Диагностирование личностных свойств автора по его речевому поведению

Г.Г. Матвеева

Введение http://rspu.edu.ru/projects/deutch/mono_2_v.html

Предлагаемый спецкурс разработан в рамках скрытой прагмалингвистики и ориентирован на конечную практическую цель - диагностирование личностных качеств человека по его речи. Проблемами выявления личностных характеристик занимаются такие научные направления, как психолингвистика, социолингвистика и др. При этом речь используется мимоходом, как вспомогательное средство для формулирования психологических и социальных параметров. В данной работе речь изучается целенаправленно и служит исходным моментом диагностирования личностных качеств человека. Причем рассматривается не речь вообще, например, речеупотребление в противопоставлении к языку как системе, а та часть речевой системы, которая в виде речевых привычек закрепилась в составе неосознаваемого, машинально проявляемого, речевого поведения. Однако не весь объем речевого поведения является предметом анализа, а та его часть, которая надстраивается над грамматическим значением в виде тонких нюансов смысла и составляет объект скрытой грамматики.

Как и любая привычка, речевое поведение не осознается ее носителем, кажется тривиальной и как бы не существующей. Речевое поведение, как массово проявляемые речевые поступки в типичных речевых ситуациях, может быть изучено по множеству разнообразных речевых сигналов. Исследования скрытой прагмалингвистики носят экспериментальный характер.

Предлагаемый спецкурс построен в виде лекций по следующему плану: вначале излагаются теоретические предпосылки исследования скрытых значений, затем дается описание четырех экспериментов: - полевого - для доказательства возможности определения личностных параметров человека по его речи; - сопоставительного - для доказательства наличия в текстах речевых сигналов индивидуального речевого поведения как автора исходного, так и переводного текста; - объективного лингвистического - для сбора речевых сигналов речевого поведения разных авторов в текстах одного речевого жанра, а также речевых сигналов одних и тех же авторов в текстах разных речевых жанров и для составления речевых портретов авторов; - перлокутивного - для определения степени совпадения оценок получателями текстов речевого поведения авторов с их речевыми портретами, составленными методом объективного лингвистического эксперимента.

Поскольку речевые портреты уникальны и характерны для индивидуальностей, то метод составления речевых портретов может быть использован в любой практике диагностирования человека, в том числе и юридической практике.

К каждой лекции предлагается план, рекомендуемая литература, вопросы по курсу на зачете, лекционный материал и выводы.

Лекция 1 http://rspu.edu.ru/projects/deutch/mono_2_1.html Теоретические предпосылки исследования скрытых значении

План:

1. Воздействие на человека словом и лингвистические направления, изучающие эту сторону языковой деятельности.

2. Теоретические предпосылки скрытой грамматики.

2.1. Понятие "прагмалингвистики" и ее предмета - выбор языковых единиц для воздействия; определение воздействия и классификация видов воздействующей информации. 2.2. "Сверхязыковой остаток" как информация об индивидуальности речи: ее практическое применение для диагностирования авторства текстов; машинальность использования языковых единиц как результат свернутого речевого опыта. 2.3. Речевая деятельность, речевое поведение, речевой поступок и его текстовый эквивалент - малая синтаксическая группа (МСГ). 2.4. Скрытое значение: 2.4.1. Имплицитность смыслов в литературоведении, в риторике, в этнопсихолингвистике, в теории речевых актов (ТРА), в скрытой грамматике. 2.4.2. Попытки формального выделения скрытого значения и его языкового эквивалента. 2.4.3. Специфика методики выделения скрытого значения. 2.5. Речевая ситуация, и ее признаки.

3.Выводы.

Литература: 1. Бондарко А.В. Грамматическое значение и смысл. - Л.: Наука, 1987. - 175 с. 2. Грайс П. Логика и речевое общение. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып.XVI. Лингвистическая прагматика. - М: Просвещение, 1985. -С.217-237. 3. Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. - Л.: Наука, 1972.-216 с. 4. Конрад Н.И. "О языковом существовании" //Японский лингвистический сборник. - М., 1959. - С.5-16. 5. Матвеева Г.Г. Актуализация прагматического аспекта научного текста. - Ростов-на-Дону: РГУ. 1984. - 132 с. 6. Матвеева ГГ. Скрытые грамматические значения и идентификация социального лица ("портрета") говорящего. АДД. СПб: СПбГУ, 1993. -32 с. 7. Морозов Н.А. Лингвистические спектры //Изв. императ. АН, Отд. яз. и словесности, XX, 1915, кн.4. - С.93-134. 8. Симонов П.В., Ершов П.М. Темперамент. Характер. Личность. - М.: Наука, 1984. - 161 с. 9. Степанов Ю.С. В поисках прагматики (проблема субъекта). // Изв. АН СССР, Сер. яз. и лит., т. 40, 1981, N 4. - С.325-332. 10.Формановская Н.И. Русский этикет: лингвистические и методические аспекты. - М.: Русский язык, 1982. - 126 с.

Вопросы к лекции: 1. Понятие "прагмалингвистики", ее предмета, терминологии, единиц и методов исследования. 2. Речевое поведение и его связь с речевым опытом, речевым действием, речевым поступком и речевой деятельностью. 3. Понятие "скрытой грамматики" и "скрытого значения" в различных филологических дисциплинах.

Герой книги Л. Кэррола "В Зазеркалье" Шалтай-Болтай сказал Алисе: "Когда я использую слово, оно значит то, что я хочу, чтобы оно значило, - ни больше, ни меньше. "Весь вопрос в том, - возразила Алиса, - можешь ли ты заставить слово значить так много разных вещей". - "Вопрос в том, - ответил Шалтай-Болтай, - кто хозяин - вот и все".

Как мы видим, автор книги образно показал, что языковые единицы употребляются говорящими в зависимости от их целей. В Японии ученые заинтересовались такой целенаправленной речевой деятельностью человека, и там стало развиваться лингвистическое направление под названием "гэнго-сэйкацу", что значит "языковое существование". Речь идет об изучении смыслов, которые вкладывает говорящий в свои слова. Ср. смыслы, которые можно вложить в слово "штучка", типа: передай, выбери, вложи, закрой и т.п. эту штучку.

С другой стороны, слова оказывают воздействие на получателя текста. Это свойство воздействия слов широко используется рекламой и пропагандой в условиях массовой коммуникации. В работе Г. Клауса "Сила слова" упоминается такой факт. Госдепартамент США дал распоряжение и деньги на проведение широких социологических исследований о том, как реагирует общественное мнение на определенные слова. В результате на основании выводов этих исследований в 1972 г. во все официальные учреждения США был разослан циркуляр. В нем приказывалось исключить из всех документов слово "бедность" и заменить его на "люди с низким доходом". Причины такой замены состоят в том, что на получателя текста оказывает воздействие не только прямая оценка, типа "хорошо" - "плохо", но и употребление слов, за которыми закреплено социально обусловленное отношение. Например, крупнейшее американское агентство "Дж. Уолтер Томпсон" провело эксперимент. Надо было узнать общественное мнение по одному политическому вопросу. Одной группе достаточно образованных людей этот вопрос задали в такой форме: "Полагаете ли Вы, что закон должен быть изменен так, чтобы полномочия президента длились шесть лет вместо четырех, а затем президент не мог бы быть переизбран?" 60% опрошенных высказались против изменения закона. Другой группе равного образовательного ценза, социального статуса и возраста задали тот же вопрос в слегка измененной форме: "Предпочли бы Вы, чтобы полномочия президента длились шесть лет вместо четырех и чтобы по их окончании президент не мог быть переизбран?" 70% опрошенных высказались в поддержку такого проекта. Почему это произошло? Что собственно изменилось в формулировке вопроса? Принято считать, что виновато употребление слова "изменить". Кроме своего денотативного значения, оно имеет социально закрепленный смысл, а именно: в группе людей определенного возраста оно вызывает ощущение неуверенности, возможного риска. Если молодежи свойственно совершать рискованные поступки, то люди старшего поколения, которые достигли определенного уровня благосостояния, не хотят экспериментировать с риском: они инстинктивно относятся враждебно к любому изменению в их жизни и соответственно к самому слову.

Изучением воздействия слова на человека занимается за рубежом лингвистическое направление "Общая семантика". Ее основателем был С.Хаякава. Оно изучало зависимость человеческого поведения от слов. Например, если на цистернах, которые перевозили бензин, написано слово "пустые", то человек смело закуривает, хотя оставшиеся пары бензина огнеопасны. Но слово "пустые" провоцирует его на этот поступок.

Таким образом, мы видим, что на человека можно оказывать воздействие не только таким словом, у которого есть прямое основное значение, но и словом, за которым закреплено социальное отношение людей. Вопросами взаимоотношения языковых знаков (слов, словосочетаний и предложений) и людей, которые эти знаки создают, принимают и понимают, занимается прагмалингвистика.

Прагматика (прагма - дело) - это учение, которое исследует знаки в их отношении к тем, кто их создает, принимает и понимает. Прагматика - это третий аспект теории о знаках, которая называется семиотика. Семиотику, вслед за Ч. Моррисом, членят на семантику, синтактику и прагматику. Семантика - это учение, которое исследует знаки в их отношении к обозначаемому. Синтактика - это теория формальных отношений между знаками, а прагматика, как уже говорилось, - это учение о знаках и тех, кто ими пользуется. Если речь идет о языковых знаках, то мы говорим о прагмалингвистике.

При этом важно выделить предмет прагмалингвистики: - это вопросы выбора "языковых средств из наличного репертуара для наилучшего воздействия" (Степанов Ю.С. с. 325). Речь идет о том, что люди в процессе общения между собой не только информируют друг друга о чем-либо, они одновременно и воздействуют друг на друга. И в этом состоят две стороны коммуникативной функции языка: сообщая, мы воздействуем: а, воздействуя, сообщаем (ср. В.В. Виноградов выделял три общественные функции языка: общение, сообщение, воздействие).

Воздействие - это обязательная составная часть коммуникативной функции. Есть даже мнение, высказанное известными российскими учеными (например, А.Р. Лурия) о том, что прагматическая функция языка одна из самых существенных, потому, что она регулирует поведение коммуникантов. В.Ф. Поршнев называл ее самой существенной. Важно, что прагматическая функция - часть коммуникативной, и что она играет большую роль в акте речевого общения.

Что же такое воздействие? Это система действий, имеющих целью повлиять на кого-либо. Воздействие, или управление поведением, является целью всякого общения. Общение - это социальная ориентация: в ней реализуется приспособительная функция человека. Чтобы выжить, человек приспосабливается. Приспособление преследует регулирующие воздействующие цели. Они могут быть прямые, непосредственные, или непрямые, косвенные, а также скрытые.

Непосредственные прямые воздействующие цели реализуются с помощью языковых средств выражения путем побуждения к ответу (Который час?), сообщения каких-либо сведений (Зачет состоится 20 мая), при высказывании каких-либо просьб, пожелании, приказов и т.п.

Косвенноe непрямое воздействие тоже осуществляется с применением языковых средств. Но только это воздействие и применение этих средств происходит непреднамеренно, часто бессознательно. Оказывается "тексты" содержат больше того, что мы можем извлечь из их правильной структуры. Внутри общества и внутри различных социальных групп существуют определенные формы поведения и определенные взгляды. Они признаются или отвергаются данным обществом или данным коллективом. Поэтому они и занимают определенное место в системе оценок, которые присущи индивидам именно данных групп. Особенно четко это можно проследить при изучении языка молодежи или языка старшего поколения. Ср. вышеприведенный пример со словом "изменить". Такие социально закрепленные оценки становятся языковым орудием, например, в рекламе, манипулирующей языком и влияющей на поведение людей.

Другая разновидность косвенной воздействующей информации это такая информация, которая содержится в тексте и сообщает некоторые сведения об отправителе - пишущем или говорящем: о возрасте, образовании, тембре голоса, состоянии здоровья, настроении. А.И. Смирницкий предлагал называть эту информацию "сверхязыковым остатком". До сих пор лингвистические способы актуализации этой информации глубоко не изучались. Однако она уже использовалась в практических целях, так как давала сведения об индивидуальном своеобразии речи.

В литературоведческой и определенной лингвистической практике эта информация изучалась в связи с попытками установить авторство анонимных и псевдотекстов. В русском литературоведении имеется большой фонд анонимной русской литературы, начиная еще с переписчиков древних летописей. Процесс установления авторства летописных и других текстов сложен. Он реализуется в двух направлениях: анализ текстов с точки зрения содержания и лексико-стилистических особенностей текстов именно литературных произведений.[1]

Другой путь - это использование лингвистических объективных методов изучения языка с применением количественного анализа. В 1915 г. Н.А. Морозов вводит понятие "лингвистические спектры", В.И. Батов и Ю.А. Сорокин в 1977 г. - "формальных характеристик текста". Используется лингвистическая статистика.[2]

Наиболее интересным и плодотворным для прагмалингвистического способа установления авторства представляется позиция Н.А. Морозова, который еще в 1915 г. в качестве единицы анализа брал наиболее часто встречающиеся и общие "для всех родов литературы" слова. Это - служебные слова. Их Н.А. Морозов называл "распорядительными частицами". Сюда относятся: союзы, предлоги, местоимения и др. Н.А. Морозов обнаружил, что, например, союзы "потому что" и "так как" способны взаимозаменяться "почти в каждой фразе". А разные авторы отдают им разное предпочтение при употреблении. Так, одни почти исключительно употребляют "потому что" и редко вспоминают о "так как". Н.А. Морозов объясняет это "чисто машинальными причинами", обусловленными "целым рядом предыдущих внешних и внутренних лингвистических влияний, ушедших от нас уже давно в область подсознательного". (Морозов Н.А., с.94).

Что же это за "машинальные причины"? Что это за внутренние и внешние лингвистические влияния? И что такое бессознательное? Какую роль оно играет в нашем речевом общении? И почему мы используем термин "речевое поведение", если есть термин "речевая деятельность"?

Мы будем рассматривать речевое поведение как скрытую речевую деятельность. Что это значит? Вслед за Л.В. Щербой будем называть речевую деятельность "языковым материалом", включающим сумму отдельных актов говорения и понимания. С этим определением связано распространенное в методике иностранных языков понятие "видов речевой деятельности" (говорение, аудирование, чтение, письмо). Другое определение речевой деятельности идет от психологов. Л.С. Выготский и А.Н. Леонтьев определили речевую деятельность как вид деятельности (наряду с трудовой, познавательной, игровой и др.). Речевая деятельность подобно другим видам деятельности, организована психологически и характеризуется предметным мотивом, целенаправленностью, эвристическим (от греч. Heurisko - наружу), т.е. поисковым характером. Она состоит из нескольких последовательных фаз: ориентировка, планирование, реализация плана, контроль.

Следовательно, мы определим речевую деятельность как такую, орудием которой является язык и у которой есть свои мотив, цель и конечный результат. Человек действует, когда пишет, говорит, читает, слушает. Все это - виды речевой деятельности. А форма речевой деятельности бывает устная и письменная.

