Использование фразеологии

Фразеология – неисчерпаемый источник выразительных средств. Выразительность множества фразеологизмов объясняется тем, что они возникли в результате непрямого употребления слов. Так, одни обороты представляют собой разного рода иносказания: нечист на руку, пороха не выдумает, богом обиженный, приказать долго жить, заложить за галстук, в костюме Адама (Евы), быть в интересном положении и т.п. Такие выражения подобны словам-эвфемизмам, назначение которых – назвать что-либо не прямо, намеренно неопределенно, неточно из этикетных, религиозных и т.п. соображений. Иносказаниями являются и перифразы. Но к ним прибегают чаще всего не из боязни, не из неловкости прямо назвать что-то (хотя в литературных произведениях они могут выступать и в этой функции. Вспомним хотя бы гоголевскую даму, которая "обошлась посредством платка", т.е. высморкалась). Перифразы прежде всего замещающее средство для того, что не имеет в языке однословного синонима, средство, которое широко используется одновременно и для поэтизации объекта речи (голубая нива – о море, океане), и в качестве средства оценки (мягкое золото – о пушнине, черное золото – о нефти, белый яд, белая смерть – о наркотиках).

Если одни обороты возникли как иносказания, то появление других связано с использованием слова или нескольких слов как метафор (волчий аппетит, деланная улыбка, куриная память, буря в стакане воды, фирма веников не вяжет), метонимий (смотать удочки, шевелить мозгами), синекдох (взять слово, медный лоб, забрить лоб, с чужого плеча) и т.д.

Фразеологические словосочетания могут представлять собой застывшие сравнения: как сквозь землю провалится, как с гуся вода, как от козла молока, как гром среди ясного неба, как корова языком слизнула, как две капли воды. Встречаются фразеологические единицы, образованные в результате намеренного алогичного объединения слов: выйти сухим из воды, ломиться в открытую дверь, без году неделя и т.д.

Понятно, что и фразеологизмы-иносказания, и фразеологизмы-метафоры (метонимии, синекдохи), и фразеологизмы-сравнения гораздо более выразительны, чем их однословные (или неоднословные) эквиваленты. Ср.: протянуть ноги и умереть, как гром среди ясного неба и совершенно неожиданно, смотать удочки и уйти (убежать) и т.д.

Выразительность фразеологизмов, основанных на непрямом использовании слов, усиливается и их оценочностью (отставной козы барабанщик, телячий восторг, бездонная бочка); она связана и со стилистической окрашенностью большинства фразеологизмов, и с афористичностью оборотов пословичного характера и т.д. Выразительную силу афористичных фразеологизмов, наверно, убедительнее всех продемонстрировал А.Н. Островский, поставив их в заголовок многих своих пьес: "Светит, да не греет", "На всякого мудреца довольно простоты", "Бедность не порок", "Не в свои сани не садись", "За чем пойдешь, то и найдешь" и т.д.*

* Интересно, что первоначальные варианты названий ряда пьес тоже представляли собой пословицы или поговорки. Так, комедия "Не в свои сани не садись" первоначально называлась "От добра добра не ищут", пьеса "Бедность не порок" в первой редакции именовалась "Гордым бог противится", драма "Не так живи, как хочется" имела сначала заголовок "Божье крепко, а вражье лепко: масленица" и т.д.

