2.2. Права женщины в браке

Месопотамский брак, как правило, был построен на принципе моногамии и патриархата. Однако, при наличии определенных обстоятельств: болезнь жены (ст. 148): «Если человек взял жену, а ее постигла проказа, и он захочет взять другую, то он может взять...», женитьба на жрице, непристойное поведение жены, дающее основание к разводу с ней (ст. 141): «…Если ее муж сказал: "Я ее не оставлю", то ее муж может взять в жены другую женщину, а эта женщина должна жить в доме своего мужа как рабыня») муж мог взять побочную жену (наложницу) либо рабыню, но ни одна из них не пользовалась равными правами с законной супругой [4, с. 74]. Ст. 146: «Если человек взял в жены надитум, а она дала своему мужу рабыню и та родила сыновей, а затем эта рабыня стала равнять себя со своей госпожой, то, так как она родила сыновей, ее госпожа не должна продавать ее за серебро, она может наложить на нее рабский знак и причислить ее к рабыням» и 147: «Если она сыновей не родила, ее госпожа может продать ее за серебро» [9]. Целью таких браков являлось рождение детей, которые унаследуют семейной имущество и будут поддерживать культ предков.

Верховная жрица, по-шумерски называемая «ниндингирра» (по-аккадски «энту»), была связана обетом бездетности, но могла вступать в брак. Ступенью ниже стоял ряд жриц, в частности «надитум» (акк. "бесплодная"), связанная тем же обетом и получавшая за осуществление своих обязанностей надел из царской земли. Эти жрицы могли, однако, привести мужу – поскольку он желал иметь детей – либо жрицу низшего ранга, называемую шугетум (акк. вторая (неравноправная первой) жена), либо рабыню; рождаемые ими дети считались рожденными в браке. Некоторые из жриц низших рангов занимались храмовой проституцией – «блудницы»; они также имели право вступать в брак.

Обратимся к ст. 144: «Если человек взял в жены надитум, и эта надитум дала своему мужу рабыню и дала ему иметь сыновей, а этот человек захочет жениться на шугетум, то этому человеку не должны разрешить, он не может взять себе шугетум» [9]. В некоторых переводах слово «шугетум» заменяется на «наложницу», а надитум приравнивается к бесплодной женщине.

Но если же жрица не предоставила рабыню, то муж вопреки ее воле мог взять шугетум (ст. 145), так что выбор оставался за самой женщиной.

Шумерская и старовавилонская женщина была как в юридическом, так и в общественном отношениях более свободной, чем позже женщина ассирийская или римская. Согласно шумерским законам о семье, отец и мать в отношении детей пользовались равными правами. Вавилонская женщина могла выступать в суде в качестве стороны или свидетеля, занимать различные общественные должности, например, быть писцом или членом судебной коллегии.

Женщины в вавилонской семье – самостоятельная хозяйка в семье, а вне последней – граждански полноправная личность [4, с. 74]. Выходя замуж, она может через особую оговорку в брачном договоре (в этом случае он был письменным) отказаться от ответственности за добрачные долго мужа (ст. 151), при этом муж ни при каких условиях не отвечает за долги жены до вступления ее в его дом. Сравним с 32 статьей САЗ: «Если женщина еще живет в доме своего отца и если подарки ее ей уже даны, то, принята ли она в дом своего свекра, или не принята, она должна отвечать за долги, прегрешения и преступления своего мужа».

Приданое остается ее собственностью и после выхода замуж находится лишь в пользовании мужа [4, с.74]. В случае продолжительной служебной отсрочки мужа и если дети еще малы, жена заведует домом.

Обратимся к 143 ст. ЗХ: «Если она не блюла себя, была гулящей, дом свой разоряла и унижала своего мужа, эту женщину должны бросить в воду». Слова "станет разорять свой дом" могут свидетельствовать о том, что замужние женщины в древнем Вавилоне могли наравне с мужчинами заниматься торговыми делами и распоряжаться средствами семьи по-своему усмотрению, естественно на благо семьи. В этом же случае она могла, так сказать копить свои собственные средства по вполне понятным причинам.

