2. Генезис и эволюция критериев банкротства в Российской империи
Законотворческая деятельность, регулирующая отношения несостоятельности в Российской империи, характеризуется следующими этапами. Первый устав был принят в 1740 году. В течение второй половины ХVIII века появлялись многочисленные проекты законодательного оформления отношений несостоятельности (1753, 1763, 1768), из которых ни один не стал законом. В декабре 1800 г. император Павел I принял Устав о банкротах, в котором подробно были изложены критерии и последствия банкротства. Банкротом считался тот:
кто сам объявлял в суде о своей неплатежеспособности;
кто делал это в ответ на публичное требование нотариуса;
на кого в суд поступали неоплаченные векселя, контракты и другие обязательства, причем должник в течение трех дней не являлся в суд для оплаты и не присылал поверенного;
кто, несмотря на свою явку в суд, не смог погасить задолженность в течение 1 месяца.
В основу понятия несостоятельности легла неоплатность, то есть недостаточность имущества для покрытия всех долгов. Закон делится на две части: для купцов и другого звания людей, имеющих право обязываться векселями, и для дворян и чиновников. Таким образом, в первом русском законодательном памятнике конкурсного права устанавливалась разница между несостоятельностью торговой и неторговой, причем каждая из них определялась особыми постановлениями.
Критерии банкротства сохранились и в Уставе о торговой несостоятельности 1832 года, который с небольшими изменениями применялся до 1917 г.
В русской хозяйственной практике личная ответственность за банкротство первоначально определялась фактом несостоятельности, а эти понятия различались. Традиционно банкротством следовало считать несостоятельность, сопряженную с таким виновным поведением должника, который причиняет или ставит цель причинить вред кредиторам.
Указывая на различия между данными понятиями, А.Х. Гольмстен указывает, что в «трех пунктах займодавец может обмануться трояким образом: 1) должник, будучи «добрым» человеком впадет в несостоятельность; 2) будучи состоятельным, станет «плутом» и объявит себя банкротом; 3) в одно и то же время окажется «плутом» и несостоятельным»69. Здесь можно проследить разграничение между «плутом» (банкротом) и добрым человеком, впадшим в несостоятельность.
Несостоятельность, по дореволюционной терминологии, могла быть «несчастная», «неосторожная», «злостная, или злонамеренная». Неосторожная и злостная несостоятельность в Уставе были объединены под названием банкротство.
Рис. 11. Классификация несостоятельности
«Несчастной» признавалась несостоятельность, когда должник становится неоплатным не по собственной вине, а вследствие непредвиденных обстоятельств (отнюдь не всегда рыночного характера) - стихийное бедствие, начало военных действий, несостоятельность партнеров. В данном случае уголовная ответственность не применялась, должник не заключался под стражу, а все долги, которые невозможно было получить за счет продажи его имущества, считались погашенными. Если судом устанавливались признаки «неосторожной» или «злостной» несостоятельности, лицо привлекалось к уголовной ответственности за банкротство.
Дореволюционное уголовное право России выделяло банкротство простое или «расточительную несостоятельность» и тяжкое или «корыстное» банкротство
Рис. 12. Классификация, истоки и степень наказания при банкротстве
Выделялись два источника простого банкротства: - вследствие расточительности, т.е. в чрезмерности по состоянию имущественных средств виновного расходов, производимых им лично для себя, по дому или торговым операциям (например, на рекламу) и даже на благотворительные дела; в результате несоблюдения обычных мер осторожности, необходимых для сохранения своего имущества (нестрахование груза) или в легкомысленном ведении дел, что приводило к неплатежеспособности.
Преступность здесь определялась тем, что виновный не соблюдал самых элементарных требований, по общему мнению необходимых для каждого добросовестного хозяина, и тем самым ставил в опасность имущественные интересы доверявших ему кредиторов.
Под «корыстным» или «злостным» банкротством понималось умышленное сокрытие собственного имущества должником, впавшим в несостоятельность, с целью получения имущественной выгоды, избежав платежа кредиторам. «Злостный банкрот есть тот, кто умышленно приведет себя в банкротское состояние в том намерении, чтобы всем воспользоваться одному, что другим может обратиться в убыток или в разорение, кто, не заплатят своих долгов, запишется каким-либо поиском в солдаты или пострижется в монахи».
В случае признания торговца, а позднее и предпринимателя, банкротом последнего брали под караул, а на все имущество накладывали арест. Причем по специальному указу, имущество банкрота разыскивалось не только в России, но и в других странах. Только после разыскания имущества и его описи разрешался конкурс - собрание кредиторов для распределения имущества и суммы денег. При этом из конкурсной массы в современных терминах, исключалось имущество жен и детей банкрота.
Наказывалось простое банкротство тюремным заключением на срок от 8 до 16 месяцев, как говорил закон, «по требованию и усмотрению заимодавцев»70 с последующим лишением права вести, какую-либо торговлю. При этом, все неудовлетворенные долги оставались. И они взыскивались в течение всего последующего времени. Наказуемость «корыстного», или тяжкого, банкротства различалась для торговцев (ссылка на поселение) и неторговцев (лишение свободы на срок от 1,5 до 2,5 лет).
