495–498

686–691

ВСЕСОЮЗНЫЙ ИНСТИТУТ ПО ИЗУЧЕНИЮ ПРИЧИН И РАЗРАБОТКЕ МЕР ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ ПРЕСТУПНОСТИ

ТЕОРИЯ

ДОКАЗАТЕЛЬСТВ В СОВЕТСКОМ УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ

издание второе, исправленное и дополненное

“ЮРИДИЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА”

Москва—1973

АВТОРЫ МОНОГРАФИИ:

БЕЛКИН Р. С. — §.3 гл. I, § 3, 4 гл. VI, гл. XI, гл. XIII

ВИНБЕРГ А. И.— § 4 гл. IV, § 3 гл. VI, гл. XI, гл. XIII

ДОРОХОВ В. Я. — § 1 гл. II, § 1 гл. III, § 1 гл. IV

КАРНЕЕВА Л. М. — гл. IX, гл. Х

КОЧАРОВ Г. И. — гл. XI

МИНЬКОВСКИЙ Г. М. — § 1, 2 гл. I, § 2, 3, 4, гл. Ill, § 2, 3,4 гл. IV, § 1, 2 гл. VI, § 2 гл. VII, гл. XII

МИХАЙЛОВСКАЯ И. Б. — § 3 гл. II; § 2 гл. IV

ПЕТРУХИН И. Л. — § 2 гл. II, § 3, 4 гл. V, § 1 гл. VII, § 1, 2, 4, 5, 6 гл. VIII, гл. XIII

РАТИНОВ А. Р. — § 1, 2 гл. V, § 1, 2, гл. VI, § 3, 4 гл. VII, §,3 гл. VIII

СТЕПИЧЕВ С. С. — гл. XI

ТАНАСЕВИЧ В. Г. — § 2, 3, 4 гл. Ill, гл. XII

ЭЙСМАН А. А. — § 2, 3 гл. I, § 2, 3,4 гл. Ill, § 2, 3,4 гл. IV, § 3 гл. VI, .§ 2 гл. VII

ЯКУБОВИЧ Н. А. — § 1 гл. V, § 3, 5, 6 гл. VIII

Редакционная коллегия:

доктор, юрид. наук Ж о г и н Н. В. (ответственный редак­тор), проф. Танасевич В. Г. (зам. главного редактора), канд. юрид. наук Миньковский Г. М., проф. Р а т и н о в А. Р., проф. Э й с м а н А. А.

Теория доказательств в советском уголовном процессе. Отв. редактор Н. В. Жогин, изд. 2-е исправлен­ное и дополненное, М., “Юрид. лит.”, 1973

736 с.

В монографии излагаются научные основы теории доказательств и доказательственного права в советском уголовном судопроизводстве.

Глава I

ПОНЯТИЕ И СИСТЕМА ТЕОРИИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ

§ 1. Задачи уголовного судопроизводства

И ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕННОЕ ПРАВО

Эффективность советского уголовного судопроизводства, понимае­мая как соответствие его результатов в каждом конкретном слу­чае задачам, установленным законом (ст. 2 Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик¹), может быть обеспечена лишь при всестороннем, полном, объективном исследо­вании обстоятельств расследуемого и рассматриваемого дела.² Быстрое полное раскрытие преступлений, изобличение виновных, обеспечение их справедливого наказания и в то же время предотвращение фактов привлечения к уголовной ответственности невиновных, выявление и устранение обстоятельств, способствовавших совершению преступления, воспитание граждан в духе неуклон­ного исполнения советских законов и правил социалистического общежития — реализация каждой из этих задач и всей их совокупности предполагает необходимость проверки и оценки в каж­дом конкретном случае большого объема разнообразной фактической информации.

Исходя из этой информации, необходимо достоверно установить обстоятельства, являющиеся предметом уголовного дела, и на этой основе применить к конкретному случаю нормы права, устанавливающие санкции и воспитательно-профилактические меры.

Как известно, исследование обстоятельств уголовного дела протекает по единым законам познания с соблюдением логических правил и способов раскрытия истины.³ Однако условиям

3

и содержанию этого исследования свойственна и существенная специфика. Оно: а) ограничено определенным сроком (воспитательно-предупредительное, правоохранительное значение раскрытия преступления и наказания виновного существенно ослабляется или даже сводится к нулю, если не обеспечивается необходимая быстрота); б) сочетает познавательную и удостоверительную задачи⁴; в) осуществляется в условиях, когда исследователю противостоит субъект, заинтересованный в сокрытии истины⁵; г) направлено на единичный по своему существу предмет, что усложняет применение таких приемов исследования, как типизация, обобщение⁶; д) обязательно завершается принятием решения, имеющего существенные правовые последствия.

