Через десять лет

В конце 70-х —начале 80-х годов XIX в. револю­ционную борьбу с царизмом в России возглавили наро­довольцы. Их самоотверженная деятельность приковала внимание передовых людей России и Европы. Случилось так, что кульминация движения народовольцев — казнь царя Александра II — совпала с десятилетием Париж­ской Коммуны. Появились сравнения: 1871 г.— револю­ционный Париж; 1881 г.— революционный Петербург. Но об этом еще впереди...

В декабре 1879 г. в Париж из России прибыл на­родоволец Л. Н. Гартман, принимавший вместе с С. Л. Перовской участие в подготовке взрыва импера­торского поезда под Москвой. Узнав, что Гартман нахо­дится в Париже, русское правительство потребовало его выдачи. 23 января 1880 г. Гартман был арестован фран­цузской полицией. За его спасение взялся Лавров, ор­ганизовавший кампанию в защиту Гартмана. В ней прит няли участие французские радикалы, социалисты, писа­тели. Поднял голос протеста и В. Гюго. Правительство Франции вынуждено было отказать России в выдаче русского революционера. 23 февраля префект парижской полиции передал Гартмана Лаврову. Через несколько часов освобожденный узник в сопровождении С. Л. Кляч-ко выехал в Лондон с рекомендательным письмом Лав­рова к Марксу.

Спустя месяц Маркс получил от прибывшего в Лон­дон Гартмана письмо:

«Глубокоуважаемый г - н Маркс!

Имею честь переслать Вам в этом письме записочку от моего друга г-на П. Лаврова. Я был бы чрезвычай­но рад получить разрешение посетить Вас и привет­ствовать великого учителя социальных наук.

С величайшим уважением Л. Гартман»⁶².

62 «К. Маркс, ф. Энгельс и революционная Россия» м ., 1 9 6 7 , стр. 399.

Такое разрешение было получено. Больше того — в честь русского революционера был устроен банкет, на котором Маркс и Энгельс пили с Гартманом на брудер-шафт⁶³. Летом 1880 г. Маркс и Энгельс дружественно принимали Гартмана, иногда и сами заходили к нему⁶⁴.

Об установившихся отношениях основоположников научного коммунизма с русским революционером было известно Лаврову. 22 июня 1880 г. он писал из Па­рижа Марксу:

«Дорогой друг!

Позвольте мне горячо рекомендовать Вам друга Гартмана — г-на Клячко, который сопровождал Гартма-на в Англию, когда последний уезжал из Франции. Он, вероятно, будет говорить с Вами о деле, которое живо интересует наших эмигрантов и относительно которого именно Вы можете дать наилучший совет» ⁶⁵.

Так первый переводчик работы Маркса «Граждан­ская война во Франции» почти через десять лет после выхода русского издания этой книги встретился с ее автором. Трудно определенно сказать, о каком деле про­сил совета С. Л. Клячко у Маркса. Можно лишь пред­полагать, что речь шла о вопросах революционной борь­бы, о контактах русской эмиграции с революционным подпольем России. Для нас очень важна и другая часть письма Лаврова к Марксу: «В тот самый момент, как я пишу Вам, утренние газеты сообщают о полной ам­нистии, принятой вчера палатой. Поздравьте от. меня Лонге, Лиссагаре и всех тех еще неамнистированных коммунаров, с которыми я имел случай познакомиться в Лондоне» ⁶⁶.

Об амнистии Лавров решил рассказать и революцио­нерам в России в статье, которую заказали ему для газеты «Народная воля». В августе им был написан довольно большой очерк «Положение дел во Франции», по неизвестным нам причинам не появившийся на стра­ницах органа народовольцев. В архиве Лаврова отло­жился автограф этой статьи ⁶⁷.

⁶³ В. И. Иохельсон. Из п е р е п и с к и с Л а в р о в ы м . — « Б ы л о е » , J 9 2 3 , № 21, стр. 1 5 0 .

⁶⁴ С. С. Волк. Карл Маркс, Ф р и д р и х Э н г е л ь с и «Народная в о л я » . - * " . В сб.: «Общественное движение в пореформенной России». М.,

₆₅ 1 9 6 5 , стр. 49.

«К. Маркс, Ф. Энгельс и революционная Россия», стр. 406. ⁰ Там же.