Вслед за Н.И. Формановской (Формановская Н.И., с.28) мы выделяем в составе речевой деятельности речевое поведение. Если поступки в речевой деятельности определяются сознательными целями и мотивами, то речевое поведение нередко привычно и заавтоматизировано, а его цели и мотивы уходят глубоко в подсознание. Поэтому

речевая деятельность определяется как мотивированное, зависящее от целей речевое поведение; а

речевое поведение - определяется как лишенное осознанной мотивировки, автоматизированное, стереотипное речевое проявление в силу типичной прикрепленности такого проявления к типичной часто повторяющейся ситуации общения.

Речевое поведение складывается из речевых поступков. Однако в отличие от речевых действии при реализации речевой деятельности речевые поступки речевого поведения совершаются мгновенно автоматически на неосознаваемом уровне.

Что же это за неосознаваемые речевые поступки? Почему они называются нами автоматизированными, и почему мы считаем, что они совершаются мгновенно?

Обратимся к работе советских психологов П.В. Симонова и П.М. Ершова.[3]

В ней говорится о существовании обширной сферы неосознаваемого психического. Оно когда-то было осознаваемым, и при определенных условиях оно может стать снова осознаваемым. Например, хорошо автоматизированные навыки письма: мы пишем, не задумываясь, и тем быстрее, чем больший навык письма имеем: когда уходим из дому, то закрываем дверь на ключ, выключаем свет и т.п. автоматически: сюда же относится выполнение социальных норм, ставших частью системы ценностей человека: проявляя уважения к женщине, мужчины автоматически встают, когда она входит в комнату: ср. навыки пользования столовыми приборами и мн. др. К сфере подсознательного относится проявление интуиции, т.е. использование ранее накопленного опыта. Считается, что содержание подсознания - это средство защиты сознания от лишней работы и перегрузок. Подсознание консервативно: оно стоит на страже добытого и хорошо усвоенного. Причем это относится как к автоматизированному навыку, так и к социальным нормам.

Как уже говорилось, речевой поступок - это единица речевого поведения. Совершая речевой поступок, отправитель текста мгновенно автоматически, не задумываясь, выбирает определенный речевой вариант высказывания, а вернее сказать - категориальную форму этого речевого варианта. Фиксируется этот речевой поступок в виде предикативной группы.

Под предикативной группой понимаются "ядерные" компоненты при обозначении состава предложения, соответствующего сообщаемому. В тексте предикативная группа выступает в составе предложения и классифицируется как синтаксическая группа. В качестве единицы анализа речевого поведения, запечатленного в тексте, нами используется так называемая малая синтаксическая группа (МСГ), в виде которой в тексте актуализируется речевой поступок.

Адекватность отражения этой группой объективной реальности не имеет значения для изучения неосознаваемого речевого поступка, потому что адекватность отражения объективной реальности - это семантический аспект высказывания, т.е. адекватно должна отражаться предметная ситуация (нем. Sachverhalt). Эта адекватность присутствует в тексте всегда и обязательно. Но в прагматическом исследовании мы от нее отвлекаемся.

Корректность связей внутри этой группы нас тоже не интересует, потому что это синтаксический аспект высказывания. Мы в прагмалингвистическом исследовании от него тоже отвлекаемся.

Нам важно речевое поведение коммуникантов в коммуникативной речевой ситуации, а именно выбор говорящим/пишущим лингвистических единиц, сделанный машинально и автоматически в момент говорения. Этот выбор является результатом многократно повторяющегося речевого опыта в коммуникативной ситуации. Он актуализирует некоторые интенции, которые как бы уже скрыты от говорящего и слушающего. Скрыты в том смысле, что здесь и сейчас они коммуникантами не осознаются, но при этом говорящий/пишущий их актуализирует, а слушающий/читающий их воспринимает. Этот факт доказан в прагмалингвистическом эксперименте, о котором будет говориться ниже. А сейчас рассмотрим такой факт: Почему говорящий с равным правом может сказать - - Вчера я шел по улице Б. Садовой и встретил X. - Вчера иду я по Б. Садовой и встречаю X.

В этих двух высказываниях не нарушена ни семантика (т.е. адекватность объективной реальности), ни синтактика (оба предложения грамматически правильны), ни, наконец, прагматика - коммуникация между говорящими имеет место. Но чем объяснить разный выбор временной формы - прошедшее и настоящее? О чем говорит этот выбор форм слушающему? В традиционной лингвистике такое настоящее имеет название - "исторический презенс", но это название нам ничего не объясняет.

Или возьмем примеры из научного текста. - Я рассматриваю это явление как ... - Мы рассматриваем это явление как ... - Можно рассматривать это явление как ... - Давайте рассмотрим это явление как ... - Это явление представляет собой ...

Все высказывания здесь семантически адекватны: делается попытка определить явление. Все высказывания синтаксически корректны: грамматическая правильность не нарушена. Все высказывания прагматически удачны - использованные единицы коммуникативно уместны.

Но разница есть: во всех случаях актуализируется разное грамматическое скрытое значение, разная скрытая интенция.

Еще в санскритской поэтике говорилось о необходимости осознания невыраженного в тексте намерения говорящего. Для многих высказываний невыраженный смысл можно понять только из контекста или ситуации. Потому что невыраженных смыслов у одного и того же высказывания может быть несколько. В словах "Солнце село" можно в зависимости от ситуации найти следующие невыраженные смыслы: - Солнце село, надо запереть хлев. - Солнце село, стало прохладно. - Солнце село, спеши к любовнику.

Эти смыслы конкретный коммуникант мог бы вычленить только в конкретной ситуации, поскольку в каждой конкретной ситуации отправитель текста имеет в виду свою особую авторскую цель, так называемую интенцию.

В этой связи хотелось бы обратить Ваше внимание и поговорить о невыраженных в речевом общении, но присутствующих и понимаемых его участниками постулатах или максимах П. Грайса. П. Грайс справедливо считал, что говорение - это один из видов целенаправленного поведения. Диалог - это совместная деятельность участников, реализующая общую цель. Поэтому участники диалога ожидают друг от друга выполнения так называемого принципа кооперации. Он гласит: коммуникативный вклад каждого участника должен быть таким, какого требует эта совместно принятая цель (или направление) диалога. Чтобы выполнить принцип кооперации, необходимо соблюдать конкретные постулаты. Их П. Грайс. вслед за Эммануилом Кантом назвал: Постулат Количества, Постулат Качества, Постулат Отношения, Постулат Способа.

Постулат количества: Твое высказывание должно содержать не меньше и не больше информации, чем требуется для выполнения текущих целей диалога. Если этот постулат нарушается, то собеседник насторожится и станет искать причины или цель его нарушения. Например, при случайной встрече с малознакомым человеком вы обычно обмениваетесь семью фактическими (контактоустанавливающими) "поглаживаниями". Если, однако, на Ваш вопрос "как дела"? он начинает на самом деле рассказывать про свои дела, то, что Вы подумаете? (Что ему что-то нужно от Вас, например, помощь в этих делах).

Постулат качества. Твое высказывание должно быть истинным, не говори то, что ты считаешь ложным или то, что ты не можешь доказать.

Постулат отношения (релевантности): Не отклоняйся.

Постулат способа: Выражайся ясно. Избегай неоднозначных слов: будь краток и организован.

Если Вы знакомы с работами Д. Карнеги, то понимаете, что в них разрабатываются и иллюстрируются примеры соблюдений и несоблюдений П. Грайса.

Эти постулаты имплицированы в речь. О них специально не говорят, но их соблюдают, если хотят, чтобы общение было успешным. П. Грайс вводит такие термины, как "имплицировать", "импликат". Он называет свои постулаты "коммуникативными импликатурами", "импликатурами речевого общения".

В этнопсихолингвистике (греч. ethnos - народ, племя) скрытый смысл называется намеком, в литературоведении - подтекстом. Но особенно глубоко попытались изучить этот смысл в теории речевых актов (ТРА). Здесь большое значение уделяется изучению цели и результатов речевого акта. Цель и результат рассматриваются как компоненты речевого акта (РА). Речевой акт расценивается как трехуровневое образование. Оно состоит из локутивного, иллокутивного и перлокутивного этапов, называемых также актами или функциями.

Локуция - этап произнесения высказывания, которое имеет смысл и соотносится с действительностью. (Например, Собака лает).

Иллокуция - этап использования высказывания для достижения цели с учетом условий ее осуществления (Фраза "собака лает" произносится с целью предостережения). Иллокуция - это речевое действие, при котором реализуется коммуникативное намерение. Иллокуции всегда целенаправленны, в отличие от локуции. Иллокуции всегда конвенциональны (лат. conventio - соглашение), в отличие от перлокуции, т.е. при этапе иллокуции учитывается условия осуществления цели.

Перлокуция - этап достижения результата. (Вывод: не пойдем туда, так как там лает собака). Перлокуция особенно интересует риторику, которая всегда занимается вопросами воздействия речью на человека.

Так как в речевом акте реализуются цели говорящего, то речевой акт всегда субъективен. В то же время речевой акт реализуется в определенном коде, который известен и понятен участвующим коммуникантам. В этом состоит антиномия речевого акта, т.е. противоречие субъективного (или интенционального) и объективного (или конвенционального).

П. Грайс объяснил эту антиномию так: субъективное значение высказывания есть намерение говорящего получить с помощью высказывания результат, после того как слушающий осознает это намерение. М.М. Бахтин назвал этот тип коммуникативного намерения "речевой волей" или "речевым замыслом".

Но как выявляется это намерение? Или в чем состоит объяснительный механизм намерения? В настоящее время можно говорить о двух исследовательских путях, по которым идут поиски распознавания намерения (хотя Вы понимаете, что в процессе разговора это распознание происходит интуитивно). Один путь - описание и классификация коммуникативно-речевых форм (КРФ), с помощью которых выражается "открытое" намерение. Другой путь - поиск лингвистических и нелингвистическнх факторов, благодаря которым отправитель текста актуализирует свои скрытые интенции.

В лингвистике давно делаются попытки обнаружить формальные признаки скрытого значения.

Например, известный ленинградский ученый С.Д. Кацнельсон [4] считает, что ни одно грамматическое описание любого языка не будет полным, "пока в нем не находят отражение неявные категории языка и прочие элементы грамматики". Анализ скрытых грамматических категорий сложен и труден, и для решения этой задачи потребуется много времени и трудов еще не одного поколения лингвистов.

На сегодняшний день ученые-лингвисты активно работают над выделением и описанием скрытых грамматических категорий, которые пока не имеют четкого терминологического и понятийного аппарата. Не существует и устоявшихся методик их изучения. Но кое-что уже сделано.

Так, еще в 1936 г. Б.Л. Уорф предложил термин "криптотип", а в 1938 г. он предложил другое название - "скрытая категория". В русском языкознании Бодуэн де Куртене говорил о большой группе "потаенных языковых представлений", которые в каждый момент жизни каждого языка дремлют в зачаточном состоянии, но для них в языке имеется недостаточно признаков выражения (экспонентов). А.В. Бондарко на страницах одного и того же ученого труда [5] называет их по-разному, потому что эти скрытые значения неоднородны: с.72 - "понятийные категории", с.93 - "речевые смыслы", с. 105 -"имплицитный компонент плана содержания", с, 151 - "некатегориальные значения".

Что мешает выделить и описать эти категории? Прежде всего - это отсутствие привычных для традиционного анализа формальных внешних (морфологических) или хотя бы системообразующих признаков. Например, грамматическую категорию рода в немецком языке мы определяем по артиклю. Грамматическую категорию склонения в русском языке - по парадигме. Грамматическую категорию времени в немецком языке - по внешним признакам образования времен и по парадигме спряжения и т.д. Так вот скрытые грамматические значения таких признаков не имеют. Правда, и общепризнанные грамматические категории не всегда обнаруживают эти признаки, и приходится искать иные приемы грамматической классификации единиц. Например, почему слово "какаду" относится к категории существительных? Л.В. Щерба считает, что это слово относится к разряду существительных по признаку значения - это название птицы. Бесспорным категориальным признаком существительного принято считать признак предметности, например, яблоко. Но тут же возникает вопрос, можно ли это слово считать существительным, если у него есть такие признаки, как "спонтанность роста" и "созревание"? Ведь по этим признакам слово следовало бы, скорее, отнести к глаголу, так как это - признаки действия. Вообще проблема классификации очень сложная проблема. И с ней приходится сталкиваться лингвистам при изучении каждого нового языка. Различные народы мира классифицируют реалии так, что ставят в тупик западных лингвистов и антропологов. Они осознают свою беспомощность и просто составляют списки слов. Например, в языке аборигенов Австралии дьирбала перед каждым существительным следует употребить одну из форм следующих четырех слов: bayi, balan, balam, bala. В этом языке все предметы окружающего мира классифицируются с помощью четырех слов. Например, к первой группе "bayi" относятся мужчины, кенгуру, опоссумы, летучие мыши, большая часть змей, большая часть рыб, некоторые птицы, большая часть насекомых, луна, грозы, радуги, бумеранги и т.п. Эти категории являются категориями мышления, и ими овладевают все носители языка дьирбала в равной степени и пользуются ими автоматически (как мы категорией рода). В этой категоризации есть и общие принципы. Базовая схема такая:

1 группа - bayi: человеческие особи мужского пола; животные.

2 группа - balan: человеческие особи женского пола, вода, огонь, битва.

3 группа - balam: вегетарианская пища.

4 группа - bala: все существительные, не вошедшие в первые три класса.

В этой классификации есть и другие принципы. Например, принцип сферы опыта: рыбы как одушевленные относятся к первой группе: снасти же, как неодушевленные и несъедобные - должны бы относиться к четвертой группе, но по ассоциации они относятся к первой группе. Принцип мифа и поверья: птицы, будучи одушевленными, вроде бы должны относиться к первой группе. Но по поверью это души умерших женщин, поэтому они относятся ко второй группе. По мифам луна и солнце - это муж и жена. Поэтому луна относится к первой группе, а солнце - ко второй. Принцип важной особенности: например, вредоносность. Рыба обычно относится к первой группе, но морской ерш (скорпена) и морская щука (сарган) опасны, и они включаются во второй класс. Интересно отметить, что, проводя классификацию, ученые усмотрели в ней общие принципы работы человеческого разума и обнаружили подобные принципы классификации в различных языковых системах.[6]

Среди известных нам скрытых категорий можно назвать такие, как одушевленность/неодушевленность, каузативность, относительность, определенность/неопределенность, множественность и мн. др.

Скрытыми категориями общепринято считать так называемые понятийные категории. А.В. Бондарко называл их также еще граммемами. Граммемы - это смысловые категории общего значения. Они имеют полевую структуру выражения. Например, в центре поля темпоральности стоит грамматическая категория времени, а на периферии - слово, которое имеет сему времени, например, слово "осень". На эту тему написана интересная работа германистов Е.В. Гулыги и Е.И. Шендельс.:

Известно, что в традиционном языкознании господствовал флективный фетишизм (фетиш - предмет безусловного признания): если значение выражено морфемой (например, корневой - дом), то речь идет о лексическом или вещественном значении; если значение выражено аффиксом, (например, суффикс - isch в немецком языке), то говорят о грамматическом или формальном значении (в данном случае - значении прилагательного). С признанием скрытой грамматики выступает новая проблема - проблема ее формы.

