3. Куку-hop в XV—XVI вв.

 

После падения Юаньской династии в Китае районы Амдо и Куку-нора еще некоторое время продолжали оставаться под властью монгольских правителей, но начался процесс постепенного их вытеснения. Изменение политической ситуации сказалось на тибетских племенах Верхнего Амдо. Северными соседями племен голоков были роды го-ми, или го, которые обитали в горных долинах Амне-Мачин и горах Цзонла. Их соседями были племена ариг, цзодгэ и другие, которые входили в состав так называемых «панака» или «хара-тангутов» Куку-нора. В районах Цзонка, что к востоку от бассейна оз. Куку-нор, обитали потомки воинов-тибетцев, по данным «Дэбтэр-чжамцо», оказавшихся в этом районе еще во времена Тибетской империи (VII—IX вв.) [см. Дэбтэр-чжамцо, т. I, л. 262^б5—6]. В названном сочинении они именуются «камалог» (т. о. не нарушившими повелений цэнпо Тибета). Но этот термин не удержался в среде населения Цзонка как этническое название. И воины-камалоги растворил иск в среде панака.

[19]

По сведениям «Дэбтэр-чжамцо», камалоги имели значительное влияние среди тибетцев времен империи, ибо прикрывали северо-восточную границу тибетского государства и были сосредоточены в районах Цзонка и города Син-чень. В последнем находилась ставка их предводителя советника Сангх-чина — пона Великого Льва Сэнг-чена. Согласно монгольскому «Лин-Гэсэру», Гэсэр стал «главой страны Лин, получил титул сэн-чэн джалбо —„великий лев-хан"» (Арсалан-хан) [Дамдинсурэн, 1962, с. 91].

Возможно, в состав камалогов входили потомки тогонов-аша. Большая часть камалогов состояла из местных родов Куку-нора (ажа и др.). Среди тибетских пле­мен Восточного и Северо-Восточного Тибета были роды и племена, которые с определенной оговоркой можно отнести к отибетившимся потомкам тюрко-монгольских переселенцев или к оставшимся там родам со времен эпохи правления монгольских ханов. В китайских источниках местное население Амдо и Куку-нора называлось си-фани (западные фани). Название, по всей вероятности, относилось первоначально к тангуто-тибетским племенам, которые позднее в отличие от тюрко-монгольских элементов стали называться «черноюртными фанями», а монголо-тюркское население, прежде всего амдоские монголы (далды или широнголы) и югуры («желтые» уйгуры Нань-Шаньских гор) — «желтоюртными фанями». Монголы-кочевники, появившиеся в районе Куку-нора со времен Ибири-тайджи (начало XVI в.), стали называться «белоюртными фанями» (бай-фань) [Успенский, 1880, с. 109]. Касаясь появления образных этнических названий, отражающих быт и традиционные особенности края, следует заметить, что эти названия встречаем в различных вариантах «Гэсэриады» — «желтоюртные хоры» (тюрко-язычные племена), «белоюртные хоры» (монголоязычные племена) и «черноюртные номады» (тибето-тангутские кочевые племена Амдо). С древних времен коренное население Амдо и Куку-нора было неоднородным, с преобладанием тангуто-тибетских племен. В XV—XVI вв. в указанном регионе отмечаются монгольские элементы: не только амдоские монголы, но и монгольские роды, проникшие в район Куку-нора со стороны Джунгарии и Южной Монголии (Ордос).

[20]

Тибетские племена Куку-нора и Амдо были разобщены и ослаблены постоянными междоусобными столкновениями, о чем свидетельствует успешный поход в этот район монгольского князя Ибири-тайджи. Вместе с его многочисленными родами сюда пришло «поколение Алу-тусы (Ар-тусы)» [Успенский, 1880, с. 101]. Для нас представляет интерес само название — Ар-тусы, поскольку оно созвучно титулу вождя племени широнголов (или далды) — монголоязычного народа монгор, населявшего некоторые районы Амдо [Потанин, 1950, с. 397]. По-видимому, титул вождя племени со временем стал названием всего этого «поколения». Как оно оказалось в Южной Монголии? Не располагая данными, можем предположить, что раздоры и междоусобицы явились основной причиной его переселения. Возможно, алу-тусы приняли участие в восстании под руководством Ибири-тайджи в Ордосе. Д. Покотилов отмечал, что восстание «одного из южномонгольских племен» было вызвано тем, что Даян-хан назначил туда наместником одного из своих сыновей — Улус-болода. «Под благовидным предлогом затеяна была ссора, окончившаяся общей свалкой, во время коей Улус-болод был убит» [Покотилов, 1893, с. 144], а участвовавшие в восстании монголы вынуждены были уйти из родных мест и направиться в район Куку-нора. Вполне возможно, ар-тусы были их проводниками.

