Основное содержание работы

Введение. Обосновывается актуальность темы, формулируются цель и задачи исследования, определяются объект и предмет, теоретико-методологические основы исследования, уточняются его хронологические и территориальные рамки, определяются научная новизна и практическая значимость работы. Здесь же в краткой форме характеризуется степень научной разработки проблемы.

Глава 1 «Исламизация Золотой Орды по данным письменных, археологических и этнографических источников» носит историографический характер. В главе описывается система взглядов на проблему распространения мусульманства у кочевого и городского населения Золотой Орды, сложившихся в отечественной науке к настоящему времени, а также ряд вопросов, касающихся погребального обряда в Золотой Орде в целом.

Если попытаться дать характеристику погребальным обрядам в Золотой Орде на основе уже имеющихся в распоряжении этнографии и археологии данных, то получится довольно пёстрая картина, которая, однако, не находит подтверждения на практике. В отличие от собственно монгольского погребального обряда, канон мусульманского захоронения нам хорошо известен, поскольку закреплён правилами шариата. Он предполагает обязательное омовение покойного водой или песком, укутывание в саван, помещение покойного в могилу лицом к Мекке и лёгкий доворот тела в сторону Мекки. Кроме того, запрещается сопровождение покойного погребальным инвентарём. Обязательность соблюдения этих правил проиллюстрировала Е.А. Халикова на примере анализа некрополей Волжской Булгарии, выделив два основных требования – безынвентарность и соблюдение киблы.

Шариат не запрещает использование гробов в погребальном обряде, разрешает укреплять стенки могильных ям кирпичом от осыпания, причём особо обговаривается два типа внутримогильных конструкций – яма с подбоем в одном из бортов с наклонным закладом из кирпичей или яма в виде земляной «щели» с заплечиками, на которые опирается поперечное перекрытие. Сооружение этих конструкций не связывается с иными причинами, кроме свойств грунта в той местности, где происходит захоронение. Однако само по себе обнаружение в захоронении подобных внутримогильных конструкций не может служить надёжным определителем мусульманского погребения.

Специальные работы, посвящённые исламу в Улусе Джучи, стали появляться не так давно. Проблема становления ислама в Орде затрагивалась в научной литературе вскользь либо вообще не ставилась. Лишь со времени первых раскопок на Царёвском городище взору учёных открывается мусульманизированная культура золотоордынских городов. В начале XX в. в работах Ф.В. Баллода и В.В. Бартольда, а также учёных – «евразийцев» намечается поворот в русской историографии от резко отрицательного взгляда на роль тюркских народов в истории нашей страны к более лояльному отношению к ним. Огромную роль в становлении отечественного востоковедения сыграл В.В. Бартольд. В его трудах Улус Джучи впервые, пожалуй, рассматривается как составная часть мусульманского мира. Впервые он обратил внимание на значимость погребальных памятников для изучения мусульманской культуры. А.Ю. Якубовский поддержал тезис о том, что ислам распространялся в Орде в первую очередь в городской среде благодаря развитию караванной торговли. М.Г. Сафаргалиев в своей работе, посвящённой распаду Золотой Орды, настойчиво провод мысль, что процесс принятия ислама неразрывно связан с политической борьбой за централизацию государства в интересах городских верхов, чьи доходы напрямую зависели от торговли. В.Л. Егоров также рассматривает исламизацию Золотой Орды как составную часть процесса централизации золотоордынского государства и укрепления ханской власти.

Во второй половине XX в. начался новый этап в изучении Золотой Орды, прежде всего, благодаря широкомасштабным археологическим раскопкам, инициированным Поволжской археологической экспедицией под руководством А.П. Смирнова, а затем Г.А. Фёдорова-Давыдова. Появляется целая плеяда учёных-археологов, занимающихся историей и культурой Золотой Орды. Г.А. Фёдоров-Давыдов в своих работах определяет ислам в Золотой Орде как официальную религию, которая, однако, утвердилась прежде всего в городах, но степь стала завоёвывать значительно позже. Принятие ислама ханом Узбеком вовсе не означало окончательной исламизации Орды, поскольку пережитки традиционных верований и культов ещё долгие годы сохранялись в степи в связи с тем, что они тесно связаны с самим образом жизни кочевников. В то же время он пишет, что исчезновение языческих пережитков в погребальном обряде нельзя связывать только с распространением ислама среди кочевников – исламизация шла нога в ногу с процессами образования новых этносов, на новой, уже исламской идеологической базе старые этносы трансформировались, претерпевал изменения и погребальный обряд.