Яркость, выразительность языка, его национальный колорит, проявляющийся и в характере используемого во фразеологизме образа, и в заключенной в нем нередко насмешке убедительно демонстрирует книга Евгения Иванова "Меткое московское слово" (М., 1989), в которой автор, знакомя сегодняшнего читателя с бытом, повседневной жизнью людей разных профессий (продавцов), цирюльников, парикмахеров, извозчиков) Москвы начала XX века, приводит и образцы их речи, в том числе и особые слова и выражения. Вот, например, что можно было услышать от цирюльников и парикмахеров: коровий язык – о прическе на пробор с торчащими вперед прядями волос, барина прикончить – выдавить прыщ или чирей, божий дар убрать – закрыть лысину (с помощью помады, сала, деревянного масла и т.д.) волосами с боков, кисейные штаны – о барышне, на ладони кудри растить – делать плешивому втирания репейного масла или березового настоя для ращения волос, городской бульвар – о редких волосах и т.д. Еще разнообразнее предстает русская народная речь, русская фразеология на страницах знаменитого "Толкового словаря живого великорусского языка" Владимира Ивановича Даля. Тысячи пословиц и поговорок, приведенных при разных словах, отражая народную мудрость, раскрывают народный взгляд на вещи, человеческое поведение, свойства характера, говорят о способности к иронической самооценке русского человека, умении видеть смешное, низменное и т.д.: и маленькая рыбка лучше большого таракана; дядя Мосей любит рыбку без костей; тем рогом чешись, которым достанешь; баран бараном, а рога даром; пьем да посуду бьем, а кому не мило – того в рыло; молвишь – не воротишь, а плюнешь – не подымешь; не то смешно, жена мужа бьет, а то смешно, муж плачет; по бороде хоть в рай, а по делам – ай, ай!; по моде и мышь в комоде и т.д.

Естественно, что фразеологизмы используются и в художественном произведении, где они характеризуют язык персонажа или самого автора как обладающих теми качествами, которые свойственны фразеологической единице (о чем говорилось выше). Однако наиболее заметна их характеризующая роль в том случае, когда они говорят о манере, типе речи данного персонажа как противопоставленного другим, как отличного от других. Вспомним Марью Дмитриевну Ахросимову из романа Толстого "Война и мир", "даму, знаменитую не богатством, не почестями, но прямотой ума и откровенною простотой обращения". Она всегда говорила по-русски. И отмечаемая Толстым простота ее обращения, и "русскость" проявлялись не только в том, что она употребляла обычные, свойственные обиходной, живой речи слова, но и в самом построении речи, и в используемых ею устойчивых выражениях. Увидев в гостиной Ростовых Пьера (его участие в истории с медведем было уже всем известно), Марья Дмитриевна говорит ему: "Подойди, подойди, любезный! Я и отцу-то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе-то и бог велит!" А вот как выражается Марья Дмитриевна, давая совет Наташе Ростовой в связи с предполагаемым визитом к князю Болконскому – отцу Наташиного жениха – подружиться с Марьей Волконской: "Золовки-колотовки, ну а уж эта мухи не обидит". Дядюшка Ростовых, у которого в доме все дышало русским духом, все говорило о русских привычках, тоже употребляет в речи русские выражения: "Они у тебя – чистое дело марш! – под носом выводок возьмут"; "День отъездила, хоть мужчине впору, и как ни в чем не бывало!"; "Так-то вот и доживаю свой век". О двоюродном брате графини Ростовой Шиншине Толстой заметил, что особенность его речи состояла в том, что он соединял самые простые русские выражения с изысканными французскими фразами. Например: "Немец на обухе молотит хлебец, commedit le proverbe", – перекладывая янтарь на другую сторону рта, сказал Шиншин и подмигнул графу".

Приведенные выше примеры употребления фразеологизмов в речи Марьи Дмитриевны Ахросимовой и дядюшки Ростовых иллюстрировали прямое, иначе, традиционное использование, при котором фразеологическая единица применяется в том составе и в том значении, которые известны всем. Эффект такого применения основан на "природных" выразительных свойствах фразеологизма. Но и природные его свойства могут быть усилены определенными контекстными условиями, как это ясно из характеристики Толстым манеры речи Шиншина. Условия эти достаточно разнообразны. Так, образное, эмоционально-оценочное свойство фразеологизма может быть подчеркнуто выделено, усилено введением в синонимический ряд, состоящий из фразеологизмов же или отдельных слов. И от особенностей членов этого ряда (соотносящихся стилистически друг с другом или контрастирующих друг другу) зависит впечатление, производимое такой подачей фразеологической единицы. Например: "Почему человек, приставленный к вашему делу и сам считающий, что он работает до седьмого пота, не покладая рук, не щадя живота и засучив рукава (он и в самом деле так работает), – почему этот человек: не находит времени для деловой встречи, неуловим в своем учреждении..." (И. и П.); "Где-то когда-то сиял принц Уэльский, первый джентльмен мира, как о нем говорят в "Таймсе". И от него брели по свету фасоны брюк и пиджаков. И давно он уже сделался королем, и давно уже в этом звании умер, почил в бозе, т.е. дал дуба, а мода, им установленная, как свет давно угасшей звезды, только сейчас дошла до наших ведомственных закройщиков" (И. и П.).

