Легенда о шамане, рожденном два раза

(Первую вариацию это легенды см. «Легенды о шаманах» ч. I. 29—32 стр.)

В древности в Таастахском наслеге Намского улуса жил белый шаман («айыы ойуна») Арбаанча.

Про него я слышал следующий рассказ.

Он будто бы родился и жил дважды В первый раз прожил простым человеком и имел двух старших братьев. У них был конь рыже-пегой масти. Будущий шаман, достигнув отроческого возраста, неожиданно умер. Старшие братья с плачем похоронили его на высоком мысу, недалеко то своей юрты, чтобы постоянно иметь его могилу пред глазами.

Но однако мертвец оставался в полном сознании, не имел только сил сказать что-либо.

У древних людей был обычай при смерти человека резать «садага», убивать на могиле коня. Мясо коня делили между собравшимися. Так же поступили и тут. Вдоволь наплакавшись, разошлись.

Вдруг до слуха погребенного человека донесся громкий рев пороза. Звуки доносились откуда-то с севера; притом казалось, что бык приближался к нему. Подойдя к могиле, пороз стал взрывать рогами землю. Ковырнул раз, два, а на третий раз, угодив рогами в гроб, вытащил и бросил его в поле. Затем, подойдя к трупу, поднял на рога, как бы испытывая его тяжесть. Опустив мертвеца на землю, бык с ревом пошел обратно на север.

Лежа тут, этот человек видел воочию дом своих братьев, но не было силы подняться, идти или что-либо сказать. Вдруг с южной стороны неожиданно прилетел дятел. Он покатался по земле и, взяв мертвеца на спину, полетел наверх. Вот они долетели до жилого места, где имелись какие-то хозяйственные постройки, но весь двор был покрыт льдом. Лежа тут, мертвец услыхал голос, раздавшийся внутри дома. Какой-то человек говорил:

«Принесите его и положите на мои ладони! Может быть это человек, прибывший с назначением быть у нас»?

Тотчас же выскочили темные фигуры людей с белыми, как лед глазами. Подняв, внесли его в дом и положили на ладонь одного старца. Тот, подержав на весу, сказал:

«Эй, детки, теперь у нас не будет недостатка в еде и в пище (т. е. из него выйдет хороший шаман), вынесите и бросьте его на самое верхнее гнездо»!

Затем стала прилетать какая-то большая птица, похожая на орла («ёксёкю курдук джюсюннээх»), и начала его высиживать. По мере того, как птица высиживала, он со дня на день становился все меньше и меньше. Наконец стал величиной с птичку. Однажды, лежа в гнезде, он услышал женский плач. Судя по голосу, какая-то женщина поднималась снизу.

Он решил выглянуть из гнезда и обозреть окружающую местность: эта верхняя страна, куда снизу вел особый подъем наподобие лестницы. Спустя некоторое время, далеко внизу раздавались звуки бубна. По-видимому, поднимался шаман с камланием. Наконец показался он сам и, приставив ладонь к виску, бросил взгляд в сторону человека, воспитываемого в гнезде. Это обстоятельство почему-то очень не понравилось последнему.

Затем шаман обратился к Джылга-Хаану с молением:

«Я у вас укачивался в среднем гнезде. Женщину, взятую вами, верните мне!»

Тотчас же раздался голос:

«Вручите ему, этакому чудовищу»!

Взяв женщину (ее душу), шаман спустился обратно. Та женщина (больная), наверное, выздоровела.

Между тем парень, лежа в своем гнезде, продолжал уменьшаться, пока не стал величиной с маленькую бабочку, но в то же время хорошо слышал все, что говорили внутри дома. Наконец раздался там громкий голос:

«Исполнились все сроки для парня, возьмите его и спустите на среднюю землю»!

Тотчас же бегом выскочили люди, откуда-то явился и тот дятел, который вынес его на верх. Посадили на спину дятла и тот понес его вниз, на среднюю землю.

Вдруг парень видит: одна старушка рубит в лесу дрова. Дятел с ношей облетел ее три раза вокруг. Старушка, воскликнув – «что за чортова птица прилетела», - замахнулась топором. Когда дятел пролетал над самой головой старушки, парень упал и угодил на ея темя. С того момента он уже потерял сознание и не помнил, что с ним было дальше.

Та старушка забеременела. Ея муж был очень дряхлый старик («кююкюллэ кырджагас огонньор»). Заметив свою беременность, она сказала мужу:

«Видимо у меня в животе образовалась какая-то болезнь, там шевелится будто ребенок, но я боялась сказать тебе»?

Исполнились месяца, и старушка разрешилась ребенком. Старик очень обрадовался и сказал:

«Изредка я ведь соприкасался, потому, наверное, ты и зачала»!

Родился очень хороший мальчик. Он вырос и стал уже десятилетним. Оказывается, не особенно далеко жили его прежние братья. Мальчик побывал у них и сразу признал своих братьев. Он долго раздумывал — рассказать ли им, что после смерти воскрес, но тем не менее не решился на это. А братьям мальчик очень нравился, они полюбили его и говорили:

«У нас в старину был брат, если бы он был жив, то мы были бы богатые люди»!

Однажды к родителям мальчика приехал старик, который продавал двухтравого жеребенка, в точности похожего на того рыжепегого коня, которого в качестве «садага» зарезали на его могиле. Мальчик то и дело выбегал на двор, и, любуясь жеребенком, говорил:

«Да он похож совсем на моего старого коня»!