В дореволюционной России, в случае банкротства законом предусматривалось всего две процедуры: а) административное (опекунское) и б) конкурсное управление. Следует отметить, что административное (в современной интерпретации внешнее) управление вводилось только при наличии возможности покрытия должником не менее 50% от общего долга.
Согласно Уставу о торговой несостоятельности, торговец, дела которого пришли в упадок, мог, во избежание признания банкротом, обратиться к своим кредиторам с предложением рассрочить ему уплату долгов и принять участие в ведении его организации. Кредиторы, согласившиеся на участие в данной процедуре, должны были выделить нескольких уполномоченных из своей среды для участия в управлении организацией. Вместе с должником они составляли администрацию. Взаимоотношения членов администрации строились на основании утверждаемого собранием кредиторов договора. Соблюдение условий этого договора считалось обязательным лишь для кредиторов, участвовавших в его заключении. Что же касается кредиторов, не присоединившихся к соглашению, то за ними признавалось право возбудить дело о признании должника несостоятельным71.
После того как суд выносил определение о несостоятельности должника, в обязательном порядке троекратно публиковались объявления в центральной прессе на русском и немецком языках, суде и в органах самоуправления.
На основании этих объявлений запрещались любые операции с движимым и недвижимым имуществом банкрота. Кредиторы должны были обращаться со своими требованиями в суд.
Законом устанавливалось несколько сроков предъявления претензий: для местных кредиторов - две недели, для иногородних - до четырех месяцев, для иностранцев - год.
Порядок удовлетворения требований предполагал следующую очередность:
Долги церкви, неуплаченные налоги и сборы, долги обеспеченные залогом, жалование работникам или служащим за шесть месяцев (если они его не получали) и т.д. В случае невозможности полного удовлетворения всех долгов первой очереди, приоритет отдавался церковным долгам. Они удовлетворялись полностью, а прочие по соразмерности.
Государственные и частные долги, которые были признаны бесспорными. Они все удовлетворялись по соразмерности.
Спорные долги, требующие судебного решения.
Долги, не предъявленные в положенный срок. Их удовлетворяли только в случае полного погашения предшествующих очередей.
До реформ Александра II практиковалась посадка злостного должника в долговую тюрьму - «яму».
Выделяют несколько проблем правового применения законодательства о банкротстве.
Во-первых, основным критерием возбуждения дела о банкротстве служила неплатежеспособность как таковая, т.е. недостаточность имущества должника, что можно было доказать лишь после составления его описи, оценки и продажи, что неизбежно влекло значительные72 расходы труда и времени.
Во-вторых, заведомая ограниченность установки на неплатежеспособность во многом искажала процессы банкротства по мере развития производительных сил. Предполагаемая прямая связь между неплатежеспособностью и банкротством (не всегда из нее следующая на практике) опровергалась рядом случаев, когда кредиторы получали полное удовлетворение своих требований даже с процентами, а после уплаты всех долгов оставались денежные средства. В результате таких завышенных требований к общей устойчивости организации увеличивались общие издержки общества от банкротства не только неплатежеспособных, но и состоятельных предпринимателей.
В результате эти два фактора - потребность в приемлемой скорости решения дел о банкротстве, а также правильно понятые интересы экономического оборота - продиктовали необходимость отказаться от неплатежеспособности как необходимого и достаточного условия несостоятельности и перейти на позиции другого критерия - неспособности совершать платежи, что более точно обосновывало надвигающееся банкротство. Эволюция критериев была продиктована ходом экономического развития России.
В пользу принятия за основной критерия неспособности платить по своим обязательствам говорили не только теоретические соображения - этот подход был созвучен большинству зарубежных стран.
Исключая Англию и Бразилию, большинство иностранных государств принимали к концу XIX века за основной критерий несостоятельности принцип прекращения платежей, который являлся главенствующим, но не единственным.
В ряде стран присутствовал другой, характерный для своего времени критерий несостоятельности - бегство должника (Испания, Перу, Португалия, Румыния, Швейцария).
Указанный критерий несостоятельности (бегство должника) это своеобразный мост от несостоятельности к банкротству с точки зрения понимания этих явлений в дореволюционной России.
Таким образом, банкротство слагалось из двух элементов:
- несостоятельность как экономическая сторона дела, регулируемая гражданским правом, и
- банкротное деяние как уголовно-правовое понятие. Несостоятельность, критерием которой сначала являлось такое состояние имущества, которое давало возможность предположить его недостаточность для равномерного удовлетворения кредиторов; затем неплатежеспособность; позже - фактическое прекращение платежей являлись аналогами современного понимания банкротства.
Банкротство же как деяние в форме осложнения несостоятельности в дореволюционном понимании являлось уголовным преступлением.
Таким образом, несостоятельность была необходимым, но не достаточным условием банкротства. А последнее становилось все менее частым явлением по мере развития производительных сил в целом и кредитно-денежных отношений, в частности.