Оказывается, еще Б. Уорф, описывая свои "криптотипы", т.е. скрытые категории с очень тонким смыслом, считал, что этот смысл можно выявлять по способности слов сочетаться/не сочетаться с другими языковыми единицами. Ср. "стол был накрыт скатертью" и "стол был накрыт официантом". Тот факт, что глагол "накрывать" способен сочетаться с артефактом (искусственно созданный предмет) "скатерть", позволяет выделить в составе лексико-семантических вариантов (ЛСВ) этого глагола признак "целевого назначения", а сочетание с названием лица, имеющего определенный род занятий - "официант", позволяет выделить в составе ЛСВ глагола "накрывать" признак "занятийности". Эти признаки, выделенные из сочетания глагола с существительными различной семантики, выполняют дистинктивную (различительную) функцию ЛСВ глагола "накрывать".

Важно заметить, что скрытые в одном языке значения, могут иметь формальные способы выражения в другом языке. Например, в немецком языке с помощью определенного/неопределенного артикля выражена категория определенности/неопределенности. В русском же языке - это скрытая категория, не формализованная.

Следовательно, для понимания скрытых элементов скрытой грамматики важно осознание и признание следующих положений:

1. Неявные категории языка, категории подразумеваемого содержания, скрытые значения (название, как мы видим, еще не устоялось) существуют в каждом языке. Этот вопрос признан всеми лингвистами и уже изучается ими.

2. Эти скрытые в плане содержания речевые смыслы по-разному могут бытовать в разных языках: в лексическом значении, в грамматическом значении, в скрытом значении.

3. Будучи скрытыми, эти значения, тем не менее, воспринимаются получателем текста, так как они в тексте содержатся. Мы говорим, что они содержатся имплицитно.

4. Выделить и описать скрытые значения сложно, но можно. И делается это опосредственно, косвенно, потому что они косвенно выражены, или, лучше сказать, они актуализируются при регулярном функционировании грамматических форм. Поэтому для их выделения требуется разработать специфические методики анализа, отличные от традиционных методик.

5. Своеобразие скрытых значений в том, что они актуализируются машинально, автоматически, не неосознаваемом уровне. Они как бы свернулись и ушли вглубь сознания. Это - результат свернутого речевого опыта участников общения. Поэтому задача состоит в том, чтобы развернуть, эксплицировать этот речевой опыт, т.е. интерпретировать скрытые содержания, которые содержатся в текстах конкретных носителей конкретного речевого опыта в условиях конкретных коммуникативных речевых ситуаций.

1- Э.Л. Ефременко. Раскрытие авторства на основе анализа идейного содержания произведения //Вопросы текстологии. Вып.2, 1960, с.552-599; Л.Д. Опульская. Документальные источники атрибуции литературных произведений, там же, с. 33-51. Или же Ф.Е. Корш. Разбор вопроса о подлинности окончания "Русалки" Пушкина по записи Д.П. Зуева. // Изв. ОРЯС, т. 3, 1898, кн.З; г.4,1899, кн.1; М.П. Штокмар. Анализ языка и стиля как средство атрибуции. // Вопросы текстологии. Вып.2, 1960, с. 100-145; Г. Хетсо. Проблема авторства в романе "Тихий Дон"// Scando slavica, 1979, г.24.

2- Л.Е. Ароцкер и В.К. Воинов. Об использовании лингвистической статистики для установления авторства// Криминалистика и судебная экспертиза. Вып. 3, 1966, с. 141-151 и др.

3- П.В. Симонов, П.М. Ершов. Темперамент. Характер. Личность. - М.: Наука, 1984-161 с.

3- П.В. Симонов, П.М. Ершов. Темперамент. Характер. Личность. - М.: Наука, 1984-161 с.

4- Кацнельсон С.Д. Типология языка и речевое мышление. - М., 1972. - С.82.

5- А.В. Бондарко. Грамматическое значение и смысл. - Л., 1978, - 175 с.

6- Более подробно об этом можно прочитать в: Дж. Лакофф. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. Когнитивные аспекты языка. М.: Прогресс. 1988. -С. 12-10.

Лекция 2. http://rspu.edu.ru/projects/deutch/mono_2_2.html

Полевой эксперимент по обнаружению и доказательству связи речевого поведения автора текста и его индивидуальных характеристик

В предыдущей лекции мы рассмотрели следующие положения.

1. Тема настоящего спецкурса связана с решением вопроса об отражении в речи различных сторон человеческой личности. Всякое обращение к изучению характеристик человека актуально, а анализ скрытых значений в речи - это новый подход к изучению речи человека.

2. Под "прагмалингвистикой" следует понимать аспект функционирования языковых единиц, выбор которых определяется интенциональными задачами воздействия на получателя отправителем текста, учитывающим ситуативные условия акта общения и принятые в данном функциональном стиле нормативные способы употребления языка.

3. "Сверхязыковой остаток" рассматривается как косвенная воздействующая информация, с помощью которой сообщаются сведения о самом говорящем. Эти сведения можно использовать для диагностирования личности и установления авторства анонимных текстов.

4. Речевое поведение рассматривается как скрытая неосознаваемая речевая деятельность, или речевой опыт, свернувшийся в результате многократного повторения в типичных ситуациях и ушедший вглубь сознания. Он актуализируется говорящим мгновенно, автоматически и машинально.

5. Скрытые значения давно изучаются в лингвистике и ряде других наук, связанных с исследованием речи человека. Основная проблема этих исследований состоит в разработке методики формального выделения скрытых значений. Эта методика специфична, так как сам предмет исследования своеобразен. Это своеобразие определяется связью лингвистических и экстралингвистических факторов, а именно: зависимостью выбора говорящим языковых единиц от условий ситуации.

Отсюда вытекает тема сегодняшней лекции "Прагмалингвистический эксперимент по обнаружению и доказательству связи речевого поведения отправителя текста и его индивидуальных черт".

Цель лекции - продемонстрировать эту связь между речью и компонентами ситуации.

План: 1. Модель коммуникативной ситуации и виды ее реализации в конкретном речевом событии.

1.1. Компоненты модели речевой ситуации. 1.2. Функции речи, соответствующие компонентам речевой ситуации. 1.3. Понятие модели в лингвистическом исследовании.

2. Полевой эксперимент по обнаружению получателем текста связи между речевым поведением отправителя текста и его индивидуальными чертами.

2.1. Гипотеза, предмет, материал исследования. 2.2. Анкета, условия проведения эксперимента. 2.3. Обработка результатов и интерпретация полученных данных.

3. Выводы.

Литература: 1. Лингвистический энциклопедический словарь. - М: Сов. энциклопедия., 1990. - 685 с. Статьи: ТВ. Булыгина, Т.В. Крылов. Модель. - С.305-305: Р.М. Фрумкина. Экспериментальные методы. - С.590-591. 2. Гак В.Г. Высказывание и ситуация // Проблемы структурной лингвистики 1972. - М., 1973. -С. 350-372. 3. Психология. Словарь. - М.: Политиздат, С. 1990.- 494. 4. Рецкер Я. Методика технического перевода. - М.: ОНТИ, изд-во НКТП, 1934. - 86 с. 5. Толковый словарь русского языка. Под ред. проф. Д.Н. Ушакова. - М.:ОЛГП, 1935. т.1-4. 6. Торсуева 11.Г. Интонация и смысл высказывания. - М.: Наука, 1979. - С.109. 7. Хаймс Д. Этнография речи// Новое в лингвистике. Вып. 7 Социолингвистика. - М.: Прогресс, 1975. - С. 42-95. 8. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика // Структурализм "за" и "против". - М.: Прогресс, 1975. - С. 193-230.

Вопросы к лекции: 1. Модель коммуникативной ситуации и ее конкретные реализации, фатальная роль переводчика. 2. Прагмалингвистнческий полевой эксперимент по обнаружению связи речевого поведения автора и его индивидуальных характеристик: гипотеза, материал исследования, анкета, сбор данных, их обработка и интерпретация.

Что такое "экстралингвистика"? Приставка "экстра" означает "вне", "сверх", "дополнительно". Поэтому, рассматривая экстралингвистические факторы, можно иметь в виду психологические, политические, экономические, социальные признаки. Для конкретного исследования прагматики интересен экстралингвистический контекст. Под экстралингвистическим контекстом понимается ситуация. Ситуация делится на предметную и коммуникативную. Предметная ситуация, нем. Sachverhalt, это то, что обозначается в языке и речи, о чем идет речь в текстах. Нас интересует коммуникативная ситуация.

Она включает: - условия общения, - предметный ряд, - время и место коммуникации. - самих коммуникантов, - их отношение друг к другу и др. признаки.

Например, смысл фразы "Окно открыто'?", можно по-разному трактовать в зависимости от конкретной коммуникативной ситуации. Или это просьба закрыть окно или это просьба открыть окно. Все зависит от температуры воздуха в помещении, в котором происходит акт коммуникации, или от температуры на улице, или от уличного шума и т.п.

Итак, мы переходим к понятию коммуникативной ситуации, в рамках которой отправитель текста совершает свой речевой поступок или свое речевое действие. Вспомним, что речевое действие - это единица речевой деятельности - продуманное высказывание, а речевой поступок - это единица речевого поведения (а следовательно, и единица исследования скрытой прагмалингвистики), совершающегося машинально и автоматически.

Что такое коммуникативная ситуация и какое значение она имеет для конкретного речевого события? Условия реализации скрытых значений создаются в привычных типичных коммуникативных ситуациях.

Ситуация - это совокупность "элементов, присутствующих в сознании говорящего и в объективной действительности в момент "сказывания" и обусловливающих в определенной мере отбор языковых элементов при формировании самого высказывания" (В.Г. Гак, с. 358) В этом определении хотелось бы только заменить слово "отбор" на "выбор", поскольку "отбор" единиц" производится лингвистом в процессе научно-исследовательской работы, например, составляется список средств выражения какого-то содержания. А "выбор" совершает говорящий для достижения целей и задач своего речевого действия или при совершении речевого поступка.

Кроме того, вышеприведенное определение ситуации можно отнести не только и не столько к речевой, но и к любой, в том числе к внелингвистической ситуации, например, к ситуации объективной реальности. Возьмем другое определение: "Ситуацией речи называется совокупность условий, в которых развертывается акт высказывания (в устной или письменной форме). Под этим следует понимать одновременно физическое и социальное окружение, где акт речи имеет место, образ, который создали об этом окружении собеседники, идентичность собеседника, представление, которое каждый составил себе о другом (включая представление, которое каждый имеет о том, что именно другой думает о нем), события, которые предшествовали акту высказывания (в частности отношения, которые имели место раньше между собеседниками) и особенно обмен репликами, куда включается данное высказывание". Это определение дали О. Дюкро и Ц. Тодоров [1]. Как мы видим, здесь уже рассматривается речевая ситуация.

Итак, следует различать речевую ситуацию, в которой происходит речевое общение, и ситуацию, о которой говорят. Вторая ситуация порождает высказывание, и ее условно можно считать темой.

История выделения компонентов речевой ситуации восходит к К. Бюлеру, который определил три ее компонента: отправитель, получатель и предмет речи. Все последующие исследования учитывали и включали эти три основные компоненты. Однако о полном их количестве и качестве до сих пор нет единого мнения. Д. Хаймс из первых букв компонентов ситуации образовал акроним sreaking: Setting, Participant, Ends, Act sequence, Key, Instrumentalities, Norms, Genres, что значит:

I.Обстановка и сцена.

2. Участники - говорящий (отправитель, адресант), и слушающий (получатель, публика, адресат).

3. Эффект: исход, т.е. предполагаемый и непредвиденный результат, и цели - индивидуальные и общие.

4. Ход действия - форма и содержание.

5. Ключ.

6. Инструментарий - каналы, форма речи.

7. Нормы.

8. Жанры.

В интересах нашего исследования остановимся на семи компонентах, или факторах речи, как они изложены Д. Хаймсом (Хаймс Д., с 42-95).

1. Отправитель (адресующий, адресант).

2. Получатель (адресат, реципиент).

3. Форма сообщения (речевой жанр).

4. Канал связи (или вид речевой деятельности - устный/письменный).

5. Код (язык и норма словоупотребления).

6. Тема (функциональный стиль, подъязык).

7. Обстановка (контекст и ситуация).

Как мы видим, даже на протяжении одной и той же статьи у одного и того же автора количество компонентов акта речи не совпадает. В других работах авторы добавляют такие компоненты, как предвосхищение знаний и способностей отправителя, предвидение социальных отношений между отправителем и получателем, интенция отправителя, понимание предыдущего высказывания и др.

Каждый из этих компонентов имеет свое значение и выполняет определенные функции. Функциями называются в данном случае роли компонентов речевой ситуации. Вслед за Р. Якобсоном (Р. Якобсон, с. 193 - 230) мы отметим семь типов функций, соответствующих компонентам речи:

1. Экспрессивная (эмотивная) - это функция адресанта. Она имеет целью выразить отношение адресанта к содержанию сообщения и качества(!) самого адресанта. (Это важно для диагностирования автора текста по его речи).

2. Директивная (конативная. собственно прагматическая, риторическая, побудительная). Это - функция адресата. Она реализуется непосредственно или скрыто через актуализацию коммуникативного задания, намерения, интенции или скрытой речевой стратегии.

3. Поэтическая. Это - функция сообщения. Она реализуется в текстах разных речевых жанров. Какие речевые жанры Вы знаете? Существует естественный речевой жанр или воспроизведенный в художественной литературе, а в художественной литературе - роман, повесть и т.д. - это жанры литературы. В рамках функциональных стилей также различаются жанры, например, в научном стиле можно говорить о лекции, докладе, реферате, статье, аннотации и т.д.

4. Контактная (фатическая по Б. Малиновскому). Эта функция контакта и соответствует каналу связи. Она реализуется как вид текста - письменный или устный.

5. Метаязыковая (или функция толкования). Она устанавливает тождество высказываний и реализуется как в языке, так и в нормах его употребления. Она несет информацию о коде.

6. Референциальная. Это функция темы. Она реализуется в предметной области, например, как подъязык науки.

7. Контекстуальная (ситуационная). Это функция обстановки, в которой происходит событие.

Однако на самом деле в лингвистической литературе далеко не все так гладко и красиво, как это изложено выше для функций компонентов речевой ситуации. Существует много разногласий в этой области. Функции переплетены, взаимосвязаны. Считается, что в самом тексте доминирует одна какая-то функция, которая задает положение функций в их иерархии. Например, о контактной функции в ситуации взаимных "поглаживаний" мы уже говорили. Здесь доминирует фатическая функция, остальные как бы отходят на задний план.

Еще более запутывает исследование функций факт вмешательства субъективных отношений коммуникантов в речевой ситуации: речь идет о предпочтительном прочтении функций. Пример: Если полицейский, обращаясь к водителю-нарушителю движения, говорит: "Не пройдете ли Вы со мной в полицейский участок?", то здесь актуализируется не вопрос, а приказ.

