- •С. П. Поцелуев
- •Рецензенты:
- •Isbn 978-5-9275-0434-3 удк 324:81
- •1. Разговорный диалог (лингвофилософский анализ) 27
- •1.3. Превратности постулатов (к теории диалоговой коммуникации
- •3. Политический парадиалог
- •Предисловие
- •1. Разговорный диалог (лингвофилософский анализ)
- •1.1. Диалогическая логика как философская проблема
- •1.1.1. Диалог как диалектика: краткий опыт философско-этимологического расследования
- •1.1.2. Диалогическая аргументация в пределах только этики?
- •1.2. Специфика разговорного общения
- •1.2.1. О месте диалога в речевом общении
- •1.2.2. О роли «отрицательного языкового материала» в языкознании
- •1.2.3. Диалог как вызов для теории речевых актов
- •1.2.4. Семантико-когнитивный подход и речевой «негатив»
- •1.2.5. «Дух» разговора
- •1.2.6. Разговор vs. Диалог
- •1.3. Превратности постулатов (к теории диалоговой коммуникации г. П. Грайса)
- •1.3.1. Исходные тезисы
- •1.3.2. Коммуникативная кооперация и коммуникативный саботаж
- •1.3.3. Двусмысленность как методологический прием
- •1.3.4. Семантические аномалии и «белая ложь» против постулатов Грайса
- •1.4. Мир диалога: дихотомии и классификации
- •1.4.1. Диалог как текст и событие
- •1.4.2. Диалог в сети классификаций
- •1.4.3. Третий в диалоге — не лишний
- •1.4.4. Интересы и интенции в политическом диалоге
- •1.4.5. Типовые структуры политического диалога
- •1.4.6. Симметрия, асимметрия и комплементарность в диалоге
- •1.5. «Нормальные» и «ненормальные» диалоги
- •1.5.1. Связность как нормальность диалогового дискурса
- •1.5.2. Варианты игровой модели диалога
- •1.5.3. Основные условия нормального диалога
- •1.5.4. Взаимопонимание как принцип нормального диалога
- •1.5.5. Причудливый мир аномальных диалогов
- •2. Дискурсивные аспекты политического парадиалога
- •2.1. Парадиалог в аспекте семантики и логики речи
- •2.1.1. Парадиалог: первичные дефиниции
- •2.1.2. Логические абсурды парадиалога
- •2.1.4. Квазиконъюнктивный синтез в парадиалоге
- •2.2. Прагматика парадиалогического дискурса
- •2.2.1. Парадоксальность парадиалога
- •2.2.2. Прагматические бессмыслицы парадиалога
- •2.2.3. Парадиалог как коммуникативный саботаж
- •2.2.4. Коммуникативные типы парадиалога
- •2.2.5. Парадиалогический абсурд и нонсенс: анализ случаев
- •2.3. Психологические аспекты парадиалогической игры
- •2.3.1. Парадиалог как симуляция детской игры
- •2.3.2. Диалог как «вербальное сновидение»
- •2.3.3. Парадиалог в аспекте командной игры перед публикой
- •2.3.4. Регрессивный аспект парадиалоговой игры
- •2.3.5. «Разорванное мышление» парадиалога
- •2.3.6. Парадиалог как «систематизированный бред»
- •2.4. Эстетика и этика парадиалога
- •2.4.1. Квазихудожественная фиктивность парадиалога
- •2.4.2. «Дарование смысла» в парадиалоге
- •2.4.3. Клиника и этика парадиалога
- •2.4.4. Парадиалог и квазиполитика
- •3. Политический парадиалог в культурно-коммуникативном контексте
- •3.1. Парадиалог в аспекте символической политики
- •3.2. Парадиалог, инфотейнмент и параполитическая связь
- •3.2.1. Инфотейнмент и диалог
- •3.2.2. Инфотейнмент: Pro et Contra
- •3.2.3. Инфотейнмент как имитация и суррогат политического участия
- •3.2.4. Парадиалог в системе «мгновенной демократии»
- •3.3.1. Политические ток-шоу как (суб-)жанр публичных разговоров
- •3.3.2. Структурные особенности политического ток-шоу как предпосылка парадиалога
- •3.3.3. Диалог в условиях логики зрелищ и парасоциальных аффектов
- •3.4. (Пара-)диалоги в стиле confrontainment
- •3.4.2. Немецкий политический конфронтейнмент: поучительный опыт для российского тв?
- •3.4.3. Вербальная агрессия как (пара-)политическое развлечение
- •3.4.5. Парадиалог как вербальная дуэль и вербальный потлач
- •3.5. Русский политический парадиалог с точки зрения шутовства, балагана и сказки
- •3.5.1. Парадиалог как привилегия политических шутов
- •3.5.2. Политический парадиалог как «словесный карнавал»
- •3.5.3. Агонический смех политического парадиалога
- •Послесловие
- •Литература
- •344006, Г. Ростов-на-Дону, ул. Пушкинская, 160.
