, чем то, что должно создаваться трудом и действием, насколько плоть превосходится разумом. Поэтому очевидно, что непричастный к разуму живет в рабстве,⁶ а он [то есть разум] управляет и приводит к разумному.⁷ Если же кто-то не повинуется его предписанию, то он, непричастный к разуму, будет созидать неуверенно.

⁸ Отсюда следует, что созерцание разума не нуждается в доказательстве действием, ибо творения рук — ничто, если они не направляются разумом.⁹ Какова же слава и значение разума, можно понять по тому, что остальные конкретные ремесла — я так скажу — берут [свои] наименования не от науки, а от инструментов.

¹⁰ Ведь кифарод получает [свое] наименование от кифары, авлет — от авлоса, а другие [исполнители] — от других инструментов.

¹¹ Музыковед же тот, кто исследовательским разумом приобщился к науке о музыке не раболепием труда, а по предписанию созерцания. ¹² То, что мы видим в труде строителей и военных, разумеется, противоположно наименованию профессий. ¹³ Ведь именами тех, чьим трудом и разумом они сооружены, подписываются здания и созданные ими триумфальные арки.

¹⁴ Существует три типа [людей], занимающихся музыкальным искусством. ¹⁵ Первый — те, которые играют на инструментах, другие — сочиняют песни, а третий — те, кто судит о произведении для инструментов и песне. ¹⁶ Тот же, у которого [все] возложено на инструменты и [кто] растрачивает на это весь труд, подобно кифародам и тем, кто занимается исполнением на органе и других музыкальных инструментах,— отдален от понимания музыкальной науки, потому что, как сказано, они прислуживают, так как они ничего не дают разуму и непричастны ко всему созерцательному.

216

¹⁷ Второй тип авторов, создающих музыку,— те, кто создают песнь посредством вдохновения, более естественным [путем], нежели рассуждением и разумом. ¹⁸ И потому такой род [людей] также отдален от музыкальной [науки].

¹⁹ Третий [тип] — те, кто предпринимают опыт суждения, способный определить ритмы, мелодии и [вообще] все песнопение. ²⁰ Ибо эта [деятельность], конечно, основана на разуме и созерцании, что особенно будет предназначаться музыке. ²¹ И [музыковед] тот, кому в согласии с установленным и подобающим для музыки созерцанием и разумом доступна способность суждения о ладах и ритмах, так же как и о родах музыки, об [их] смешениях, а также суждение о песнях [различных] авторов и обо всем том, что позже должно быть объяснено.

КОММЕНТАРИЙ

Явные опечатки исправлены. Цифры (номера предложений) добавлены нами.

Гвидо Аретинский послание о незнакомом пении

Перевод С. Лебедева

[Пролог]

¹ К благословеннейшему и милейшему брату Михаилу [обращается] Гвидо, испытавший многие превратности жизни и [вновь] воспрянувший духом.

² Или времена настали жестокие, или по Божьей воле пришла пора тяжких испытаний, когда правду часто попирает ложь, а любовь к ближнему попирает зависть, которая, кажется, не покидает наш орден.³ Таким путем заговор филистимлян становится наказанием израильтянам за их грехи, с тем чтобы, если случится, что всё желаемое сразу сбудется, слишком самоуверенный дух не пал замертво.⁴ Ибо творимое нами добро истинно только тогда, когда мы предназначаем Творцу все наше умение.

⁵ Итак, ныне ты видишь меня изгнанным из родных мест, да и сам ты, стиснутый со всех сторон завистью, едва можешь вздохнуть. ⁶ В наших обстоятельствах мы весьма похожи на некоего мастера, который предложил Цезарю Августу несравненное, неслыханное во все времена сокровище, а именно гибкое стекло.⁷ Поскольку он сотворил нечто недоступное разуму других людей, он ожидал для

217

себя особого вознаграждения, но по ужасному жребию судьбы был приговорен [императором] к смерти из опасения, что, если стекло окажется столь же долговечным, сколь и чудесным, все царские сокровища, которые состояли из различных металлов, внезапно потеряют ценность.⁸ Так повелось с незапамятных времен: именно из-за проклятой зависти смертные некогда упустили рай, а в этом случае — свою выгоду.⁹ Из-за того, что зависть мастера привела его к нежеланию открыто учить [своему ремеслу], зависть царя смогла уничтожить и мастера, и продукт его мастерства.

¹⁰ Вот почему я, движимый богодухновенной любовью, не только тебя ради, но и всех других людей ради с величайшей поспешностью и заботой запечатлел [в словах этого трактата] благодать, дарованную мне, ничтожнейшему, от Бога; ¹¹ чтобы церковные песнопения, которые я и все люди до меня выучивали с величайшим трудом, потомки могли исполнять с величайшей легкостью, чтобы они [в благодарность] с готовностью стали бы вымаливать для меня, тебя и всех моих помощников вечное спасение, чтобы по милости Божьей свершилось отпущение грехов наших или, по крайней мере, они вознесли молитву любви к ближнему (ex charitate oratio). ¹² A если негодные люди проявят свою неблагодарность по отношению к столь значительным благодеяниям, то разве не воздаст нам справедливый Бог за труды наши? ¹³ Разве оттого, что Бог — творец всего сущего и без него мы ни на что не способны, мы и ни на что не можем рассчитывать? Неправда. ¹⁴ Даже апостол, по милости Божьей ставший тем, что он есть, возглашает в пении: ¹⁵ Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил. А теперь готовится мне венец правды.

¹⁶ Итак, уверенно уповая на воздаяние, предадимся с усердием труду чрезвычайной полезности. ¹⁷ Теперь, когда после стольких бурь над головой снова воцарилось ясное небо, мы можем отправиться в счастливое плавание.

¹⁸ Но поскольку ты в своем пленении уже не рассчитываешь на свободу, [поспешу закончить вводные слова и скорее] изложу суть дела.