Л.Т. Яблонский в своих исследованиях заложил основу для изучения вопросов становления ислама в золотоордынских городах на базе археологических источников. Однако за время, прошедшее с момента публикации данных работ, успел накопиться солидный фактический материал, который используется в нашем исследовании. В работах Л.Т. Яблонского детально изучены материалы могильников поволжских и северокавказских золотоордынских городищ. Он выделяет два центра распространения ислама: булгарский (то есть, территорию Волжской Булгарии) и нижневолжский (который находился под значительным влиянием культурных традиций Хорезма и Средней Азии в целом). Л.Т. Яблонский обратил внимание на живучесть языческих традиций в погребальном обряде горожан. Он описывает многочисленные погребения с вещами, с монетами, с отклонениями от традиционной мусульманской позы, захоронения, в которых прослеживается обычай связывания скрещенных ног, и т.п. Л.Т. Яблонский объясняет это массовым оседанием в городах Золотой Орды степного кочевого населения, которое, безусловно, должно было повлиять на увеличение случаев отклонения от норм ислама в погребальном обряде.

Огромный вклад в дело изучения процесса становления ислама в Поволжье внесла Е.А. Халикова. Она одной из первых привлекла для изучения этого вопроса данные погребальных памятников. Ей удалось археологически подтвердить наличие двух основных критериев мусульманского захоронения – соблюдение киблы и безынвентарность.

В 80–90-х гг. XX в. появляются новые, региональные центры изучения золотоордынской истории и археологии. Появляется ряд исследований, в которых для описания и изучения погребального обряда привлекаются методы статистического анализа. В частности, В.А. Ивановым и В.А. Кригером на основании анализа погребальных памятников кочевников Южного Урала был сделан очень важный вывод о существовании в золотоордынское время двух хронологических групп захоронений – золотоордынской языческой, характеризующейся языческим обрядом, с большим количеством сопутствующего инвентаря, и золотоордынской мусульманской. Хронологические рамки существования первой группы погребений определяются как XIII в. – 60-е гг. XIV в., а второй – 60–70-е гг. XIV – начало XV в. Таким образом, утверждение ислама как господствующей религии среди кочевников Южного Урала и Приуралья авторы связывают с «великой замятней» в Золотой Орде и со стремлением «заяицких» сепаратистов утвердить свою власть не только военной силой, но и при помощи новой идеологии. К такому же выводу пришёл в своих работах и А.Ф. Яминов. Эти идеи были развиты в совместной монографии Г.Н. Гарустовича, А.И. Ракушина и А.Ф. Яминова.

В.П. Костюков, анализируя погребальные памятники золотоордынского времени в Южном Зауралье, оценивает их как внутренне однородный массив, оставленный населением, очень близким в культурном отношении. Он делает очень важный для нас вывод о том, что отдельные признаки, отмеченные в погребальных памятниках, своим происхождением и распространением обязаны мировым религиям, в первую очередь – исламу.

А.И. Ракушин, который разработал в своей диссертации очень близкую нам тему, коснулся в основном распространения ислама среди кочевого населения Улуса Джучи и только на материалах, происходящих из Нижнего Поволжья. Исследователем подробно рассматривается влияние мусульманской религии и культуры на государственно-политическое развитие Улуса Джучи.

Огромный интерес в связи с периодизацией мусульманизации центральных областей Золотой Орды вызывают материалы грунтового могильника Маячный бугор – некрополя Красноярского городища в Астраханской области. Это, пожалуй, единственный известный нам в настоящее время городской золотоордынский некрополь, на котором прослеживается движение от язычества XIII в. через «переходный период» (конец XIII – первая четверть XIV в.) к исламу середины и конца XIV в. Интересно, что на данном могильнике мы можем наблюдать мусульманизацию городского населения Золотой Орды, а не процесс оседания кочевников. Разнотипность мусульманского погребального обряда на золотоордынских некрополях связано с социальной и этнической неоднородностью городского населения.

Л.В. Яворская, анализируя материалы пригородных могильников Царёвского городища, выделила две основные группы захоронений – мусульманских и с отклонениями от мусульманского обряда (в оградках). Однако, обе этих группы погребений характеризуются наличием такого доисламского признака, как курганная насыпь над могилой. Как считает исследовательница, погребальный обряд горожан говорит о слабости мусульманизации населения даже в эпоху расцвета Золотой Орды. Это в значительной степени обусловило разнообразие погребального обряда.

Волгоградский исследователь Е.П. Мыськов полемизирует с В.А. Ивановым, В.А. Кригером и Л.Т. Яблонским в вопросе о позднем (лишь ко второй половине XIV в.) прочном утверждении ислама среди населения степей. Он считает, что принимая основные положения догматики и обрядности (то есть, являясь мусульманами), народные массы сохраняли множество верований и обрядов прошлого, пользовались всевозможными уловками из арсенала магии. Все эти положения в полной мере относятся и к похоронной обрядности.

Из недавно появившихся книг необходимо отметить совместную работу Н.М. Малова, А.Б. Малышева и А.И. Ракушина, целиком посвящённую религии в Золотой Орде. Исследование освещает вопросы, связанные с сосуществованием в Улусе Джучи ислама, язычества-шаманизма, буддизма, христианства, иудаизма и караимства. Интересно отметить позицию Ю.М. Кобищанова, который приходит к выводу, что Золотая Орда не являлась мусульманским государством в полном смысле этого слова, она лишь развивалась в этом направлении, но этот процесс был прерван внешними силами. Работа Ю.М. Кобищанова демонстрирует существование большого разрыва и взаимного игнорирования между археологической и исторической историографией. Круг проблем, связанных с исламизацией Орды, изучался главным образом историками, на основании корпуса письменных источников. Археологи лишь приступили к освоению данной темы, причём либо на региональном уровне, либо в аспекте самых общих выводов о распространении ислама в Улусе Джучи в целом.

