1.5.2. Варианты игровой модели диалога

Л. Карлсон: информационная модель диалоговой игры. Та­кого рода модель (dialogue games approach) развивал финский лингвист Лаури Карлсон. Фундаментальной единицей описания дискурса в его подходе выступает теоретический конструкт под названием «диалоговая игра» (dialogue game)².

1 . Дейк, Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация / под ред. В. И. Гера симова. М.: Прогресс, 1989. С. 41-42. ₂ Напомним здесь тонкое семантическое различие между двумя английски­ми словами, обозначающими «игру»: game и play. Первое слово выражает прежде всего нормативный аспект игры, ее правила. Поэтому прежде всего словом game обозначают спортивные игры и соревнования, и вообще любые игры по строгим правилам, а также четко определяемые правилами этапы игры (партия, матч, гейм, сет, период). Такого рода игры возможны и в политике (есть даже устойчивое выражение game of politics). Слово play вы-

91

Согласно этому подходу, разговорный дискурс является связ­ным (когерентным), если он может быть расширен до хорошо сформированной диалоговой игры. Тем самым проблема харак­теристики связного дискурса редуцируется к задаче описания определенного класса игр¹. В своей теории диалоговых игр Карл­сон отталкивается от «семантических игр» Я. Хинтикка, разви­вая его идеи в прагматическом ключе. Под диалоговой игрой Карлсон понимает не только коммуникацию двух партнеров, но целый коммуникативный ряд: от диалоговой игры нескольких участников до «монолога одинокого игрока». В отличие от се­мантических игр, предложения, высказываемые участниками диалоговой игры, не должны, по Карлсону, относиться ко всем другим предложениям структурно или лексически. Семантиче­ская структура диалогического дискурса мыслится тем самым как более гибкая, чем в «семантических играх».

«Прагматизация» Карлсоном семантической модели игры Хинтикка представляется явно недостаточной для изучения по­литических диалогов, тем более, таких аномальных случаев, как парадиалог. Формулировка Карлсоном целей и решений, присущих диалоговой игре, строится сообразно семантической модели коммуникации. Для Карлсона диалоговые игры суть «кооперативные формы деятельности по обмену информацией: игроки стремятся достичь взаимопонимания относительно ис­тинного и информативного ответа на некоторую проблему или вопрос на основе наблюдения и продуманного мнения»².

Свое понятие «диалоговой игры» Карлсон считает развити­ем идей Грайса, в частности, его идеи о том, что разговорные импликатуры должны быть выделены из общей характеристи­ки целей и средств речевых обменов, вместе с допущением ра-

р ажает момент исполнения, проигрывания игры. Это хорошо видно в идио­мах вроде play the game (играть по правилам; поступать благородно) или play a double game (двурушничать, вести двойную игру). Неслучайно, что именно play, а не game обозначает в общем виде свободное, несвязанное действие или творческую активность в виде спектакля, драмы и т. п. Хотя семантики указанных слов переливаются друг в друга (так, оба они обозначают забавы и шутки), тем не менее, указанное различие сущест­венно в дискурсе. И мы увидим далее, как «играет» этим различием дискурс парадиалога. О выражении понятия игры в различных языках см.: Хейзинга Й. Homo ludens. В тени завтрашнего дня. М.: Погресс, Про­гресс-Академия, 1992. С. 40 и далее.

¹ Carlson L. Dialogue games. An Approach to Discourse Analysis. Dordrecht: D. Reidel, 1983. P. xiv.

² Ibid. P. xviii.

92

циональности участников общения. Структура диалоговой игры должна рассматриваться как систематическое развитие этой об­щей идеи. При этом грайсовские «постулаты речевого общения» становятся у Карлсона частью целей диалоговой игры.

Хотя Карлсон подчеркивает, что понятия стратегии, резуль­тата и решения, выработанные Дж. Нойманом и О. Моргенштей-ном в общей теории игр, не могут быть непосредственно приме­нимы к диалоговым играм, фактически в своей работе он реали­зует именно эти математические концепты, а не то понятие игры, которое развивает поздний Витгенштейн и на которое Карлсон (правда, чисто символически) ссылается в начале своей книги.

Играя в диалог по Витгенштейну. Между тем в понятие игры Витгенштейн вложил огромный методологический потенциал, еще не до конца реализованный в современной науке. Поздний Витгенштейн, как известно, перестал писать ученые монологи и перешел на диалогическую форму осмысления проблем. Тем интереснее для нас его понимание игры.

Выделим ряд идей из «Философских исследований», важ­ных в контексте нашего разговора о (пара)диалоге.

Во-первых, - как остроумно заметил Витгенштейн, - «то, что мы называем правилом игры, может играть в ней весьма разные роли»¹. Если вдуматься в парадоксальный смысл этой фразы, то он окажется близок проблеме, над которой бьется современная лингвистика: как объяснить связность диалогиче­ского дискурса, не превращая его нормативность в формально­логическую схему?

Если понимать правила диалоговой игры исключительно на манер спортивных игр или правил логического исчисления, данную проблему никак не решить. А Витгенштейн указывает на правило, которого «не применяют ни при обучении игре, ни в самой игре; не входит оно и в перечень правил игры. Игре обу­чаются, глядя на игру других»². Нам кажется, что такого рода правила гораздо ближе реальности диалоговой коммуникации, чем правила игр в смысле математической теории.

