Анти-Дюринг

О т д е л т р е т и й

СОЦИАЛИЗМ

I. Исторический очерк

[...] Подготовлявшие революцию французские философы XVIII в. апел-

лировали к разуму как к единственному судье над всем существующим. Они

требовали установления разумного государства, разумного общества, требо-

вали безжалостного устранения всего того, что противоречит вечному разу-

му. Мы видели также, что этот вечный разум был в действительности лишь

идеализированным рассудком среднего бюргера, как раз в то время разви-

вавшегося в буржуа. И вот, когда французская революция воплотила в дей-

ствительность это общество разума и это государство разума, то новые уч-

реждения оказались, при всей .своей рациональности по сравнению с преж-

ним строем, отнюдь не аб-

солютно разумными. Государство разума потерпело полное крушение. [...]

Обещанный вечный мир превратился в бесконечную вереницу за-

воевательных войн. Не более посчастливилось и обществу разума. Противо-

положность между богатыми и бедными, вместо того чтобы разрешиться во

всеобщем благоденствии, еще более обострилась вследствие устранения це-

ховых и иных привилегий, служивших как бы мостом над этой противопо-

ложностью, а также вследствие устранения церковной благотворительности,

несколько смягчавшей ее. Быстрое развитие промышленности на капитали-

стической основе сделало бедность и страдания трудящихся масс необходи-

мым условием существования общества. Количество преступлений возрас-

тало с каждым годом. Если феодальные пороки, прежде бесстыдно выстав-

лявшиеся напоказ, были хотя и не уничтожены, но все же отодвинуты пока

на задний план, - то тем пышнее расцвели на их месте буржуазные пороки,

которым раньше предавались тайком. Торговля все более и более превра-

щалась в мошенничество. "Братство", провозглашенное в революционном

девизе, нашло свое осуществление в плутнях и в зависти, порождаемых кон-

курентной борьбой. Место насильственного угнетения занял подкуп, а вме-

сто меча главнейшим рычагом общественной власти стали деньги. Право

первой ночи перешло от феодалов к буржуа-фабрикантам. Проституция вы-

росла до неслыханных размеров. Самый брак остался, как и прежде, при-

знанной законом формой проституции, ее официальным прикрытием, до-

полняясь к тому же многочисленными нарушениями супружеской верности.

Одним словом, установленные "победой разума" общественные и полити-

ческие учреждения оказались злой, вызывающей горькое разочарование ка-

рикатурой на блестящие обещания просветителей. Недоставало еще только

людей, способных констатировать это разочарование, и эти люди явились на

рубеже нового столетия. В 1802 г. вышли "Женевские письма" Сен-Симона;

в 1808 г. появилось первое произведение Фурье, хотя основа его теории бы-

ла заложена еще в 1799г.; 1 января 1800г. Роберт Оуэн взял на себя управле-

ния Нью-Ланарком.

Но в это время капиталистический способ производства, а вместе с ним

и противоположность между буржуазией и пролетариатом были еще очень

неразвиты. Крупная промышленность, только что возникшая в Англии, во

Франции была еще неизвестна. А между тем лишь крупная промышленность

развивает, с одной стороны, конфликты, делающие принудительной необхо-

димостью переворот в способе производства, - конфликты не только меж-

ду порожденными ею производительными силами и формами обмена; а с другой стороны, эта крупная промышленность как раз в гигантском развитии производительных сил дает

также и средства для разрешения этих конфликтов. Если, следовательно,

около 1800 г. конфликты, возникающие из нового общественного порядка,

еще только зарождались, то еще гораздо менее развиты были тогда средства

для их разрешения. Хотя во время террора неимущие массы Парижа захва-

тили на одно мгновение власть, но этим они доказали только всю невозмож-

ность господства этих масс при тогдашних отношениях. Пролетариат, едва

только выделившийся из общей массы неимущих в качестве зародыша но-

вого класса, еще совершенно не способный к самостоятельному политиче-

скому действию, казался лишь угнетенным, страдающим сословием, по-

мощь которому в лучшем случае, при его неспособности помочь самому се-

бе, могла быть оказана извне, сверху.

Это историческое положение определило взгляды и основателей со-

циализма. Незрелому состоянию капиталистического производства, незре-

лым классовым отношениям соответствовали и незрелые теории. Решение

общественных задач, еще скрытое в неразвитых экономических отношени-

ях, приходилось выдумывать из головы. Общественный строй являл одни

лишь недостатки; их устранение было задачей мыслящего разума. Требова-

лось изобрести новую, более совершенную систему общественного устрой-

ства и навязать ее существующему обществу извне, посредством пропаган-

ды, а по возможности и примерами показательных опытов. Эти новые соци-

альные системы заранее были обречены на то, чтобы оставаться утопиями, и

чем больше разрабатывались они в подробностях, тем дальше они должны

были уноситься в область чистой фантазии. [...]

Печатается по: Маркс К-, Энгельс Ф. Соч. Т. 20. С. 267-269.