Фразеологизмы могут участвовать в создании антитезы: "Надо решительно отказаться от таких мерок в литературе – на голову выше, на голову ниже, на полкорпуса впереди, идут ноздря в ноздрю и так далее" (И. и П.); "Таким образом, рай в шалаше на другой же день превратился в ад" (И. и П.). Иногда в коротком отрывке текста встречается несколько фразеологизмов, ассоциативно (синонимически, антонимически и т.д.) не связанных друг с другом, но ощутимо различных по стилю и эмоциональной окраске: "Каждый миг таил в себе новое открытие, заставляющее в лучшем случае чесать в затылке и разрушать условные рефлексы" (Л.Лих.) и т.д.

Помимо прямого, традиционного существует и непрямое, нетрадиционное использование фразеологических единиц, которое представляет собой то или иное авторское преобразование устойчивого оборота. Среди приемов авторской обработки фразеологизмов известны следующие:

I. Переосмысление оборота. Самый распространенный случай при этом – возвращение его компонентам в контексте буквального значения. Ср., например, в одном из текстов журнала "Наука и жизнь": "Пожалуй, самый удивительный способ охоты за ежами у некоторых средиземноморских улиток. Для них уничтожить ежа – раз плюнуть. Именно плюнуть. Такая улитка выделяет на ежа сразу около ста граммов сильнодействующей слюны, в состав которой входят серная и соляная кислота". Возвращенный буквальный смысл оборота может сосуществовать с его традиционным, переносным смыслом. И если при этом оборот воспринимается без какой-либо натяжки в двух смыслах, читатель получает пример хорошего юмора. Например: "Рыба – еще одно живое существо, которое продвигается благодаря тому, что виляет хвостом" (Крок. 1971. № 32); "Очередь – место, где каждый должен за себя постоять" (Крок. 1971. № 26); "Управдом знал свой дом как облупленный" (Лит. газ. 1982. 10 февр.). Принцип обращения с оборотом как со свободным сочетанием слов используется и в периодически возникающем на страницах газет юмористическом фразеологическом словаре, где читатель встречает толкования типа: отправиться к праотцам – пойти в обезьянник.

Большим любителем творчески перерабатывать фразеологизмы был Чехов (примеры такой переработки рассыпаны во множестве его писем). Прибегал он и к приему переосмысления. В одних случаях частям оборота возвращались прямые значения и оборот представал как сочетание свободных слов (сам оборот мог быть использованным не полностью), в других – части оборота получали совершенно неожиданное значение и т.д. Например: "Если я умру раньше Вас, то шкаф благоволите выдать моим прямым наследникам, которые на его полки положат свои зубы" (Из письма М.В. Киселевой, 21 сентября 1886 года); "В этом чувстве есть правда величиною с муху, но мнительность моя и зависть к чужим трудам раздувают ее до размеров слона" (Из письма А.С. Суворину, 18–23 декабря 1889 года); "Здесь прожил я 10–12 дней, купаясь в море и варясь в собственном соку, сиречь в поте" (Из письма Н.А. Лейкину, 13 августа 1889 года).

II. Замена компонентов фразеологизма – прием, распространенный и в живой речи.* Например [в реплике попечителя богоугодных заведений Земляники о больных (в "Ревизоре")]: "С тех пор, как я принял начальство, – может быть, вам покажется даже невероятным, все как мухи выздоравливают". Или: "Мы тут наметили года через два строить авгиевы коттеджи" (И. и П.). Ср. также ильфо-петровские прохвостовы ложа (о раскладушках, которые ломались, как только ими начинали пользоваться). Такие замены часто имеют шутливый или иронический, осуждающий характер, выражающий насмешку и т.д.