Так как в браке большую роль играло имущество, то Законы Хаммурапи подробно рассматривают вопрос о имущественных отношениях между супругами: о приданом и брачном выкупе (п. 159 – п. 164), о раздельной ответственности по долгам, возникшим до брака (п. 151 – п. 152), об имуществе жены, о котором сказано в п. 150, который сам по своему содержанию очень оригинален: "Если человек подарит своей жене поле, сад, дом или движимое имущество и выдаст ее документ с печатью, то после смерти ее мужа ее дети не могут требовать от нее ничего по суду; мать может отдать то, что будет после нее своему сыну, которого любит, брату она не должна отдавать". Эта статья говорит, что женщина в Вавилоне могла иметь свое личное имущество, принадлежащее только ей и которым никто, кроме нее, не мог распоряжаться. Не случайно в статье упоминается, что муж должен выдать ей документ, который подтверждает право ее владения. Наследственного права на это имущество тоже никто не имел [14].

Закон проявляет большую заботу о чести семейного очага и сурово карает преступления против семейной нравственности, конечно же, со стороны жены. Одним из примеров служит ст. 153: «Если жена человека позволила убить своего мужа ради другого мужчины, то эту женщину должны посадить на кол» [4, с.75].

За прелюбодеяние наказывалась лишь жена, так как оно рассматривалось как самое грубое нарушение прав мужа и умаление его общественного положения. По 129 статье жену и ее соблазнителя должны были связать и бросить в воду, но если муж прощал жену, то и царь щадил своего раба. Если жену обвиняло третье лицо, то она должна была ради своего мужа подвергнуться ордалии водой (ст. 132).

Если муж обвинил жену в прелюбодеянии, но не поймал с поличным, то она не наказывалась, поскольку произносила клятву «перед богом» о своей невиновности (ст. 131). А отказ от ордалии либо клятвы был равносилен признанию вины.

Как мы видим, относительно женской репутации Хаммурапи доверяет мужу меньше, чем постороннему человеку, учитывая такой фактор, как ревность.

Законы Хаммурапи предусматривают также защиту женщины в случае изнасилования. Ст. 130: «Если человек насильно овладел женою другого человека, которая еще не познала мужчину и которая еще проживала в доме своего отца, и возлежал на ее лоне, и его схватили, то этот человек должен быть убит, а женщина должна быть оправдана»

Особое значение имеют ст. 133–135. Обратимся к 133: «Если человек был взят в плен, а в его доме имеется пропитание, то его жена должна до освобождения мужа беречь свое тело, в дом другого она не должна вступить. Если эта женщина не берегла свое тело и вошла в дом другого, то эту женщину должны уличить и бросить ее в воду». Если же в доме нет пропитания, то она может вступить в дом другого человека, если, когда она родит детей, муж объявится, то она должна вернуться к нему; дети же идут за своими отцами. Здесь Хаммурапи поступил достаточно мудро, включив в судебник такую статью, т.к. в условиях частых войн того времени, пленение, видимо, случалось достаточно часто, а при условии, что большинство семей жило, скажем так, ниже среднего уровня и мужчина был обычно единственным кормильцем, то отсутствие подобной статьи могло привести просто к сильному сокращению населения и, соответственно, падению сил государства.

Но уже совсем другая ситуация, когда муж не попал в плен, а бежал со своего поселения (ст. 136). В этом случае женщина остается со своим новым мужем, так как бегство из общины – "презрение своего поселения" – уничтожает даже семейные (тем более, очевидно, и имущественные) права беглеца. Из ст. 136 видно, что принадлежность к общине была не только правом, но и обязанностью каждого "авилума", и покидать общину он мог только с ее разрешения.

Смертной казнью также карается кровосмешение свекра с невесткой, по ст. 155 наказывается только первый и то при условии, что уже «его сын познал ее», в этом случае свекра бросают в воду. Если же «сын не познал», то свёкр ей должен отвесить полмины серебра, вернуть приданое и она может по сердцу себе выбрать мужа. Отметим еще ст. 157: «Если человек возлежал на лоне своей матери после смерти отца, то их обоих должно сжечь», а если мужчина познал свою дочь, то его должны только изгнать из общины. По 158 статье человека, который после смерти своего отца был схвачен на лоне своей мачехи, родившей детей, должны изгнать из дома отца.

