§ 1. 3. Ритуальное прощание со свободой и родным домом накануне

свадьбы

Девичник, или навечерье брака, проводился в один из дней недели перед свадьбой. Девичник был ещё одним шагом в символической инициации девушки. Инициация включала в себя обряды с волосами, изменение причёски: «расплетание косы», «продажа косы», «окручивание». Этот древний обычай был связан с верой в магическую силу волос. Когда женщина выходила замуж и становилась членом другой семьи, чтобы не принести несчастья мужу и его родне, она должна была покрывать голову - скрыть силу, которая содержится в её волосах. Согласно А. А. Потебне, «покрывая волосы, девица, кроме красы и воли, лишается ещё и некоторой свойственной ей до того таинственной силы. Ведьма всегда чарует простоволосая…»¹⁵ Именно поэтому во время девичника подруги невесты расплетали ей косу, расчесывали волосы на пробор. Но есть ещё одно толкование расплетания косы - это открытие доступа к контакту с потусторонним миром и приобщение к магической силе, свойственной мертвецам и потусторонним существам.

Когда невесте расплетали косу, то она прощалась со своей девичьей волей, расставалась с «красотой». «Красотой» мог быть также другой предмет, символизирующий девичью красоту и свободу – кольцо, цветок, платок, коронка, обшитая лентами и мишурой. Но чаще всего в качестве этого предмета выступала лента. Иногда «красоту» хранили незамужние подруги, иногда она передавалась жениху или младшей сестре невесты. Прощание с красотой символически изображалось во многих обрядах. Во время девичника невеста плакала, а её подруги пели песни и водили хороводы. Девушка прощалась не только со своими близкими, но и косой, которая символизировало «красоту», что могло толковаться как свобода, жизнь в родительском доме. Это отражено в примере, записанном от Т. С. Громыкиной в селе Черкасско-Поречное в 2001 году:

Раструбилась трубонька рано по заре,

Расплакалась красна девушка по русой косе:

- Скоро, скоро косыньку на две расплетут,

Запутают мою косыньку вокруг головы,

Жалко мне, девушке, русой косы,

Станет моё сердце до гроба ныть,

Будет мне девичью волю отроду не забыть.

В песнях невеста всегда очень искренно и эмоционально, с любовью, сожалением и благодарностью прощалась с подругами и родным домом: с «батюшкой» и «матушкой», «сёстрами» и «братьями». Приведём в пример песню, записанную от Анна Петровны Немцовой в селе Лобазовка октябрьского района в 2000 году:

Ах, сборы, сборы Аксиньины, Великие сборы Фадеевны, Собирала девушек за свой стол, Сажала девушек высоко, высоко, Садилась сама выще всех, Клонила голову ниже всех, Думала думушку крепче всех: - Сестрицы мои, подруженьки, Придумайте, мне пригадайте, Уж как мне пойти в чужи люди, Уж как мне назвать люта свёкра,

Уж как мне назвать люту свекровь, Мне батюшкой назвать не хочется, Мне свёкром назвать – осердится, Мне матушкой назвать не хочется, Свекровью назвать – осердится. Убавлю спеси – гордости, Прибавлю ума-разума, Назову я свёкра батюшкой, Назову свекровь матушкой.

В этой песне показано, что девушка должна была войти в семью жениха и называть свёкра «батюшкой», а свекровь «матушкой». Это символически показывало её переход в род жениха из своего рода. Но девушка не сразу принимает этот переход, и поначалу семья жениха кажется ей «чужой», она не сразу готова назвать свёкра и свекровь «батюшкой» и «матушкой», и поэтому события в песнях могут изображаться пугающими, используются соответствующие эпитеты.

Фитоморфная природа невесты раскрывалась в сравнении инициации, перерождения в качестве жены с «гибелью» берёзки. Приведём в пример песню, записанную от анны Афанасьевны Алфёровой в селе Клиневое Фатежкского района в 1995 году:

Я возьму свою красу Во свои руки белые, Я снесу свою красу Во леса дремучие, Повешу свою красу На белую берёзоньку. Тут не место, ой, не местечко. Как придёт зима холодная, Нападут снеги белые, И придут люди добрые С топорами со вострыми Подсекут белу берёзоньку, - Упадёт моя краса, На снеги белые, Как придёт весна красная, Растают снеги белые, Потекут реки быстрые, Унесут мою красу

Во луга во зелёные На травы на шелковые, На цветы на лазоревые, И придёт лето тёплое, Подкосят люди добрые Те травы шёлковые Упадёт моя краса Тут не место ей, не местечко Понесу свою красу На престол на Божий И увидят люди добрые Мою девичью-то красу: «Ужо чья это краса? Она красно красовалася У родимого батюшки, У родимой матушки».

В настоящее время возможно переосмысление традиционных обрядовых действий, например, игровая интерпретация акта продажи невестиной косы: «Потом, мы рубашку купили, они сказали, что вот, мол, невеста ходила на рынок, вся порастратилась, деньги-то за рубашку отдала, а где ей было денег взять – она взяла и себе косу отрезала. Вот косу-то продала, теперь без косы. Вот, возьмёшь такую невесту? А они принесли косу, сплетённую из… - Верёвок?- Да, по-моему, то ли из мочалки она у них была сплетена. Вот на конце такой ситцевый платочек, это бантик был приделан. И вот говорят: «Покупай косу невесте, а то она не сможет показаться на люди». Она, мол, некрасивая, вся обстриженная. Косу свою продала, чтобы тебе рубашку купить. А он говорит: «Зачем мне её коса нужна, у меня есть парик» (Зап. В 1998 г. О. Козициной от В. Деменчиковой, 1978 г. р. рассказ о свадьбе 1997 г.) ¹⁶

Традиция девичника хорошо сохранилась в наше время, и проводят девичник по-разному. То, как пройдет девичник, зависит от фантазии невесты и ее подружек. Он может быть проведен в любом месте. В современной жизни очень редко девичник проводится дома. Вопросами его организации, как правило, занимается свидетельница и подруга невесты. Сценарий придумывают совместно или если хотят, организовывают для невесты сюрприз. В таком празднике могут участвовать только женщины, это могут быть коллеги, подруги, родственницы невесты.

После девичника подруги отводили невесту в баню. Хождение невесты в баню являлось непременным атрибутом большинства региональных традиций и сопровождалось как специальными причетами и песнями, так и рядом обрядовых действий, некоторым из которых придавалось магическое значение. Обычно невеста ходила в баню не одна, а с подругами или в некоторых русских деревнях с матерью жениха. Будущая свекровь смотрела, здорова ли невеста, и может ли эта молодая женщина выносить будущих детей. Иногда будущие супруги посещали баню вместе перед венчанием, но это было распространено не везде. Жених тоже посещал баню, но парился один.

После бани невеста переставала самостоятельно передвигаться, есть, говорила только причетами. Невесте запрещалось не только улыбаться, смеяться, но и разговаривать. Например: «Что ж ты сидишь не улыбнёшься. Что ж ты сидишь, не усмехнёшься? Со дружечками речь не заговоришь?»¹⁷ Н. А. Лысюк приводит примеры из работы Шейна П. В. (1898 года). Таким образом, девичник символизировал последнее прощание девушки с «прошлой жизнью» и её инициатическую смерть.

Одновременно с девичником жених в своем доме устраивал мальчишник, на котором он также прощался с холостой жизнью, однако его праздник был менее эмоционально и ритуально наполнен, чем девичник. Мальчишник был торжественным обедом, который устраивал жених для своих близких друзей в знак прощания с холостяцкой жизнью.