Как уже говорилось, в прагмалингвистических исследованиях бытует неустоявшаяся терминология. Например, функция, связанная с адресатом, называется директивной. Но она имеет и другие названия, например, прагматическая функция. Здесь она понимается в узком смысле слова как побуждение получателя. Но у термина "прагматическая функция" есть и другое содержание - более широкий смысл - когда речь идет не о прямом побуждении, а о регуляции поведения, о скрытом воздействии, об управлении получателем в широком смысле слова. Поэтому, и это очень важно в научном исследовании, если Вы употребляете многозначный термин, то в начале определите свое понимание термина.

Но вообще вопрос о функциях в языке и речи разработан недостаточно. Мы им больше заниматься не будем. Здесь перечислены названия функций для знакомства с терминологией.

Итак, мы рассмотрели модель коммуникативной речевой ситуации. Почему мы назвали ее моделью? Модель в языкознании понимается как искусственно созданное лингвистом реальное или мысленное устройство. Оно воспроизводит (имитирует) своим поведением и упрошенном виде поведение другого настоящего устройства (оригинала) в лингвистических целях. Модель - это абстрактный идеализированный объект.

В реальной действительности модель коммуникативной ситуации наполняется множеством конкретных единиц и их отношений. Возьмем, например, ядро любой коммуникативной ситуации: Отправитель - Текст - Получатель: О - Т - П.

Как эта модель может реализоваться на практике? Ср.

адресант	устный монологический текст	адресат
говорящий	пересказ	слушающий
автор	письменный монологический текст	читатель
специалист	статья	респондент
инженер	рецензия	специалист
филолог	диалог	нефилолог

В данной схеме в наименованиях первого и третьего компонентов отражаются те релевантные признаки, которые важны для учета в разных теоретических дисциплинах: для социолингвистики -продуцент/ респондент: для психолингвистики - коммуникант/реципиент: для теории коммуникации - адресант/адресат; для методики преподавания - пишущий/говорящий - читающий/слушаюшим и т.д. В этих названиях отражены интересы исследователей к разным сторонам одного и того же объекта действительности и предмета исследования. Социальные отношения отражаются, например, в таких терминах, как специалист/неспециалист, где учитывается разновеликость статусных ролей, или специалист/специалист - их равновеликость. По-другому эти отношения можно назвать еще асимметричными и симметричными, неравными и равными.

Если мы рассмотрим конкретную ситуацию "интерпретации текста", то воспользуемся терминами - автор/интерпретатор.

Случаем конкретного заполнения трехэлементной схемы речевого акта О - Т - П является ситуация оценки текста экспертом, на которого текст не рассчитан. Тогда эксперт пытается поставить себя в позицию того получателя, на которого создавался текст, и с этой точки зрения оценить речевое поведение отправителя текста. Это оценивание происходит на основании речевых сигналов скрытых грамматических значений, которые эксперт извлекает из текста.

Оценивание речевого поведения автора и его личностных свойств любым получателем текста происходит всегда, и это доказывается полевым прагмалингвистическим экспериментом, целью которого было обнаружение связи между текстом и личностными свойствами автора этого текста.

Сравним два термина - намерение и интенция. Под намерением понимается "предположение совершить что-нибудь; план действий, умысел. Я не имею намерения вредить вам. Пшкн. Угадать чье-либо намерение. Благие намерения. Без намерения (нечаянно). Сделать что-нибудь с намерением (нарочно)" (Ушаков Д.Н., Т.2, с.382.). Т.е. под намерением понимается "сознательное стремление завершить действие в соответствии с намеченной программой, направленной на достижение предполагаемого результата. Н. - особое функциональное образование психики, возникшее в итоге акта целеполагания и предполагающее выбор соответствующих средств, с помощью которых человек собирается достичь поставленной цели. В условиях ожидания осуществления сложных, длительных, непривычных или трудных действий Н. выступает как момент внутренней подготовки к их исполнению" (Психология, с.229-230). Слово "интенция" произошло от лат. и означает "направленность сознания, мышления на какой-либо предмет" (Психология, с. 145). Сходство между этими двумя состояниями индивидуума в реализации стремления. Однако при интенции это стремление неосознанно, а при намерении - это сознательное стремление к завершению действия. Поэтому интенцию мы будем называть скрытой, а намерение - открытым. Намерение широко изучается в лингвистической литературе, особенно в теории речевых актов (ТРА) как иллокуция, или коммуникативно-речевая форма.

Актуализация скрытой интенции происходит в результате совершения отправителем текста речевого поступка. Совершая речевой поступок, отправитель текста машинально выбирает определенный речевой вариант актуализации смысла. Свой выбор речевого варианта автор делает, сообразуясь с конкретной ситуацией, соблюдая максимы речевого общения, реализуя свои пресуппозитивные, личностные, национально-культурные, социальные и др. характеристики, учитывая предполагаемую реакцию слушателя.

К пресуппозитивным свойствам коммуникантов относятся, как уже говорилось, "мир знаний", т.е. так называемые "энциклопедические" знания, которые специально изучаются в работах по искусственному интеллекту, а также мнения, установки, представления, отношения и т.п.. сложившиеся на основании всей предшествующей жизни - воспитания, образования, национально-культурных традиций, которые заавтоматизировались, так как часто реализовались; они ушли вглубь сознания и стали интуитивными. И то, что в речевом поведении запечатлеваются, опредмечиваются все эти свойства человека, невольно ощущается всеми участниками общения. На этом основании мы формулируем гипотезу эксперимента (от гр. hypoteisis предположение; научное предположение, выдвигаемое ученым для объяснения какого-либо явления и требующее проверки на опыте. Она должна быть подтверждена фактами, чтобы стать достоверной научной теорией). Гипотеза должна быть в любом научном исследовании, в том числе и в дипломной работе. Гипотеза для данного эксперимента звучит так:

Если в тексте запечатлевается и опредмечивается речевое поведение, в котором актуализируются пресуппозитивные свойства отправителя текста, то их будут воспринимать и получатели текста как участники речевого общения.

Задача состоит в том, чтобы обнаружить речевые признаки, в которых запечатлевается экстралингвистическое содержание, т.е. личностные свойства отправителя текста, и на основании которых получатели текста эти черты говорящего улавливают (воспринимают, осознают, оценивают - пока нам трудно выбрать слово для обозначения речевого поступка коммуниканта - получателя текста).

Теперь рассмотрим некоторые важные термины. Объектом исследования являются личностные качества автора объявления. Под объектом принято понимать то внешнее, что существует независимо от нас. Разумеется, личностные качества человека существуют независимо от исследователя этих качеств.

Предмет обследования понимается как всякое конкретное материальное явление, воспринимаемое органами чувств как нечто существующее особо, как субстанция, как вместилище каких-либо свойств и качеств. Таким предметом обследования явился для нас текст объявления:

Ввиду недомогания проф. X студенты благоволят явиться на экзамен после 20 марта.

Предметом обследования это объявление является для нас, потому что в нем опредмечены некоторые личностные качества автора. Они запечатлены в тексте в виде речевых единиц, выбранных автором.

Материалом исследования явились для нас мнения о личностных качествах автора объявления, 270 реципиентов, ответивших на вопросы анкеты.

Анкета Характеристика автора текста

1. Считаете ли Вы удачным текст следующего объявления: Ввиду недомогания проф. X студенты благоволят явиться на экзамен после 20 марта. 2. Является ли автором этого объявления сам проф. X.? 3. Укажите, какие характеристики об авторе этого объявления Вы можете извлечь, прочитав текст:

3.1. пол

3.2. возраст

3.3. национальность

3.4. образование

3.5. должность

3.6. профессия

3.7. родной язык 4. Предложите свой вариант этого объявления. 5. Укажите свои данные:

5.1. пол

5.2. возраст

5.3. национальность

5.4. образование

5.5. должность

5.6. профессия

5.7. родной язык 6. Дата. Место жительства. Подпись необязательна. На ответы дается минут 5-7.

Анализ собранного материала показал, что, хотя практически не существует зафиксированных правил, регламентирующих в определенной коммуникативной ситуации речевое поведение автора текста определенного речевого жанра, в обществе бытуют его неписаные нормы. Эти нормы, как оказалось, неодинаковые для разных социальных групп. Границы норм расплывчаты и неопределенны. Интересно, что с течением жизни наши нормы могут меняться, поэтому они оказываются разными для групп с разным социальным статусом и образованием и с разным возрастом.

Однако по совпадающим ответам оказалось возможным вывести некоторую картину принятых норм речевого поведения и их ожиданий. В качестве примера приведем четыре образа автора, которые можно составить на основании полученных описаний.

Реципиенты среднего и старшего возраста, с высшим образованием, русские по национальности представили себе автора объявления человеком старшим по возрасту (обычно как бы поколение отцов, т.е. лет на 20 и более старше), с высшим образованием, полученным чуть ли не в дореволюционный период, русским по национальности, занимающим престижную должность доцента, профессора, заведующего кафедрой.

Реципиенты молодого поколения со средним или неполным высшим образованием, русские по национальности, расценили речевые нарушения русского объявления как совершенные человеком, равным по возрасту и образованию (т.е. молодым человеком со средним или неполным высшим образованием), нерусским по национальности, плохо владеющим русским языком.

Реципиенты той же группы (молодое поколение со средним или неполным высшим образованием) создали образ другого автора. Это молодой человек, хотя и русский по национальности, но без высшего образования, плохо владеющий русским языком, и, если ему приписывался несовпадающий с реципиентом социальный статус, то он получал уничижительную характеристику - "нахал".

Реципиенты той же группы могли приписывать автору объявления статус профессора, заведующего кафедрой, доцента, но тогда нарушение речевых норм текста объявления расценивалось ими не как ошибка автора, а как "сверхправильность", дозволенная ему положением, должностью, возрастом и образованием.

Попытаемся интерпретировать полученные данные. Итак, о чем же говорят нам эти наблюдения?

Во-первых, важно отметить, что данный текст русского объявления был не настоящим. Это был буквальный перевод с французского текста объявления с сохранением выбора речевых единиц, соответствующих речевому поведению автора текста французского объявления. Поэтому нельзя говорить, что у этого текста русского объявления был автор. Это был не автор, а псевдоавтор, квазиавтор. Несмотря на то, что текст был составлен квазиавтором, для получателей он нес информацию о личностных чертах отправителя текста, потому что никто, ни один реципиент не отказался отвечать на вопросы анкеты: запечатленные в тексте речевые особенности мгновенно включили у реципиентов механизм оценки пресуппозитивных, социальных и даже личностных черт этого псевдоавтора. Все реципиенты стали принимать участие в данном прагмалингвистическом эксперименте. Почему этот эксперимент называется "прагмалингвистическим"? Потому что здесь по речевому поведению автора определяются его характеристики, т.е. обнаруживалась связь между речью и компонентами модели коммуникативной ситуации "О - Т".

Во-вторых, оказалось, что каждый человек принадлежит к разным социумным группировкам. (Социум от лат. социалис - общественный, товарищеский, и -ум- суффикс обобщения, группирования). Это могут быть группировки по полу, по возрасту, по национальности, по образованию, по должности, по профессии, по уровню владения родным языком (не секрет, что уровень владения родным языком может быть разным). В разных таких группировках бытуют свои представления о неписаных законах речевого общения, а, следовательно, от членов каждой социумной группы ожидаются свои, не совпадающие с членами других группировок ожидания норм речевого поведения. Поэтому эти неписаные нормы речевого поведения мы можем назвать подвижными, динамическими. Они отражают физическое, психическое, социальное положение реципиента на момент речевого общения. Интересно, что каждый индивид интегрирует в себе нормы разных социумных группировок и вполне вероятно, что какие-то нормы доминируют в его ожиданиях. В любом случае каждый из нас интуитивно придерживается и ожидает от собеседника свои нормы речевого поведения. И потому, как эти нормы реализуются или не реализуются в беседе, собеседники оценивают друг друга. Либо они считают: "мы" с тобой одной группы "ты и я" (вспомните Маугли); либо относят его к "чужакам"; либо оценивают по более высокому или низкому статусу своей группы. Ведь у нас тоже есть иерархия статусов, хотя и не такая четкая как в стаях общественных животных, следовательно, по оцениванию речи получателем происходит регуляция отношений, управление его поведением.

Третий вывод состоит в том, что приходится признать, что причины нарушений своих ожидании реципиенты ищут в сфере формирования речевого опыта; несовпадения с ожиданиями речевого поведения, которое должно соответствовать определенному возрасту, полу, образованию, воспитанию, культуре, национальности и др. Кроме того, получатели текста учитывают компоненты конкретной ситуации: место, время, адресат, его пресуппозитивные свойства, цели, задачи, уровень владения языковой системой и речевыми нормами стиля, жанра и т.п.

И, наконец, в четвертых, приходится признать, что коммуникативная ситуация (экстралингвистика) - важное условие организации речевого общения (лингвистика), и связь экстралингвистики и лингвистики, т.е. личностных качеств отправителя текста и его речевого поведения, можно доказать экспериментально.

Отсюда вытекают задачи прагмалингвистических исследований: необходимо изучать соответствия речевого поведения и разнообразных качеств конкретного коммуниканта. Это нужно для совершенствования способов речевого общения и для достижения успешной, эффективной, удачной коммуникации.

1- Цит. по Торсуева И.Г Интонация и смысл высказывания. - М.: Наука, 1979. -с.52.

Лекция 3. http://rspu.edu.ru/projects/deutch/mono_2_3.html

Лекция 3 Сопоставительный эксперимент по обнаружению речевых сигналов индивидуального речевого поведения автора исходного и автора переводного текста (метод перевода)

План: 1. Реальное заполнение компонентов лингвистической модели "Получатель текста" и "Отправитель текста" в ситуации перевода, драматичная роль переводчика в позиции получателя ИТ и отправителя ПТ.

2. Метод перевода: понятие метода: теоретические предпосылки метода перевода; прием сопоставления; специфика метода перевода - не оценка переводного текста, а выход за пределы "магического круга" одного языка; специфика материала исследования.

3. Сопоставления ИТ и ПТ по аспектам: синтаксис, семантика, прагматика.

4. Список речевых стратегий скрытого воздействия автора текста на его получателя, планы речевых стратегии и их речевые сигналы в тексте.

Литература: 1. Зиндер Л.Р. Л.В. Щерба о значении иностранных языков//ИЯШ, 1980, №5. - С.22-24. 2. Прагматика и перевод/ Под ред. В.Н.Комиссарова. Вып. 193. - М.:МГПИИЯ, 1982. - 220 с. 3. Прагматика слова. / Ред. В.Д. Девкин. М., 1985. - 109 с. 4. Прагматический аспект функционирования языка. - Барнаул: АГУ, 1983. - 186 с. 5. Серебренников Б.А. К проблеме взаимоотношения общей методологии лингвистической науки и частных методов лингвистического исследования// Соотношение частнонаучных методов и методологии в филологической науке. - М.: АН СССР, 1986. - С. 13-20. 6. Новое в зарубежной лингвистике. Т. 16. Лингвистическая прагматика. - М.; Прогресс, 1985-501 с. 7. Г.Г.Матвеева. Актуализация прагматического аспекта научного текста. Ростов-на-Дону: РГУ, 1984. - 132 с. 8. Рецкер Я. Методика технического перевода. - М.: ОНТИ, изд-во ЧКГП, 1934. - 86 с. 9. Чуковский К.И. Искусство перевода. - М.-Л.: Асадегта, 1936.-228 с.