Своеобразная логика распределения наказаний в ст. 154–158, по-видимому, такова: кровосмешение карается по ритуальным соображениям (аккадцы, как и большинство людей архаики, полагали, что любой сексуальный акт может и должен резонировать в окружающем мире, отражаясь на его плодородии и воспроизводимости всех его элементов. Именно эффект такого резонанса использовался в обряде "священного брака". Соответственно, кровосмешение грозило возмущением, нарушением, а то и обрывом – в случае инцеста родной матери с сыном, скорее всего, закольцеванием "силовых линий" плодородия). С другой стороны, караются покушения на женщину, являющуюся чужой собственностью. В итоге отец, как собственник дочери, за связь с ней карается существенно слабее, чем сын – за связь с матерью (собственностью его покойного отца), и в точности так же, как сын – за связь с мачехой (покушение на собственность покойного отца, не связанное, однако, с ритуальными опасностями). Состав преступления ст. 155 является посягательством на собственность сына и карается соответственно; а поскольку в ст. 156 реальной собственностью сына невеста еще не стала, оснований применять такое наказание нет. Как видим, Хаммурапи (или обычное право, которым он мог в данном случае руководствоваться) скрупулезно взвешивал тяжесть преступления, учитывая все факторы.

Намного мягче закон относится к супружеской неверности со стороны мужа: ему грозит только развод с материальным ущербом.

Совершенно иное положение было у среднеассирийской женщины.

Как и в Вавилоне, женщина в Ассирии – либо собственность отца или мужа, либо полноправный самостоятельный член общества, заведомо отрезанный от семейной жизни (храмовая блудница и т.д.). САЗ знают оба эти статуса, от которых в некоторых случаях может зависеть степень наказания.

Патриарх располагал огромной властью над своим "домом", в одинаковой степени будучи "господином" своих родичей и рабов, в том числе своей жены (А ст. 14, 16, 36, 37, 45), незамужней дочери (А ст. 43, 55, 56), наложницы (А ст.41), невестки (А ст. 30, 33, 43). Указанное правовое положение мужа прослеживается также во всех разделах о наказаниях за правонарушения, совершенные женщинами или против них, о заключении браков, определении имущественных отношений супругов, прав на детей. Патриархальная власти главы семьи на личность домочадцев простиралась вплоть до права отдавать их в качестве заложников за долги [5, с. 298], что в некоторых случаях приравнивалось к продаже в рабство, если ашшурец или ашшурийка были взяты за полную цену, а таком случае заимодавец может их бить, таскать за волосы, калечить. Жене только нельзя просверливать уши, как это можно сделать кабальному рабу.

Но должник, отрабатывающий свой долг кредитору, не был рабом. Об этом свидетельствуют те статьи ЗХ, которые ограничивают срок отработки долга тремя годами, по их истечении должник освобождался из дома кредитора (ЗХ, ст.117). Смерть от дурного обращения заложенного за долги сына должника в доме кредитора влекла за собой смерть сына кредитора (ЗХ, ст.116). Не мог безоговорочно распоряжаться человеком, отданным в залог, и кредитор по САЗ. Он не имел права продать в жены отданную ему в залог девушку без разрешения ее отца, не мог подвергать телесному наказанию заложенного человека. Лишь при неуплате долга, когда должник переходил в собственность кредитора, он мог безнаказанно избивать его и даже продавать в рабство за пределы Ассирии.

Положение женщины, соответственно, было крайне приниженным, а семейное законодательство – весьма свирепым [6, с. 76].

Патриархальный характер семьи, отраженный в законах, обуславливает большие требования к жене в отношении верности мужу, чем ЗХ. Согласно ст. 36, отсутствующего без уважительной причины мужа жена должна была ждать 5 лет. Значительное смягчение сроков, условий последствий отсутствия мужа установлено лишь для положения, когда муж-воин захвачен врагами. Если у жены, лишившейся в таких условиях мужа, нет ни свекра, ни детей, то она должна быть верна мужу 2 года, причем, если у жены нет пропитания, то в зависимости от того был ли ее муж воином с наделом от дворца, либо наемником, выступившим в поход за лицо, обязанное службой, она в праве требовать содержания либо от дворца, либо от нанимателя ее мужа, при условии исполнения его работы на них. Если же муж нес царскую службу от общины за поле или дом, то жена мужа, взятого врагом, вправе потребовать через суд, чтобы община отдала в аренду с передачей ей доходов служебное поле или дом ее мужа, для прокормления на 2 года, и получить документ об этом. После истечения двух лет она может поселиться у любого мужа, получив документ, как вдова [4, с. 76]. Выданное ей поле и дом при этом, по-видимому, продаются на сторону. Если вернется муж, то он вправе забрать жену, но дети от второго брака, как и по ЗХ, остаются со своим отцом. Первый муж вправе либо получить или выкупить поле и дом, сданные судом в аренду, возместив арендатору расходы, либо получить новое повинностное поле и дом, поступив вновь на царскую службу. Если же муж умрет на чужбине, царь может отдать его повинностное поле куда захочет (ст. 45).