* Свидетельством и отражением этого служит то, что во "Фразеологическом словаре русского языка" при многих компонентах фразеологизмов приводятся (в квадратных скобках) их лексические варианты. Например: СТРЕЛЯНЫЙ [старый] ВОРОБЕЙ; ЛЕЖАТЬ НА БОКУ [на печи]; НОГТЯ [мизинца, подметки] НЕ СТОИТ и т.д. Раз эти лексические варианты попали в словарь, значит, частота употребления сделала их традиционными.

III. Введение в состав фразеологической единицы дополнительного компонента, т.е. расширение состава фразеологизма. Авторские вставки дают возможность уточнить ту ситуацию, конкретизировать то лицо, сферу его деятельности, его поступки и т.д., по отношению к которым использован фразеологизм. Например: "Папа мял в растерянности галстук. Он сгорбился от неожиданного позора, который свалился на его неподготовленные плечи" (Л.Лих.); "И до нового ли автомобиля, если инфляция опять выкидывает свои совсем не безобидные штучки" (Комс. пр. 1985. 23 июня); "А потом какие-то "гениальные" головы подсказали высшему руководству две "глобальные" идеи, внедрение которых на практике ударило крестьянина, и вообще всю страну, как говорится, под самый продовольственный дых" (Пр. 1989. 30 янв.). Вставки могут играть и экспрессивно-усилительную роль, развивая образ, содержащийся во фразеологизме. Например: "Ломиться в открытые, даже в настежь распахнутые двери" (З.Пап.); "Зрителя происходящее на сцене волнует не слишком: ее совершенно ясно, шито ослепительно белыми, то и дело рвущимися нитками" (З.Пап.). Раздвигая границы фразеологической единицы, автор может вызвать комический эффект. Так, в фельетоне "Водка" Л. Лиходеев написал: "Не слышно шуму городского, не слышно грохота козла". Контекст получил шутливый оттенок благодаря тому, что состав поэтически-элегической литературной цитаты расширен присоединением слов, содержащих экспрессивно-просторечное "козла".

IV. Включение фразеологически связанной части фразеологизма в непривычный контекст. Этот прием относится к авторскому преобразованию фразеологического сочетания, к замене его свободного компонента. Например: "[Такие картины] рассчитаны на птичьи мозги, на тяжелодумность крупного рогатого человечества" (И. и П.); "Старичок, и тот глядит, разиня глаза" (А.Н.Т.); "Проходя мимо стола, я задел какую-то разинутую папку" (И.Андр.); "Солнце блестит во всю ивановскую" (Из письма А.П. Чехова М.П. Чеховой, 28 мая 1890 года); "Ожидаю нетерпеливо весну и во всю ивановскую трачу те деньги..." (Из письма А.П. Чехова А.Н. Плещееву, 7 марта 1889 года).

V. Косвенное использование фразеологизма. Этот прием состоит в том, что, употребляя лишь часть оборота, может быть, даже лишь какую-то часть его компонента, автор вызывает в памяти читателя весь оборот. Ср., например, у И. Ильфа в "Записных книжках" заготовку "Фабрика военно-походных кроватей имени товарища Прокруста", где слова "Прокруст" и "кровати" напоминают о выражении прокрустово ложе (а тем самым, разумеется, намекают и на качество выпускаемой продукции).*

* Приведенная заготовка "реализовалась" впоследствии в рассказе И. Ильфа и Е. Петрова "Добродушный Курятников", где упоминается фабрика военно-походных кроватей, чьи ломавшиеся тут же изделия – раскладушки – получили авторскую характеристику "прохвостовы ложа" (см. выше).