Вопросы к лекции: 1. Драматичная роль переводчика в позиции получателя ИТ и отправителя ПТ. 2. Метод перевода, его задачи, априорная информация, планирование эксперимента, сбор данных и их интерпретация.

В речевой ситуации письменного перевода позиции О и П заполняются с одном стороны, О - автором исходного текста (ИТ)/П -переводчиком, как получателем ИТ и, с другой стороны, О -переводчиком как отправителем переводного теста (ПТ)/П - читателем ПТ. И здесь мы вынуждены говорить о сложной, драматичной, фатальной роли переводчика. Он должен не только воспринять и понять сложную смысловую структуру и в том числе воздействующую силу ИТ. Сделать он это должен так, как задумал автор ИТ для воздействия на получателя своей культуры. Но переводчик должен и актуализировать эту сложную смысловую структуру в такой форме и на ином переводном языке так, чтобы текст перевода был: - корректен с точки зрения синтаксиса ПТ; - адекватен отображаемой действительности с точки зрения семантики ПТ; - успешен сточки зрения прагматики ПТ.

Однако с позиции прагматики можно говорить о двух ее сторонах: об открытом навязывании своего намерения путем продуманного выбора речевых способов актуализации этого намерения, или, как мы говорили, продуманного выбора коммуникативно-речевых форм (КРФ). Это одна сторона. Но есть другая сторона - машинальный автоматический выбор речевых способов актуализации скрытой интенции.

Поговорим об этих двух сторонах прагматики.

Сложность передачи открытого намерения, или коммуникативного задания, состоит в том, что переводчик как квазиавтор (или псевдоавтор) должен достичь успешного воздействия на получателя текста иной культуры: - средствами иного языка, - с опорой на иные национальные, культурные, исторические, ассоциативные традиции, - с учетом иных пресуппозитивных, ситуативных и нормативных условий речевого общения.

Что касается средств иного языка, то эту сторону семиотической теории мы уже обсуждали и знаем, что речь идет о семантическом и синтаксическом аспекте. Традиционная лингвистика достаточно хорошо изучила эти лексико-грамматические соответствия при переводе. Мы их касаться не будем.

Понятно, что зависимость выбора языковых единиц от национальных, исторических и культурных традиций, а также и от ассоциативных влияний, равным образом лежит на "поверхности" переводческой деятельности. Правда, и эта деятельность достаточно сложна. В теоретической литературе можно найти примеры "советизирования" понятий в материалах научно-технических переводов. Некоторые понятия в ИТ имели чисто капиталистический характер, например, слово budget, оно было переведено словом "промфинплан" вместо "бюджет, смета"; слово order было переведено как "наряд-заказ", вместо "заказ" или "наряд" (Рецкер Я., с. 14-15). Можно привести также примеры, когда переводчик пользуется переводимыми текстами для защиты и укрепления своих собственных социальных позиций. Так, по данным из работы К. Чуковского казахские националисты переводили слово "революция" безобидным словом "изменения"; слово "баррикада" словом "загородка". В русско-марийском словаре 1928 г. слово "большевик" передано словом "зазнавшийся". И о других примерах трудностей, с которыми встречается переводчик при передаче культурных и исторических традиций, можно прочесть в работе К.И. Чуковского. У каждой эпохи свой стиль, и недопустимо, чтобы в повести, относящейся, скажем, к тридцатым годам прошлого века, встречались такие типичные слова декадентских девяностых годов, как "настроения", "переживания", "искания", "сверхчеловек". Невозможно, чтобы итальянские карабинеры или британские лорды говорили: "тятенька", "куфарка", "вот так фунт", "дескать", "мол", "ужо", "инда", "ась". Сюда же относится работа с пословицами и поговорками. Их, по мнению К. Чуковского, следует переводить с иностранного дословно, а не заменять русскими параллелями. Если у Эрвинга сказано "К чему негру мыло, а глупцу совет!", то нельзя переводить "Черного кобеля не отмоешь до бела". Потому что народные пословицы и поговорки дороги тем, что в них самобытная живопись, национальные приемы мышления (Чуковский К.И., с.77-80). Учет национальной самобытности очень важен. Перекройка пословиц нарушает всякую бытовую и культурно-историческую правду. Можно ли себе представить, чтобы Санчо Панса говорил: "Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!" или "Пропал, как швед под Полтавой!" или "Незваный гость хуже татарина!". Во многих переводах просвечивает социальный уклад той страны, на язык которой делается перевод. Переводчику трудно бороться с таким собственным творчеством. Об этой борьбе превосходно сказал знаменитый переводчик "Илиады" Гнедич: "Очень легко украсить, а лучше всего подкрасить стих Гомера краскою нашей палитры; и он покажется щеголеватее, пышнее, лучше для нашего вкуса; но несравненно труднее сохранить его Гомерическим, как он есть, ни хуже, ни лучше. Вот обязанность переводчика, и труд, кто его испытал, нелегкий. Квинтиллион понимал его. Он говорил: легче сделать более, чем то же (лат. facilius est plus facere, quam idem)". Что касается ассоциаций, то можно привести примеры попыток комментариев и разъяснений того, что переводчику показалось неясным в подлиннике, "...всякий раз, когда Тургеневу приходилось наталкиваться у французского автора на какое-нибудь малознакомое слово, он считал своим долгом тут же в тексте своего перевода пояснить это слово, оставляя читателя в том заблуждении, будто все эти пояснения находятся в подлиннике. У Флобера, например, написано: Митра. Тургенев переводит: Персидский бог Митра. У Флобера - катаракты, у Тургенева: катаракты Нила".

Внутренние состояния коммуникантов имеют вид имплицитного контекста, к которым относятся либо фоновые знания предшествующей ситуации, либо знания предшествующего текста. Так, выражение "К вечеру похолодало" предполагает знание того, что "Днем было тепло".

При переводе чужого смысла переводчик не может избавиться от собственных пресуппозиций, которые просто не могут совпадать с презуппозициями автора оригинала (если, конечно, это не один и тот же человек). Он машинально, неосознанно и интуитивно будет формировать у своего читателя свое положительное или отрицательное, или нейтральное отношение к передаваемой информации. Это интенциональное скрытое воздействие переводчика зависит от того, как сам переводчик относится к информации, как на него самого воздействовал автор оригинала и, конечно, от таких его собственных свойств, как уровня владения исходной и переводной языковой системой, уровня владения темой изложения (особенно, если речь идет о научно-технических текстах), а также от уровня владения данным функциональным стилем, уровня проникновения в обе культуры, уровня владения нормами речеупотребления в текстах соответствующих жанров, ориентации в ситуативных условиях речевого акта общения в исходном и переводном языках. Переводчик может, например, не принимать идей автора в силу своего непрофессионализма, речевой некомпетентности, принадлежности к иной научной школе. Он может просто не понимать идей автора или быть к ним равнодушен. И все это отношение всегда отразится в тексте перевода, хочет этого переводчик или нет.

Что может получиться, если в тексте перевода не найдут отражение пресуппозитивные свойства переводящего субъекта? Для ответа на этот вопрос вспомним машинные переводы. В результате перевода известного пятистишия А.С. Пушкина с русского языка на немецкий и обратно, по свидетельству К.И. Чуковского, получилось вот что: Был Кочубей богат и горд, Его поля обширны были, И очень много конских морд, Мехов, сатина первый сорт. Его потребностям служили. Исходный пушкинский текст: Богат и славен Кочубей, Его луга необозримы. Там табуны его коней Пасутся вольны, нехранимы ..., И много у него добра. Мехов, атласа, серебра.

Значит, переводчик с его пресуппозициями важен и нужен. К.И.Чуковский называет роль переводчика фатальной: нередко переводимые поэты становятся двойниками переводчиков. В частности, сколько переводчиков, столько Гомеров: "У Чампена Гомер витиеват, У Попа напыщен как Поп, у Каупера сух и лаконичен, как Каупер". Анализируя переводы грузинских поэтов на русский язык, К.И. Чуковский считал, что у Брика все грузины неоклассики, у Пастернака - сомнамбулы, моменталисты и гении, у Тихонова - "лохматые крикуны, кривоногие дьяволы, яростно продирающиеся сквозь чащу репейников" (Чуковский К.И., с.26). В каждом из этих переводов своя доминанта отклонения от подлинника. И, по мнению, Чуковского, переводчик должен подавить свое Эго. В этом случае нужно возлюбить переводимого автора больше самого себя, и беззаветно, самозабвенно служить воплощению его мыслей и образов, проявляя свое "Эго" только в этом служении, а отнюдь не в навязывании подлиннику своих собственных вкусов и чувств. Достичь этого можно, если мировоззрение и темперамент переводчика близок к авторскому и если переводчик будет сознательно бороться с собственным творчеством.

Однако наша задача состоит не в том, чтобы давать рецепты, как должен себя вести переводчик, а в том, чтобы исследовать его речевое поведение.

А результаты этих исследований показывают, что переводчик в своем тексте всегда накладывает свою собственную историческую, социально-культурную и индивидуальную парадигму, создавая тем самым собственный "фоновый шум", который и есть актуализация его собственных пресуппозиций. Изучая этот фоновый шум, мы и сможем обнаружить отличия индивидуальности переводчика от индивидуальности автора, которые актуализируются неосознанно, а, следовательно, в скрытых значениях. Эти скрытые значения мы называем речевыми стратегиями скрытого воздействия автора текста на его получателя. Мы считаем, что проявляются эти скрытые стратегии как нюансы смысла, которые машинально привносит каждый автор в текст в конкретной речевой ситуации. Выявлять же эти скрытые тонкие оттенки смысла мы будем так называемым методом перевода.

Нам сейчас придется сделать над собой усилие и изменить привычное отношение к переводу. До сих пор вы занимались переводом практически. Это была особая речевая деятельность, которая обычно оценивалась вами и окружающими по критерию "правильно-неправильно", "адекватно-неадекватно". Сейчас мы будем рассматривать перевод как метод анализа.

Обычно под методом понимается определенный подход к изучаемому явлению, определенный комплекс положении, научных и чисто практических приемов, применение которых дает возможность изучить данное явление. Специфика научно-исследовательского метода определяется объектом и целью исследования (Серебрянников Б.А., с. 18). Следовательно, метод - это подход к объекту анализа. Он состоит из набора правил и приемов. Приемы могут быть и чисто техническими. Но с их помощью можно изучить явление. Своеобразие любого метода определяется особенностями исследуемого материала.

Обратимся к методу перевода. Его теоретической предпосылкой, или научным обоснованием, является методологическое положение о коммуникативной функции и отражательной природе языка. Отражательная природа состоит в том, что язык является общественно значимой формой отражения человеком окружающей действительности и себя самого. Коммуникативная же функция языка является одной из главнейших функций и состоит в том, чтобы "быть важным средством человеческого общения". В основе метода перевода лежат эти два положения.

Основной категорией метода перевода является категория выбора. Его совершает отправитель текста одновременно двумя путями: обдумывая коммуникативно-речевые формы для реализации открытого намерения и неосознанно актуализируя скрытые интенции в виде речевых воздействующих стратегий.

Научным приемом изучения материала в методе перевода является сопоставление в широком смысле слова, как процесса речевой деятельности, так и запечатленного в текстах результата этого процесса.

Особо следует подчеркнуть, что, хотя мы уже говорили о драматичной роли переводчика в ситуации перевода, на самом деле в процессе создания переводного текста (ПТ) его речевая деятельность принципиально не отличается от процесса речевой деятельности автора исходного текста (ИТ), как и не отличается от процесса речевой деятельности любого автора всякого текста. Иначе говоря, в любом случае речевая деятельность осуществляется с целью наиболее точного отражения смысла коммуникации и решения интенциональных задач коммуникантов, т.е. с целью наиболее адекватной передачи информации об объекте и с целью наиболее успешного воздействия на получателя текста. Поэтому метод перевода мы относим к методам анализа речевой деятельности. Здесь мы с вами выделили то общее, что есть у метода перевода и у других методов анализа речевой деятельности.

Специфика метода перевода, т.е. его отличие от других методов, лежит в объекте исследования. Объектом исследования здесь являются "скрытые в том пли ином высказывании тонкие смысловые оттенки" (Зиндер Я.Р., с. 23). Распознать именно эти нюансы мысли на материале данного языка довольно затруднительно, потому что мы "находимся в плену" родного языка и не способны без специальных усилий (без соответствующего обучения) выйти из его "магического круга". Наиболее простой путь - сравнение с иностранным языком. Но чем отличаются приемы сравнения методом перевода от приема словарных сопоставлений, например, подбора синонимов? В словарях сопоставляются при этом внеконтекстные н внеситуативные значения слов. А нам надо выявить оттенки мысли, которые сопутствуют основным значениям и появление которых зависит от интенций отправителя текста, т. е. они реализуются в контексте и в речевой ситуации. Иначе говоря, мы должны изучить в синтагматических линейных актуализациях фоновый шум, который неосознанно создает отправитель текста.

Важно осознавать исследователю, что он сравнивает ИТ и ПТ не с целью оценки текста по параметрам семантической адекватности и синтаксической корректности, не по параметрам "нормативности" или же общепринятости изложения темы с точки зрения исследователя одноязычного текста. Нет! Метод перевода в прагмалингвистическом эксперименте - это не оценочный метод! Цель метода перевода в данном случае состоит в том, чтобы обнаружить прагмалингвистические несовпадения, которые отнюдь не портят текст, а свидетельствуют о его индивидуальности, оригинальности, уникальности, о его отличии от адекватного и корректного другого текста. Надо выявить тонкие смысловые оттенки, выраженные в одном тексте и не выраженные в другом семантически адекватном тексте. Эти тонкие оттенки смысла содержатся в актуализаторах, которые неосознанно выбрал автор, тем самым, отражая свои пресуппозитивные свойства и интуитивно ориентируясь на прогнозируемые им свойства получателей с учетом ситуации общения.

Аналитическое сопоставление ПТ и ИТ служит разработке приемов исследования одноязычного текста для выявления в нем наборов актуализаторов скрытых стратегий автора.

Текст оригинала и текст перевода - это две формы существования одного и того же сообщения. ПТ выполняет две функции: свидетельствует о степени понимания переводчиком текста оригинала, а это зависит от воздействующей речевой деятельности автора ИТ; ПТ также свидетельствует об усилиях переводчика, направленных на достижение воздействия на своего читателя. Эффект воздействия ПТ на своего читателя должен быть равен тому, на какой рассчитывал автор ИТ для своего читателя. Достижение такого воздействия в теоретической литературе называется принципом "динамической эквивалентности" (Ю.А. Найда). Как мы видим, переводчик решает в своем тексте две разные задачи, но одними и теми же средствами - переводным языком. О реализации первой задачи (степени понимания переводчиком оригинала) можно судить лишь косвенно - по эффективности решения второй задачи (степени воздействия на своего читателя). Поэтому текст перевода можно рассматривать как специфическое письменное свидетельство обратной связи в условиях письменной коммуникации: переводчик выступает получателем ИТ, и его реакция на содержание оригинала отражается в тексте перевода.