Невозможно обойти вниманием многочисленные этнографические исследования, посвящённые изучению смежной проблематики – доисламским верованиям мусульманских народов Поволжья и Средней Азии, – в которых в числе прочих рассматриваются вопросы пережитков языческих верований в погребальном обряде. Необходимо отметить вклад в дело изучения культуры ислама, сделанный Т.Ф. Гелахом, В.Н. Басиловым, С.И. Аджигалиевым и многими другими этнографами, собравшими и обработавшими колоссальный материал по пережиткам доисламских культов у современных мусульман, по погребально-поминальной обрядности, культовой архитектуре и пр.

Огромную роль в деле распространения ислама среди кочевников Золотой Орды играли суфийские братства, особенно кубравийа, накшбандийа, и ясевийа. Способность суфийского учения «впитывать» в себя элементы доисламских культов, популярные среди населения, позволила сохранить многие из них вплоть до настоящего времени. Ислам в виде суфизма поглотил и переработал многочисленные проявления бытового язычества, донеся до наших дней такие обряды, как многочисленные варианты вызывания дождя, жертвоприношений земле, поклонений святым местам, духам предков. О том же свидетельствует существование во многом исламизированной, но изначально языческой демонологии у современных тюркских народов, развитого культа барана, вросшего в повседневную культовую практику ислама, а также такое явление, как баксылык – знахарство, уходящее корнями в шаманские практики.

Доисламские верования и обряды, проникшие и вросшие в мусульманскую культуру народов Урало-Поволжья, Средней Азии, Сибири и Кавказа, обнаруживают значительную степень взаимосвязанности, что неудивительно, ведь начало формирования этой культуры было положено в те времена, когда все эти народы находились в составе единого государства – Золотой Орды.

Можно сказать, что несмотря на частое упоминание многими авторами в общеисторических работах отдельных аспектов исламизации Улуса Джучи, до сих пор нет специальных исследований, которые бы детально освещали мусульманизацию Золотой Орды. Однако, к настоящему времени рядом исследователей предложена периодизация данного процесса, совпадающая в некоторых деталях, в общем описаны темпы и некоторые причины исламизации Золотой Орды, а также обозначены регионы, из которых началась мусульманизация центральных областей Улуса Джучи.

Глава 2 «Статистическая характеристика погребального обряда на некрополях центральных областей Улуса Джучи» посвящена анализу погребальных комплексов. Данная глава состоит из трёх параграфов. В § 1 описывается основные принципы формирования базы данных и методология статистического анализа, применявшиеся в ходе исследования.

Описание каждого отдельного погребения по формализованным признакам проводилось по шести описательным фазам, соответствующим порядку совершения захоронения.

Всего для построения базы данных было использовано 40 качественных признаков, каждый из которых может принимать от 1 до 18 значений. В таблице каждое значение признака выступает в роли самостоятельного качественного признака, который может принимать только два значения: 1 (признак присутствует на данном объекте наблюдения) и 0 (признак отсутствует).

Для оценки пригодности использования набора признаков в статистическом анализе был высчитан критерий ², который позволяет выявить наличие значимой связи для каждой пары признаков. Для выяснения степени взаимосвязи признаков был вычислен коэффициент парной корреляции Пирсона r для каждой пары признаков. После всех произведённых вычислений табличные данные использовались для построения графов связей, в которых вершинами являются признаки, а рёбрами – связи между ними. Интерпретация табличных значений вычисленных коэффициентов и расшифровка графов позволило нам дать статистическую характеристику погребального обряда.

В этом же параграфе нами представлены принципы построения типологии различных надмогильных и внутримогильных сооружений (подкурганных оградок, надгробий, ям, внутримогильных конструкций, мавзолеев). Результаты данной работы – типологические схемы – вынесены в соответствующие приложения.

В § 2 представлена общая характеристика некрополей центральных областей Улуса Джучи методами описательной статистики. Здесь приводится статистическое описание какой-либо фазы погребального обряда или её части на материале всей выборки. Свойства выборки описываются на основании числовых данных – частоты встречаемости признака и частости – относительной частоты (процентного отношения частоты встречаемости к общему числу случаев наблюдения). Для этого была сформирована таблица, в которой захоронения были сгруппированы по географическому принципу и по наличию или отсутствию какого-либо обрядового признака.

