§ 2. 3. Ритуальные свадебные песни.

Во время самого свадебного пира не было места причитаниям невесты и песням её подруг. Вместо них исполняли песни женщины из деревни жениха, которые пели уже новые по типу величальные и корильные песни, которые были посвящены жениху, невесте и всем участникам свадебного обряда.

Величальные песни являются магическими по своему происхождению. Это было связано с верой крестьянина в то, что песня могла сделать его жизнь богатой и счастливой. Строгой закреплённости величальных песен в обрядах не было, они исполнялись в любой момент свадебного пира. В ответ на величание молодые тоже исполняли песни.

Главным в них является изображение человека. Персонажами величальных песен являются две группы участников свадьбы: свадебные чины (жених, невеста, тысяцкий, дружка, большой боярин, средний боярин, поезжанин, сваха, сват и т. д.) и гости новобрачных. Но между этими двумя группами нельзя провести чёткой грани. Например, в песне, записанной от Натальи Андреевны Чеботарёвой в селе Барышниково Курского района, у холостого парня, как и у жениха, прекрасные волосы:

Ох, у месяца золотые рога А у солнушку очи ясные А у Васильюшки кудри русые, А у Михайловича расчёсаны, Порасчёсаны, поразглажены, Ой, лё-лёли-лё расчёсаны. Порасчёсаны, поразглажены,

Поразглажены, поразбумажены, Ой, Васильюшка, кто тебе кудри чесал Ах, Михайлович, кто расчёсывал? А почесала мне родная матушка, Под оконушком она сидичи, На светел месяц она глядечи.

Как мы видим, эта песня величает холостого парня, потому что кудри ему расчёсывает «родная матушка», а в песнях о князе-женихе на первый план выходит личность влюблённой девушки – его суженая-ряженая. Волосы вызывают восторг у окружающих. Ими любуются, например, специально съезжающиеся для этого из других городов купцы, любуются и «красны девушки», как в песне, записанной от Марии Максимовны Телегиной в селе Плоское Солнцевского района в 2001 году:

У месяца золоты рога, А у солнышка – ясны очушки У Иванушки кудри русые, Кудри русые по плечам лежат, По плечам лежат, словно жар горят,

Словно жар горят, сполыхаются, Красны девушки усмехаются: «Что за кудерьки, что за русые, Что за молодец да Иванушка, Что за молодец да Васильевич!»

Образ невесты создаётся в величальных песнях в той же традиции, что и образы молодца и князя-жениха. В песне, записанной от Акулины Ефимовны Шульгиной в селе Каплетичи Рыльского района в июле 1997 года, величаемая девушка является дочерью хороших родителей, и у них радуется сердце, глядя на неё:

Не далече мы ездили (2 раза), Хорошую взяли (2 раза), С богатого дома (2 раза),

С хорошего роду (2 раза), У умного батюшки, У разумной матушки.

Но не только родители придерживаются такого мнения: олень, который стоит под ракитовым кустом, выбирая самую лучшую из девушек, конечно же, выбрал величаемую. Девица имеет не только красивую походку и умеет не только хорошо говорить и модно одеваться, у неё красивое лицо. Это отражено в песне, записанной от Клавдии Васильевны Машкиной в деревне Малыкино Солнцевского района в 1990 году:

Над речкою рябинушка стояла, Под рябинушкою досточка лежала, На досточке (имя невесты) стояла, Тонки, белы рубашечки мывала, Тонки, белы, киситные, льняные, А по бережку (имя жениха) гуляет, За лебёдками стреляет, Что ни раз стрельнёт, То касатую под крыло. Лебёдок лебедушку лелеет,

Он лелеет, он жалеет, вспрашивает. У кого ж ты, моя (имя невесты) хороша, Личиком бела, бровью черна, румяна, А какой же ты, (имя жениха), человек, А какой же у тебя разумок? У меня матушка и батюшка были хороши, В воскресный день меня Матушка родила, С мылами, со белилами купала, У кисетные пелёночки свивала, Шёлковые, полушёлковые свивала.

У этой песни интересная композиция: в первой части изображается условный пейзаж и величаемые персонажи, а во второй выражается отношение к ним и завязывается диалог с невестой.

