Глава 15. Политическое развитие и модернизация 683

Т а б л и ц а 1

Умеренные объединяются с

радикалами

реформаторами

Реформаторы

объединяются

со сторонниками

твердой линии

авторитарный

режим

сохраняется в

прежней форме

2.1

Авторитарный

режим

сохраняется с

уступками 4.2

с умеренными

Демократия без

гарантий 1.4

Демократия с

гарантиями 3.3

Когда может быть достигнуто соглашение, снимающее все эти на-

пряжения? Реформаторы стоят перед стратегическим выбором. Им нужно

решить: либо сохранить авторитарный альянс со сторонниками твердой

линии, либо стремиться к демократическому союзу с умеренными.

Умеренные, в свою очередь, могут или вступить в союз с радикалами и

стремиться к полному разрушению политических сил, организованных при

авторитарном режиме, или начать переговоры с реформаторами и

стремиться к примирению. Предположим, что структура ситуации такова,

как это отображено в табл. 1.

Если реформаторы объединяются со сторонниками твердой линии, а

умеренные с радикалами, то образуются две оппозиционные коалиции,

которые вступают в схватку друг с другом. Если реформаторы заключают

союз с умеренными, а умеренные с реформаторами, то в результате

получается демократия с гарантиями. Если умеренные вступают в альянс с

радикалами, а реформаторы с умеренными, то реформаторы принимают

демократию без гарантий, которая возникает из коалиции "радикалы -

умеренные". Если реформаторы объединяются со сторонниками твердой

линии, а умеренные с реформаторами, умеренные принимают

либерализацию. Они "присоединяются" в указанном выше смысле слова.

В таких условиях реформаторы держатся главного стратегического

курса, а именно альянса со сторонниками твердой линии. Если умеренные

объединяются с радикалами, оппозиции наносится поражение и

авторитарный блок сохраняется в неприкосновенности, что для рефор-

маторов предпочтительнее, чем демократия без гарантий, результат ко-

алиции умеренных и радикалов. Если умеренные стремятся к союзу с

реформаторами, то делаются некоторые уступки - за счет сторонников

твердой линии. Для реформаторов эти уступки лучше, чем демократия -

пусть даже с гарантиями. Поэтому потенциальные реформаторы всегда

оказываются в лучшем положении, защищая авторитарный режим в союзе

со сторонниками твердой линии.

Определяющей чертой ситуации является то, что реформаторы не

обладают своей собственной политической силой и поэтому не могут

рассчитывать на политический успех в условиях будущей демократии. Без

гарантий им при демократии придется туго, и даже при наличии таковых им

все же выгоднее находиться под протекцией своих авторитарных

союзников. Так случилось в Польше в 1980-1981 гг. Любое решение

должно было удовлетворять двум условиям: (1) оппозиция настаивала на

принципе открытого соперничества на выборах, и (2) партия хотела иметь

гарантию, что одержит на выборах победу. Оппозиция не возражала против

победы партии, она не требовала победы, ей нужна была возможность

соперничества. Партия не возражала против выборов, но хотела сохранить

хорошие шансы на победу. При закрытых опросах общественного мнения за

партию высказывалось не более 3% потенциальных избирателей. Способа

преодолеть это препятствие найти не удалось. Если бы партия могла

рассчитывать хотя бы на 35%, то изобрести избирательную систему, которая

допускала бы соперничество и в то же время обеспечивала победу, не

составило бы никакого труда. Но не при 3%. Не было институтов, которые

снимали бы напряжения, порожденные интересами и внешними (outside)

возможностями конфликтующих политических сил. В таких условиях

реформаторы не решились на демократический союз с умеренными.