Исключительность господства мужа над женой в Ассирии доводилась до права мужа требовать, чтобы даже лицо жены вне дома всегда закрыто, чем сохранялась и ее верность, и ее достоинство, как жены «человека», т.е. действительной жены. При желании ашшурца закрыть наложницу, он «должен созвать 5–6 однообщинников и «закрыть» ее в их присутствии, говоря: «Она – моя жена». После этого она – его жена. Наложница, которая не была "закрыта" при свидетелях, чей муж не сказал: «Она – моя жена», – не супруга, но наложница» (ст. 41).

По САЗ "правосудие" в отношении жены было в основном в руках мужа, который мог или простить ее, или наказать. Муж мог взять на себя ответственность за жену в случае кражи, а мог выкупить и сам нанести ей увечья, это видим по ст. 5: «…Если угодно ее мужу, то он отдаст краденое и тем выкупит свою жену, и он отрежет ей уши. А если ее мужу неугодно выкупить ее, хозяин украденной вещи может сам забрать воровку (в рабыни) и отрезать ей нос».

В некоторых статьях степень тяжести преступления также зависела от социального положения как преступника, так и потерпевшего, также их пола, семейного статуса. Вот например, сравнительно меньшее наказание следовало за изнасилование незамужней, чем замужней женщины (ст. 55 и 12). В первом случае «отец девушки может взять жену человека, обесчестившего девушку, и предать ее бесчестию. Он не обязан возвращать ее мужу, может ее забрать. Отец может отдать в жены свою обесчещенную дочь обесчестившему ее» [11, 236], во втором же случае мужчину надлежало убить. Даже если «человек поднял руку на замужнюю женщину и ее потискал, и его в этом обвинили и уличили, ему должно отрезать палец. А если он поцеловал ее, нужно притянуть его нижнюю губу к лезвию топора и отрезать ее».

Законы рассматривают еще ситуацию и другую, как в ст. 14 – посягательство на женщину, не оказавшую должного сопротивления (так что изнасилования как такового здесь нет), но не замышлявшую измены специально.

Интересной является САЗ ст. 16: «Если человек познал замужнюю женщину вследствие дурноты ее уст, то для мужчины наказания нет. Муж может покарать свою жену, как ему угодно. Но если тот овладел ею силой, и его клятвенно обвинили и уличили, то его наказание должно быть таким же, как и замужней женщине», т.е., видимо, она заигрывала с ним и не сказала, что она замужем, но физическому посягательству на нее все же сопротивлялась. Если эта интерпретация правильна, то женщина карается здесь, по сути, за "провоцирующее поведение" как таковое. Как видно, ассирийцы весьма тонко дифференцировали прегрешения в этой сфере.

За измену, при условии, что мужчина знал, что женщина замужем, карались оба смертью.

За кражу имущества в доме покойного мужа жену приговаривали к смертной казни, если он жив, то сам решает как ее наказать (А ст.3).

Как и в ЗХ, так и в САЗ широко используются наказания по принципу талиона (око за око, зуб за зуб). Эта тенденция прослеживается и в ст. 50: «Если человек ударил жену человека и причинил ей выкидыш, должно поступить с женой человека, причинившего выкидыш жене другого человека, так, как он поступил с ней. За ее плод он должен возместить жизнь за жизнь. Если же эта женщина умерла, человека должно убить, а за ее плод он должен возместить жизнь за жизнь. А если муж этой женщины не имел сына, а тот ударил его жену, и она выкинула, за плод ее ударившего должно убить, но если ее плод – девочка, он должен возместить жизнь за жизнь».

Заключительной в этом разделе, интересующей нас, статьей является 59: «Сверх наказаний для жены человека, записанных в табличке, человек может бить свою жену, таскать за волосы, повреждать и прокалывать ее уши. Вины в том нет».

В целом положение замужней женщины в Вавилонии было гораздо лучшим, чем в других древних обществах, например, в Ассирии. Хотя ЗХ устанавливают достаточно суровые кары за «безнравственное поведение женщины», они в то же время ограждают ее от произвола мужа, а также признают за ней известную дееспособность [15, с. 31].

Тем не менее в САЗ отразилась тенденция к утверждению частной собственности и связанному с ним уменьшению власти большесемейных структур в пользу их членов, в том числе частичное улучшение положения женщины.