Похожа по композиции следующая песня, записанная от Марии Николаевны Винокуровой в селе Глазово Конышевского района в 1995 году, но в ней отсутствует диалог, её можно разбить на две части: «пейзажную» и величальную:

Увела, увела вишенка белыми цветами, Опадали цветики тихими зорями, А всё то-то Оленька на твою головку, На твою головку, на русую косу, на твоё плетенье, Мы тебе, Оюшка, давно говорили, Мы тебе, Ивановна, не шутку шутили. По новым по сенюшкам не часто ходила

Золотыми ключиками не часто звонила. Молодого Алексеюшку к себе не манила Мол, Алексей сам ко мне приехал, Сам ко мне приехал на вороном коне. Стремены золотые, поводья шелковые. Под Алексеюшкой в конь, что ворон летает. На Алексее шляпа, что на всё поле сверкает.

Образ невесты в величальных песнях, как уже говорилось, во многом повторяет образ девушки. В песне, записанной от Марии Григорьевны Масловой в деревне Успешное Рыльского района в 1993 году, жениха и невесту величают одновременно, что было допустимо в песенной традиции:

Не светел-то месяц, он зарёй взаходит,

Он зарёю-то зашёл вечернею.

Он считал же часты звёздочки на небе,

Он считал, пересчитывал,

Одной звёздочки недосчитывал.

Он ходил, искал свою звёздочку.

Что заря-то вечерняя – свет Иван Иванович,

Звезда утренняя – Ольга Петровна.

В следующей песне, записанной от Т. Г. Макарченковой в селе Малекино Курской области, о красоте молодого упоминается косвенно – невеста, любуясь женихом, не заметила, как «расшибла» «чарочку вина»:

Как в дому-то берёзонька стояла, А наша невеста белое ёё, Белее её – снегу белого – лицо, Шла наша невеста с высока терема, Несла она золоту гору вина, Она чару расшибла, вино всё разлила,

Всё глядючи на него, на Ивана своего, На Ивана своего, на кудёрочки его: «Видеть ли мне, кудёрушки, вас у себя, На правый на ручушки на золотом перстеньке?

В песне, записанной от Марии Матвеевны Якимовой и Татьяны Константиновны Селезнёвой в деревне Нижняя Грайворонка Советского района в 1988 году, молодых сравнивали с «яблоньками».

Ой, яблоневая моя яблочка, Яблонь моя садовая, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё. Яблонь мая садовая, Грушница зелёная, Она сильно дробна цвела, Немножечко зародила Всего ж два яблочка Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё.

Ой, и первая яблацка Яблочка Катяринушка, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё. А втарая яблонушка, Свет Иванушка, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё. Любя, любя Катеринушка, У Ивана на ручки спать, Ой, лё-лё-лё, ой, лё-лё-лё.

От величальных песен, воспевавших молодых, отличаются песни, описывающие представителей старшего поколения. Близок образу женатого мужчины образ тысяцкого. Герои этих песен создаются по двум шаблонам: женатый мужчина» и «замужняя женщина»: женатый мужчина носит роскошную бороду и очень богат, а женщина модно одета, счастлива в семейной жизни, уважаема в округе и за столом почти не пьёт. В каждой песне, в зависимости от чина величаемого, образ индивидуализируется. Например, дружка безупречно выполняет свои обязанности и идеально себя ведёт. У него, как и у других персонажей, «шёлковые волосы». Привлекают внимание такие детали, как «усы» и «сахарные уста». Одежда дружки достаточно «городская». Образ друженьки раскрыт в песне, записанной от Лидии Петровны Беловой в посёлке имени Карла Либкнехта Курчатовского района в 1995 году:

Друженька хорошенький! Друженька пригоженький! Как на друженьке кафтан Голубой да из парчи, Как на друженьке штианы Черны да из бархата. Как на друженьке смазные башмачки,

Пряжки с искорками. Как на шейке-то платок, Точно аленький цветок. А в кафтане-то другой, Шелковый голубой. Друженька хорошенький! Друженька пригоженький!

Герои всех величальных песен находятся вне времени и пространства, животный мир в них очеловечивается, чтобы показать любовное отношение даже зверей к величаемому человеку, а предметный мир состоит из богатых и роскошных вещей. Приведём в пример песню, записанную от Веры Павловны Лаптиновой в селе Озерки Беловского района в июне 1993 года:

А у нас Михайлушка рядится, А у нас Татьянушка собирается. По своему двору прохаживается, По своему двору, по-широкому, Да по терему, по-высокому. А в тех высоких теремах, Там стояли столбы точёные,

Там стояли столбы точёные, Да верёвочки позолоченные, Верёвочки позолоченные, Подворотинки серебряные. А на тех столах, на столиках Стоят яства сахарные.