1.4.3. Третий в диалоге — не лишний
Классификацию диалогов целесообразно проводить и по числу его участников, так как этот фактор также существенно влияет на структуру диалогового дискурса. Так, исследователи различают между дуальной и плюральной интерсубъективностью диалогов. Само появление «третьего» качественно меняет коммуникативный ландшафт: не только потому, что внутри диалога появляется «наблюдатель»; но и потому, что для актуально говорящих этот наблюдатель есть «публика», которую они вольно или невольно учитывают в разговоре.
В своем труде «Мораль и политика» В. Хёсле специально анализирует этот сюжет на материале властно-политических отношений1. По словам Хёсле, «третий» потому меняет отношение «Я» и «Другого», что своим простым наблюдением за этим отношением он в тенденции универсализирует его дуальный статус. Всякий, кто приватно и в непринужденной обстановке, накоротке общался с власть имущими, знает, как меняется их поведение, если появляется кто-то третий. Причем меняется и отношение к тому, с кем представитель власти только что об-
1 . В. Хёсле замечает в этой связи, что «латинский язык неслучайно различает между alter как другим в дуальном отношении и alius как другим в плюральных отношениях. Логика плюральных отношений совершенно иная, чем логика дуальных отношений». См.: Hösle V. Moral und Politik. Grundlagen einer politischen Ethik für das 21. Jahrhundert. München: Beck, 1997. S. 422.
77
щался в непринужденной, приятельской манере. Именно поэтому Аристотель советовал не смеяться при рабах, поскольку раб или слуга, ставший свидетелем доверительного (тем более, зависимого) положения своего хозяина, теряет к нему уважение. Другими словами, «третий», выступая в роли свидетеля (публики), заставляет властителя надевать маску1.
Но третий не только наблюдает разговор других участников диалога; он может выстраивать различные стратегии, вступать в союзы и коалиции, плести заговоры, объявлять бойкоты, - одним словом, заниматься микрополитикой в пространстве диалога. Это полностью отвечает пониманию Гофманом разговора как социальной микросистемы со своими «героями» и «негодяями», со своей «драмой». Но это противоречит идиллическому образу философского диалога как совместному поиску истины, перед которой должны отступать честолюбивые и властные устремления участников. Однако понятие политического диалога, которое мы стремимся здесь в общих чертах определить, не может быть властно стерильным, — это будет чем угодно, только не политическим диалогом.
Появление третьего в диалоге не следует рассматривать как фатально негативный фактор для его эффективности, если мы понимаем под последним осмысление какого-то предметного вопроса. Третий может оказаться очень полезной фигурой диалога в качестве «третейского судьи» в споре двух сторон, которым не хватает гибкости, чтобы скорректировать свои позиции и пойти навстречу друг другу. Неслучайно в позднейшей традиции формируется сознание необходимости руководителя разговора (модератора), который дает или забирает слово, выступает в качестве арбитра, к примеру, в межрелигиозных диалогах. Современные модераторы телевизионных шоу - своеобразная часть этой традиции.
Нужно также иметь в виду, что дуальная структура диалога не обязательно выражается в наличии только двух его участников. И это касается не только случая с вымышленными персонажами диалогов, но и с реальными людьми. Если в разговоре налицо явный лидер, то все остальные участники могут рассматриваться как противоположный ему полюс, как коллективный оппонент лидера. Соответственно, и трехчленная структура диалога может включать в себя более трех участников (возмож-
H ösle V. Moral und Politik... S. 427-428.
78
но, и менее трех, если третий - фиктивный участник). Так, Хёсле указывает на пример платоновского диалога «Протагор», где Третий представлен сразу пятью собеседниками. В этой связи Хёсле отмечает, что «Третий есть скорее качественный, чем количественный термин»1.
В наших материалах мы также встречаем аналогичные случаи фиктивных участников диалогов (к примеру, «генерал Крючков» в теледуэли Жириновского и Проханова). Таким образом, не следует упрощать, постулируя непременно двух реальных участников диалога. Есть ведь еще огромный класс псевдодиалогов, т. е. диалогов с фиктивными (вымышленными) персонажами. И это не только случай бредовых состояний. Подумаем о феномене внутреннего диалога. Этот крайний случай «диалога с самим собой», в том числе в политической коммуникации, нас здесь интересовать не будет, хотя он представляет собой достойную тему для исследований. Отчасти мы коснемся только «диалогового коллажа», или «клипового диалога», а именно, его устной, разговорной формы.