Развитие социализма от утопии к науке

[...? Пролетариат берет государственную власть и превращает сред-

ства производства прежде всего в государственную собственность. Но

тем самым он уничтожает самого себя как пролетариат, тем самым он унич-

тожает все классовые различия и классовые противоположности, а вместе с

тем и государство как государство. Существовавшему и существующему до

сих пор обществу, которое движется в классовых противоположностях, бы-

ло необходимо государст-

во, т.е. организация эксплуататорского класса для поддержания его внешних

условий производства, значит, в особенности для насильственного удержа-

ния эксплуатируемого класса в определяемых данным способом производ-

ства условиях подавления (рабство, крепостничество или феодальная зави-

симость, наемный труд). Государство было официальным представителем

всего общества, его сосредоточением в видимой корпорации, но оно было

таковым лишь постольку, поскольку оно было государством того класса, ко-

торый для своей эпохи один представлял все общество: в древности оно бы-

ло государством рабовладельцев - граждан государства, в средние века -

феодального дворянства, в наше время - буржуазии. Когда государство на-

конец-то становится действительно представителем всего общества, тогда

оно само себя делает излишним. С того времени, когда не будет ни одного

общественного класса, который надо бы было держать в подавлении, с того

времени, когда исчезнут вместе с классовым господством, вместе с борьбой

за отдельное существование, порождаемой теперешней анархией в произ-

водстве, те столкновения и эксцессы, которые проистекают из этой борьбы,

- с этого времени нечего будет подавлять, не будет и надобности в особой

силе для подавления, в государстве. Первый акт, в котором государство вы-

ступает действительно как представитель всего общества - взятие во вла-

дение средств производства от имени общества, - является в то же время

последним самостоятельным актом его как государства. Вмешательство го-

сударственной власти в общественные отношения становится тогда в одной

области задругой излишним и само собой засыпает. На место управления

лицами становится управление, вещами и руководство производственными

процессами. Государство не "отменяется", оно отмирает. На основании

этого следует оценивать фразу про "свободное народное государство", фра-

зу, имевшую до известной поры право на существование в качестве агита-

ционного средства, но в конечном счете научно несостоятельную. На осно-

вании этого следует оценивать также требование так называемых анархи-

стов, чтобы государство было отменено с сегодня на завтра. С тех пор как на

историческую сцену выступил капиталистический способ производства;

взятие обществом всех средств производства в свое владение часто пред-

ставлялось в виде более или менее туманного идеала будущего как отдель-

ным личностям, так и целым сектам. Но оно стало возможным, стало исто-

рической необходимостью лишь тогда, когда фактические условия его про-

ведения в жизнь оказались налицо. Как и всякий другой общественный про-

гресс, оно становится осуществимым не вследствие осознания того, что существование классов противоречит справедливости, равенству и т.д., не вследствие простого желания

отменить классы, в силу известных новых экономических условий. Разделе-

ние общества на классы - эксплуатирующий и эксплуатируемый, господ-

ствующий и угнетенный - было неизбежным следствием прежнего незна-

чительного развития производства. Пока совокупный общественный труд

дает продукцию, едва превышающую самые необходимые средства сущест-

вования всех, пока, следовательно, труд отнимает все или почти все время

огромного большинства членов общества, до тех пор это общество неизбеж-

но делится на классы. Рядом с этим огромным большинством, исключитель-

но занятым подневольным трудом, образуется класс, освобожденный от не-

посредственно производительного труда и ведающий такими общими дела-

ми общества, как управление трудом, государственные дела, правосудие,

науки, искусства и т.д. Следовательно, в основе деления на классы лежит

закон разделения труда. Это, однако, отнюдь не исключало применения на-

силия, хищничества, хитрости и обмана при образовании классов и не ме-

шало господствующему классу, захватившему власть, упрочивать свое по-

ложение за счет трудящихся классов и превращать руководство обществом в

усиленную эксплуатацию масс.

Но если разделение на классы имеет, таким образом, известное ис-

торическое оправдание, то оно имеет его лишь для известного периода и при

известных общественных условиях. Оно обусловливалось недостаточностью

производства и будет уничтожено полным развитием современных произво-

дительных сил. И действительно, упразднение общественных классов пред-

полагает достижение такой ступени исторического развития, на которой яв-

ляется анахронизмом, выступает как отжившее не только существование то-

го или другого определенного господствующего класса, но и какого бы то

ни было господствующего класса вообще, а следовательно, и самое деление

на классы. Следовательно, упразднение классов предполагает такую высо-

кую ступень развития производства, на которой присвоение особым обще-

ственным классом средств производства и продуктов, - ас ними и полити-

ческого господства, монополии образования и духовного руководства, - не

только становится излишним, но и является препятствием для эконо-

мического, политического и интеллектуального развития. Эта ступень те-

перь достигнута. Политическое и интеллектуальное банкротство буржуазии

едва ли составляет тайну даже для нее самой. [...]