1539 захоронений в нашей выборке, то есть 84,3 %, расположены рядом с синхронными поселениями. В базе данных преобладают одиночные захоронения. 1765 захоронений (96,7 %) совершено в индивидуальных погребальных камерах. Коллективных захоронений в базе данных 448 (24,5 %). Эти захоронения встречаются как в мавзолеях и в мечетях, так и в курганных могильниках, как под надгробиями, так и в оградках. Только на городских нижневолжских некрополях встречаются кенотафы (15 случаев, или 0,8 % от всех погребений в выборке). 1134 погребения (62,1 % от общего количества) не имеет надмогильных сооружений. 433 погребения в базе данных (23,7 %) – подкурганные. Среди впускных захоронений встречаются целые группы на курганах эпохи раннего железного века или бронзы, которые можно расценить как грунтовые могильники, компактно расположенные на возвышенности и с точки зрения обряда никак не связанные с курганами.

В базу данных включено 98 погребений (5,4 % от общего количества) в мавзолеях.

Крайне редко функции надмогильного сооружения выполняет мечеть: лишь 13 (или 0,7 %) погребений в нашей выборке. Захоронения в мечетях в целом не характерны для ислама, что и подтверждается данными нашей выборки; чаще сами захоронения становятся объектами поклонения и культа. В 3-х из погребений в мечетях обнаружен сопровождающий инвентарь (0,9 % всех погребений с инвентарём). 235 погребений, или 12,9 % в нашей базе данных, имеют надгробия. 93 погребения (5,1 % погребений в нашей базе данных) совершены в подкурганных оградках. Они демонстрируют значительную степень исламизированности (лица покойных в большинстве случаев обращены на юг), но в то же время – устойчивое следование языческим традициям (факт наличия кургана, большое число захоронений с инвентарём). 13 погребений (0,7 % от общего количества погребений в выборке) совершено внутри наземных склепов или оградок, расположенных на грунтовых могильниках. Возможно, они являлись семейными или родовыми усыпальницами. Их можно интерпретировать как оградки – хазира, то есть огороженные участки, включающие в себя могилы одной фамилии, а также иногда несколько помещений.

Довольно часто либо внутри либо рядом с надмогильными сооружениями встречаются остатки тризны (128 случаев в нашей выборке, что составляет 7 % от общего количества захоронений).

1009 (55,3 %) погребений в нашей выборке совершены в грунтовых ямах простой конструкции – с отвесными стенками (тип А-1 по нашей классификации). 76,9 % погребений в нашей выборке совершены в ямах без подбоя (1403 случая наблюдения). Ямы же с подбоем в одном из бортов представлены в выборке четырьмя разновидностями (Б1-1, Б1-2, Б2-1 и Б2-2). Наиболее часто встречаются ямы с подбоем в южном борту и с погребальной камерой в подбое, заглублённой относительно дна входной ямы (типа Б1-1). Эта конструкция могильной ямы также относится к рекомендуемым шариатом и называется ляхд. Мы можем смело утверждать, что яма с ляхдом типа Б1-1 обнаруживает самую устойчивую прямую связь с мусульманским обрядом погребения. 10,4 % всех погребений в выборке (189 случаев) составляют захоронения в ямах со ступеньками вдоль длинных стенок (тип А-5). Распределение захоронений по группах даёт нам основание говорить о широкой представленности подобного типа ямы и рассматривать его в качестве переходного от простой ямы типа А-1 к сложной, сочетающейся с внутримогильной конструкцией. Данный тип ямы существовал с доисламских времён и был сохранён в период мусульманизации Золотой Орды и «встроен» в погребальную практику ислама наравне с другими типами могильных ям, так как подобная конструкция щелевой погребальной камеры предусматривается шариатом и называется шакк или хуфра.

Наиболее часто встречаются перекрытия погребальных камер типов А1-1, Б1-3 и А2-4. Только тип А1-1 является общераспространённым и встречается во всех группах погребений, все остальные типы, за исключениями единичных случаев наблюдения, локализуются на поселенческих могильниках. При этом наиболее разнообразными по представленности типов перекрытий оказываются могильники Селитренного, Царёвского и Красноярского городищ, а также отчасти могильники Водянского городища и городища у пос. Комсомольский. А

абсолютное большинство захоронений в нашей выборке – 1810, или 99,2 % – являются простыми трупоположениями. Захоронения какого-либо другого типа встречаются лишь на могильниках Селитренного городища, Красноярского городища и в составе могильников Краснодарского края. Наиболее часто встречающимся альтернативным обрядом является перезахоронение. Ещё одним видом захоронения, известным в нашей базе данных, является трупосожжение. Все подобные захоронения известны нам только на могильнике Маячный бугор.

Наибольшее количество погребённых было обращено головой на запад – 1369 погребений (ровно 75 % от объёма выборки). Следующим по распространённости является южное направление ориентировки погребённых. Больше всего таких погребений на могильнике Маячный бугор рядом с Красноярским городищем. Интересно, что здесь же обнаружено наибольшее число погребений с ориентировкой на север, восток и северо-восток.