VI. Создание лексически нового варианта по модели общенародного оборота. Например, в романс "Золотой теленок" И. Ильфа и Е. Петрова находим авторский фразеологизм бол бола больше, сделанный на основе и по модели выражения мал мала меньше. Ср. также заголовок "Пороги, которые мы обиваем" (Комс. пр. 1987. 5 дек.), в котором читатель, знакомый с произведениями О'Генри, узнает породившую газетный заголовок модель – "Дороги, которые мы выбираем". Встречаются нередко и случаи сочетания различных приемов. Например, в газетном заголовке "После выборов по голосам не плачут" использованы модели двух пословиц: после драки кулаками не машут и снявши голову по волосам не плачут и их отдельные компоненты – "после", "плачут". Творческим целям может служить не только точная модель фразеологической единицы, но и часть этой модели и смысл оборота. Так, на основе ломаного (или медного) гроша не стоит Б. Окуджава в стихотворении "Союз друзей" дает новый, авторский вариант: "И я за жизнь его тогда не дам и самой ломаной гитары".

Ошибочное, неудачное использование фразеологизмов

Имея в виду авторскую обработку фразеологизма, нужно заметить, что новизна оборота сама по себе не может быть поставлена в заслугу его автору. Важно "качество" нового индивидуального варианта, его контекстная оправданность. Удачным, оправданным авторское преобразование может быть в том случае, если его свойства не противоречат в каком-либо отношении свойствам всего состава или отдельных частей общенародного выражения, которое всегда "проступает" сквозь индивидуальный вариант, а также если авторский вариант при этом соответствует содержанию и эмоционально-стилистическим особенностям контекста. А вот что получается, когда автор текста этого не учитывает (или этим пренебрегает). Как-то, сообщая о подготовке спортсменов к соревнованиям, газета дала заголовок: "В Закопане вострят лыжи". Вероятно, имея в виду прямое значение глагола вострить – 'делать острым* (готовя к употреблению, пользованию), журналист предполагал своим авторским переосмыслением сказать, что спортсмены-лыжники готовят снаряжение. Однако из-за того, что традиционный оборот навострить лыжи, означающий 'удрать' и окрашенный иронией, в тексте, конечно, узнается, заголовок получился нелепым по содержанию и неподходящим по насмешливости. Еще пример неудачной обработки, связанной с попыткой авторского переосмысления общенародного оборота: "Да, немного найдется на земном шаре крупных городов, которые так зависят от судоходства, как Норильск... Прекратится движение судов, замрет порт – и в Норильске наступает "час пик", который длится несколько месяцев. Тысячи тонн продукции оседают на берегу" (Веч. Лен. 1976. 13 янв.). Выражение час пик означает время наивысшего напряжения, наибольшей загруженности в работе транспорта, предприятий и т.д. Газетный же контекст ясно говорит о том, что речь идет о мертвом сезоне, т.е. о периоде, часу пик прямо противоположном. И пусть слова "час пик" взяты в кавычки, из чего следует, что автор открыто признавался в нетрадиционности своего употребления, впечатление неуместности здесь выражения час пик все-таки остается.

Неудачи при использовании фразеологизма встречаются не только тогда, когда автор намеренно видоизменяет фразеологизм. Причиной неудач, ошибок может быть просто недостаточное знание в какой-то особенности фразеологической единицы – ее состава, значения, ее грамматических особенностей, эмоциональной окрашенности, стилевой закрепленности.