Он неотступно упрашивал родителей купить ему этого жеребенка. Те охотно купили. Мальчик стал водиться с жеребенком и очень полюбил его. Но вот он вырос и стал уже 16-летним юношей.

В те времена устраивались «ысыахи». Однажды этот парень услышал, что среди Вилюйцев (дословно – «юс Бёллюгэ» - у трех Вилюев) устраивали ысыах. Ему очень захотелось поехать туда. Оседлав своего коня, он вошел в юрту и сердито сказал отцу и матери:

«На Вилюе (тоже употреблено «три Вилюя»), рассказывают, будет громкий ысыах, я еду туда. Меня скоро не ждите»!

Не дожидаясь разрешения родителей, вышел и поехал. Добрался. Он остановил коня около одной бедной юрты, которая была по соседству с домом, где «кропили ысыах» (кумыс). Вошел. Хозяева спрашивают:

«Откуда едешь, паренек»?

«Услышав, что здесь кропят ысыах, приехал просто посмотреть на народ. Я человек Намского улуса».

Оставив коня у этих людей, юноша (дословно – «дитя») побежал на празднество. Люди сидели рядами на поляне. Вдруг среди собравшихся он видит того самого шамана, которого видел, лежа-воспитываясь у Джылга Хана. С ним обращались как с самим божеством. На юношу никто и не обратил внимания, не нашлось человека, который угостил бы его хотя бы одной ложкой из пищи. Пожалуй собака привлекла больше внимания чем он.

Но вдруг сидящий в кругу шаман, по шаманскому обыкновению приставив ладонь к вискам, остановил на нем свой взгляд. Поведение шамана почему-то обидело парня. Он подумал про себя:

«Ишь как он расселся тут, важничая как шаман, да ещё бросает на меня такие взоры»!

Но шаман, обозрев парня, тотчас же узнал его и сказал:

«Вот явился мой старший брат! Он у Джалгы-Хаан’а (Владыки Судьбы) воспитывался в самом верхнем гнезде их трех. Примите его с подобающим почетом»!

Тотчас же вокруг парня собрались люди, схватили его и посадили рядом со старшим шаманом.

У древних людей был обычай вручать самым почетным гостям первую чашу. Когда принесли эту чашу, парень издал три раза крики ворона («суордуур, ойун курдук») как это делают шаманы. От этого присутствующие прониклись страхом.

Парень, сидя рядом с шаманом, стал с ним беседовать. Он сказал ему:

«Я, как воспитавшийся в самом верхнем гнезде из трех, хотя и старше тебя (по достоинству), но ты родился раньше меня и старше возрастом, поэтому ты должен считаться моим старшим братом! Одну пищу мы обязаны делить пополам. Ты, как старший возрастом, выпей первым верх почетной чаши»!

Эти слова очень обрадовали старшего шамана и он согласился первым приложиться к чаше. Но едва он успел сделать один глоток, как носом и ртом пошла у него кровь. Тут же, свалившись лицом наземь, он умер.

Присутствующие тотчас же схватили парня, думая, что он убил человека. С ног до головы скрутили веревкой. Но парень своими чарами, оказывается, навел затмение неа зрение людей: они поймали и связали другого человека. Сам тотчас же пришел в юрту, где оставил коня. И сказал хозяевам:

«Прибыв в ваш отличный край, я покушал ту пищу, которую раньше жаждал, теперь возвращаюсь домой».

Проехав через Ойун-Усовский наслег, он добрался до речки Ханчылы, держась правой стороны трактовой дороги. Нижу этой речки протекает другая, под названием Чакыйа. Когда ехал парень, весь лес, росший по левому берегу этой речки сплошь валился. Так он прибыл к родителям. С тех пор он жил по-людски. Женился и стал великим шаманом.

Когда сыновья Джылга-Хана, владыки судьбы, захватывали на земле «кут» и «сюр» (душу) людей, отчего последние хворали, этот шаман, не выходя из своего дома, совершал камлание и выпрашивал обратно те души. Когда больной (по определению судьбы) должен был умереть, он и не пытался просить. В старину, когда люди были простодушны и доверчивы («былыр кэнэн сагана»), с ним водились будто с царем. Когда он был зол и сердился на жену, в зимние морозы бегал на улицу и, приняв образ вышедшего из берлоги медведя, зарывался в сугроб и там лежал.

Когда он, совершив камлание к верхним духам, спускался обратно, его борода, по рассказам, бывала вся обледенелой, как у зимнего человека, а уши оказывались отмороженными. Он бранил домашних, говоря:

«Оттого, что вы не надели на меня шапку и не подвязали платком, я отморозил уши!»

Он - мой прадед. Умер, достигнув глубокой старости.

У моего отца были два брата. Они все были кузнецы, а я сам в молодости плотничал. Все они умерли. Отца и его братьев нет в живых. Перед смертью они встречали верхних духов, едущих верхом на лошади, и тут же в скорости захварывали и умирали. Мой дядя после встречи с верховыми духами (абаасы) прохворал девять дней и умер. Младший брат отца тоже, сказав что встретил верхового (духа), прожил шесть дней. Отец перед смертью тоже говорил, что встретил верхового и вскорости, захворав, умер.

Шаман Арбаанча попросил похоронить себя на высоком мысу в местности Туора Сысыы, около большой лиственницы. Самого просил похоронить в могиле, а свои шаманские принадлежности положить на помост «арангас». Этот «арангас» теперь сгнил и свалился. Он умер приблизительно лет 75 тому назад. Рассказ о нем я слышал от отца.