Осуществляемую в соответствии с требованиями процессуального закона деятельность лиц, производящих дознание, следователей, прокуроров, судей при участии иных должностных лиц, представителей общественности и граждан по собиранию, проверке и оценке фактических данных об обстоятельствах, достоверное установление которых необходимо для правильного разрешения дела, принято именовать доказыванием.

Нормы процессуального права, регламентирующие цели, порядок, пределы и содержание этой деятельности, соответственно именуются доказательственным правом.

Доказывание представляет собой важнейшую составную часть уголовно-процессуальной деятельности, поэтому доказательственное право органически входит в систему норм уголовно-процессуального права.

Советское уголовно-процессуальное право в целом и доказательственное право как его составная часть закрепляют и обеспечивают реализацию в уголовном судопроизводстве принципов социалистического демократизма. Правосудие в СССР, указывается в Программе КПСС, “строится на подлинно демократических основах: выборности и отчетности судей и народных заседателей, праве их досрочного отзыва, гласности рассмотрения судебных дел, участии в судах общественных обвинителей и защитников при строжайшем соблюдении судом, органами следствия и дознания законности, всех процессуальных норм”.⁷ Уголовно-процессуальное право в руках Советского государства служит важным средством укрепления социалистической законности. “Серьезной задачей остается борьба с преступностью”, — отмечено в докладе

4

Л. И. Брежнева на XXIV съезде партии.⁸ Правильное применение норм уголовно-процессуального права (в том числе регламентирующих доказывание) органами дознания, следствия, прокуратуры, судами является необходимой предпосылкой эффективности этой борьбы.

Доказательственному праву, регламентирующему ту область процессуальной деятельности и те возникающие в ее ходе общественные отношения⁹, которые непосредственно связаны с собиранием, проверкой и оценкой фактических данных о существенных обстоятельствах дела (доказательств¹⁰) в целях установления истины по делу, свойственны те же основные черты, которые характеризуют уголовно-процессуальное право в целом. В частно­сти, в основе доказательственного права лежит единая для всего уголовного процесса система принципов уголовного процесса.¹¹ Нормы, устанавливающие цели, порядок, пределы, содержание исследования существенных обстоятельств дела, воплощают общие положения процесса и его отдельных стадий, органически переплетаются и взаимодействуют с системой процессуальных гарантий прав и законных интересов личности в уголовном судопроизводстве.¹²

Определяя понятие доказательственного права, следует подчеркнуть недопустимость .отождествления его с теорией доказа­тельств, т. е. предмета научной дисциплины с самой научной дисциплиной.¹³ Доказательственное право — это именно система норм,

5

входящих в уголовно-процессуальное право, в то время как теория доказательств — система теоретических положений, составная часть уголовно-процессуальной науки (см. § 2). Доказательственное право включает нормы, устанавливающие:

а) цель и предмет доказывания;

б) понятие доказательства, системы доказательств, доказывания;

в) соотношение доказывания и вспомогательных способов собирания информации по делу¹⁴;

г) условия относимости и допустимости доказательств;

д) содержание отдельных сторон и этапов доказывания (включая исходные положения оценки доказательств);

е) понятие способов доказывания и системы этих способов; понятие следственных и судебных действий по доказыванию и их системы, особенности отдельных действий; особенности собирания, проверки, оценки отдельных видов доказательств;

ж) компетенцию, правомочия и обязанности органов, осуществляющих доказывание;

з) права и обязанности лиц, участвующих в доказывании;

и) особенности доказывания по некоторым категориям уголовных дел.

Такие основополагающие нормы доказательственного права, как ст. 14 — “всестороннее, полное и объективное исследование обстоятельств дела”, ст. 15 — “обстоятельства, подлежащие доказыванию по уголовному делу”, ст. 16 — “доказательства”, ст. 17 — “оценка доказательств”, развивающие систему исходных положений доказательственного права, включены законодателем в раздел “Общие положения” Основ уголовного судопроизводства в качестве взаимосвязанной группы норм. Это и понятно, так как доказывание — важнейший аспект процессуальной деятельности, задачи которой непосредственно решаются в результате доказывания. Поэтому его исходные положения являются основополагающими и для всего процесса наряду с положениями, устанавливающими принципы последнего, систему участников и т. д.