Искажение состава фразеологизма происходит по разным причинам. Одна из них – паронимическая подмена, т.е. ошибочная подстановка однокоренного, но несинонимичного слова. Например: "А сама "незнакомка"[комета] получилась на снимке как бы схваченной врасплох" (Пр. 1983. 9 дек.). "Врасплох" можно "захватить", значение этого глагола во фразеологическом сочетании захватить врасплох (использованном в тексте в качестве олицетворяющего средства) – 'найти, обнаружить неожиданно для обнаруживаемого в каком-либо положении, состоянии'. Этого значения нет у слова "схватить", так что перед нами не оживление оборота, а ошибка. Искажается состав фразеологизма и при непреднамеренной контаминации, т.е. при совмещении в одном обороте по какой-то ассоциации частей разных оборотов. Ошибочная замена части компонентов одного фразеологизма словами другого может произойти из-за близости значений этих фразеологизмов или потому, что смешиваемые выражения содержат один и тот же компонент или компонент с одним и тем же корнем. Так, например, в устной и письменной речи очень часто ошибочно употребляют "играть (или "представлять") значение", "иметь роль" вместо правильных близких по смыслу иметь значение и играть роль: "Большое значение для лыжников, как всегда, представляла мазь" (Комс. пр. 1967. 4 марта); "Баргузинский заповедник, в частности, и другие заповедники сыграли решающее значение..." (телеп. "В мире животных", 17 июня 1973 года). Примером контаминации, вызванной ассоциативным сближением оборотов с общим словом, может служить распространенное искажение фразеологизма пока суд да дело. Часто он звучит как "пока суть да дело". Эта совершенно бессмысленная "суть", по мнению авторов словаря "Правильность русской речи", появилась под влиянием оборота по сути дела (а также словосочетания суть дела), где тоже есть компонент дело (а может быть, и из-за некоторой звуковой близости слов суд и суть). Одинаковость компонента молчание в выражениях хранить молчание и дать обет молчания вызвала из-под журналистского пера ошибочное хранить обет молчания: "Когда знакомишься с материалами биографии артиста, видишь, что... творчество Вертинского довольно долго признания официального почти не удостаивалось – критики единодушно хранили обет молчания" (Сов. Рос. 1989. 21 марта). И еще пример, когда ошибка в составе возникла из-за контаминации оборотов с общим словом (и синонимичным значением): "С трудом ему верю, когда он приглашает меня в Театр-студию киноактера в Москве и ни словом не говорит о том, что..." (Комс. пр. 1987. 9 июня). Автор приведенного текста смешал выражения словом не обмолвился и ни слова не сказал.

Разные объяснения имеют и ошибки, связанные со значением используемого оборота. Одна из причин таких ошибок – неточное, приблизительное знание смысла оборота (или убежденность в достаточности того, чтобы оборот чем-то подходил бы). Так, не оправдан с точки зрения содержания контекста оборот прокрустово ложе в таком употреблении: "Торжественная церемония [открытия чемпионата] была тщательно отрепетирована, уложена в прокрустово ложе регламента – 42 минуты, ни больше, ни меньше" (Пр. 1970. 1 июня). Прокрустово ложе – 'мерка, под которую насильственно подгоняют не подходящие под нее явления'. В тексте же речь шла не о насильственном приспособлении неподходящего для винного случая времени проведения церемонии, но о строгости соблюдения этого времени. Сходство в традиционном значении фразеологизма и данном его применении можно усмотреть лишь в какой-то общей идее необходимости соответствия чему-то (в Станционном употреблении под неподходящую мерку что-то подгоняют, в газетном тексте – установленному времени должны следовать), которая, очевидно, связывалась журналистом с выражением прокрустово ложе (а может быть, показалась достаточной для его использования в приведенном контексте). Подвела журналиста любовь к книжным средствам (а прокрустово ложе – книжный оборот) и непростоте и в следующем случае: "Товар, плотно упакованный в прокрустово ложе законов купли-продажи, законов, нивелирующих личность и упраздняющих творчество. Законов, по которым искусство – всего-навсего безропотная служка Его Величества Бизнеса..." (Косм. пр. 1982. 11 фев.). Во-первых, "в ложе" ничего нельзя "упаковать", это ведь не оберточный материал. Во-вторых, совершенно непонятно, что означает "прокрустово ложе законов купли-продажи": всякий предмет, всякая сделанная вещь может быть товаром, если на нее есть спрос, так при чем здесь прокрустово ложе? К нелепостям этого текста относится и слово "служка", которое автор спутал со словом, "служанка" ("служка" означает слугу в монастыре или при архиерее и является существительным мужского рода, поэтому служка не может быть "безропотной"). И еще один пример "невезения" с прокрустовым ложем. Рассказывая об оригинальных системах, по которым проводят творческие уроки два учителя, автор статьи, опубликованной в "Новом мире", написал: "У каждого свои достоинства, и наука не должна вгонять в прокрустово ложе всех без разбору, а поддерживать и развивать преимущества любого из них" (Нов. мир. 1987. № 4. С. 241). С точки зрения значения фразеологизма и лексической сочетаемости в прокрустово ложе никого нельзя "вгонять", даже и с разбором.