Кроме того, особенность речевой деятельности переводчика состоит в том, что он психологически настроен на перекодирование. Но при этом он неосознанно создает собственный "фоновый шум". Наша задача - рассмотреть этот шум. Это мы попытаемся сделать, анализируя сопоставляемые тексты по аспектам - семантическому, синтаксическому и прагматическому.

Семантика обеспечивает адекватность отражения в тексте объективной реальности. Сравнение ИТ и ПТ показывает, что оба текста выражают один и тот же денотат, но на выражение этого денотата накладывается его видение авторами текстов, что является уже предметом изучения прагматики.

Причем, поскольку наши знания о вещах различны, то и использование даже одного и того же знака вовсе не гарантирует автору, что знание, которое он заложил в текст, будет интерпретировано получателем адекватно. Интерпретация текста читателем отразит его уровень понимания денотата. Ср. примеры на перевод глагола voraussetzen. У слова voraussetzen есть пять лексико-семантических вариантов (ЛСВ), однако в каждом случае в немецком тексте употребляется этот глагол. А переводчик выбирает разные русские слова, соответствующие разным ЛСВ немецкого слова. Конечно, выбор переводчика учитывает и стилистические требования, о которых мы здесь не говорим.

В смысловой структуре глагола voraussetzen заложены следующие ЛСВ, которые переводчик может выдвигать на передний план в виде контекстных вариантов:

I. Элемент обоснованности выражен глаголом voraussetzen в следующей фразе:[1]

Пример 1. Die Beschreibung der syntaktischen Form setzt eine syntaktische Theorie voraus, die jedem Satz eine Satzstruktur zuordnet…; В русском переводе для глагола voraussetzen использовано слово "опираться":

"Описание синтаксической формы опирается на синтаксическую теорию, которая приписывает каждому предложению его синтаксическую структуру ...":

2. В следующей фразе автор актуализирует компонент предположения:

Пример 2. H.. Setzt aber gleichzeitig voraus, dass…

Переводчик выбрал слово "предполагать": "Одновременно А предполагает, что ...".

3. В следующем случае немецкий автор подчеркивает одновременность происходящих событий, для передачи этого содержания переводчик выбрал глагол "происходить", ср.:

Пример 3. Man beachtet ferner, dass die durch die pragmatischen Faktoren hervorgebrachten Aenderungen stets die semantischen Struktur der Lexikoneintraege oder der S?tze voraussetzt…;

Заметим далее, что вызываемые прагматическими факторами изменения происходят всегда по отношению к заранее заданной семантической структуре лексических единиц и предложений ...;

4. Далее, немецкий автор выдвигает на передний план элемент предшествования в составе смысловой структуры глагола voraussetzen, русский переводчик выбрал словосочетание "заранее заданный", ср.:

Пример 4. Die pragmatischen Bedingungen, die die Adaequatheit von (19) bestimmen, sind als Zusammenbedingungen zu betrachte, die Vertrautheit mit der semantischen Struktur von (19) vorausetzen…;

...Прагматические условия, определяющие уместность пары (19), должны рассматриваться как условия, дополнительные к заранее заданной семантической структуре (19)....

5. И, наконец, немецкий автор сводит все компоненты значения в единый неделимый комплекс, это же сделал русский переводчик, ср.:

Пример 5. Die (27b) wird normalerweise vorausgesetzt, dass...;

ЧТО касается (27b), то с этим вопросом связана презумпция, что…;

Интересно, что в словаре под ред. О.И.Москальской отмечены лишь два ЛВС глагола voraussetzen: 1. Предполагать наличие чего-либо;

2. Предполагать, иметь предпосылкой (условием) (чего-либо).

Конечно, все это - проблемы семантического аспекта. Но связь семантики с прагматикой в данном случае состоит в том, что выбор ЛСВ слова отправителем текста определяется не только денотатом, но и прессупозитивными свойствами коммуникантов - особенностями речевой ситуации, их видением объективной реальности, возможностями ПТ и др. Как мы видим, различия в передаче семантического аспекта сопровождаются синтаксической корректностью ИТ и ПТ и совпадением прагматического аспекта в ИТ и ПТ. Однако следует помнить, что, поскольку наши знания о вещах различны, то использование одного и того же знака вовсе не гарантирует автору, что этот языковой знак, а, следовательно, и заложенное в нем автором знание будет адекватно интерпретировано получателем. Поэтому понятно, насколько сложна переводческая деятельность: переводчик интерпретирует языковые знаки ИТ, будучи его реципиентом, на уровне своих знаний, а выбранные им языковые знаки ПТ будет интерпретировать его читатель с позиции своих знаний. Однако эта тонкость не мешает нам признавать семантическую адекватность ИТ и ПТ.

Синтаксис обеспечивает правильную организацию элементов текста. За ней, правда, также стоят возможности и ограничения, заложенные в грамматических системах разных языков.

Сравнение синтаксиса ИТ и ПТ покажет языковую компетентность создателей каждого текста. Хотя практически в распоряжении отправителей текстов имеются для выражения объективной реальности наборы языковых средств, равнозначные с позиции системы, в конкретных случаях мы сталкиваемся с совпадениями и несовпадениями в выборе этих средств. Так, в примере 6 эти наборы совпадают для нем. ИТ и русск. ПТ.

Пример 6: Ich habe zu zeigen versucht, dass ...; В этой работе я попытался показать, что ...

Здесь мы имеем совпадение в выборе грамматических средств - лицо, число, время финитного глагола одинаково в ИТ и ПТ. С точки зрения прагмалингвистики - тоже совпадение: в немецком и русском текстах актуализировано собственное участие отправителя текста в речевой ситуации - выбрано личное местоимение 1 л. ед.ч. Зато в примере 7, наряду с совпадением в выборе личного местоимения wir/мы, появляется несовпадение в выборе грамматической категории времени. Ср.:

Пример 7: Wie wir oben sehen… Как мы видели...

Такое несовпадение в выборе грамматической формы глагола в переводе не нарушает ни семантической адекватности, ни синтаксической корректности ПТ, однако такое несовпадение можно встретить довольно часто, и оно является сигналом скрытой прагматики.

Прагматика текста - аспект, который отвечает за успешность/неуспешность воздействия автора на читателя. Его реализацию в текстах ИТ и ПТ мы могли бы выразить в такой схеме:

Частичное совпадение речевой ситуации (на рис. заштрихованное), в которой находится автор ПТ и переводчик, свидетельствует о выражении явного открытого намерения, одной и той же иллокуции: об информировании, побуждении типа просьбы, совета и т.п. Несовпадающие (незаштрихованные) части речевых ситуаций - это разный фоновый шум разных отправителей текстов, свидетельствующий о разном речевом поведении автора ИТ и ПТ. Это происходит, когда сообщения об объективной реальности пропускаются авторами "через себя", а поскольку у каждого автора речевой опыт свой, то он актуализируется в виде разного речевого поведения.

Пример 7: Als dritte Moeglichkeit haben wir dann noch (5) ...: В качестве третьей возможности имеется также (5) ...

В этом случае немецкий автор делает читателя сопричастным с речевым событием, а русский переводчик актуализирует независимость речевого события от коммуникантов - участников речевой ситуации.

Ср. пример 8: Die linguistische Form umfasst nicht nur die "rein" syntaktischen Aspekte der Sprache, sondern auch die morphologischen und phonologischen Erscheinungen ...; ... в это понятие мы включаем не только "собственно" синтаксические аспекты языка, но также и морфологические и фонетические явления ...

Здесь немецкий автор актуализирует независимость факта от воли и желания коммуникантов: русский переводчик вводит в речевое событие автора текста, в данном случае "мы" - это стилистическое "я", иначе оно называется эксклюзивное "мы".

Выбор или невыбор автором актуализаторов - участников речевой ситуации практически ограничен тремя случаями: 1 - я или ты: 2 - мы, вместе с тобой; 3 - никто из присутствующих коммуникантов не участвует. Этот выбор на практике не оказывает никакого влияния ни на адекватность семантики, ни на корректность синтаксиса, ни на успешность иллокутивного акта, т.е. приказ это или сообщение, все равно оно будет передано. И обычно выбору варианта, отражающему наличие/отсутствие участников речевого события в тексте не придается никакого значения, если конечно, они не являются денотатами сообщения. Этот выбор настолько привычен и обычен, что считается, что нет никакой разницы в таких высказываниях. Но ведь переводчик в отличие от автора ИТ в действительности выбрал иного участника коммуникации. Почему и как он это сделал?

Представляется, что на самом деле это текстовое отражение роли коммуникантов в речевом событии и есть скрытое и неосознаваемое воздействие коммуникантов друг на друга. Так, если автор часто употребляет фразы с авторитарным "я", то в голове у получателя происходит статистический подсчет этого "я". И у получателя накапливается незаметно для него самого соответствующее отношение к автору, который чаще по сравнению с другими способами выражения участия/неучастия коммуниканта в событии использует это "я".

Так вот речевое поведение авторов текста выражается в их машинальном интуитивном выборе в тексте речевых сигналов, актуализирующих отношения коммуникантов в речевом событии. Эти отношения могут быть разнообразными: в речевом событии, как уже говорилось, может участвовать один из коммуникантов, либо оба; при этом речевое поведение говорящего может быть уверенным или осторожным; говорящий может по-разному относиться к речевому событию, например, считать его реальным или нереальным и т.п. И в каждом случае мы найдем речевые сигналы такого поведения. Разнообразные виды речевого поведения названы нами скрытыми стратегиями воздействия автора текста на его получателя. И вышеописанным методом перевода были выявлены несколько таких стратегий. Каждая стратегия присутствует в каждом тексте в виде своих вариантов, которые названы нами речевыми планами. Каждый речевой план имеет речевые сигналы актуализации, которым соответствуют тонкие нюансы смысла.

Перечислим выделенные методом перевода речевые стратегии скрытого воздействия автора текста на его получателя, назовем речевые планы этих стратегий и опишем речевые сигналы и тонкие нюансы смысла этих планов.

Стратегии, связанные с отправителем текста (эмотивно-ориентированнные): - участие/неучастие коммуникантов в речевом событии: - уверенное/неуверенное речевое поведение автора в речевом событии; - вероятностное оценивание автором речевого события как реального/нереального.

Стратегии, связанные с получателем текста (конативно-ориентированные): - формирование у получателя отношения к речевому событию путем оценивания; - акцентирование автором элементов высказывания; - удовлетворение/неудовлетворение автором в тексте прагматических ожиданий получателя текста.

Каждая из этих стратегии сигнализируется в тексте маркерами их планов.

1. Стратегия участия/неучастия отправителя текста в речевом событии актуализируется в тексте в одном из трех планов: личном, социальном, предметном.

Речевыми сигналами личного плана являются: личные местоимения и соответствующие финитные формы глагола 1 и 2 л. ед. ч. эксклюзивные формы "мы", "вы", и их косвенные формы, а также соответствующие им притяжательные местоимения; формы глаголов в страдательном залоге с локальными и темпоральными детерминантами, типа "здесь" и "сейчас" при невыраженном, но выводимом из контекста агенсом, под которым подразумевается один из участников конкретного речевого события: побудительная эксклюзивная форма глагола I л. мн.ч. и 2 л. ед. и мн. ч.; глагольные лексемы, соотносимые с одним из участников реального речевого события, типа "кажется", "представляется", "приходится"; нерегулярные ситуативно обусловленные зависимые формы и лексемы, содержание которых можно интерпретировать как указание на участие автора или собеседника/читателя в данном речевом событии.

Речевыми сигналами социального плана являются: инклюзивное "я" и "мы"; инклюзивные формы побудительного наклонения; неопределенная форма глагола; глагольная форма 3 л. мн.ч. при невыраженном агенсе (нем. тап); деперсонализированное употребление "я", "ты", "вы", "тог", "кто" и т.п.; деепричастия; придаточные условные и придаточные образа действия; финитные формы глагола в страдательном залоге с неэксплицированными, но подразумеваемыми коммуникантами; предикативы - "можно", "нужно", "нельзя", "важно" и т.д.; лексемы с семой антропонима, типа "человечество", "народ" и др.: нерегулярные ситуативно обусловленные и контекстно зависимые формы и лексемы, которые в конкретном случае можно интерпретировать как указание на совместное участие отправителя и получателя текста в речевом событии.

Набор актуализаторов предметного плана включает в себя остаток того, что не используется для актуализации первых двух планов, а именно: речевые сигналы наличия действующего лица, к которому нельзя отнести участников речевого события; финитные формы глаголов действительного залога с выраженным или выводимым из контекста или ситуации действующим лицом - неучастником речевого события.

2. Стратегия уверенного/неуверенного речевого поведения автора в речевом событии актуализируется в тексте в планах категорического и некатегорического утверждения.

Для актуализации плана уверенного речевого поведения - категорического утверждения автора служат такие речевые сигналы, как сочетание категорий глагола - настоящего времени, действительного залога, несовершенного вида; нулевая форма глагола "быть"; указания действующего лица при страдательном залоге; сочетание в глаголе категорий будущего времени совершенного вида; включение в лексические актуализаторы смысла "требовательности", "обязательности", "настойчивости"; наличие решительного и неоднократного отрицания; семы, указывающие на превосходную степень качества или указывающие на "кричащую особенность"; указатели большого количества, целостности, принципиальности, всеобъемлемости и глубины; аналитические и смысловые усилители; рекомендации и призывы; лаконичность.

Для актуализации некатегорического утверждения используется сочетание в глаголе категорий прошедшего времени действительного залога совершенного вида, или настоящего времени действительного залога совершенного вида; сочетание с детерминантами "сомнения"; использование ссылок, разъяснений, цитат; вопросительные предложения.

3. Стратегия вероятностного оценивания автором речевого события как реального/нереального актуализируется в планах: действительного события, нереализованного события, ирреального события.

План ирреального события актуализируется при использовании сослагательного наклонения, специальных структурных моделей предложения, синтаксических частиц, интонации и контекстуально-ситуативных условий.

План действительного события актуализируется в формах изъявительного наклонения настоящего и прошедшего времени без модальных модификаторов.

План нереализованного события актуализируется при использовании разных видов синтаксических наклонений, а также будущего времени изъявительного наклонения; лексических модификаторов - модальных слов и конструкций со значением возможности, обязательности, допустимости, разрешенности.

4. Стратегия формирования у получателя отношения к речевому событию путем его оценивания делится на три плана - положительного, нейтрального и негативного оценивания. В качестве актуализаторов выступают высказывания оценочного типа, которые содержат, наряду с обычной оценкой "хорошо/плохо", социально обусловленный компонент, соответствующий стереотипам поведения членов социальной группы в данное время в данном месте: интересность/неинтересность, важность/несущественность, простота/сложность, точность/неточность, обобщенность/детализированность, величина/мера, сходство/различие и др.

5. Стратегия акцентирования отправителем текста элементов высказывания актуализируется в двух речевых планах: план акцентирования и план неакцентирования.