6

“Основным содержанием производства по уголовным делам, начиная от их возбуждения и кончая пересмотром вышестоящими судами, является работа с доказательствами, в тех пределах и формах, которые определяются задачами, стоящими перед каждой конкретной стадией уголовного процесса. С доказательственной деятельностью так или иначе связаны все процессуальные отношения. Права и обязанности в этой области являются существенной частью их процессуальной компетенции. Конечно, было бы неправильно сводить весь уголовный процесс к доказыванию. Но все же доминирующая, роль доказывания в уголовном процессе является несомненной”.¹⁵

Соответственно в уголовно-процессуальных кодексах всех союзных республик выделена специальная глава “Доказательства”, главы о доказывании при производстве предварительного след­ствия и производстве в суде первой инстанции и нормы об особенностях доказывания при производстве в кассационной и надзорной инстанциях, при возобновлении дел по вновь открывшимся обстоятельствам, при производстве по делам несовершеннолетних и по применению принудительных мер медицинского характера.¹⁶

Если рассматривать совокупность норм уголовно-процессуального законодательства как систему, т. е. относительно стабильный целостный комплекс взаимосвязанных элементов, то нормы доказательственного права составляют внутри нее подсистему, образующую с другими подсистемами норм уголовно-процессуального права связи координации (взаимодействия) и субординации, целенаправленную на реализацию задач судопроизводства.¹⁷

7

В целом в построении уголовно-процессуального кодекса можно проследить две системы расположения норм, относящихся к доказыванию: одну — от общих норм к частным и вторую — по стадиям процесса, т. е. в соответствии с его движением во времени. Для нормативного материала, регулирующего практическую деятельность, такая структура полностью оправдывает себя, поскольку она отражает “субординацию” норм, выделяет среди них общие, в том числе имеющие значение руководящих принципов, и наряду с этим следует ходу процесса.

Источники доказательственного права те же, что и для уголовно-процессуального права в целом. Причем соответствующие законодательные акты обычно носят комплексный характер, охватывают ряд вопросов процессуальной деятельности и в их числе о работе с доказательствами. Лишь в некоторых случаях нормативный акт издается специально по вопросам доказывания.¹⁸

8

Всю совокупность норм доказательственного права, содержащихся в уголовно-процессуальном законодательстве, можно условно разделить на Общую и Особенную части.

К Общей части доказательственного права относятся нормы, определяющие понятия доказательств и их системы, доказывания и его элементов, стадий, способов, цели и предмета доказывания; нормы, регламентирующие относимость и допустимость доказательств, исходные положения оценки доказательств, круг прав и обязанностей субъектов доказывания.

Особенная часть доказательственного права определяет задачи, порядок, содержание следственных и судебных действий по доказыванию и отдельных сторон и этапов последнего (в том числе по процессуальным стадиям); особенности собирания, проверки, оценки отдельных видов доказательств; указанные особенности применительно к некоторым категориям уголовных дел.

Нормы доказательственного права нельзя рассматривать только как совокупность формальных запретов и разрешений. Задача и смысл процессуальных правил доказывания состоят в применении общей методологии познания к одной из конкрет­ных областей последнего таким образом, чтобы общие требования диалектического метода определяли подход к исследуемому материалу, чтобы они проявлялись в способах производства следственных и судебных действий, в задачах и содержании стадий судопроизводства и т. д. Иными словами, процессуальные нормы, регламентирующие доказывание, ни в коем случае не представляют собой нечто внешнее, обособленное по отношению к самой деятельности по установлению истины, некие произвольно разработанные “ограничительные правила”. Эти нормы определяют оптимальные условия для раскрытия истины. Именно с этой точки зрения понятен смысл правил ст. 342 УПК РСФСР¹⁹ об основаниях к отмене или изменению приговора по делу. В числе этих оснований — односторонность или неполнота дознания, предварительного или судебного следствия и иное существенное нарушение уголовно-процессуального закона. Подобные обстоятельства обусловливают невозможность оставления в силе приговора именно потому, что нарушены методологические основы доказывания, а это создает неустранимое сомнение в достижении истины по делу.

9

С учетом изложенного чрезмерно узкими являются такие определения предмета регулирования доказательственного права и его задач, которые сводят этот предмет и задачи к установлению внешней процедуры следственных и судебных действий, правила “оформления” доказательств.²⁰ Нельзя согласиться и со сведением гносеологического значения доказательственного права (как и уголовно-процессуального законодательства в целом) к тому, что оно “является определенным мерилом поведения следователя и средством контроля за правильностью осуществления его деятельности”.²¹ В действительности нормы доказательственного права служат не только и не столько оформлению и контролю результатов познания в уголовном судопроизводстве (хотя исходя и” совокупности задач судопроизводства гарантийный и удостоверительный аспекты показывания имеют весьма существенное значение), но, прежде всего направляют сам процесс познания. Выражая закономерности процесса познания применительно к сфере уголовного судопроизводства (получения, хранения, переработки, использования доказательственной информации), они поэтому регламентируют не только порядок, но и само содержание этого процесса. В этих нормах, например, даются вполне определенные указания о задачах каждого следственного действия, последовательности осуществления, направлениях и основном их содержании. В свою очередь тактические приемы следственного и судебного действия разрабатываются и применяются не просто “с учетом” требований закона, как иногда говорят, а на основе этих требований, являются формой их реализации.