В песне, записанной от Евфросиньи Васильевны Коняхиной в селе Нижняя Грайворонка Советского района, величают дом, в котором проходит свадебный пир:

В зорянке канавой, Стоит домик дубовый, Ножки точеные, позолоченные, Как за этим за столом Сядет пара голубей, Друг на дружку глядят, Промеж себя речь говорят, Про доброго молодца,

Про красную девицу, Как друг друга полюбить, полюбить, И как жизнь сваю прожить, прожить, О, Сергей и, о, Васильевич Он любуется, любуется, обнимается, И к венцу с Марией собирается.

Диаметрально противоположными по содержанию являются корильные песни. Сущность корильных песен состояла в том, чтобы, наоборот, создать комико-сатирический портрет человека, посмеяться над его пороками. Корильные песни, как и величальные, по своему происхождению, являются жанром древним, магическим. Семья невесты боялась потерять расположение мифических сил, которые покровительствовали семье и берегли её до этого времени. Чтобы не лишиться этого расположения, надо было представить уход невесты в чужую семью как проявление насилия со стороны жениха. Корильная песня включалась в обряд на правах мнимого заклинания и проклятия тем, кто идёт против воли мифических покровителей семьи, рода-племени: эти покровители стояли на страже родового закона, оберегали цельность и незыблемость родственных устоев, защищали каждого члена родового коллектива против чужаков». Даже в некоторых случаях величальные песни исполнялись в доме жениха, а корильные – в доме невесты. Также магическое происхождение корильных песен, как и величальных, можно доказать тем, что и те, и другие песни в древности были адресованы жениху и его роду, но позже появились песни, обращённые к невесте, например, сторона жениху критиковала сторону невесты и наоборот. Отсюда появилась антитеза: «счастливая невеста – горбатая свекровь». На корения не положено было обижаться. По форме корильные песни были сходны с величальными, потому что исторически существовали всегда рядом. В корильных песнях возникает целая галерея портретов нищих, воров, обжор, пьяниц, дураков. Например, в песне, записанной от Клавдии Дмитриевны Савельевой в селе Шумаково Солнцевского района в 1990 году, свёкра называют «пропойщиком»:

А ни по двору дробным Сильным дождём Под высокий терем Ручеёчек подтекла, Татьянушка голуокою ускидалася,

И по застолью золотым Кольцом катила. Золотым кольцом катила Закатила люту свёкору в рукав, А лют свёкор пропойщик.

Сват в корильных песнях – воплощение тупости, неразумности. Приведём пример, записанный от Марии Николаевны Кононовой в селе Быканово Обоянского района в 1995 году:

Дурны сваты, дурны:

Заезжали в гумны,

Лошадь обнимали,

Свинью целовали,

Они думали, что девка,

А это свинья белка!

В этой песне сват изображён через описание событий, в которых он участвует, действия совершаются на фоне деталей крестьянского мира, в песне присутствуют сельскохозяйственные животные. В корильных песнях отсутствует пространство и время, их мир гротескный, суженный, заземлённый, бедный. Для снижения объекта корения используются детали крестьянского мира: рогожи, лопаты, дубины, веретена, треухи, безмены, тряпки, коромысла, лоханки; образы животных: собаки, кошки, поросята.

Персонажи женского пола, прежде всего, бесхозяйственны. Это показано в песне, записанной от Дарьи Александровны Балаклейсккой в деревне Викторовка Суджанского района Курской области:

Ковоное, точёное колесо

Катилося по дорожке далеко

Ой, далеко-далеко к городу.

А в городе, а в новом виноград,

А в винограде, в винограде стол стоит.

За тем столом, за тем столом бояре,

Извозчики, извозчики, дворики.

Они пьют-едят, они кушают, говорят:

Наша сваха, наша ранняя тяжела,

Семеро коней, семеро коней не везут,

Головушки, головушки не несут.

Наша сваха, наша сваха неряха.

В этой песне сваха изображена неряхой, а также является гротескным персонажем – преувеличена её тяжеловесность, массивность, неподъёмность.

В отличие от величальных песен, где могут восхвалять максимум двоих персонажей – жениха и невесту, в корильных песнях объектом насмешки мог стать и коллектив, например, свадебный поезд.

Во время свадебного пира исполнялись и песни других жанров, например, лирические песни, но мы к ним обращаться не будем, так как этот жанр выходит за пределы нашей темы.

