1 ≪Ленинградская правда≫, 1975, 7 апреля.

66

удивлен тем, что его вопрос вызвал такую полемику. Товстоногова,

как и всегда, интересует в первую очередь не только сам

характер, режиссер уверен, что раз он верно задан, то проявится

обязательно, а то поле напряжения, которое он вызывает,

та идея, которую следует утвердить в системе образов, в процессе

решения конфликта.

Товстоногов нашел для спектакля интересное техническое

решение: круг сцены движется с почти незаметной скоростью.

Не сразу понимаешь, что же произошло —никто с места не

вставал, а все сразу переместились в пространстве.

Он не искал, разумеется, трюкового эффекта, прием образен

по сути. В нем ход времени, незаметный, но неумолимый. Прием

изобразителен по существу, ибо всякий раз выдвигает в круг

нашего внимания, берет крупным планом тех, кто в данный момент

высказывает свою заветную мысль, мысль поворотную во

внутреннем сюжете пьесы. Товстоногов намеренно беспафосен

в этом спектакле. Он задает вопросы, не форсируя своих ответов.

Он знает, как трудны эти ответы. Спектакль, проиграв

в изобразительности, в динамике, приобрел редкое свойство — он втягивает героев и зрителей в неторопливые размышления.

Вернее сказать, герои, размышляя, втягивают зрителей в этот

процесс.

Конечно, режиссера интересует не собственно производственный

сюжет, а та нравственная проблематика, которая на

этом сюжете возникает, если, конечно, понимать нравственность

как активность жизненной позиции, сознательное отношение

к общественному долгу. А. Гельман написал именно о повышении

нравственного уровня делового человека, а стало быть и

всей производственной жизни. Постановщик отлично знает и

убедительно показывает нам, что герои этой истории обыкновенные

люди, вы их видите каждый день. И каждый день, спросив

их о деле, вы получите ответ, разъясняющий их личную позицию:

пожимая плечами, разводя руками или извинительно

поднимая брови, они говорят вам о том, что дело идет не совсем

так, как хотелось бы, но лично они тут ни при чем. Товстоногов

раскрывает в спектакле процесс прихода к истине самой обыкновенной,

которая так легко затуманивается, оправдывается,

затушевывается в жизни, в обиходе. Тут конфликт не только

в самом сюжете, не только в столкновении государственной

точки зрения рабочего Потапова с теми, кто готов на приписки

и всяческие ухищрения, лишь бы сохранить благополучие. Тут

конфликт расширен, дополнен напряжением неожиданной прямоты,

когда от человека требуют прямого ответа на вопрос, который

задавать как бы не принято. И ответ требуется самый

простой.

Этот спектакль более всего обращен к залу, он царапает и

будоражит, задавая свой такой простенький, казалось бы, вопрос.

67

Однако ≪простой≫ вопрос общественно значим, а потому

спектакль, бередя каждого, касается всех. Его эмоциональное

воздействие раскрывает в каждом готовность проголосовать за

предложение Потапова, продумав и прочувствовав всю реальную

житейскую сложность такой готовности. Производственная

история рассказана, прожита в системе психологического театра,

рассчитана на психологическое воздействие, хотя и особого, новаторского

рода.

Режиссер и, разумеется, автор пьесы рассчитывают на особую,

обостренную отзывчивость зрительного зала. Они знают,

что их зрители привыкли мыслить общественно, думать об общем

как о своем личном, видеть перспективу страны —так они

воспитаны. В феномене ≪производственной≫ пьесы, занявшей такое

значительное место в нашем театре, наиболее удивителен,

пожалуй, именно зритель. Без особого преувеличения можно

сказать, что в системе спектакль —зал ведущим героем является

зритель, советский человек, который ≪строил будущее, не

жалея сил и идя на любые жертвы. Человек, который, пройдя

все испытания, сам неузнаваемо изменился, соединил в себе

идейную убежденность и огромную жизненную энергию, культуру,

знания и умение их применять≫.1

Товстоногову всегда важно ≪поймать≫ главную общественную

тенденцию, и в данном случае он с наибольшей очевидностью

выражает своим искусством ≪то основное, существенное,

чем живет страна, что стало частью личных судеб советских

людей≫.2

Неослабевающее желание понять и выразить судьбу человека

и историю народа вдохновляло репетиции ≪Оптимистической

трагедии≫ и ≪Гибели эскадры≫, ≪Поднятой целины≫ и

≪Пяти вечеров≫, ≪Традиционного сбора≫ и ≪Энергичных людей≫,

≪Трех мешков сорной пшеницы≫ и ≪Протокола одного заседания

≫. Это отвечало общественной психологии и потребностям

тех, кто с заводов и фабрик, институтов и учреждений Ленинграда

приходил на набережную Фонтанки в Большой драматический,

к Товстоногову.

Уже двадцать лет приходят сюда люди, чтобы услышать вопрос

театра, обращенный к тебе, чтобы получить глубокий, недвусмысленный

ответ на вопросы, которые ты задаешь жизни,

искусству.