Абсолютное большинство захоронений в нашей выборке – 1810, или 99,2 % – являются простыми трупоположениями. Наиболее часто встречающимся обрядом, фиксируемым на данных могильниках и отличающимся от обычного трупоположения, является перезахоронение – 2 случая зафиксировано на могильниках Селитренного городища и 7 – на могильнике Маячный бугор из окрестностей Красноярского городища.

Ещё одним «нестандартным» с точки зрения традиций мусульманского погребального обряда вариантом захоронения является погребение в одной могиле матери и младенца.

Среди всех определимых погребений наибольшее количество было обращено головой на запад – 1369 погребений (ровно 75 % от объёма выборки). Ориентировку покойных головой на юго-запад и северо-запад в целом можно также рассматривать как варианты западной ориентировки с сезонными отклонениями. Следующим по распространённости является южное направление ориентировки погребённых. Погребения с южной, восточной, юго-восточной, северной и северо-восточной ориентировками также концентрируются, главным образом, на могильниках Красноярского городища, хотя представлены единично и на других поселенческих некрополях и в степных курганах Нижнего Поволжья.

Преобладает положение погребённого вытянуто на спине (907 случаев, 49,7 % объёма выборки). Следующее по представительности положение погребённого – с доворотом на правый бок (и на правом боку). Таких погребений в нашей выборке 724 (39,7 % объёма выборки).

Наиболее распространёнными являются положения рук погребённых «вытянуто вдоль тела», «правая рука вытянута вдоль тела, кисть левой руки находится в области живота». Эти положения рук связаны с доворотом на правый бок и являются дополнительным признаком мусульманского погребения. Ряд положений рук мы можем связать достоверно с пеленанием тела в саван. Кроме того, интерес вызывает нестандартное положение рук - подгибание одной руки под шею, прижимание руки к лицу, прижимание двух рук к шее.

Положение ног погребённого, на наш взгляд, не является определяющим в погребальном обряде золотоордынского времени.

Погребения лицом вверх (407 случаев) составляют 22,3 % объёма выборки. 174 случая, или 9,5 % от объёма выборки, составляют погребения, в которых покойные обращены лицом влево, то есть в противоположную от Мекки сторону. 1130 погребений обращено лицом в сторону Мекки (61,9 % погребений в выборке). Из них 1125 лежат лицом вправо.

390 погребений совершено в деревянных гробах, что составляет 21,4 % от общего объёма выборки (причём в 154 из этих погребений, или в 40 % из них, были обнаружены железные гвозди или скобы). В 110 погребениях (6 % от объёма выборки) в нашей базе данных были обнаружены остатки саванов из В 778 погребениях (42,6 % от объёма выборки) были обнаружены следы пеленания в саван из ткани, кожи, бересты и камышовых циновок, в 15 случаях отмечено связывание ног.

Лишь в 9 случаях нами были зафиксированы кости коней в могиле. Кроме этого, нами отмечены ритуальные захоронения костяков или чучел баранов на мусульманских кладбищах (на Водянском городище и на могильнике Маячный бугор), появление которых, на наш взгляд, может быть связано с обрядом вызывания дождя.

В 87 случаях (4,8 % объёма выборки) в погребениях были зафиксированы остатки напутственной пищи. Погребальный инвентарь содержался в 281 погребении с вещевым инвентарём, что составляет 15,4 % от объёма выборки. В том числе монета (или несколько монет) зафиксированы в 71 погребении (3,9 % погребений в выборке). Наиболее распространённой категорией вещевого инвентаря являются одежда (157 случаев или в 8,6 % от объёма выборки) и украшения (131 погребение или 7,2 % от объёма выборки).

Золотые предметы обнаружены в 16 случаях (0,9 % погребений в выборке), а серебряные – в 83 случаях (4,5 % погребений в выборке), причём большая часть из них – на могильниках Красноярского городища.

§ 3 посвящён исследованию внутренней структуры погребального обряда. На основании вычисленных коэффициентов корреляции Пирсона нами был построен граф связей элементов погребального обряда для всей выборки в целом. На графе (его изображение приведено в приложении к диссертации) признаки разделились на 11 разных по составу и количеству элементов комплексов связанных признаков (КСП).

КСП I. Первый КСП – самый объёмный, он объединяет 57 признаков. Внутри КСП преобладают слабые связи между признаками, однако выделяется 9 тесно связанных «ядер» группы, объединяющих при помощи сильных и средних связей два или более признаков. КСП I объединил «немусульманские» признаки погребального обряда, такие как трупосожжение, погребение с инвентарём, погребение вытянуто на спине, погребение с ориентировкой, отличающейся от западной. Интересно, что большая часть внутримогильных конструкций и других элементов обряда связана именно с этой группой признаков.

КСП II, по сравнению с вышеописанным, компактен. Взаимосвязи между признаками ясные, легко воспринимаются. Признаки, входящие в КСП II иллюстрируют «классический» тип мусульманского погребения, описанный в сочинениях средневековых правоведов. Небольшой набор признаков в данной группе говорит нам о высокой степени унификации мусульманского погребального обряда и о том, что в составе могильников золотоордынского периода, которые мы привлекли для анализа, есть погребения, на материале которых данные признаки образуют устойчивый и реально существующий тип погребального обряда.