В «Философских исследованиях» есть одно замечательное место, выписанное Витгенштейном в явно диалогической мане-Ре и посвященное понятию игры: «А не случается ли, что и мы иногда играем, "устанавливая правила по ходу игры"? И даже

1 . Витгенштейн Л. Философские исследования // Философские работы М.: Гнозис, 1994. Ч. 1. С. 107. Там же. С. 107. 2. Там же, С. 107.

93

-

меняя их - "по ходу игры"»¹. <...>. "Но это же не игра, если в правилах есть какая-то неопределенность". - А действительно ли это совсем не игра? - "Может быть, ты и будешь называть ее игрой, но, во всяком случае, это же не совершенная игра". Это значит, что такая игра не может считаться вполне "чистой" игрой, меня же сейчас интересует данное явление в его "чистом виде". - Но я хочу сказать: мы превратно понимаем роль, какую играет идеал в наших способах выражения. То есть: мы и это назвали бы игрой, только нас ослепляет идеал, и поэтому мы неясно понимаем действительное употребление слова "игра"»².

Ключевой в этом диалогическом рассуждении Витгенштейна является идея игры с играющими правилами, методологически более предпочтительная, чем идеал «чистой игры». В диалоги­ческой игре, в отличие, например, от спортивных игр, мы не вольны выбирать или менять правила; скорее правила нас вы­бирают и меняют. Поэтому вполне резонным кажется замечание Витгенштейна: «Полагать же, что следуешь правилу, не зна­чит следовать правилу»³. С другой стороны, нарушение правила может входить в его собственную стратегию, что мы постоянно наблюдаем в «играющих» нормах естественного языка. Если диалектику диалога и можно назвать игрой, тогда ее, видимо, следует представлять как игру с играющими правилами.

Диалог как «аргументативная игра». Французский линг­вист Франсис Жак также привлекает идею семантической игры Хинтикка для осмысления кооперативных стратегий участни­ков диалога при установления его референта. Другими словами, речь идет об условиях успешности так называемых «референ-циальных диалогов» (dialogue referential), которые формируют дискурс, управляемый конститутивными для него правилами.

Как и во всякой игре, в референциальном диалоге есть партнеры, которые должны принимать определенные решения (здесь — относительно истинностных значений своих выраже­ний), которые могут достичь успеха (победить) или потерпеть неудачу (проиграть) (здесь - при индентификации референта). Как и в любой игре, в референциальном диалоге решаются два фундаментальных вопроса:

• Как и по каким (прагматическим) правилам следует дейст­вовать игрокам (собеседникам)?

¹ Там же. С. 118-119.

² Там же. С. 125.

³ Витгенштейн Л. Философские исследования... С. 164.

94

• Какова цель игры, т. е. как должен выглядеть исход диа­ логовой коммуникации?¹

В отличие от Л. Карлсона, Ф. Жак разрабатывает модель «диалоговой игры», которая в большей мере ориентирована прагматически. Он отказывается от чисто семантической трак­товки информационного диалога (т. е. общения с целью обмена информацией). По Жаку, «нет информации для со-общения при помощи языка; есть информация, которую учреждает язык в ходе совместного общения людей»².

Одним из ключевых моментов концепции диалога, развивитой Ф. Жаком, является трактовка отношения, «разыгрывающегося» между условиями истинности пропозициональных отношений и условиями успешности речевых актов. Он исходит из того, что «диалогизм дискурса пронизывает все внутреннее пространство высказывания»³. Это заставляет по-новому ставить вопрос о при­роде аргументации внутри референциального диалога.

Общая посылка о диалоговом характере дискурса представ­лена здесь признанием диалектической природы диалоговой ар­гументации. Эта природа, помимо прочего, проявляется в том, что, включенное в вербальное общение, отношение логического противоречия переоценивается как отношение типа согласие-несогласие. Есть немало диалоговых отношений, которые плохо подпадают под канон доказательства или классического заключе­ния. Причина этого - в самой природе диалоговой аргументации: она есть вербальное взаимодействие (интеракция), цель которо­го - добиться согласия путем модификации убеждений. Из диа­лога его участники выходят с несколько измененным взглядом на вещи, иначе это был бы не диалог, а «просто разговор».

Упомянутую диалектичность диалогового мышления В. Хёс-ле вкладывает в используемое им понятие «аргументативной игры» как специфической игровой «логики» диалога. Хёсле на­зывает, по крайней мере, четыре особенности этой игры, относя­щие ее к «семейству игр». Аргументативная игра диалога:

есть разумное времяпровождение, имеющее цель в себе самом;

функционирует только благодаря определенным прави­ лам;

1 . Jacques F. Dialogiques. Recherches Iogiques sur le dialogue. Paris: Presses Universitaires de France, 1979. P. 209.

² Ibid. P. 210.

³ Ibid. P. 214.

95

предполагает множественность действующих лиц.

предполагает, что в ней можно выиграть или проиграть. Последнюю черту надо пояснить: отвечающий проигрывает,

если его исходное утверждение оказывается неустойчивым по от­ношению к другим предложениям, с которыми он согласился в ходе разговора. Спрашивающий проигрывает в том случае, если ему не удалось доказать неустойчивость утверждений оппонента¹. Именно линия развития диалогической «аргументативной игры» в сторону формальной логики показывает, что игра ар­гументов в классическом диалоге - это не игра по выдуманным (произвольно установленным) правилам. Напротив, эти правила «должны гарантировать то, что составляет суть логики — что истинные предложения ведут только к другим истинным пред­ложениям. Это и есть то отношение к истине, которое отличает диалектику от эристики»².