Ибири-тайджи довольно энергично начал подчинять своей власти куку-норских тибетцев. Об этом имеются данные в китайских источниках, приводимые в вышеназванных трудах В. Успенского [Успенский, 1883, с. 103] и Д. Покотилова. Наиболее влиятельные деятели — приближенные Ибири-тайджи — происходили из рода юншаибу. Интересно, что этот род в первой четверти XVII в. оказался в местности Дам в Тибете. В «Дэбтэр-чжамцо» говорилось о том, что в 1632 г. (воды — обезьяны) из-за смуты 1629 г. по пожеланию чахарского Лигдэн-хана четыре аймака юншаибу достигли Куку-нора и затем обосновались в местности Цайдам [Дэбтэр-чжамцо, т. I, л. 38а1]. Позднее эти четыре аймака племени юншаибу были подчинены войскам Арсалан-тайджи в местности Дам [там же].

Опираясь на данные монгольских и китайских летописей, Г. Грум-Гржимайло пишет, что в конце XV и на-

[21]

чале XVI в. усилились стремления монгольских племен к передвижению на юг и на запад, в частности в куку-норские степи в поисках воды и хороших пастбищ. В конце XV в. Минскому Китаю пришлось в области Ордос «снять аванпосты и отодвинуть на юг свои поселения» [Грум-Гржимайло, 1926, с. 592]. Это свидетельствовало о том, что Китай был не в состоянии установить военный и административный контроль вдали от своих пограничных укрепленных пунктов. Монгольские кочевья вновь широко раскинулись к югу от пустыни Гоби. Во второй половине XV в. центр монгольской политической жизни переместился с берегов Толы, Орхона и Керулена на юг, в район Чахара, куда была перенесена и ставка всемонгольского хана [Златкин, 1964, с. 62]. Укрепившись в этих районах, монгольские племена начали проникать в район Ордоса и затем Куку-нора. Миграции восточных монголов отрезали владения ойратов от китайского рынка. Во второй половине XV — первой половине XVI в. ойраты вынуждены были активизировать свою политику на западе и северо-западе, в Восточном Туркестане, в степях Дешт-и-Кипчака и Средней Азии, оказывая значительное влияние на сложные исторические события, происходящие в этом регионе. В 30-е гг. XVI в. могулистанские войска нанесли поражение ойратам, вынудив часть из них покинуть родные кочевья и бежать на юг, в степные районы Куку-нора [Златкин, 1964, с. 66].

В середине XVI в. активизирует свою деятельность туметский Алтан-хан, вступивший в борьбу за Куку-нор. И в 1559 г. Алтан-хан с двумя сыновьями двинул свои войска в Куку-нор и без особого труда овладел им, подчинив местные тибетские роды. Алтан-хан «оставил правителем сына своего Бинь-ту, а второго сына Бинь-ту посадил в Суньпане, на южном берегу Хуанхэ» [Успенский, 1880, с. 160]. В ближайшем окружении туметского правителя в Куку-норе были Чечень-тайджи и Холочи чин-Батур. Деятельность Алтан-хана и его Бинь-ту в Куку-норе характеризовалась прежде всего тем, что в ряде мест они построили буддийские храмы, тем самым способствовав распространению буддийской религии среди монгольских кочевников и сближению с тибетскими религиозными деятелями. События тех лет освещаются в «Дэбтэр-чжамцо». В частности,

[22]

там описаны приглашение туметским Алтан-ханом далай-ламы Содном-чжамцо и его приезд в 1577 г. в ставку Алтан-хана.

Автор «Дэбтэр-чжамцо» указывает, что в 1571 г. Алтан-хан «проникся светом учения»⁸. Интересно, что такое же сообщение, даже с указанием этой же даты, встречается в биографии Ундэр-гэгэна [Намтар Ундэр-гэгэна, л. 2]. Остается сделать предположение, что в указанном году Алтан-хан впервые совершил какое-то «богоугодное» дело, заставившее монахов зафиксировать его как начало обращения хана в ламаистскую веру. Принятие ламаизма возвышало Алтан-хана в глазах окружающих, особенно среди равных по положению князей. С другой стороны, хан, став повелителен куку-норских тангутов, или фаней, должен был учитывать, что последние были буддистами и принятие веры давало возможность пойти на сближение с иерархами «желтошапочной» церкви.

Во второй половине XVI в. Тибет переживал период феодальной раздробленности. Особенность этого периода заключалась в переплетении политической и религиозной борьбы духовных и светских феодалов. Каждая феодальная группировка сплачивалась под знаменем какой-то религиозной секты. А наличие многочисленных сект было следствием феодальной раздробленности страны. В последней четверти XVI в. в основном борьба велась между «красношапочной» и «желтошапочной» сектами тибетского буддизма  [Schuleman, 1958, S. 50]. Первая имела сильное влияние в области Цзан, правитель которой Гарма Пунцок-Намчжал поддерживал ее борьбу с «желтошапочной». Последняя (гелугпа), основанная известным реформатором Цзонкавой Лобсан-Дагбой, к этому времени уже набирала силу. Наибольшее влияние она имела в северных районах Тибета, включая Куку-нор. В 70—80-е гг. XVI в. положение гелугпы, стремившейся упрочить свое положение в области Уй, стало ухудшаться в связи с агрессивными притязаниями цзанского правителя Гарма Пунцок-Намчжала. А на севере, в районе Куку-нора обосновались монгольские феодалы, которые стали

________________________