Смерть родственников шамана при его становлении.

В Булагатском хошуне десять лет тому назад умер большой черный шаман (хара буо) по имени Мылыксэн Балтаевский. Когда он шаманом делался, отдал своего утха семьдесят человек (из) своих родственников. У него своего утха не было, потому не должен был быть шаманом… Он силой залез, чужое утха взял… Через это его и наказали… семьдесят человек уложил и сделался шаманом.

Булагатов Буин.

Ользонский хошун, Олоевский бул.

Башилханов Багдуй.

Басаевский улус Ользоновского хош.

29 октября 1926 г.

Бурят Мылыксэн дал своему утха из своих родственников семьдесят человек, чтобы стать шаманом. Раньше у него утха не было, а из семидесяти человек образовалось новое утха. Шаман, имеющий утха, не должен давать.

Степанов Михаил.

Басаевский улус.

3 ноября 1926 г.

Крестная поза в бурятском шаманизме.

Если шаман долго не выздоравливает, то булук его (односельчане, одноулусники) все время брызгает Буха-Нойыну и всем (другим заянам – святым предкам и божетсвам)… Из своих записей мне не удалось выяснить – говорит ли Степанов о первоначальной болезни призываемого к шаманству, или речь идёт о простой случайно болезни уже ставшего шаманом. Г.К.).

Тогда девять человек, знающих утха (шамана, т.е. имена духов, предков-шаманов), поют песни. Один (из них) держит в руках сорби (две деревянных палки-трости, атрибуты шаманского сана) и все поют про утха. В это время шаман сидит и (как только) приходит утха (нисходит, вселяется в шамана), шаман падает в обморок – «унха» (обычно при этом шаманы стремительно падают спиной на пол). (Обе) руки пластом вытянуты в сторону, тело не гнется, делается как палка.

Всегда, когда приходит утха, шаман делается деревянным и «унха». Тогда один человек поднимает за голову. Если не поднимет, то (шаман) два, три часа будет лежать. Когда встанет (на ноги), то говорит уже (утха – дух сошедшего шамана), (он, как бы) в уши шепчет (а шаман машинально повторяет слова, не давая потом в них отчёта). Этот обряд называется «онгно татха» (тянуть, вызывать духа).

(Шаман плохо говорит по-русски, в некоторых местах приходилось прибегать к помощи переводчиков, к сожалению, тоже не особенно хорошо владеющих русской речью. Поэтому, чтобы не исказить смысл рассказов, я воспроизвожу свою запись без изменений, заключив свои комментарии в скобки. Г. К.).

Чолко Иван, шаман.

Нижняя Тунгуска, уроч. Ингаарыкта.

31 мая 1925 г.

СТРАДАНИЯ ТУНГУССКОГО ШАМАНА ПРИ ЕГО СТАНОВЛЕНИИ.

Прежде чем сделаться шаманом человек, имеющий быть таковым, долго хворает, у него мешается голова: приходят саарги (злые духи) рубят, раздирают, режут мясо его на куски, пьют его кровь. Голову его отрезают и бросают в печь, где куются разные железные принадлежности его костюма. Духи, которые режут мясо и пьют его кровь, - эти духи умерших шаманов.

СВЯЩЕННОЕ ДЕРЕВО ШАМАНА.

Там, где находится граница дня и ночи, стоит дерево под названием «тууру». На нем в девяти суках имеются гнезда, одно другого выше. В этих гнездах воспитываются души шаманов.

ШАМАНСКИЙ МАТЬ-ЗВЕРЬ.

У каждого шамана бывает «ониндар» матка (онии – мать), видом он походит на сохатого, имеет рога.

(Переводил тунгус Даниил Каплин).

Семенов Семен, шаман.

Нижняя Тунгуска, устье реч. Сиэктома.

7 июня 1925 г.

ТУНГУССКАЯ ЛЕГЕНДА О РАССЕКАНИИ ТЕЛА ШАМАНА И ПОЕДАНИИ ЕГО ЗЛЫМИ ДУХАМИ.

Человек не может стать шаманом, если у него в роду нет шаманов. Только тот воспринимает дар шаманства, кто в прошлом имеет предков-шаманов, идущих из поколения в поколение. Мой старший брат Илья Семенов был шаманом, умер три года тому назад. Мой родной дед по отцу был большим шаманом. Дед по матери тоже был шаманом. (Само собой разумеется, что эти шаманы, в свою очередь, воспринимали дар шаманства от той нисходящей родни, имена которых помнили они. Получается беспрерывная нить шаманского предания, идущего из глубины веков. Г. К.). Моя бабушка по матери была якутка из Чиринды из рода Ессейских якутов Джакдакар. (Ессейские якуты, вероятнее всего, - объякутевшие тунгусы. Г. К. ).

Когда я шаманю, приходит дух умершего Ильи и говорит моими устами. Эти-то мои предки-шаманы и принудили меня вступить на путь шаманского служения. До того, как стал шаманить, я целый год прохворал. Сделался шаманом, когда мне исполнилось 15 лет. Болезнь (заставившая меня стать шаманом) выражалась в том, что у меня вздувался живот и случались частые обмороки. Когда начинал петь, то болезнь обычно проходила. Затем, мои предки шаманят. Они ставят меня как пень и стреляют из луков, пока я не лишусь сознания. Они разрезают мое мясо, отделяют кости, считают их. Мясо мое едят в сыром виде. Считая мои кости, они признали, что есть лишняя. Если бы не хватило костей, то я не мог бы стать шаманом. Когда производили всю эту операцию, я целое лето не ел и не пил. В конце они (духи шаманов) пьют кровь оленя и дают пить мне. После этой операции у шамана становится меньше крови, и он бывает бледен.

То же самое случается с каждым тунгусским шаманом. Только после того, как предки-шаманы таким образом разрежут его тело и разберут кости, можно начать шаманить.

Много лет тому назад по Тунгуске проезжал ученый, звали его Алексей Макаренко. (По Средней или Нижней Тунгуске? Г.К.) По его просьбе я шаманил.