Все остальные комплексы связанных признаков (КСП III - XI), выделившиеся после построения графа, представляют собой совершенно самостоятельные, независимые КСП. Вполне вероятно, что данные КСП могут проявляться как в мусульманских, так и в «немусульманских» погребениях.

Глава 3 «Распространение ислама среди городского населения центральных областей Улуса Джучи» посвящена описанию особенностей мусульманизации населения Золотой Орды на основании результатов проведённого статистического анализа.

В центральных областях Золотой Орды ислам был явлением не новым и присутствовал с самого момента образования государства. Ислам проникает, в первую очередь в городскую среду (в XIII – первой четверти XIV вв.) и лишь в середине XIV века становится общераспространённым, но ещё не общепризнанным явлением в кочевой степи. Исследователями выделяются «языческий» период в золотой Орде (XIII-первая четверть XIV вв.), «раннемусульманский» период (начало – вторая половина XIV в.) и «мусульманский» период (вторая половина XIV – начало XV вв.) Эти периоды выделены, главным образом, по материалам подкурганных захоронений.

В ходе исследования внутренней структуры погребального обряда было статистически доказано существование групп захоронений, описываемых двумя основными комплексами связанных признаков – мусульманской и немусульманской. Для мусульманских захоронений с городских некрополей столичных областей Золотой Орды характерны следующие черты: захоронение безынвентарное, покойный похоронен на спине с лёгким доворотом тела на правый бок, головой в западном направлении и лицом вправо (на юг, в сторону Мекки). Правая рука покойного, вероятнее всего, вытянута вдоль тела, кисть левой руки покоится в области таза. Ноги покойного могут быть подогнуты вправо. С меньшей степенью вероятности, покойный может располагаться на правом боку. Вероятнее всего, что покойный перед погребением был завёрнут в саван – фиксируются либо остатки савана, либо иные признаки пеленания. Наиболее вероятно, что покойный будет уложен в яму с подбоем в южном борту, дно погребальной камеры в подбое ниже уровня дна входной ямы (яма типа Б1-1). Подбой может быть перекрыт либо наклонным перекрытием типа Б1-3 (с опорой на ступеньку или опорную стенку во входе), либо ступенчатым перекрытием типа Б2-1.

Объединение немусульманских признаков в один КСП говорит о глубокой нивелировке погребальных обрядов в рамках золотоордынской культуры (или, что вероятнее – в предшествующую эпоху). Многочисленные обрядовые группы, выделение которых должно стать темой для отдельного исследования, имеют огромное поле общих признаков. Возможно, это связано с единством культурной основы – духовной культуры тюркоязычных кочевников Великой степи.

Особо следует отметить неожиданно большое число коллективных (в том числе и парных) захоронений. Наиболее характерны они оказались для мавзолеев и склепов-курхана, что вполне объяснимо. В связи с тем, что практика захоронений внутри одного надмогильного или внутримогильного сооружения (склепа) имеет широкую территориальную и хронологическую распространённость, следует говорить в данном случае не об отклонении от ислама, а об особенностях погребального обряда, связанного с крупными сооружениями.

На примере могильников Лебеди-IV и Северный в Краснодарском крае нам удалось проследить унификацию погребального обряда (в рамках исламских канонов, но с некоторыми закреплёнными особенностями), объясняющуюся длительным воздействием ислама на группу кочевников, оставивших данные могильники, а также предположить на этом основании позднюю (постзолотоордынскую) датировку данных комплексов. Черты унификации обряда (с местными локальными особенностями) характерны также для памятников, привлечённых нами в качестве сравнения – для IV Билярского могильника, Кадыровского могильника с территории Башкирии, а также для могильников окрестностей поселения Тумак-Тюбе в дельте Волги. В последнем случае у нас есть основание могильники Хан-Тюбе и Тумак-Тюбе с домонгольским населением дельты Волги.

Несколько неожиданно выглядит обряд захоронений в мусульманских мавзолеях – они демонстрируют в равных долях черты мусульманского и языческого обрядов. Объяснить это можно длительной приверженностью золотоордынской знати кочевническим традициям. В среде рядового городского населения ислам распространялся гораздо быстрее из-за более глубокого разрыва с кочевым бытом. Мусульманские и языческие черты погребального обряда сплетаются и в захоронениях в подкурганных оградках, характерных для кочевнических захоронений Заволжья.

Разнообразие черт погребального обряда городских некрополей Нижнего Поволжья может быть проиллюстрировано следующими наблюдениями. Количественный анализ распределения типов ям показывает, что именно ямы типов А1-1, А1-5, Б1-1 (простые, с отвесными стенками, со ступеньками вдоль длинных бортов или с подбоем в южном борту) являются наиболее характерными для мусульманского погребального обряда. И сочетаются они с перекрытиями типов А1-1, Б1-3 и А2-4. Это связано с тем, что в крупных городах Золотой Орды, где встречались представители различных региональных культурных групп, происходило смешение многочисленных культурных традиций, в том числе и погребальных. Многие типы закладов погребальных камер сохраняются с доисламских времён и включаются в погребальную практику мусульманства.