Т а б л и ц а 2

Умеренные объединяются с

радикалами

реформаторами

Реформаторы

объединяются

со сторонниками

твердой линии

авторитарный

режим

сохраняется в

прежней форме

2.1

Авторитарный

режим

сохраняется с

уступками 3.2

с умеренными

Демократия без

гарантий 1.4

Демократия с

гарантиями 4.3

Итак, оптимальная стратегия высвобождения противоречива. Силы,

выступающие за демократию, должны быть благоразумными ех ante; но ex

post им захочется быть решительными. Однако решения, принятые ex ante,

порождают обстоятельства, которые трудно отменить ex post, поскольку они

сохраняют у власти силы, связанные со старым порядком (ancien regime). Ex

post демократические силы сожалеют о своем благоразумии, однако ex ante

у них нет иного выбора, кроме осмотрительности.

Условия, которые порождают переходы, согласованные со старым

порядком, не являются необратимыми. Существенную черту демократии

составляет то, что ничто не решается окончательно. Если верховная власть

принадлежит народу, народ может решить ликвидировать все гарантии,

согласованные политиками за столом переговоров. Даже самые

институционализированные гарантии имеют в лучшем случае более или

менее высокую, но никак не стопроцентную надежность. В Чили, Южной

Корее и Пакистане попытки внести изменения в конституции, доставшиеся

в наследство от авторитаризма, пока что терпят неудачу, а в Уругвае

референдуму не удалось отменить самоамнистию, провозглашенную

военными. В Польше условия первоначального соглашения, выработанного

в апреле 1989 г., были раскрыты сразу после выборов в июне 1989 г., а затем

постепенно ликвидированы. Переход через высвобождение побуждает

демократические силы к устранению гарантий, унаследованных от

авторитаризма. Поэтому институциональное наследство по сути своей

оказывается нестабильным.

Конституирование

Представим себе, что высвобождения не требуется: вооруженные силы

распались, как это случилось в Греции и Восточной Германии, или же

поддерживают переход к демократии, как это произошло в ряде вос-

точноевропейских стран. Демократия устанавливается, если конфлик-

тующие политические силы договариваются об институциональной

структуре, которая допускает открытое, пусть и ограниченное, сопер-

ничество, и если эта структура порождает продолжительное согласие. В

связи с этим возникают два вопроса: (1) каковы эти институты? и (2) будут

ли они поддержаны?

Прежде всего отметим, что все переходы к демократии осуществля-

ются путем переговоров: в одних случаях с представителями прежнего

режима, в других - между самими продемократическими силами, со-

здающими новую систему. Переговоры не обязательны при высвобождении,

но они необходимы для конституирования демократических институтов.

Демократию невозможно предписать: она возникает в результате сделок.

Легко построить модель таких сделок. Каждая политическая сила

выбирает ту институциональную структуру, которая способствует про-

движению ее ценностей, проектов или интересов. В зависимости от со-

отношения сил, включая способность некоторых деятелей навязывать

недемократические решения, происходит следующее: либо устанавливается

некоторая демократическая институциональная структура, либо начинается

борьба за диктатуру. Эта модель предполагает гипотезы,

соотносящие существующие силы и объективные условия с порождаемыми

институциональными результатами. В частности, возникающие

институциональные структуры объясняются из условий, в которых со-

вершаются переходы.

Прежде чем развивать эту модель, разберем вопрос об институцио-

нальном выборе. Группы, вступающие в конфликт по поводу выбора

демократических институтов, сталкиваются с тремя общими проблемами:

содержание versus процедура, договор versus соперничество и мажоритарная

система versus конституционализм. В какой степени социальные и

экономические результаты должны быть оставлены непредрешенными

(open-ended), и в какой степени некоторые из них должны быть

гарантированы и защищены независимо от исхода соперничества? Какие

решения следует принимать путем договоренностей, а какие - в ходе

конкретной борьбы? Должны ли некоторые институты, такие как

конституционные трибуналы, вооруженные силы или главы государства,

оставаться арбитрами и стоять над конкурентными процессами, или им

следует периодически выносить электоральные вердикты? Наконец, в какой

степени и каким образом общество должно себя ограничить, с тем чтобы

предотвратить будущие преобразования? Таковы центральные вопросы,

связанные с конфликтами вокруг институтов.