⁶⁷ ЦГАОР СССР, ф. П. Л. Лаврова, оп. 2, д. 80, лл. 1 — 2 9 .

Очерк «Положение дел во Франции» особенно убе­дительно показывает активизацию французского проле­тариата. В этой связи значительно изменилось отноше­ние к Парижской Коммуне. В радикальных и даже в некоторых либеральных журналах стали появляться статьи, в которых осуждались действия палачей Ком­муны. Так, после «грозного разгрома Коммуны», после подавления любых требований социального переустрой­ства, «всякого сочувственного отношения к борцам 1871 года», произошло «возрождение» социалистических требований. В таких условиях была объявлена амнистия коммунарам. «Как ни старались ораторы палаты,— пи­сал Лавров,— провести черту между „прощением", кото­рое должна была принести коммунарам амнистия, и „ре­абилитацией" Коммуны, „прославлением" Коммуны, но массы никогда не понимают этого различия; и когда публика всех больших городов Франции аплодировала речам в пользу амнистии, когда она тысячами и десят­ками тысяч сходилась встречать бледных, поседевших, изболевших борцов 1871 г. при их возвращении, она понимала эти речи и это возвращение именно как „реа­билитацию", именно как „прославление" Коммуны».

Весной 1881 г. находившиеся в Лондоне политиче­ские эмигранты начали готовиться к десятилетнему юби­лею Парижской Коммуны. Гартман, получив приглаше­ние на банкет, посвященный памяти Коммуны, решил произнести на нем приветственное слово от имени рус­ских революционеров на французском языке, но знал его плохо. Написав текст на русском языке, он про­сил Лаврова «просмотреть, исправить, дополнить» и пе­ревести на французский язык. Банкет должен был со­стояться 18 марта, поэтому Гартман просил Лаврова прислать из Парижа исправленный текст к утру 17 мар­та— «я разжую, выучу и скажу. Так как это будет собрание, то нет надобности опасаться разных вопро­сов, которые при незнании французского языка меня могли бы затруднить» ⁶⁸.

Перед нами текст речи, отправленный Лаврову. Гарт-ман начинал свое выступление с выражения симпатий деятелям «великой Коммуны», давшим миру уроки борь­бы за права угнетенных. Он указывал далее, что социа-^м ЦГАОР СССР, ф. П. Л. Лаврова, оп. 4, д. 102, л. 128.

листы всех стран должны составить одну семью что они, русские социалисты, переживают вместе с другими социалистами радость воспоминаний о Парижской" Ком­муне. «Французский народ,—указывал Гартман,— всег-а стоял впереди цивилизации, он был коноводом мира а пути прогресса. Его великие революции указали ми­ру принципы равенства, братства и свободы». Русские революционеры многим обязаны французскому народу, минувшим революциям во Франции, деятелям Коммуны! Революционеры России воспринимают дело Коммуны как свое собственное, близкое дело. «Воплощение в жизнь принципов Коммуны, вот наша цель, вот наш идеал. Достигнем ли мы его сразу или постепенно — другой вопрос». За этот идеал самоотверженно борются русские социалисты, «за него они погибают и, мучимые пытками инквизиции, призывают своих товарищей на бой, бой с врагами свободы, равенства и братства»,— заканчивал свою речь Гартман ⁶⁹.

21 марта 1881 г. в Лондоне состоялся митинг сла­вян, посвященный Парижской Коммуне. За неделю до его открытия один из его организаторов, Г. Сапер, пи­сал из Лондона Лаврову, что на этом митинге будет основан клуб славян и что в митинге примут участие Маркс и Энгельс⁷⁰.

Собрались русские и поляки, чехи и сербы. Предсе­дателем был Гартман. Маркс и Энгельс не смогли при­сутствовать на этом митинге. На имя его председателя они прислали приветствие. В нем основоположники на­учного коммунизма рассмотрели революцию 18 марта в связи с современными событиями. Их взор обратился прежде всего к Петербургу, где по приговору Испол­нительного комитета «Народной воли» был казнен Александр II. Когда после «свирепой бойни» пала Па­рижская Коммуна, победители не могли предполагать, «что не пройдет и десяти лет, как в далеком Петер­бурге произойдет событие, которое в конце концов долж­но будет неизбежно привести, быть может после дли­тельной и жестокой борьбы, к созданию российской Ком­муны» ⁷¹.