В записях свадебного фольклора встречаются и заклинательные песни. В огромной массе зафиксированного материала они представляют собой единичные явления, и исследователи чаще всего не обращают на них внимание. Первооткрывателем этого жанра и единственным его исследователем (на 1978 год) является Н. П. Колпакова. В старину чаще исполнялись такие песни, и, изучая их, мы можем узнать их магический подтекст. Целью заклинательной песни являлось воздействие на явление природы или конкретный предмет. В песнях могут требовать от высших сил помощь в проведении тех или иных свадебных обрядов. Заклинания всегда исполнялись от имени коллектива.

Также исполнялись и песни других жанров свадебно-обрядовой поэзии во время пира. Например, песни «одаривания» - шуточные куплеты, которые сиполнялись при вручении подарков молодым. В селе Кремяное Кореневского района от Нины Степановны Зарудной в 1999 году студенты-филологи записали следующую песню:

Дарю я вам сумку, чтоб у вас была одна думка.

Дарю я вам копейку,

Чтоб у вас жизнь была так же неразменна.

Дарю я вам пасху, чтоб ваша жизнь была как в сказке.

Дарю я вам мыло, чтобы в году родили дочку или сына.

Дарю я вам шапочку и рубашку, чтобы ты, (имя супруга),

Не бегал до другой милашки.

Дарю я тебе цибулю, чтобы ты не показывала свёкру и свекрови дулю.

Дарю я тебе семена гарбуза, чтобы ты никогда не изменяла мужу.

Дарю тебе Кремяновскую рощу, чтобы не обижал тестя и тёщу.

Дарю я вам бурачок, чтобы ты не пил водку и не ходил как дурачок.

Дарю я вам морковку, чтобы у тебя никогда не была бита головка.

Дарю я вам капусту, чтоб ваша жизнь никогда не была пуста.

Дарю я вам горошку, чтоб вы никогда не забывали до родных дорожку.

Видите, я вам надарила столько, что теперь можно сказать: «Горько!».

Также получали песенное оформление наказы и пожелания молодым. Приведём в пример пожелание записано от Екатерины Ивановны Дорожко в посёлке Тёткино Глушковского района в 2008 году:

Живыте мыло,

Живыте дыво,

Радуйте нас

И друг друга глаз.

Живыте долго,

Пусть на осколкы летят станканы,

Хороша пара.

В этой песне есть элемент величания. Приведём в пример позднюю песню – наказ жениху, записанную от Нины Кирсановны Бесединой в селе Кизилово Курского района в июле 1988 года:

Чтоб семья была здоровой, Обвенчались в первый раз, Тебе, мужу молодому, мы даём такой наказ. Для жены, своей подруги, Не жалей хороших слов, И всю жизнь ты ей с работы Приноси букет цветов. Ласков будь всегда с женой, Никогда ей не груби. Приходя домой с работы, Поцелуй и обними. Чтобы ссорам и раздорам В доме не было причин, Будь всегда примерным мужем, И примерный семьянин.

Тёщу, как и мать родную, Почитай и уважай. И чтоб жить с ней только в мире, Мамой тёщу называй. Провинишься, не будь гордым, Извинения проси. И домой свою зарплату До копейки приноси. Для создания семьи Сил-здоровья не жалей, Подари стране-Отчизне Сыновей и дочерей.

Эти песни являются поздними образованиями, но и в наши дни часто исполняются шуточные наказы, пожелания и песни, сопровождающие вручения подарков.

После щедрого и длительного «величанья» всех гостей свадебный пир превращался в обыкновенный семейный праздник, сопровождаемый плясками и необрядовыми песнями.

Спустя час после окончания ужина молодых вели спать. Считалось, что в первую брачную ночь молодым нельзя спать в жилом помещении – они ночевали в подклети, нижней части избы, часто использовавшейся в качестве кладовой, в бане, хлеву или в амбаре на жерновах. Перед первой брачной ночью невесте сажали на колени мальчика, чтобы она была плодовита. По представлениям крестьян, дети, особенно мальчики, обладали чистотой и особой жизненной силой, поэтому они были задействованы в магических продуцирующих обрядах.

Сваха проверяла их постель: считалось, если кто-то подбросит в первую брачную ночь в постель кошачью и собачью шерсть, жених с невестой будут жить как кошка с собакой. Иногда под постель молодым подкладывали полено. «Молодая» разувала мужа и подавала ему плеть, показывая свою покорность. Муж заранее прятал в сапогах монеты, что означало, что он будет содержать жену, и трижды слегка ударял жену плетью, чтобы в семейной жизни ее не бить. На следующее утро «молодая» получала статус замужней женщины, но дальнейшие обряды мы рассмотрим в следующем параграфе.