Гневливый громовник и небесная свадьба. Перкунас и Перкель
И другие финно‑угорские небесные боги – саамский Айеке, финский и карельский Укко, мордовский Пурьгине‑паз могут преследовать злых духов громовыми стрелами. Но здесь очевидно древнее германское и балто‑славянское влияние на образы богов‑громовников.
Великий русский филолог и историк А.А. Шахматов в начале XX в. записал у мордвы‑эрзи замечательную свадебную песню, исполнявшуюся при приготовлении свадебного каравая:
«Перьть, перьть, благый бурьгине,
Уж перьть ёнкски пурьгине,
И серьгедеть вергедеть,
Каракарчи васыдить.»
Перевод этого текста таков:
«Со всех сторон злой гром,
Уж со всех сторон молния,
И закричат, и блеснут,
При встрече соединятся.»
Из последующего текста выясняется, что эти громы и молнии гремят и освещают дом отца жениха, куда должна прибыть невеста. Почему об этом поется в свадебной песне, нам поможет прояснить миф, записанный Мельниковым‑Печерским. Громовник Пурьгине‑паз решил жениться на земной девушке. Впрочем, имя ее – Сыржа , то есть Заря, – может выдавать небесное происхождение. Но во время брачного пира громовержец разошелся, принялся с грохотом сотрясать стол, а потом его взгляд засверкал молнией, дом загорелся, и жених с невестой вознеслись прямо на небо…
В одной мордовской сказке образ самого громовника несколько приземлен, ибо он изображен богатым государем (инязоро). Зато он не только женится на земной девушке, но и поражает молнией семиглавого змея.
Мы еще вернемся к земным невестам громовников в финно‑угорских мифах. Следует заметить, что обозначение грома и громовержца в мордовском языке заимствовано из балтского: там громовник именуется Перкунас. Он тоже оказывается героем свадебных песен, но там его гнев вполне определенно мотивирован: Перкунас участвует в небесной свадьбе Месяца и Солнца, но Месяц изменяет Солнцу с Утренней Зарей (вспомним мордовскую Сыржу), и Перкунас разрубает его мечом – так объясняется убывание луны. Но гневливый громовник есть и в мифологии финнов: когда небесный бог Укко ссорится со своей женой Рауни, гремит гром и начинается плодородный дождь. Мотив же небесной свадьбы Солнца и Луны присутствует и в финской, и в саамской мифологии – повсюду, где племена балтов жили по соседству с финнами. У финнов этот миф точно повторяет балтский; земную девушку сватают Солнце и Месяц, но она предпочитает сына Полярной звезды.
Миф о женитьбе громовника широко распространен у индоевропейских народов: громовержец оказывается супругом земной богини, которая вдобавок изменяет ему с хтоническим – змеевидным – существом. Так что не напрасно гневается бог грома. Существует даже реконструкция той мифологической фразы, которая еще в эпоху праиндоевропейской общности описывала расправу громовержца с обидчиком. Индолог Я.В. Васильков обратил внимание, что эта фраза напоминает зачин мордовской песни: «Перьть, перьть, благый бурьгине». Мордва оказалась наследницей древнейшей индоевропейской поэтической формулы, хотя индоевропейский миф, видимо, был передан ей уже при позднейшем балтийском посредстве. Интересно также, что русское слово «благый» – «благой» в мордовском языке получило обратный смысл – «злой». Такое же значение родственное слово имеет в литовском языке. Впрочем, в мордовском фольклоре существует представление о чудесном зачатии, когда дети рождаются от связи девушек с небожителями: такие дети именуются также «благими».
Сходная трансформация значений произошла и с именем самого балтийского громовника в саамской мифологии. Перкелем там именуется злой дух, соблазнивший жену громовержца. Но об этом – в свой черед.
