2. Борьба шамана с оспой.

Однажды, описанные выше два брата-шамана, боясь при­ближающейся с юга оспы, бежали в горы. Переселяясь со скотом, они расположились на ночлег и раскинули урасу в местности под названием «Кымырдагастаах Алааса» (на за­пад от теперешнего г. Якутска). С табора их убежала одна красно-пегая кобыла. Джаанай сказал тогда младшему брату:

«Эй, парень, наша кобылица убежала, поезжай и пригони ее!»

Тот, вскочив на коня, тотчас же отправился. Доехал до того места, где они стояли табором в предыдущий! день, и видит: кобылица стоит тут и лижет пепел с потухшего костра. Подойдя к кобылице, он ударил её с размаха по хребту таловым прутом. Кобылица тотчас же преобразилась в пороза с особой отметиной по середине лба, и этот пороз ударом своих ног распорол брюхо Джаанайю. Тот, упав навзничь, засунул вывалившиеся кишки свои обратно в живот и, плюнув в ладони, залечил рану. Приехал к брату и говорит: «Вот, смотри, как чертовка оспа⁹² убила меня, не предупредив!». Сказавши так, свалился с коня и умер. Старший брат, воскликнув: «Какая горечь, она вот так погубила родного брата!», покатался по земле и превратился в быка волнообразно-голубо-пестрой масти, с рогами длиной в один «харыс» (около 5 вершков). Затем, издавая протяжный рёв, побежал.

Встретившись с духом оспы, он условился с ним о месте борьбы. Есть местность на Ытык-Хаайя («Почтенная гора») под названием Бысагас. Там они поборолись, бодались («харсаллар»). В этой борьбе он (бык-шаман) вышел победителем, всадив свои рога во впадину у основания передней ноги быка-оспы, вывалил наружу его легкие.

Вот тогда-то оспа дала обязательство, скрепленное кровью: «Во все последующие века не буду бывать среди твоих потомков, по всем разветвлениям твоих кровеносных сосудов; пусть твой наслег в протяжение девяти поколений живет, благоденствуя, без единого облачка горя и болезней!».

До сих пор род Джаанай живёт благополучно, оспа их не посещает, хотя окрест их и бывает. «Джаанай» - теперь название рода Стручковых. В этом роде в течение веков было 44 шамана.

3. Шаман – богоборец.

Однажды Джаанай совершил камлание и направился к своему отцу – сыну Хара-Суоруна. Добравшись до него, он стал умолять и упрашивать:

«Буду ли я приходить к вам, едва передвигая своими четырьмя конечностями или должен приезжать, сидя верхом на каком-нибудь ездовом животном?».

«Ты сказал должное слово, дадим тебе беломордого коня сивой масти с хвостом, перевитым и запутавшимся наподобие девяти перепутавшихся волосяных глухариных силков! Когда исполнится ему девять трав (лет), ты должен на нем прибыть сюда навсегда». С этими словами отправили его обратно.

На следующий год родился жеребенок с указанными признаками. Когда коню исполнилось восемь трав, он (шаман) заколол его на пищу. После того снова стал шаманить своему предку с жалобой:

«Обидели меня злые люди, воры обшарили мои изгороди!» (т.е. украли коня).

Поверив, дали ему коня точь-в-точь такой же масти с требованием прибыть на нём, когда исполнится восемь трав, и сказали при этом:

«Будучи нашим дитятей, неужели прибудешь ты на своих четырёх копытах?»

Этого коня, доведя до семилетнего возраста, тоже заколол и съел. И снова шаманит. С пути, когда ему оставалось пройти ещё три жительства (олох), прогнали его обратно: «Такой-сякой мошенник, прибудешь ты, наверное, на четырех своих копытах! Пусть это будет твоим предназначением, прибудешь на нем, когда ему исполнится три года!» С этими словами дали нового коня, но и этого, доведя до 2-х лет, он тоже съел.

После того он еще долго прожил, постарел и обессилел. Однажды, обращаясь к своим домочадцам, он говорит:

«Эх, тот самый, сановитый старший брат мои, господин Чубуруку — удалец, именуя меня идет; попрячьтесь все в под­полье, отправляюсь, если осилит!»

Превратившись в пороза, встретил он противника с мы­чаньем и с протяжным ревам, а тот тоже наступал с мы­чаньем и ревом. Как только открыли двери, начали бодаться. Бодались они с самого утра до утра следующего дня, пока солнце целиком не показалось над горизонтом. Вдруг, среди борьбы послышались слова шамана; «Кто должен был побо­роть — поборол, «то должен был осилить — осилил, скорей на мою постель, на мое ложе!» Так же, как убивают коня, раз­рывая аорту, со стонами и тяжкими вздохами покончил с ним его противник.

Когда, в пору вечернего удоя коров, выглянули люди из погреба, старик уже мертвый лежал на своей постели.

Этот рассказ я слышал давно, много лет тому назад от Афанасия Стручкова на Ленских приисках. Моя мать из рода этих Стручковых, из горных Мытахцев.