Так называемые «упакованные» погребения, происхождение которых Д.В. Кутуковым связываются с традициями зороастризма, пришедшими из Хорезма, на наш взгляд, являются перезахоронениями мусульман, перенесёнными с других кладбищ или захоронениями людей, погибших на чужбине.

Трупосожжения, которые локализуются, главным образом, в окрестностях Красноярского городища, несомненно являются самостоятельной обрядовой группой, связанной с инорелигиозными представлениями о погребальных нормах. Остальные «нестандартные» виды захоронений (например, захоронение в одной могиле матери и младенца) не входят в противоречие с погребальными традициями ислама.

При абсолютном доминировании на некрополях центральных областей Улуса Джучи западной ориентировки покойных, большое количество захоронений совершено с обращением умерших головами на юг, восток и север. Большая часть их локализуется на могильниках Красноярского городища, но есть подобные захоронения и на могильниках крупных городов и в степных курганах. Все группы захоронений с ориентировками, отличающимися от западной рассматриваются нами как немусульманские.

Наиболее характерными положениями покойного являются «вытянуто на спине» и «на спине с доворотом на правый бок». Наличие захоронений в иных позах (например, на левом боку или с доворотом влево) можно объяснить либо захоронением в спешке (в установленных случаях) или принадлежностью погребения иноверцу, которого шариат предписывает хоронить к Мекке спиной.

Расположение рук в районе лица (на шее, на плече) может предположительно трактоваться как сознательная попытка зафиксировать руку на лице. Так, например, прикрывание отверстий на лице – глаз, носа, рта – одна из особенностей буддийского погребального обряда.

Положение ног покойного достоверно не связано с признаками мусульманизированности захоронения. Мы лишь можем отметить наличие такого элемента обряда, как связывание ног (пеленание), которое фиксируется по неестественно тесному взаиморасположению костей обеих ног.

Большинство погребённых на могильниках поселений Нижнего Поволжья обращено лицом вправо, к Мекке. Соблюдение киблы является одним из важнейших признаков исламизированности населения. По этому признаку проявляется большое влияние доисламских традиций на могильниках поселения Тумак-Тюбе (локальная особенность обряда, сформировавшаяся на периферийном поселении), Царёвском городище (зона контактов оседлой и кочевой культур) и в степных курганах Нижнего Поволжья.

Наше исследование не выявило никакой связи между возрастной или гендерной принадлежностью погребённого и особенностями обряда.

Нам удалось статистически подтвердить тезис о том, что гроб не является обязательным элементом мусульманского погребального обряда, он скорее представляет собой дозволенное заимствование из доисламских традиций. Видимо, на этом примере мы сталкиваемся с явлением благополучного врастания доисламских традиций в мусульманский погребальный канон.

Более распространённым явлением выглядит пеленание покойного в саван – признаки пеленания статистически связаны с мусульманскими чертами обряда.

Интересный и неожиданный результат был получен при рассмотрении захоронений с костями животных. Если кости лошади в могиле однозначно связаны с доисламскими верованиями, то три захоронения костяков или чучел баранов на городских мусульманских кладбищах трактуются не столь однозначно. Предположительно, мы фиксируем на этом примере финальную стадию вросшего в исламскую практику обряда вызывания дождя. Тесную связь с доисламскими традициями демонстрируют также захоронения с напутственной пищей.

Захоронения с монетами в составе инвентаря, по крайней мере, их часть, на наш взгляд, могут быть соотнесены с буддийскими погребальными традициями. Возможно, данные захоронения являются свидетельствами присутствия среди городского населения Золотой Орды буддистов (уйгуров?, чжурчжэней?).

Итак, можно характеризовать погребальный обряд на некрополях золотоордынского времени в центральных областях Улуса Джучи как поливариантный, но с безоговорочным доминированием мусульманских погребальных традиций.

Массив погребений с могильников нижневолжских ордынских городищ показывает, что они возникли в период поиска и формирования погребальных традиций, когда была велика обрядовая вариативность. Нам представляется, что периодизация видоизменения в целом погребального обряда, которая была нами установлена для могильников окрестностей Красноярского городища, будет в общих чертах верна и для остальных городских памятников центральный областей Улуса Джучи.

