Предание о белом шамане

Мой отдаленный предок («ёбюгэм») Максим был белый шаман («айны ойуна»). Его отец Лэнгкэ-Огонньор (Л. старец ), про которого рассказывают, что он носил шапку, сшитую из семи заячьих шкур. Этот старик бежал из Якутского края на Вилюй во время войны («кыргыс сагана»). Он, оставив своего ребенка (будущего шамана Максима) на том берегу речки Танара, сам пришел к озеру Тысыкаччы к тунгусам, чтобы попросить у них землю для поселения. Плач ребенка, оставленного у Танара, был отчетливо слышел около озера Тысыкаччы. Такой был громкий голос у этого ребенка. Расстояние между этими пунктами десять верст. Сам старик пришел к тунгусам, тоже услышав стуки рогов их оленей.

В древние времена человек, который сражался («турууласар киси»), имел обыкновение не дотрагиваться к пище голыми руками, а брал ее ножом или ложкой, чтобы не смочить пальцы. Иначе бы мокрые пальцы скользили бы с тетивы. Поэтому, чтобы узнать с какими намерениями пришли незнакомые люди, местные жители ставили в берестяном черпаке вареную рыбу и издали наблюдали, как они будут кушать. Если они ели рыбу голыми руками, то решали, что пришли с мирными намерениями.

Тунгусы указали (или отвели) старику Лэнгкэ одно озеро, которое и теперь носит его имя. Тут он и поселился.

Его сын Максим-шаман был судьей, имеющий особый знак – маамык («маамыктах суджуйа») . Он имел семь жен. Рассказывают, что жены в его отсутствие дрались между собой, но когда приходил муж, делали вид, что живут мирно и друг дружке перебирали волосы.

От Максима родился Илья-Князь, от Ильи родился Петр-князь. У Петра-князя общее количество его скота достигало до 700 голов. Петр-князь мой дед. Его сына, моего отца, звали Дмитрием; он тоже был князем.

___________________________

ГЛАВА ПЯТАЯ

Промысел шаманских духов

Горохов Митрофан 39 лет,

Чириктейского наслега,

Дюпсинского улуса.

Декабрь 1924 г., г. Якутск

Древний шаман юрюнг-бас

В древности, когда мы были «саха» (Дословно – «когда мы были якутами»; рассказчик поясняет эту фразу – «когда мы еще не приняли русской веры»), в Чириктейском наслеге (Дюпсюнского улуса) проживал шаман по имени Юрюнг-Бас (Белая Голова). Его местожительство было у озера Табын-Эбэ; имел он жену и дочь.

Он, состарившись, тяжело захворал. Перед смертью велел сказать всем своим родичам:

«Настал день моей смерти, пусть мои сородовичи («аймах-тарым, агам ууса ») придут последний раз свидеться со мной! Каждый шаман после смерти превращается в духа («юёр»). Поэтому, хотя и умру, но не исчезну совсем, все-таки буду существовать и не допущу до них мелких бесов «абаасы»!».

Однако, не смотря на это (убедительную просьбу), ни один из его сородичей не пришел видеться с ним. Все его имущество заключалось в одной корове, в собаке темно-бурой, волчьей масти («тимир кюёрт ыт») и в одной волосяной сети. Промышляя этою сетью рыбу, он прокрамливался в продолжение всей своей жизни.

Огорченный (невниманием своих сородичей) обратился к жене-старухе с таким предсмертным распоряжением:

«Вырой яму в середине юрты и скати туда мой труп. В изголовии положи мою волосяную сеть; затем убей собаку волчьей масти и похорони вместе у моих ног. Там лежа, я буду излавливать в сеть своих кровных родственников, а собака будет разыскивать их следы».

Старуха распорядилась так, как он сказал.

Рассказывают, что после своей смерти он воочию в виде вихря входил в дома своих родичей, а сеть его протягивалась через окна. Иногда же он показывался проезжим путникам в обыкновенном облике с сетями на плечах, ведя на поводу свою собаку.

В старину проезжая дорога пролегала как раз мимо его двора. Так как дух этого шамана пугал проезжающих, трактовую дорогу позже проложили по восточному берегу озера Табын Эбэ.

Когда среди якутов распространилась христианская вера, в той местности построился храм по имя Троийы и стал разноситься звон колокола, дух этого шамана перестал показываться людям и совершенно исчез. По рассказам, чуткие люди – духовидцы («ичээн джон») раньше часто слышали грохот его бубна. Затем так же говорят, что побежденный и преследуемый другими шаманами мать-зверь шамана прибегал и прятался у могилы упомянутого Юрюнг-Бас. К его могиле ни один шаман не смел приблизиться.

Борисов Василий,

1-го Кангаласского наслега

Мархинского улуса.

7 марта 1925 года