План неакцентирования актуализируется в привычном автоматическом порядке слов. План акцентирования - в намеренном нарушении этой привычности расположения компонентов путем подчеркивания и выделения части текста его отправителем, т.е. выдвижения ее в так называемый "прагматический фокус". Категория выделения создается на всех языковых уровнях различными средствами, например, вопросительным словом, уточнением, изменением порядка слов, волеизъявлением, частицами, повтором и др.; ведущим фактором выделения в устной речи является интонация.

6. Стратегия удовлетворения/неудовлетворения прагматических ожиданий получателя текста состоит из планов избыточной, достаточной и неполной информации. Реализация данных планов определяется выбором предлагаемого автором объема информации. Этот выбор определяется предполагаемыми автором пресуппозитивными свойствами читателя, в том числе объемом его знаний по излагаемой теме, его индивидуальным пассивным идиолектом, системой его ценностей и др. т.е. реализация ожиданий полностью определяется субъективным мнением отправителя текста об уровне информированности получателя и степени его заинтересованности в получаемом событии. Актуализация этих планов в тексте происходит в виде раскрытия содержания с разной степенью детализированности и разных способов удержания внимания, сюда относятся возможности анафоро-катафорических средств и степень свернутости/развернутости элементов высказывания.

Важно отметить, что наличие/отсутствие единичного признака любого из вышеперечисленных не может служить основанием для диагностирования каких-либо личностных свойств говорящего. Определяющими эти признаки становятся при их некоторых количествах, которые позволяют ввести их в таблицы, сравнить между собой и лишь тогда соотнести с нелингвистическими содержаниями.

В заключении можно сделать некоторые выводы:

1. Методом перевода выявляются лингвистические актуализаторы "фонового шума", который создается отправителем текста. Речевыми сигналами "фонового шума" выступают лингвистические единицы разного языкового уровня, которые не нарушают семантическую адекватность ИТ и ПТ, не влияют на семантическую корректность сопоставляемых текстов, не изменяют их прагматическую успешность.

2. Выделено шесть речевых стратегий скрытого воздействия отправителя текста на его получателя, которые реализуются в тексте в виде своих речевых планов и имеют специфические речевые актуализаторы.

1- Примеры немецких текстов приводятся по :Кiefer F. Zur Rolle der Pragmatik in der linguistischen Beschreibung. // Die Neueren Sprachen. H.3/4, Juli, 1978. - S. 254-268. Примеры адекватных русских переводов приводятся по: Кифер Ф. О роли прагматики в лингвистическом описании. // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 16. Лингвистическая прагматика. - М.: Прогресс, 1985.-С 333-348.

Лекция 4. http://rspu.edu.ru/projects/deutch/mono_2_4.html

Объективный прагмалингвистический эксперимент для составления речевого портрета автора

Итак, мы с вами на предыдущей лекции пришли к выводу о том, что для исследования прагмалингвистического аспекта текстов важно учитывать экстралингвистические и лингвистические ситуации, потому что их связь и взаимосвязь ощущается самими коммуникантами. Полевой прагмалингвистический эксперимент показал, что то, как адресант пользуется речью, какие языковые единицы он выбирает для выполнения своих воздействующих задач, характеризует, прежде всего, его самого. Методом перевода, т.е. сопоставления адекватных исходного и переводного текстов, по машинально актуализируемым отправителями этих текстов речевым сигналам мы обнаружили некоторые несовпадения в речевом поведении их авторов. Анализ этих сигналов позволил нам выделить шесть речевых стратегий скрытого воздействия отправителя текста на его получателя. В настоящей лекции мы обсудим общие требования к экспериментам в науках, изучающих так называемый "человеческий фактор"; специфику прагмалингвистического эксперимента, которая определяется своеобразием объекта, предмета и материала исследования; роль речевых сигналов для составления речевых портретов отправителей текстов и возможности диагностирующей силы этих портретов по степени выражения ими тонких нюансов смысла в условиях речевой ситуации.

План:

1. Общие требования к эксперименту по исследованию характеристик человека; математическая статистика и ее роль; формальные задачи; планирование эксперимента.

2. Специфика прагмалингвистического эксперимента: конкретные задачи; особенности прагмалингвистического аспекта.

3. Своеобразие объекта - равнозначность элементов языковой системы; ценность элементов с позиции участников ситуации; фоновый шум отправителя текста как актуализация его речевых стратегий скрытого воздействия; речевые сигналы и актуализируемые ими тонкие нюансы смысла.

4. Речевые портреты авторов: по частоте встречаемости определенных речевых сигналов и по разнообразию используемых авторами речевых сигналов для актуализации тонких нюансов смысла.

Литература: 1. Адлер Ю.П., Ковалев А.Н. Математическая статистика и планирование эксперимента // Гласс Дж., Стэнли Дж. Статистические методы в педагогике и психологии. - М.: Прогресс. 1976. - С.447-490. 2. Егоршина Е.Е. Прагмалингвистические особенности лексических усилителей в современном немецком языке. АКД. - Пятигорск. 1997. - 16 с. 3. Матвеева Г.Г. Скрытые грамматические значения и идентификация социального лица ("портрета") говорящего. Дисс. доктора филол. наук. СПб. 1993. - 322 с. 4. Фрумкина Р.М. Экспериментальные методы // ЛЭС. - М.: Сов. энциклопедия. 1990. - С.590- 591. 5. Хаймс Д.Х. Этнография речи // Новое в лингвистике. Вып. 7. Социолингвистика. - М.: Прогресс, 1975. -С.42-95. 6. Якобсон Р. Лингвистика и поэтика. // Структурализм "за" и "против". - М.: Прогресс. 1975. -С. 193-230.

Вопросы к лекции: 1. Прагмалингвистический эксперимент как анализ объективного состояния текста: общие требования к эксперименту по изучению характеристик человека, цель, априорная информация, гипотеза, планирование эксперимента, обработка данных, интерпретация результатов. Своеобразие прагмалингвистического эксперимента в специфике его объекта, предмета и материала изучения. 2. Речевые портреты отправителей текста по показателям идентификации и по разбросу видов актуализаторов.

Разработка методики диагностирования человека по его речи - цель данной лекции. В поисках методики нам показалось целесообразным обратиться к тем дисциплинам, в которых изучаются различные варианты характеристик человека - педагогике, психологии и др. Наиболее адекватным (от лат. аdequatus - приравненный, равный, вполне соответствующий, тождественный) методом решения специфических проблем наук считается математическая статистика. При использовании ее методики исследователь получает большое количество экспериментального материала. Однако при этом нужно четко спланировать эксперимент и сформулировать те проблемы, которые нуждаются в "математизации".

Адлер Ю.П. и Ковалев А.Н. (Адлер Ю.П., Ковалев А.Н. с.478) считают, что формальная постановка задачи эксперимента предполагает: - четкую формулировку цели исследования: - сбор и анализ априорной (от лат. а priori - изначально, т.е. независимой от опыта, предшествующей ему) информации; - собственно планирование эксперимента с учетом всех конкретных обстоятельств; - реализацию намеченной программы; - обработку полученных результатов; - их интерпретацию; - принятие рекомендаций.

Все это - задачи формальные. Формально они должны ставиться в любом эксперименте, в котором выходные характеристики варьируются под влиянием множества случайных факторов. Факторный анализ используется для построения математических моделей способностей и поведения человека. Так почему же его не использовать для изучения индивидуальных качеств человека по его речевому поведению?

Опираясь на эти указания, поставим задачи исследования прагматического аспекта языка.

Цель прагмалингвистического эксперимента - выявление прагмалингвистических элементов речевого портрета автора текста для научно обоснованного диагностирования его индивидуальных черт, на основании которых можно было бы прогнозировать его речевую деятельность и речевое поведение в речевом общении, предвидеть уровень эффективности речи, а также дать рекомендации по его совершенствованию.

Априорная информация для прагмалингвистического эксперимента своеобразна и определяется следующими особыми обстоятельствами прагматического аспекта языка: - специфичность самого аспекта исследования. Она вытекает из определения прагмалингвистики - как аспекта функционирования тех языковых единиц, выбор которых совершает отправитель текста, учитывающий системные свойства языка, нормативные закономерности речеупотребления и конкретные ситуативные условия общения; - уникальность содержательной стороны исследуемого материала (уникальный от лат. unicum - единственный, т.е. единственный в своем роде, исключительный). Эта уникальность содержания заключается в скрытых тонких нюансах смысла, неосознаваемых коммуникантами; - взаимосвязь субъективных и объективных характеристик речевой ситуации. Субъективное - это отношение к чему-либо, определяемое личными взглядами, интересами и вкусами отдельного конкретного человека. Объективное - это действительное существование реальности, независимой от сознания человека. Так вот в анализе с учетом речевой ситуации субъективное и объективное сосуществуют, и их взаимосвязь и взаимозависимость следует учитывать. Так, в модели О - Т - П субъективными характеристиками обладают О и П, а Т - независимо существующий объект реальности с запечатленными в нем субъективными характеристиками О и ожидаемыми им субъективными характеристиками П; - функциональная детерминированность (детерминировать от лат. determinare - определять), определенного, обусловленного подхода к анализу эмотивной функции элементов коммуникативной ситуации; - непривычность объекта исследования, которым являются речевые сигналы. Т.е. исследователю приходится преодолевать барьер знаний традиционной лингвистики, построенной на структурализме как методике исследования чистых отношений знаков, независящих от их пользователей; - необычность представления результатов анализа в виде процентных показателей идентификации. Т.е. используется математизация результатов анализа, когда доказательством служат не качественные описания данных, а цифровые данные, собранные в таблицы; - объективно обнаруживаемая субъективная качественная интерпретация результатов исследования. Т.е. на основе собранных количественных и табулированных данных проводится их качественная интерпретация, причем здесь субъективен как сам интерпретатор, так и его объект интепретации - субъективные индивидуальные качества человека.

Целенаправленные исследования прагматического аспекта языка ведутся уже с 70-х годов: вначале в рамках традиционной лингвистики - синтаксисе, слове, переводе; затем термин "прагматика" появляется в названиях сборников и статей: и, наконец, появляется монография. Все эти исследования показали неисчерпаемость материала, специфика которого определяется учетом человеческого фактора. Есть даже работы, в названии которых присутствует термин "человеческий фактор".[1]

Особо рассмотрим своеобразие объекта прагмалингвистического эксперимента. Это уникальный речевой материал, продуцирование и восприятие которого происходит помимо воли и желания коммуникантов. Это тот речевой опыт, который уже не осознается и актуализируется автоматически в типичных ситуациях, которые повторяются массово. Содержательная сторона этого объекта анализа кажется исследователям и обыденному сознанию тривиальной и самоочевидной, а поэтому как бы не существующей и уж в любом случае несущественной.

Здесь важно отметить, что языковые единицы сами по себе с точки зрения их системной организации для данного прагмалингвистического исследования не играют роли. Все языковые единицы - лексические, грамматические, синтаксические и пр. парадигматически равнозначны и системно равноценны. Они приобретают значимость в функциональной синтагматике, в их линейном употреблении отправителем текста с учетом ситуации. Их иерархическая зависимость проявляется в тексте и зависит от того, какую значимость им придают участники общения. Ср., например, при актуальном членении: то, что стоит на первом месте при обратном порядке слов более значимо для говорящих "По дороге он шел". Или, например, с точки зрения системы все личные местоимения равнозначны. Но в речи частое "я" приобретает важное значение. Есть даже такой термин "эгоцентричность речи", потому что человек для себя - центр вселенной, а отсюда вытекает и ценность слова, которым он обозначает себя.

Следовательно, объективно существующие ситуативные элементы детерминируют ценность языковой единицы. Эти языковые единицы употребляются субъективно индивидом, индивид пропускает их через свое сознание, присваивает их себе, тогда они оседают в сознании как тонкие смысловые наслоения. При употреблении в речи языковые единицы обрастают рядом таких смысловых оттенков, которые ориентированы на компоненты ситуации. И эти тонкие нюансы смысла сопровождают основные значения языковых единиц. Например, личное местоимение "я" имеет главным образом дейктическое (от греч. deixis - указание) значение, указание на участника речевого акта, но тонкий смысловой оттенок, который наслаивается на основное значение - это элемент самоутверждения, авторитарности, эгоцентричности. И почувствовать этот нюанс в речи отдельного человека мы сможем тогда, когда это "я" будет встречаться в его речи достаточно часто. Этот тонкий оттенок смысла создает "фоновой шум" в тексте, причем тонкие нюансы смысла сопровождают многие лексические, грамматические, синтаксические, текстуальные основные значения. В данной работе мы будем рассматривать наборы таких смыслов, возникающих при актуализации эмотивной и конативной функций, направленных на отправителя и получателя как элементов речевой ситуации.

Вступая в речевое общение, говорящий решает глобальную цель скрытого воздействия, которую мы могли бы обозначить как "завоевание слушателя", т.е. он реализует речевые стратегии скрытого воздействия.

Стратегия - это, конечно, военный термин. И здесь он тоже сохраняет свое значение - "искусство ведения крупной военной операции", конечная цель такой операции в общении тоже завоевательная. Мы ведь вступаем в общение, когда нам что-то надо. Ср., общение в транспорте - пройдите, уступите место и т.п.

Отправитель текста организует восприятие получателя так, чтобы овладеть им и заставить его сделать то, что нужно отправителю: или получить сторонника своих идей, или изменить ментальное состояние своего собеседника в нужном направлении (вот как я это делаю сейчас по отношению к вам). Но, организуя восприятие получателя текста, автор одновременно актуализирует сигналы собственного речевого опыта. У каждого человека речевой опыт свой, уникальный, а, значит, и количество и состав речевых сигналов этого речевого опыта будет свой собственный, присущий только данному индивиду. Если в тексте определенного автора найти речевые сигналы, собрать их в таблицу, то получится картина речевых предпочтений автора, которую можно назвать "прагматическим речевым портретом автора текста".

Под прагматическим речевым портретом автора понимается набор речевых предпочтений конкретного отправителя текста для воздействия в конкретной ситуации на конкретного получателя текста путем реализации своих конкретных намерений и актуализации своих скрытых воздействующих стратегий речевого поведения.

Актуализируя скрытую воздействующую стратегию речевого поведения, автор ненамеренно "навязывает" получателю текста свою индивидуальную точку зрения, свои установки, свое мнение, отношение и т.п. Это ненамеренное "навязывание" происходит одновременно и попутно с намеренным влиянием, побуждением и информативным сообщением. Причем актуализация речевого поведения может отвечать или не отвечать ожиданиям получателя текста в определенных ситуациях. Но все равно речевое поведение "читается" получателями и не только при нарушении ожиданий, как это было показано в полевом прагмалингвистическом эксперименте.

Тонкие нюансы смысла, или скрытые интенции, являются с точки зрения прагмалингвистики речевыми стратегиями скрытого воздействия отправителя текста на получателя. Они проявляются как речевое поведение автора, складывающиеся из его речевых поступков и отражающие его индивидуальные субъективные личностные свойства. Получатель текста воспринимает это скрытое речевое воздействие автора также на неосознаваемом уровне как отвечающее или не отвечающее его ожиданиям, т.е. его индивидуальным представлениям о нормах речевого поведения в конкретной речевой ситуации. При этом получатель формирует не только отношение к сообщаемому, но и представление о самом авторе, а также представление автора о получателе. Эти представления складываются на основании сопоставления выборов прагмалингвистических признаков текста и индивидуальных личностных свойств отправителей текста. Как прагмалингвистические признаки текста, так и их корреляцию с индивидуальными характеристиками отправителя текста можно выявить экспериментально и описать.