1) погребения «домусульманского» периода в истории Золотой Орды. Характеризуются доминированием немусульманских черт – наличием южной и восточной ориентировки покойных, сопровождающего инвентаря, следами огненного ритуала и т.п. Датируются вещами и монетами 2-й половиной XIII – 1-й четвертью XIV в. Интересно, что на могильнике Маячный бугор на тех же самых участках могильника локализуются и захоронения, выполненные по канонам ислама, что является свидетельством раннего проникновения или изначального существования мусульманства в среде городского населения Нижнего Поволжья уже в XIII веке;

2) погребения, относящиеся к периоду врастания ислама в широкие массы населения (1-я четверть XIV – середина XIV в.). Характеризуются смешением обрядовых черт. Уменьшается количество и номенклатура сопровождающего инвентаря, практически обязательной становится западная ориентировка покойного, прослеживается устойчивая тенденция ориентировки лица покойного на Мекку, однако на общем фоне наблюдается большое число отклонений от канонов ислама в погребальном обряде;

3) погребения периода утверждения ислама как ведущей религии (середина XIV – конец XIV в.). Характеризуются господством мусульманских черт – отсутствием сопровождающего инвентаря, соблюдением киблы. Прослеживается тенденция к унификации форм могильных ям и внутримогильных конструкций – из всего их разнообразия предшествующего периода выделяется ограниченное число типов. Тем не менее, сохраняются некоторые отклонения от мусульманского погребального обряда, но они уже единичны и не образуют устойчивой тенденции. В целом, данная периодизация совпадает с предложенной В.А. Ивановым, В.А Кригером, А.Ф. Яминовым и другими авторами.

На настоящий момент индивидуальные особенности рассмотренных могильников таковы.

Наиболее ранним и наиболее архаичным, на наш взгляд, выглядит комплекс городских некрополей Красноярского городища. Архаичность проявляется в богатейшем разнообразии погребальных обрядов. Подтверждается это и наличием захоронений с монетами второй половины XIII века. На некрополях Красноярского городища прослежены захоронения все трёх выделенных нами хронологических этапов. Второй и третий хронологические этапы наблюдаются на некрополях Селитренного городища. Столичный некрополь предстаёт перед нами как мультикультурное явление. Пусть в абсолютных цифрах погребения с отклонениями от мусульманского обряда не доминируют, но их вариативность (на втором хронологическом этапе) очень велика. Могильники Царёвского городища объединяют в рамках одного некрополя захоронения оседлых горожан и кочевников, тяготевших к городищу. В целом, могильники Царёвского городища относятся ко второму хронологическому этапу. Здесь, в зоне активного смешения населения за счёт миграции из восточных районов Улуса Джучи, второй хронологический этап формирования погребального обряда мог затянуться.

В Заключении подводятся общие итоги работы, намечаются перспективы дальнейших исследований. На основании проделанной работы мы можем сделать основной вывод о том, что становление мусульманской религии в Улусе Джучи знало периоды бурного роста и спады, но в целом шло неуклонно поступательно. Ислам имел прочные позиции в золотоордынских городах с самого момента их возникновения, а затем одержал убедительную победу в мировоззрении кочевников во второй половине XIV в., впитав в себя в качестве дозволенных элементов многие доисламские верования, отражающиеся, в том числе, в погребальном обряде. Нижневолжский регион, являвшийся в XIV веке сердцем Золотой Орды, наиболее урбанизированным регионом, с наиболее развитой торгово-ремесленной инфраструктурой, привлекал огромное количество носителей разнообразных культурных традиций и конфессий. Эти люди, оседая в городах на Нижней Волге, вносили свой вклад в формирование культурного облика Улуса Джучи и духовного мира его населения. Находил этот процесс и отражение в погребальном обряде.

Дальнейшее изучение немусульманских золотоордынских захоронений может пролить свет на истоки формирования не только погребальной обрядности, но и золотоордынской культуры в целом.

Интересные результаты были выявлены нами относительно свойств захоронений, составивших могильник Красноярского городища Маячный бугор. Во-первых, они рисуют достоверную картину постепенной исламизации городского населения со второй половины XIII в. по конец XIV в. Во-вторых, на этом могильнике сконцентрирована масса погребений с южной и восточной ориентировками, трупосожжений, перезахоронений, с монетами, с инвентарём. Кроме того, именно здесь обнаружено наибольшее в процентном отношении количество «богатых» захоронений (с серебряными и золотыми изделиями). Всё это позволяет наметить ещё одно направление будущтих исследований – о статусе в Золотой Орде Красноярского городища и оставившего могильник населения.

Завоевание исламом прочных позиций в кочевой степи и превращение его в господствующую религию несколько затянулось по сравнению с городами. Однако, на наш взгляд, уже к середине XIV века всё население Золотой Орды – и городское и кочевое – можно считать в целом мусульманизированным. После этого времени, на наш взгляд, следует говорить не о язычестве золотоордынских кочевников, а о той или иной степени восприятия ими норм шариата, требований ислама к повседневной жизни, к особенностям погребального обряда.

Проведённый анализ позволяет нам сделать вывод о том, что Золотую Орду в конце XIV в. вполне можно назвать мусульманским государством. На всей территории Золотой Орды, но главным образом – в городах, шёл живой процесс формирования собственно золотоордынской синкретичной, но яркой и самобытной культуры. Процесс этот не был прерван с распадом Золотой Орды под влиянием внешне- и внутриполитических факторов. Он только активизировался в рамках локальных культур, в рамках процессов формирования национальных культур народов-наследников Золотой Орды.