Очень распространено ошибочное использование выражения боевое крещение в сочетании со словом "первый". Ведь боевое крещение уже само означает 'первое участие в бою' или 'первое серьезное испытание на каком-либо поприще' (возникло как метафора к церковному значению слова "крещение"), поэтому сочетания его со словом "первый" избыточны. Например: "Первое боевое крещение приняли на станции Бологое Калининской области в августе 41-го года" (Раб-ца. 1980. № 12); "Первое боевое крещение – участие в первой русской революции, ссылка в Ялуторовск..." (Комс. пр. 1986. 1 мая). Можно предположить, что, употребляя выражение боевое крещение, авторы цитированных текстов воспринимают его как описательное обозначение боя (игнорируя второй компонент этого выражения – "крещение"– и его смысл).

Неправильное с точки зрения смысла (и состава) использование фразеологизма может быть вызвано и сходством модели (или части модели) всплывающих в памяти двух оборотов, вследствие чего значение одного оборота ошибочно приписывается другому. Например: "Смешит он их нe один, а в компании с прекрасными актерами, которым палец в рот не клади – дай только посмешить" (Сов. эк. 1976 № 1). Выражение пальца в рот не клади означает 'кто-либо таков, что может постоять за себя, таков, что с ним надо быть острожным, так как он может воспользоваться оплошностью другого'. Совершенно очевидно, что вместо этого оборота следовало употребить иной: хлебом не корми, дай только сделать что-либо, чье значение – 'ничего не надо кому-то, только бы иметь возможность осуществить желаемое (действие)'.

Как уже говорилось, встречаются ошибки, состоящие в искажении грамматической формы компонентов оборота, грамматической структуры оборота. Во фразеологическом составе русского языка есть немало фразеологизмов, имеющих какой-нибудь грамматический архаизм – старинную надежную форму (притча во языцех, темна вода во облацех), старинную форму глагольного времени (еле можаху, погибоша аки обры) и т.д. К ним принадлежит и нашего полку прибыло. Не понимая этого, некоторые авторы бессознательно осовременивают грамматический облик оборота, используя конструкцию с предлогом "в". Ср. авторские обработки в газете, конкретизирующие состав оборота нашего полку прибыло применительно к содержанию текста: "В полку рыболовов прибыло", "В полку специалистов прибыло".

Ошибка может быть вызвана и неверным употреблением формы числа. Так, во фразеологизме скользить по поверхности (его значение – 'не вникать, не углубляться в сущность чего-либо') существительное "поверхность" в соответствии со своим отвлеченным значением традиционно имеет форму единственного числа. Поэтому ошибочно использование формы этого слова в следующем случае; "Учил он нас всерьез, заставлял не скользить по поверхностям, а проникать в суть явления" (Ав. и косм. 1968. № 11). Форма множественного числа (поверхностям) изменяет значение слова в сторону предметности, что не соответствует ни его смыслу в контексте, ни традиционному значению выражения скользить по поверхности.

Как и отдельное слово, фразеологизм может управлять. Это значит, что зависящее от него по смыслу (но не входящее в оборот) слово должно стоять в определенном падеже. Так, неверно выбрана падежная форма для зависящего от фразеологизма слова в таком употреблении: "Но Розичлер, что называется, пожил на свете и знает толк происходящему" (Ог. 1984. М° 21). Выражение знать толк требует, чтобы зависимое слово стояло в предложном падеже с предлогом "в" (знать толк в чем), а не в дательном. Возможно, автор текста спутал это выражение с оборотом знать цену, после которого должен быть дательный падеж. Но так или иначе, а знать толк чему– ошибка.