⁶⁹ Там же, лл. 133—134 об.

⁷⁰ Там же, п 400, л. 6; письмо Г. Сапера Лаврову от 13 марта 1881 г.

⁷¹ К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 19, стр. 252.

Отметив далее рост международного социалистиче­ского движения в странах Европы и Америки, укреп­ление солидарности рабочих всего мира, направивших свои усилия против общего врага, Маркс и Энгельс пришли к выводу: «Итак, Коммуна, которую державы старого мира считали стертой с лица земли,— жива! Она стала сильнее, чем когда бы то ни было, и мы можем вместе с вами воскликнуть: Да здравствует Ком­муна!» ⁷².

В Париже в десятую годовщину Коммуны с. речью выступил Лавров. В архиве Лаврова отложился авто­граф этой речи. Содержание ее весьма характерно для того времени — Парижская Коммуна и казнь народо­вольцами Александра II находятся в центре внимания: «Тону 10 лет парижский пролетариат поставил опреде­ленную задачу своего освобождения, впервые развер­нул пред нами знамя своей революции. Тому несколько дней русские террористы доказали фактически самодер­жавной монархии, что она бессильна против самоотвер­женной энергии небольшой, горсти молодежи,..»⁷³ -1 Между этими событиями, отражающими стремление к коренному социальному переустройству, имеются принципиальные различия. Парижская Коммуна была разгромлена, но ее красное знамя развевается над ми­ром: «Придет время, когда под него встанут все трудя­щиеся, все развитое человечество». Гибель же русского царя «есть лишь небольшой, едва заметный эпизод в долгой борьбе социализма с современными экономиче­скими и политическими формами». Эта борьба трудна и кровопролитна. Истекают кровью десятки тысяч воору­женных борцов, сотни тысяч заключенных томятся в тюрьмах и ссылках. Опыт борьбы позволяет социали­стам сделать важные выводы. Впредь нельзя допускать таких временных побед, как победа версальцев над ком­мунарами. Поэтому социалисты всех стран «должны сом­кнуться в организованную силу». В будущем желатель­но избегать «единичных и случайных жертв». Социализм борется не против отдельных личностей, а «против це­лого строя». Гильотина социализма «отсечет голову не одному Людовику XVI, а всему современному государ-⁷² К. Маркс и Ф. Энгельс. С о ч . , т. 1 9 , с т р . 2 5 3 . ⁷³ ЦГАОР СССР, ф. П. Л. Лаврова, оп. 1, д. 2, л. 31.

ству; его разрывная бомба разнесет на части не ка­кого-нибудь жалкого Александра II, а весь капитали­стический мир с его банками и биржами, с его все­мирной спекуляцией...» Лавров призывал общими сила­ми «подготовлять это великое будущее»: сеять идеи со­циализма, организовывать силы социалистов для борь­бы, «снаряжать те могучие бомбы», разрывы которых завершатся не единичной казнью, а «всемирной исто­рической катастрофой, социальной революцией» ⁷⁴.

«Великое будущее» приближалось. Рабочий класс России сплачивал свои ряды, усиливал натиск против буржуазии и самодержавия, становился гегемоном рево­люционной борьбы. В стране поднималась волна кре­стьянского движения. В России назревала революция.

ТРИДЦАТЬ ПЯТЬ ЛЕТ СПУСТЯ

Первая буржуазно-демократическая революция в Рос­сии, ознаменовавшаяся активным участием в ней ши­роких народных масс, вооруженной борьбой, бурным на­калом политических страстей, подняла целый комплекс программных и тактических проблем. Характер и дви­жущие силы революции, вооруженное восстание, дикта­тура пролетариата, временное революционное прави­тельство — все это и многое другое стало предметом теоретического осмысления и практического решения. Естественно, что для определения правильного курса революции в России важно было учитывать и опыт ре­волюций в Европе — Великую французскую революцию конца XVIII в., революцию 1848 г., Парижскую Ком­муну '.

Историю международного социалистического движе­ния глубоко изучал и хорошо знал Ленин. Среди круп­нейших европейских революционных событий его внима­ние особенно привлекала Парижская Коммуна...