Договоренности проблематичны по той причине, что институты имеют

распределительные функции. Если бы речь шла только об эффективности,

то и вопросе о выборе институтов не возникало бы никаких разногласии; нет

оснований опасаться системы, которая создает для кого-то лучшие условия,

но не ущемляет при этом интересов всех остальных. Но поскольку

экономические, политические и идеологические ресурсы распределяются,

институты оказывают влияние на степень и способ продвижения

конкретных интересов и ценностей. Поэтому предпочтения в отношении

институтов оказываются различными.

Чего же нам ожидать при различных условиях? Обратим внимание на

два условия: участникам известно соотношение сил в тот момент, когда

принимается институциональная структура, и это отношение может быть

неравновесным или же равновесным. Соответственно этим условиям

принимаются определенные типы институтов, они определяют и то,

насколько эти институты окажутся стабильными. Здесь возникают три

гипотезы: (1) если ex ante известно, что соотношение сил неравновесно, то

институты ратифицируют это соотношение, и они устойчивы, только если

сохраняются первоначальные условия; (2) если ех ante известно, что

соотношение сил равновесно, может случиться все

что угодно: начнется долгая гражданская война, будет достигнута дого-

воренность о нежизнеспособных институтах, или стороны придут к со-

гласию относительно институциональной структуры, которая в конце

концов обретает конвенциональную силу; (3) если соотношение сил ех ante

не известно, институты сформируют сильную систему контроля и балансов

и сохранятся несмотря на любые условия. [...]

Выводы

Представленный анализ не носит окончательного характера. Сум-

мируем основные гипотезы.

Первая. Всякий раз, когда ancien regime вступает в переговоры о

передаче власти, оптимальная стратегия демократизации оказывается

противоречивой: она требует компромиссов exante и решительности ех post.

Переходы через высвобождение оставляют институциональные следы:

самое главное, они сохраняют независимость вооруженных сил. Эти следы

можно устранить, но переходы всегда более проблематичны и длительны в

странах, где они являются результатом соглашений со старым режимом. В

Бразилии переход длился дольше, чем в Аргентине; в Польше дольше, чем в

Чехословакии. И там, где вооруженные силы остаются независимыми от

гражданского контроля, это служит постоянным источником

нестабильности для демократических институтов.

Вторая. По-видимому, выбор институтов во время недавних случаев

перехода был во многом случайным и диктовался понятным желанием как

можно быстрее уладить важнейшие конфликты. И есть основания полагать,

что институты, принятые в качестве временных решений, таковыми и

останутся. Следовательно, в новых демократиях постоянно будут возникать

конфликты по поводу их главных институтов. Те политические силы,

которые терпят поражение в результате взаимодействия этих институтов,

будут постоянно ставить вопрос об институциональной структуре на

политическую повестку дня.

Наконец, нас не должна вводить в заблуждение демократическая

риторика тех сил, которые "вовремя" присоединились к оппозиции. Не все

антиавторитарные движения состоят целиком из сторонников демократии:

для некоторых лозунг демократии является лишь шагом к тому, чтобы

пожрать как своих авторитарных оппонентов, так и союзников по борьбе с

авторитарным режимом. Поиски консенсуса часто ; лишь маскируют новое

авторитарное искушение. Для многих демократия - не что иное, как

беспорядок, хаос, анархия. Как заметил 150 лет тому назад Маркс, партия,

защищающая диктатуру, есть Партия По-

рядка. И страх перед неизвестным свойствен не только силам, связанным с

ancien regime.

Демократия - это царство неопределенности; она не занимается

предначертанием будущего. Конфликты ценностей и интересов присущи

всем обществам. Демократия нужна именно потому, что мы не можем

договориться. Демократия - всего лишь система урегулирования

конфликтов, обходящаяся без убийств; это система, в которой есть

расхождения, конфликты, победители и побежденные. Только в авто-

ритарных системах не бывает конфликтов. Ни одна страна, где какая-нибудь

партия дважды подряд получает 60% голосов избирателей, не может

считаться демократией.