Правильное использование фразеологической единицы предполагает также, чтобы ее оценочные свойства совпадали с "качеством" того, кого или что этой единицей характеризуют, иными словами, оно предполагает, чтобы оценка была по адресу. А вот что иногда бывает на практике: фраза лирической песни про одинокую гармонь – "Что ж ты девушкам спать не даешь?"– была как-то использована в качестве заголовка к материалу, рассказывавшему о том, в какой обстановке приходится порой жить и работать студентам, посылаемым в деревню на сельхозработы (Косм. пр. 1987.4 окт.). "Обоснованием" заголовка послужил факт, приведенный газетой: пьяные деревенские парни, вооружившись ножами и обрезами, пытались поздно вечером вломиться в барак к девушкам студенческого отряда. Трудно представить себе, как можно было не заметить вопиющего несоответствия лирически-сочувственного тона текста песни об одинокой гармони (гармонисте) предмету речи в газете – поведению пьяных вооруженных хулиганов и вообще обстановке, в которую попадают студенты.

Помимо ошибок, связанных с неучетом той или иной особенности самой фразеологической единицы, встречаются ошибки, вызванные незнанием языковых условий ее применения или невниманием к окружающему ее контексту. Примером такого незнания может служить неуместное во многих случаях использование оборота как говорится. Его значение – 'как принято говорить, как выражаются в подобных случаях'. Два условия существенны для оправданного употребления этого выражения: во-первых, принятость, типичность того обозначения, на которое ссылаются посредством выражения как говорится, а во-вторых, выразительность этого обозначения (почему его часто охотно и применяют). Именно так употребляли фразеологизм как говорится те авторы, чей языковой авторитет, чье языковое мастерство общепризнаны. Ср.: "Ловкие издатели "Северной пчелы" уже верно не станут, как говорится, класть ему пальца в рот" (П.); "Я чувствовал себя до такой степени счастливым, что, как говорится, в ус не дул и в грош не ставил ничьих насмешек" (Тург.); "Усадьба Пустоголовых, Последовка, находится в самом, как говорится, медвежьем углу нашего захолустья" (С.-Щ.); "В доме Андерсенов у мальчика был только один благодарный слушатель – старый кот по имени Карл. Но Карл страдал крупным недостатком – он часто засыпал, не дослушав до конца какую-нибудь интересную сказку. Кошачьи годы, как говорится, брали свое" (Пауст.). Все эти примеры отчетливо свидетельствуют, что оправданное использование выражения как говорится предполагает наличие в контексте какого-либо принятого, широко распространенного выразительного средства – фразеологизма, меткого сравнения, образного обозначения и т.д. Названные условия налицо в следующих газетных отрывках, почему и употребление в них выражения как говорится вполне оправдано: "Предложили мне работать на нем. Немного боялся, но, как говорится, глаза боятся, а руки делают– пока они не подводили"; "Петряев знал его – уважаемый человек – один из тех сельских руководителей, которые, как говорится, прошли и огонь, и воду..."; "Ну а что касается мастерства нашей замечательной пары, то его, как говорится, не занимать". Напротив, в контекстах, приводимых ниже, указанные условия отсутствуют (ни в одном нет принятого общенародного выразительного средства), вследствие чего употребление в них оборота как говорится неоправданно, а сам оборот просто не нужен: "Общественная работа? К ней Валерий, как говорится, привык давно" (Моск. пр. 1971. 10 дек.); "Сейчас нас тревожит урожай, как говорится, скоропортящейся продукции" (Пр. 1972. 2 окт.); "Все едут, как говорится, по своим делам" (Лит. газ. 1984. 2 окт.).

Результатом невнимания к контексту могут быть и случаи соединения логически не сочетающихся слов, неуместной двусмысленности, нежелательного буквального понимания значения слов, составляющих фразеологизм. Так, неудачным оказывается контекст для выражения Крыша Мира в следующем газетном примере: "Никогда не забудет Юрий свой первый полет по этому маршруту (кстати, эта трасса имеет особое значение для экономической и культурной жизни Крыши Мира)". "Жизнь Крыши"– явно неудачное сочетание. Под заголовком "Ни пуха, ни пера" газета как-то сообщила, что на первую промышленную серию поставлена уникальная автоматизированная установка для чистки перо-пуховых изделий. Контекст сообщения дает возможность воспринять слова оборота ни пуха ни пера в прямом смысле, и, кстати, не только контекст, но и ошибочно поставленная в заголовке запятая после слов "ни пуха", что вызывает ненужное ироническое отношение к сообщению.