Доказательственное право, как и уголовно-процессуальное право в целом, входит в надстройку данной общественно-экономической формации, выражая материально обусловленную волю господствующих классов. К доказательственному праву полностью относится ленинское положение о том, что “закон есть мера политическая, есть политика”.²² Поэтому всякие попытки отождествить или “сблизить” советское доказательственное право с буржуазным, некритически подойти к оценке отдельных институ­тов последнего представляют собой грубую методологическую ошибку.²³

10

Буржуазное доказательственное право в различных государ­ствах обладает существенными особенностями, определяемыми условиями исторического развития страны, социально-политической обстановкой в тот или иной период времени. Но суть его едина — охрана общественных отношений эксплуататорского общества, — как едина и основная черта: сочетание системы формальных гарантий с фактической “свободой рук” органов следствия и суда в отстаивании классовых интересов эксплуататоров. Несмотря на наличие в буржуазном доказательственном праве норм, формально ограничивающих возможности оскорбления че­ловеческого достоинства и нарушений основных буржуазно-демократических свобод при собирании доказательств, несмотря на общие декларации по этим вопросам в решениях судебных инстанций, неизменным элементом системы доказательств и доказывания в ее реальном бытии в уголовном процессе империалистических государств служат приемы, представляющие собой нарушения элементарных прав граждан. В свою очередь в нормативных актах и теоретических работах по вопросам собирания доказательств отчетливо прослеживается тенденция вуалирования сущности этих приемов, создания для них ореола “научности”, “целесообразности” (перенос обязанности доказывания в ряде случаев на обвиняемого, трактовка отрицания вины как улики, установление допустимости использования данных, полученных незаконным путем, отнесение сообщений платные агентов полиции к числу доказательств и т. п.).

По образному выражению Н. Н. Полянского, именно институты буржуазного доказательственного права “составляют узел, в котором связываются политические нити, пронизывающие весь уголовный процесс, превращая его в одно целое — то в тонкий, но трудно проницаемый маскарадный капюшон, то в прозрачную вуаль”.²⁴

Закрепленные в буржуазном доказательственном праве системы доказательств и доказывания призваны не только обосновывать или создавать видимость обоснованности результатов производства по конкретному делу, но и подкреплять общий пропагандистский тезис о “беспристрастности” буржуазной юстиции, функция идеологического воздействия на население оказывает значительное влияние на развитие норм буржуазного доказательственного права и судебную практику, определяя, в частности, наличие в них упоминавшихся выше декларативных начал. Однако, — и об этом уже говорилось, — главное не в этих декларациях,

11

а в реальном бытии доказательственного права, конкретных действиях органов полиции и суда раскрывается сущность последнего.

Конечно, следует учитывать, что в ряде случаев имеет место более детальное закрепление в законодательстве буржуазных государств общедемократических форм и институтов в результате борьбы трудящихся за демократию, против наступления реакции. Такие нормы доказательственного права, как и ряд институтов уголовного процесса в целом, могут быть в определенных случаях использованы прогрессивными силами буржуазного общества. Общественное мнение, организованность и сплоченность трудящихся нередко заставляют судебные органы капиталистических стран выносить оправдательные или отменять уже вынесенные обвинительные приговоры в отношении противоправно преследуемых прогрессивных деятелей. Подобные факты не могут игнорироваться при анализе состояния и развития буржуазного доказательственного права.

Вместе с тем они ни в коей мере не меняют сущности этого права, определяющего значения характерной для него тенденции попрания формальных деклараций о законности и правах граждан, как только этого требуют интересы господства буржуазии. “Монополистический капитал все явственнее обнажает свою реакционную, антидемократическую сущность. Он не мирится даже с прежними буржуазно-демократическими свободами, хотя лицемерно и провозглашает их”.²⁵ Это положение Программы КПСС в полной мере характеризует сущность и основные тенденции развития буржуазного уголовно-процессуального права и практики его использования буржуазной юстицией.