Приложение. Методы изучения переходов

Примененный выше подход - всего лишь один из нескольких воз-

можных. А поскольку методы влияют на выводы, полезно поместить его

среди альтернативных подходов. Я не буду давать здесь обзор множества

научных работ, в которых использовались эти подходы. Меня интересует

основная логика альтернативных способов исследования.

Важнейшим является вопрос о модальностях той системы, которая

возникает в конечном итоге. Завершается ли процесс демократией или

диктатурой, новой или старой? Стабильна ли новая демократия? Какие

институты ее составляют? Является ли новая система эффективной,

приводит ли она к существенно важным результатам? Способствует ли она

индивидуальной свободе и социальной справедливости? Таковы вопросы,

ответы на которые мы стремимся получить, изучая переходы.

В целях стилизации назову систему, возникающую как конечное со-

стояние перехода, бразильским термином "Nova Respublica", "Новая

Республика". Отправным пунктом являются предшествующий автори-

тарный status quo, ancien regime и социальные условия, которые спо-

собствовали его возникновению. [...] Следовательно, переход протекает от

ancien regime к Новой Республике.

Подход, превалировавший, вероятно, до конца 70-х гг., состоял в

корреляции свойств исходного и конечного состояний. Этот подход из-

вестен как макроисторическая сравнительная социология, и первые ис-

следования в этой области были проведены Муром (1965), Липсетом и

Рокканом (1967). Применявшийся при этом метод состоял в индуктивном

соотнесении результатов, таких как демократия или фашизм, с пер-

воначальными условиями, такими как аграрная классовая структура.

Стало быть, результат определен условиями, и история идет сама собой, без

всяких усилий.

Этот подход во многом утратил свою популярность, когда на исто-

рическом горизонте появилась возможность демократизации, сначала на юге

Европы, а затем на юге Латинской Америки. Детерминистическая

перспектива не способна была сориентировать политических деятелей

(actors), убежденных, что успех демократизации зависит от стратегии, их

собственной и противников, а не предопределен прошлыми условиями.

Бразильцы не верили, что все их старания напрасны в силу аграрной

классовой структуры страны; испанским демократам в 1975 г. казалось

смехотворным, что будущее их страны раз и навсегда предрешено из-за

относительных сроков осуществления индустриализации и всеобщего

избирательного права для мужского населения. Макроисторический подход

не привлекал даже тех ученых-активистов, которые отрицали

интеллектуальные предпосылки микроподхода, потому что он обрекал их на

политическое бессилие.

По мере развития событий изменялась и научная рефлексия. Было

исследовано воздействие разнообразных черт ancien regime на модальности

перехода. Переходы были классифицированы по "способам". В частности,

было проведено различение между коллапсом авторитарного режима и -

термин избран испанский, и не без оснований - "ruptura pactada", концом

режима, наступившим в результате переговоров. [...]

Обширная литература по этой теме доказывает, на мой взгляд, что эти

исследования не были плодотворными. Оказалось, что найти общие

факторы, давшие толчок либерализации в различных странах, очень трудно.

Одни авторитарные режимы терпели крах после длительных периодов

экономического процветания, другие - после острых экономических

кризисов. Для одних авторитарных систем управления внешнее давление

оказалось уязвимым местом, другие с успехом использовали это давление

для сплочения рядов под националистическими лозунгами. Проблема, с

которой сталкиваются эти исследования, - и масса литературы по

Восточной Европе дает тому все новые и новые примеры, - состоит в том,

что легче объяснить ex post, почему данный режим "должен был" рухнуть,

чем предсказать заранее, когда это должно произойти. Социальная наука

просто еще не может определять глубинные структурные причины и

ускоряющие ход событий условия. И в то время как объяснения с точки

зрения структурных условий удовлетворительны ex post, они бесполезны ex

ante. Больше того, даже небольшая ошибка в определении сроков крушения

режима может обер-

нуться человеческими жертвами. Режим Франко все еще казнил людей в