Как показал сопоставительный анализ адекватных исходных (ИТ) и переводных (ПТ) текстов, речевое поведение автора ИТ и автора ПТ различается. Это различие запечатлевается в создаваемых ими текстах помимо их воли и желания, потому что, как мы говорили, речевое поведение - это усвоенный, ушедший в подсознание, ставший неосознаваемым, заавтоматизированный речевой опыт говорящего. Речевое поведение автора текста фиксируется в тексте в виде речевых сигналов. Анализ текстов с целью обнаружения этих речевых сигналов называется нами объективным лингвистическим экспериментом.

В современном языкознании принято говорить "об эксперименте там, где имеет место наблюдение, прежде всего наблюдение над текстами (письменными и устными)" (Фрумкина Р.М., с. 590-591). Объективным мы называем этот эксперимент, потому что не вносим в работу никаких субъективных допущений и искусственных ограничений. Объектом изучения здесь является человек как носитель языка, порождающий текст. Предметом исследования являются речевые сигналы, свидетельствующие о речевом поведении человека. Мы называем эксперимент лингвистическим, потому что изучаем лингвистическую манифестацию речевой деятельности человека.

Уже из сопоставления адекватных текстов разных авторов (автора ИТ и автора ПТ) мы пришли к выводу, что речевое поведение каждого из них имеет целью скрытое воздействие на своего собеседника. Это скрытое воздействие соотносимо с функциями таких компонентов речевой ситуации, как отправитель текста и получатель текста. Если автор текста "самовыражается" и актуализирует в тексте соответствующие речевые сигналы, то можно говорить об эмотивно-ориентированном речевом поведении автора. Если автор текста навязывает получателю текста определенное мнение, отношение, оценку по поводу сообщаемого и при этом актуализирует в тексте это "навязывание" в виде определенных речевых маркеров, то можно говорить о конативно-ориентированном речевом поведении.

Гипотеза объективного лингвистического эксперимента состоит в следующем.

Если в тексте запечатлены эмотивно- и конативно-ориентированные речевые сигналы речевого поведения автора, то их можно обнаружить, идентифицировать, выделить, просчитать и представить в виде таблиц, которые будем считать прагмалингвистическим речевым портретом автора. Речевой портрет обладает диагностирующей силой: интерпретация элементов речевого портрета позволит соотнести их с некоторыми индивидуальными чертами автора.

План проведения объективного лингвистического эксперимента состоит в следующем:

1. Подготовка списка речевых сигналов речевого поведения автора на материале изучаемого языка.

2. Подбор текстов интересующих нас авторов для диагностирования их индивидуальности.

3. Подготовка текстов для анализа.

4. Подготовка табличных матриц для заполнения их метками, свидетельствующими о наличии речевого сигнала.

5. Проведение анализа: поиск в тексте речевых сигналов и их фиксирование в таблице.

6. Работа с полученными данными: подсчет частоты актуализации планов и сопоставление речевых портретов.

7. Интерпретация речевых портретов и диагностирование индивидуальных черт автора.

Рассмотрим этапы плана подробнее:

1. Подготовка списка речевых сигналов речевого поведения авторов текстов на материале изучаемого языка состоит либо в проведении самостоятельного сопоставительного анализа адекватных текстов, либо в представлении готовых списков, если такая работа проведена. Так, для русского и немецкого языков эта работа выполнена Матвеевой ГГ. (Матвеева Г.Г. 1993).

Не по всем планам и стратегиям имеются исчерпывающие данные, так что для разработчиков данной темы открыты широкие перспективы.

2. Подбор текстов авторов для диагностирования их индивидуальности должен отвечать требованиям сопоставления: следует подбирать тексты разного жанра одного и того же автора. В таком случае можно будет увидеть, что, несмотря на жанровые стилевые различия, которые автор должен учитывать при создании текстов, он актуализирует в текстах и собственные индивидуальные речевые маркеры. С другой стороны, можно подобрать тексты одного речевого жанра, но разных авторов. При этом на фоне стилевого жанрового единообразия обнаружатся разные индивидуальные речевые сигналы от разных авторов.

3. Подготовка текстов для анализа состоит в их разбивке на малые синтаксические группы, которые мы считаем единицей анализа, как и в случае сопоставления исходных (ИТ) и переводных (ПТ) текстов. Под малой синтаксической группой (МСГ) мы понимаем актуализированную предикативную группу. С точки зрения синтаксиса речь идет о реальном, придаточном, простом или частях сложносочиненного предложения.

Образец подготовки текста к анализу

Текст автора А (фрагмент)

1. Всех нас радуют успехи родной страны и глубоко огорчают ее неудачи.

2. К сожалению, ...

3. Как выяснилось из практики жизни, ...

3. (прод.) поводов для обучения больше, ...

4. ... чем хотелось бы.

5. За последние десятилетия истинное положение страны значительно приукрашивалось,...

6. ... и вследствие этого многие экономические и социальные проблемы приобрели чрезвычайную остроту.

Членение текста на МСГ - это процесс синтаксического анализа текста, и он не вызывает особых трудностей.

Здесь же решается вопрос о достаточной длине текста, обеспечивающей валидность анализа. Как показали исследования Е.Е. Егоршиной (Егоршина Е.Е., с. 13) по определению достаточного объема выборки, для анализа лексических усилителей в спонтанной речи носителей немецкого языка необходимо иметь текст, представленный 119 МСГ. Мы считаем, что это количество МСГ достаточно и для анализа определенных речевых сигналов любого из планов скрытых речевых воздействующих стратегий, потому что лексические усилители можно считать речевыми сигналами плана усиления стратегии "оценивания автором речевого события для формирования отношения к нему у получателя текста".

4. Подготовка табличных матриц для заполнения их метками, свидетельствующими о наличии искомого речевого сигнала. Одновременно учесть все речевые сигналы всех скрытых воздействующих речевых стратегий трудно. Поэтому мы рассмотрим здесь поиск речевых сигналов одной эмотивно-ориентированной стратегии. Заготовим табличные матрицы для фиксирования каждого плана стратегии "Участия/неучастия коммуникантов в речевом событии". Должны быть заготовлены две матрицы:

"Речевые сигналы личного плана стратегии "Участия/неучастия коммуникантов в речевом событии" (Табл. 4.1) и "Речевые сигналы социального плана стратегии "Участия/неучастия коммуникантов в речевом событии" (Табл. 4.2). Для предметного плана таблицы не требуется, так как сюда попадают те МСГ, в которых нет речевых сигналов первых двух планов.

5. Проведение анализа: просмотр каждой МСГ и отметка в таблицах обнаруженных речевых сигналов.

Таблица 4.1.

Речевые сигналы личного плана стратегии "Участия/неучастия коммуникантов в речевом событии"

Таблица 4.2.

Речевые сигналы социального плана стратегии "Участия/неучастия коммуникантов в речевом событии"

После этого следует произвести подсчеты и ответить на вопросы: сколько раз встретился в исследуемом тексте каждый речевой сигнал; в скольких МСГ актуализирован личный, соотв. социальный, соотв. предметный план.

6. Работа с полученными данными: подсчет частоты актуализации авторами планов изучаемой стратегии в процентах и составление речевых портретов.

Подсчет частоты актуализации автором планов производится по формуле:

где F плана - частота встречаемости плана в %, пли показатель идентификации плана; - сумма МСГ Фрагмент такого подсчета см. в табл. 4. 3

Таблица 4.3

Актуализация в текстах речевых планов воздействующей стратегии "Участия/неучастия коммуникантов в речевом событии"

Tексты	Планы
	Личный план		Социальный план		Предметный план		Всего
	кол-во МСГ	%	кол-во МСГ	%	кол-во МСГ	%
Г-1	69	35,94	47	24,48	76	39,58	192
Г-2	2	2,44	42	50,60	38	46,34	82
Ф-1	73	79,35	2	2,17	17	18,48	82
Ф-2	3	3,13	32	33,33	61	63,54	96
Ф-3	10	8,55	19	16,24	86	75,21	117
С-1	21	18,8	30	26,6	66	56,4	117
С-2	7	8,97	28	35,89	43	55,13	76

Полученные процентные данные, или так называемые показатели идентификации (ПИ), заносятся в сводные таблицы, которые называются "Элементы речевых портретов авторов". Создавая тексты разных речевых жанров, авторы по-разному актуализируют планы, так как у авторов бытует неписаные нормы и ожидания использования планов речевых воздействующих стратегий в текстах разных жанров, так как у авторов бытуют неписанные нормы и ожидания использования планов речевых воздействующих стратегий в текстах разных жанрах. Ср.: текст автора Г1 относится к жанру бытового рассказа, а текст того же автора Г2 - к жанру научной статьи. Сразу видно разница в актуализации этим автором личного плана: в бытовом рассказе 35,94 %. в научной статье - 2,44%.

Если мы проведем подсчет частоты встречаемости одних и тех же планов разных авторов в текстах одного и того же речевого жанра, то увидим, что существует в умах ученых нигде незафиксированное представление о том, как писать тексты определенных речевых жанров, см. табл. 4.4.

Таблица 4.4

Актуализация авторами планов скрытой речевой воздействующей стратегии "Участия/неучастия коммуникантов в речевом событии" в текстах различных жанров, в %

Pечевой жанр	Aвтор	Планы			Всего МСГ
		Личный план	Социальный план	Предметный план
1	2	3	4	5	6
Научн.моногр.	В.В. Виноградов	7,03	2	72,56	441
Научн.моногр.	Г.А. Болотова	7,95	23	68,87	302
Научн.моногр.	С.Д. Кацнельсон	7,73	19,61	72,65	365
Научн.моногр.	Г.В. Колшанскнй	9,83	22,7	67,46	590
Научн.статья	Г2	2,44	50,60	46,34	82
Научн.статья	С2	19,23	16,6	64,10	78
Учебн.текст	В.Г. Адмони	2,30	20,66	77,05	305
Учебн.текст	Ф2	3,13	33,33	63,54	96
Научно-попул.текст	Ю.Д. Апресян	4,34	33,88	61,79	369

Как мы видим, для речевого жанра научной монографии личный план актуализируется в пределах 7-9 %, социальный - 2-23%, предметный 68-72%; для речевого жанра научной статьи мы встречаем уже другие показатели, как и для речевого жанра учебного текста, научно-популярного текста, а также для бытового рассказа. Если попытаться эксплицировать общие требования к актуализации планов речевой стратегии "Участия/неучастия коммуникантов в речевом событии", то с осторожностью можно сказать, что в текстах речевых жанров научного стиля предметный план актуализируется чаще, чем социальный и личный, а в текстах бытовых рассказов личный план допускается чаще, чем другие планы в этом же речевом жанре и намного чаще, чем в текстах научного стиля. Для точных выводов требуется исследование гораздо большего материала.

7.Интерпретация речевых портретов и диагностирование индивидуальных черт авторов.

Как мы видели, речевые портреты полностью, т.е. с учетом всех скрытых речевых воздействующих стратегий, составить трудно, так как это кропотливая и длительная работа, требующая много терпения и времени. Однако составление фрагментов речевых портретов, тем не менее, плодотворно для диагностирования индивидуальных свойств отправителя текста. Причем можно составлять фрагменты двух типов речевых портретов:

1. Речевые портреты с языковыми предпочтениями авторов текста (табл. 4.1,4.2,4.5)

2. Речевые портреты с предпочтениями автором скрытых интенций: имеются в виду планы скрытых речевых воздействующих стратегий (табл. 4.3-4.4)

Оба типа таблиц обладают диагностирующими потенциями.

Прежде чем говорить о диагностирующей силе речевых портретов второго типа, т.е. построенных на выборе автором планов речевой стратегии, рассмотрим социально-психологические основания этих планов.

Личный план - это такое скрытое грамматическое значение категории лица, при котором отправитель текста актуализирует участие в речевом событии одного из коммуникантов - отправителя текста или его получателя. В таком случае у получателя текста - слушающего/читающего - неосознанно возбуждается тот психологический механизм убеждаемости, который зависит от признания участниками речевого общения силы авторитета коммуниканта, вводимого в речевое действие. Соотнести частое использование личного плана можно с тем видом поведения индивида, которое в своей крайней форме переходит в авторитарность - стремление максимально подчинить своему влиянию партнеров по общению; можно говорить и о стремлении говорящего к лидерству, т.е. играть ведущую роль в коллективе. Так, если мы посмотрим на личный план у такого автора бытового рассказа, как Ф1 (79,35%) и сравним его с авторами того же жанра, как Г1 (35,94%) и С1( 18,8%), то увидим, что автор Ф1 безусловно авторитарен, властолюбив, лидер.

Социальный план - это такое скрытое грамматическое значение, при котором в речевом поступке задействованы оба участника общения - и отправитель, и получатель текста. При этом у слушающего/читающего возбуждается тот психологический механизм убеждаемости, который основан на чувстве подражания, психологического заражения от сопричастности, пусть даже и мнимой, с речевым событием. Частота появления в тексте социального плана определяется ценностью данного качества для говорящего. Частое использование автором социального плана можно соотнести с кооперативным типом поведения: межличностное взаимодействие организовывается так, чтобы объединенными усилиями всех участников общения достичь цели, опираясь на взаимопомощь и взаимозависимость. Крайним случаем такого автоматического и машинального поведения является конформизм. При оптимальной интенсивности выбора социального плана в тексте у его отправителя можно найти черты коллективизма, доброжелательности, открытости, способности к созданию положительного климата в коллективе. Ср. актуализацию социального плана в текстах бытового рассказа у Г1 - 24,48%; у С1 - 26.6%.

Предметный план - это такое скрытое грамматическое значение, при котором автор акцентирует внимание получателей текста на объективность протекания речевого события, независимого от участников речевого общения. Таким речевым поведением отправитель текста активизирует у получателей доверие к сообщаемым фактам. Частота выбора предметного плана зависит от ценностных ориентации участников речевого события. Использование в речи предметного плана свидетельствует о возможности оценки этого речевого поведения как разновидности изолирующего типа: автор не желает или не может "присвоить" себе объективную реальность, субъективировать ее, он отделяет себя и получателя от описываемого явления. В своем крайнем проявлении это поведение может выступать как результат отчужденности. В оптимальном случае автор как бы отказывается "навязывать" свою позицию. Ср. предметный план в бытовом рассказе у Г1 - 39,58% и С1 - 56,4%, в то время как автор Ф1 в тексте того же речевого жанра выбирает предметный план гораздо реже - 18,48%.

В данных интерпретациях мы опирались на материалы такого речевого жанра, как бытовой рассказ, потому что здесь автор не связан рамками речевого жанра, как это, например, имеет место в речевых жанрах научного стиля (см. табл. 4.4), где на выбор тех же самых авторов - Г2 и С2 - влияют неписаные законы жанра.

Что касается диагностирования индивидуальности по речевому портрету первого типа, т.е. по языковым предпочтениям, то здесь показательна табл. 4.5.

Таблица 4.5