Советское доказательственное право, последовательно выражая интересы всего социалистического общества, господствующее в нем марксистско-ленинское мировоззрение, задачи и принципы социалистического правосудия, служит средством установления объективной истины по каждому делу, обеспечения законности, обоснованности, справедливости решений органов расследования, прокурора, суда. Оно устанавливает такой порядок и содержание судопроизводства, так определяет и направляет деятельность opганов, осуществляющих производство по уголовным делам, чтобы по каждому делу достигалась вся совокупность задач социалистического правосудия.²⁶

Советское доказательственное право, практика его применения устремлены на реализацию поставленной партией задачи — укреплять социалистическую законность, улучшать деятельность милиции, прокуратуры и судов, добиваться строжайшего соблюдения законов всеми гражданами и должностными лицами,

12

усилить правовое воспитание трудящихся с тем, чтобы обеспе­чить искоренение всяких нарушений правопорядка, ликвидацию преступности, устранение всех причин, ее порождающих.²⁷

Общая и Особенная части доказательственного права, как и доказательственное право в целом, находятся в гармоническом соответствии, исключающем какую-либо коллизию между конкретными способами собирания доказательств и принципами уго­ловного процесса, между требованиями законности и целесообразности.

Трудно согласиться с высказанной в литературе точкой, зрения, что система источников процессуального права не в состоянии обеспечить регламентацию всех вопросов судопроизводства и что поэтому допустимо временное применение аналогии в уго­ловном процессе. Эта точка зрения аргументируется тем, что “сложность и многогранность процессуальных отношений требует не только больших усилий законодателя, но и большого исторического времени и опыта в накоплении и формулировании положений, которые могли бы исчерпывающе предусмотреть все отношения, вызывающие необходимость в применении уголовно-процессуального закона по аналогии”.²⁸ Представляется, однако, что в условиях развитого процессуального законодательства тезис о допустимости аналогии в судопроизводстве, в том числе в доказывании, какие бы оговорки ни делали его сторонники, неприемлем.

В действующее уголовно-процессуальное законодательство не включена норма, запрещавшая “останавливать решение дела под предлогом отсутствия, неполноты, неясности или противоречия законов” (ч. 2 ст. 2 УПК РСФСР 1923 г.). Так как эта норма служила основанием для применения аналогии в уголовном процессе, то ее отмена свидетельствует о позиции законодателя по рассматриваемому вопросу на современном этапе развития нашего общества.

Конечно, доказательственное право, как и уголовно-процессуальное право в целом, представляет собой развивающуюся систему, причем изменения и дополнения, включенные в него, преследуют именно цель использовать достижения науки, опыт практики для максимального повышения эффективности доказывания по уголовным делам. Однако, как показывает практика, новые способы доказывания появляются в уголовном процессе в качестве разновидностей уже существующих (следственный эксперимент — как разновидность осмотра, предъявление для опознания — как разновидность допроса и т. д.). По мере накопления

13

практического опыта их применения возникают предпосылки для выделения их в самостоятельные следственные действия и для самостоятельного законодательного регулирования. То же можно сказать о появлении, новых средств фиксации доказательств (киносъемка — как разновидность фотографирования, звукозапись и т. д.). Таким образом, необходимости в применении по аналогии норм, регулирующих доказывание, не возникает.

В свете изложенного нельзя согласиться и с точкой зрения о том, что оценочные понятия и выражения, широко используемые законом при регламентации доказывания в советском уголовном процессе, позволяют лицу, применяющему закон, использовать эталон, выработанный только для данного случая и именно данным лицом.²⁹ Сторонники указанной точки зрения обосновывают ее ссылками на отсутствие строгости и однозначности соответствующих терминов (“в отдельных случаях”, “в целях наиболее быстрого, полного и объективного рассмотрения дела”). Иногда делается вывод, что их применение обозначает высокую степень вероятности, а не строгую достоверность полученного вывода и что речь идет о праве решать вопросы по своему внутреннему убеждению, а не на основании строго сформулированных и нормативно закрепленных показателей.³⁰

В действительности нельзя противопоставлять внутреннее убеждение и строгость, однозначность решения. Прибегая к оценочным терминам при решении ряда вопросов доказывания, законодатель исходит из достаточности “свернутого” определения круга случаев и условий применения определенной нормы или из невозможности дать развернутое определение, не прибегая к казуистической форме регламентации.³¹ Но при этом имеется в виду необходимость однозначного употребления этих терминов практикой (в каждом конкретном случае существует правильное и неправильное, с точки зрения задач процесса, решение). Однозначность эта как раз и достигается применением в качестве “эталонов” общих положений, сформулированных доказательственным правам, теорией доказательств (например, общее понятие полноты и объективности доказывания). Не субъективное усмотрение, а поиск в конкретных условиях единственно правильного решения — это требование в полной мере распространяется и на применение оценочных понятий в доказывании.

14